Сакура цветёт в апреле

Сакура расцветает в конце марта. Человек, что первым увидит цветок этого дерева, считается самым счастливым и удачливым в мире. Японская вишня — декоративное дерево, не приносящее плодов, зато приносящее бурю эмоций у человека. Радость, беспричинное счастье, беззаботная игривость как у малолетнего ребенка и какая-то странная, необъяснимая тревога... Созерцая за красотой сакуры, глядя на недолговечность ее цветения, сразу напрашиваются мысли о том, что прекрасное не вечно, а жизнь быстротечна и хрупка. Нежно-розовые лепестки покрывают всю землю с наступлением апреля, от одного дуновения ветра они разлетаются по всему парку, летают по всей весенней Японии, приземляются на головы и плечи проходящих мимо, спешащих на работу людей. Один из таких летающих по городу лепестков и приземлился на маленькую блондинистую растрепанную макушку. Это был пятилетний Бакуго Кацуки — мальчик со вспыльчивым характером, мечтающий стать героем номер один. Он шел домой после прогулки по окрестностям города и сейчас проходил мимо небольшого парка. — Каччан, у тебя на волосах тут... - пролепетал зеленоволосый веснушчатый мальчик, идущий рядом с Кацуки и потянулся к другу. Изуку Мидория. Четырехлетний мальчик с огромными зелёными глазами и кудрявыми волосами того же цвета. Изуку с самого рождения рос дружелюбным и милым ребенком, был добр ко всему живому, обожал героев, в особенности Всемогущего, и сам мечтал стать героем номер один, как и Бакуго. — Отстань, Деку! - одернул Кацуки руку Изуку, - Чего ты плетешься за мной?! Мы вроде прощались! - Мидория поспешил убрать руку от блондина. Он опустил кудрявую голову вниз, чтобы не смотреть в глаза Каччану и, заикаясь, пробормотал: — Я живу рядом, вон там. Нам по пути... - Изуку указал пальцем на многоэтажный дом, который находился в нескольких десятках метров от него. — И почему ты до сих пор не там?! Мидория в страхе подпрыгнул и, бросив кроткий взгляд на друга, быстро побежал домой. Каччан остался стоять посреди широкой дороги, один под огромными бледно-розовыми облаками опадающей сакуры. Он прошёлся чуть вперёд и остановился. Неизвестно что вдруг потянуло его в парк. Кацуки внимательно оглядел высокие кованные ворота справа от него и узкую, усыпанную лепестками вишнёвого дерева, заманчивую тропинку. Ни секунды не медля, он пересёк ворота и зашёл внутрь, туда, куда его так необъяснимо манило. Пройдя чуть дальше, Кацуки услышал тихие всхлипы. Осторожно, стараясь не шуметь, он пошел на эти звуки. Вдруг спереди показалась черная макушка. Это был мальчик примерно возраста Бакуго. Он сидел на траве за вишнёвым деревом и смотрел куда-то вдаль. Он не заметил Кацуки. Вместо того, чтобы скрыться за деревом и спокойно наблюдать, Бакуго пошел напрямую к незнакомцу. — Эй, ты чё тут разнылся?! - в своем стиле грубо спросил Кацуки, складывая руки на груди. Мальчик от неожиданности подпрыгнул и со страхом посмотрел на приближающегося блондина. -Чего ревёшь, спрашиваю? - повысил он голос и сел прямо на розовый от лепестков сакуры газон, совсем рядом с черноволосым, - Эй! - Кацуки нахмурился и, развернувшись лицом к мальчику, посмотрел прямо в его глаза. — Выглядишь просто жалко... - прошипел Кацуки и, цыкнув, потрепал мальчика по голове, - Ну и нытик же ты... Хуже Деку... Черноволосый поднял взгляд на Бакуго и захлопал ресницами. Он быстро смахнул все слезы с глаз и крикнул: — Я не нытик! — Если ревёшь — значит нытик, - сделал вывод Кацуки, в душе радуясь, что мальчик все же заговорил с ним. — А вот и не реву! И вообще, кто ты такой и зачем сюда пришел?! — Хочу и гуляю там, где вздумается! Не твое дело! - сжал руки в кулаки блондин и уже спокойно произнес, - Кацуки Бакуго. Мальчик поднял глаза на растрепанную светлую макушку и радостно улыбнулся. — Эйджиро Киришима! - Эйджиро протянул руку новому знакомому. Бакуго ухмыльнулся и, не секунды не