destinee

      Глубокая ночь уже давно взяла всё в свои руки. Тэхён уже десять минут стоит у открытого нараспашку окна и вглядывается в черноту города, принадлежащего ему. Третья сигарета скурена наполовину, а во рту появляется неприятная горечь никотина. Если его не погубит любовь, то это точно сделает никотин.       Отправив недокуренную сигарету в свободный полет с сорокового этажа, мужчина возвращается к кровати, на которой дремлет его всё.       Юноша находится где-то на грани сна и яви, когда Тэхён касается сухими губами чужого виска.       — Тэ? — припухшее от короткого сна лицо лениво приподнимается, пока глаза хаотично бегают по комнате.       — Прости, Гуки. Я разбудил тебя, — мужчина вновь прижимается губами к теплой коже, пока юноша ладонями обхватывает его предплечье и прижимает словно плюшевую игрушку.       — Полежи со мной. Ты ведь тоже устал, — все еще сонно бормочет Чонгук, гладкой щекой потираясь о крепкий бицепс. Рядом с таким мужчиной иногда можно дать слабину.       — Это ты меня вымотал. Кричал так, что наверняка слышали все соседи, — хриплый смешок, заставляет Чонгука распахнуть глаза. Что-что, а каких-либо насмешек над ним он на дух не переносил. Юноша отворачивается и обхватывает руками уже одну из многочисленных подушек, всем своим видом показывая, что он оскорблен. Но лишь совсем чуть-чуть.       — Малыш, ты чего? — широкая ладонь Тэхёна скользит под хлопок одеяла, сжимая теплую кожу на талии Гука, пока тот всё ещё недовольно сопит. — Ты же знаешь, что я люблю, когда ты громкий.       Красное ушко, выглядывающее из-под смоляных волос, говорит само за себя. Мальчишка смущен и ни за что в жизни не признается, что такие разговоры его заводят.       В свои девятнадцать Чонгук уже успел отхватить немало. Потеря всей семьи в пятнадцать лет легла на его плечи тяжелым грузом, долги семьи, которые тяжелым грузом легли ему на плечи, заставили потерять смысл жить дальше.       А после смерти дорогих ему людей лишь извечные торги. Даже продажа всего имущества не спасла его от людей, которым он задолжал. У Чонгука оставалось только одно — его тело.       Парень вышел на аукцион ровно за день до своего шестнадцатилетия. С каждым криком из толпы толстых, потных от перевозбуждения мафиози и бизнесменов ставка на юное, невинное тело повышалась. Чонгук понимал, что так нельзя, но выбора уже не было.       За секунду до оглашения результата торгов прогремел выстрел. А затем еще несколько сотен пуль продырявили кучу людей в зале. Чонгук успел вырваться из рук охранников и спрятаться за колонной, задыхаясь от собственных всхлипов. В горло словно что-то вставили, из-за чего из груди вырывались невнятные хрипы, а слезы застелили глаза почти до нулевой видимости.       Чонгук не думал, что именно так закончится его жизнь.       — Как тебя зовут? — хриплый, низкий голос шёл откуда-то сверху, заставляя Гука прервать свои рыдания. Силуэт высокого мужчины с волосами цвета мёда заставил Гука прервать свои рыдания.       — Ч-Чон Чонгук, — дрожащими руками парень пытался вытереть лицо, чтобы хоть немного рассмотреть стоящего перед собой мужчину.       — Я — Ким Тэхён. Теперь, — мужчина оглядывается, обводя взглядом комнату полную трупов самых влиятельных людей преступного мира, — Я Король этого города. Ты со мной или против меня?       Мафиози протягивает ладонь с красивыми, длинными пальцами Чонгуку, и тот на секунду впадает в ступор. Примкнуть к мафии или умереть. Выбор очевиден. Возможность жить. Это пока единственное за что может уцепиться Гук.       — Я с Вами, — Чонгук слегка пожимает чужую ладонь, отмечая гладкость кожи и наличие крупного перстня на мизинце.       — Тогда рад с тобой познакомится, — усмехается Тэхён, помогая парню встать, и закутывает того в своё пальто. ***       Юному Королю города не нужен был тот мальчуган, которого он встретил на аукционе. Встреча была случайной. Тэхён лишь захватил власть, а новый солдат в его армию был лишь приятным бонусом.       Да и не сказать, что щуплое, угловатое тело и зареванное лицо было тем, что привлекало мужчину.       В свои 26 лет Тэхён крайне мало уделял времени себе. Организация была смыслом его жизни. Отношения? Нет, спасибо. Секс? Если есть время. Отдай всего себя и позволь другим выплюнуть тебя обратно.       Передав Чонгука своим подчиненным, он приказал натренировать парня и сделать из него отличного бойца.       После захвата власти Тэхён не видел парня больше года, пока однажды на крупном собрании организации он не встретился с тёмными, как сам Ад, глазами. Из Преисподнии ещё никто не возвращался, а Тэхён окунулся в неё с головой.       Чонгук возмужал. Плечи стали шире, а руки крепче. Ушла детская припухлость с лица, позволяя скулам и челюсти показать красивое, точеное лицо. Чёрные волосы контрастировали с чуть смуглой кожей, а пухлые губы с точкой родинки под ними приковывали взгляд.       Но собрание завершилось, и Чонгук вновь исчез.       После Тэхён навел справки. Нескладный парень действительно вырос в достойного члена группировки и показывал лучшие результаты, соревнуясь в эффективности и успешности выполненных миссий даже с опытными солдатами мафии.       Отложив на полочку папку с личным делом Гука, мужчина продолжил наблюдать. Возможно, та встреча на аукционе была той случайностью, которую обычно называют судьбой.       