думая, пожал руку мальчику. — Рассказывай давай, чего сидишь и лыбишься? - вдруг выкрикнул Кацуки. — Ч-что рассказывать? — Почему ревел? Эйджиро удивился прямолинейности Кацуки и снова захлопал ресницами. — Я... Не могу. Это семейное, - вздохнул черноволосый, поджимая колени к груди и зарываясь в них головой. Кацуки молчал. Спустя пару минут со стороны Эйджиро вновь начали доноситься всхлипы. — Чё за нытика я встретил?! Ты так каждый день мозги всем выносишь?! Не удивительно, что тебя из дома выгнали! Если это и есть твоя причина нытья, то мне жалко твоих предков. Теперь ты и мне мозги выносишь! Слабак! — Получается, что так... Слабак... - всхлипнул Эйджиро и начал плакать с новой силой. Кацуки от такого заявления вскинул брови. — Да таким, как ты, ничего не светит! Ты до конца своих дней будешь высиживать что-то в парке?! - закричал Кацуки. На его ладонях уже играли маленькие, неконтролируемые им самим взрывы, - Знаешь, слабак не тот, кто не в силах что-то предпринять... Слабак тот, кто даже не пытается что-то предпринять. Ты как девчонка, умеющая только ныть! Мне от таких как ты тошно становится! Внезапно Эйджиро перестал плакать. Он посмотрел на Кацуки своими красными, как два рубина, мокрыми от слез глазами. Лучи яркого вечернего солнца упали на лицо Эйджиро, и он невольно сощурился, из-за чего стал выглядеть еще милее. Кацуки приоткрыл рот. «Его глаза...такие красивые». Он не хотел отрывать взгляда от этих глаз, настолько они его поразили. Наконец Эйджиро прервал этот момент: — Мама развелась с папой. Папа, он... Много пил, бил маму и иногда меня. Он приводил домой других женщин, мог не бывать дома месяцами. Мама не выдержала и подала на развод. И сегодня... Они... После этого мальчик не произнес ни слова. Он снова зарылся в колени и начал судорожно плакать. Кацуки нахмурил брови и, с какой-то своеобразной жалостью, посмотрел на дрожащее создание перед своим носом. — Киришима... Не ной, идиот! Жалкое зрелище! Твоя мама поступила правильно! Сейчас у вас в семье все наладится. Без этого человека вам будет лучше! - воскликнул Кацуки, теребя за плечи Эйджиро, - Этот мужчина не заслуживает того, чтоб ты называл его отцом. Он и не мужчина вовсе. Даже не человек! А ты станешь сильнее! Ты станешь настоящим примером мужественности, героем, так же, как и я! Правда, Киришима? Рубиновые глаза Эйджиро разбежались. Слезы сами потекли рекой. Только в этот раз это были слезы радости. — Ага! - кивнул мальчик и, наспех смахнув слезы, заключил в объятья Кацуки, - Спасибо, Бакуго! И, если честно, для меня ты уже стал героем... Спасибо! Спасибо большое! Кацуки оцепенел. «...героем? ....я? ....для него?» - проносились бешеные мысли в блондинистой голове. Он хотел оттолкнуть Эйджиро, хотел сказать, что тот идиот и чтобы не нёс всякой чепухи, но что-то не дало ему так поступить... Кацуки зажмурил глаза и робко, боясь что-то сделать не так, ответил на объятья и прижал к себе Киришиму. Кацуки было непривычно проявлять к кому-то какие-либо чувства. Он совершенно не знал как это делается и как стоит реагировать на проявление чувств других. Но одно он мог сказать точно: объятья с этим мальчиком сделали его гораздо счастливее. — Эй, Бакуго, у тебя тут в волосах! - Кацуки повернул голову. На вытянутой ладони Эйджиро держал большой, совершенно белый лепесток сакуры. — Заткнись... Мальчики до вечера сидели в парке и болтали на разные темы. Они хорошо провели время и оба вернулись домой с широкими улыбками на лице. А более они не встречались. Прошло много лет. Кацуки уже забыл про черноволосого мальчика с ярко-красными, как два рубина, большими глазами. Он забыл абсолютно все: улыбку, волосы, имя, характер, одежду, голос. Но одно он был не в силах забыть... Он только думал, что забыл. На самом деле он помнил... Отчётливо помнил радостные красные глаза и белый лепесток вишнёвого дерева в маленькой детской ручонке.