Спустя ещё год Чонгук лично предстает перед Тэхёном в его кабинете. Гук единственный, кто смог вернуться живым с миссии и, более того, закончить её успешно. И сейчас он стоял ещё более окрепший и окончательно прекративший свою метаморфозу из угловатого подростка в поджарого юношу, и кусал нижнюю губу в кровь, словно школьник на ковре у директора.       — Вы успешно выполнили миссию, господин Чон…— начал Тэхён, перебирая добытые Гуком документы.       — Я провалился, — прервал его Гук, опуская голову и сжимая руки в кулаки.       — Почему же это? — удивился Тэхён, приподнимая брови и отрывая взгляд от документов. — Ты добыл всю необходимую информацию.       — Но я не смог спасти своих людей. Это равносильно предательству.       И Тэхён увидел. Увидел, что Чонгук не просто отличный солдат. Он солдат, который готов умереть за других. И за Тэхёна в том числе.       — Не вини себя, — мужчина встал, одернул пиджак и подошёл к Гуку. — Ты безоговорочно выполнил приказ и вернулся живым. Если те люди погибли, значит так захотела Вселенная.       — Н-но!.. — большой палец, коснувшийся ранки на нижней губе Чонгука, заставил его замолчать. Его босс стоял непозволительно близко, а глаза внимательно изучали лицо перед собой.       — Есть такая вещь, как Судьба, Гуки. И от неё, к сожалению или счастью, не убежишь, — палец мужчины смещается с нижней губы на подбородок, проводит по краю челюсти и заправляет выбившуюся смоляную прядку за ухо. — Поэтому слушай, что тебе говорит твой разум и сердце, но никогда не забывай, что твоя Судьба всегда тебя настигнет. Хочешь этого или нет.       Гук искренне не понимает. Ни слов, что ему говорит мужчина, ни своё сердце, которое колотится как бешеное, стоило мужчине поднять на него свой взгляд.       — В чём же тогда заключается Ваша Судьба, господин Ким? — тихо шепчет Гук в сантиметре от чужих губ, ощущая горячее дыхание на своем лице и широкие ладони на талии.       — Полагаю, в этом моменте, — произносит Тэхён и прерывает дальнейший разговоров прикосновением к чужим губам. ***       — Ты опять задумался. Что-то случилось? — произносит Чонгук, стоило Тэхёну слегка зависнуть взглядом на панораме ночного города за окном. Чонгук весь в этом. Делать вид, что обиделся, устраивать сцены, но при этом всем сердцем переживать за единственного близкого человека.       — Всего лишь вспомнил, как мы встретились, — улыбается Тэхён, губами касаясь чужого подбородка. Чонгук на белых простынях любимая из картин Тэхёна. Волосы разметались по подушке, глаза немного сузились, пытаясь разглядеть выражение чужого лица в темноте, а полувозбужденный член прижимается к бедру мужчины, заставляя кровь прилить к низу живота в покалывающем возбуждении.       — Ненавижу это вспоминать, — фыркает Гук и тянет Тэхёна на себя, попутно пытаясь снять с него брюки, которые тот надевает каждый раз, когда курит после очередного секса.       — Не торопись, — хрипло смеется мужчина, умиляясь с надутых от усердия щек Гука. — Я и так весь твой, и у нас есть время целого мира.       Гук не любит эти душещипательные разговоры в ночи. От них становится неприятно и потом болит где-то в груди чуть левее от солнечного сплетения. Он не хочет думать, что время у них хоть и есть, но и оно когда-нибудь закончится. Каждый день в мафии как игра на поражение. Никогда не знаешь, вернешься ты домой уставшим или в гробу. О втором варианте Чонгук предпочитает просто не думать.       Вместо этих удушающих мыслей — влажные поцелуи и головокружение от недостатка кислорода. Один из главных исполнителей мафии, от одного лишь имени которого табун мурашек спускается от третьего позвонка вниз до пяток, становится кротким и ласковым в руках Короля города.       Тэхён зацеловывает маленькую родинку под губой Гука и скользит ниже, влажно цепляя кожу у кадыка. Тихий стон, больше похожий на скулеж, доносится сверху, когда зубы Тэхёна прихватывают кожу в изгибе шеи. Тэхён знает каждое слабое место своих людей. О Чонгуке он знает ещё больше.       Чонгук тянет волосы назад, вызывая тихое шипение и недовольный взгляд, брошенный из-под бровей. Легкой местью оседает сильный укус в плечо, где наверняка утром проявится синюшная гематома в виде аккуратных полукругов, интересно напоминающих рисунок зубов мужчины.       — Прости, мальчик мой, — язык скользит по маленьким бугоркам, которые оставили зубы на чистой коже. От этого Гук вновь хрипло стонет и зажмуривается. Сочетание легкой боли и медленных ласк. Ему нужно совсем немного, чтобы начать умолять.       — Тэхён, — парень тянет мужчину вверх, вновь прижимаясь к его губам, влажно обводя чужой язык. Привкус сигарет для Чонгука уже как часть Тэхёна, а в нём он любит абсолютно всё.       Длинные пальцы скользят между ягодиц. Заставляя Чонгука непроизвольно сжаться. Он там ещё влажный и открытый. С их прошлого раза прошло не более нескольких часов, поэтому Гук капризно морщится, когда Тэхён вводит в него сразу три пальца.       — Это слишком, — Тэхён прощает ему вновь надутую губу и высокий голосок, от которого кровь бурлит все сильнее, а сердце отбивает добрых двести в минуту.       Послушно вынув один палец, Тэхён двигает двумя внутри. Мышцы расходятся под давлением, а Гук лишь подливает масла в огонь, приподнимая бедра и насаживаясь на пальцы, пока его ягодиц не касаются костяшки. Приоткрытый в немом стоне рот и сжавшиеся до скрипа простыней ладони говорят Тэхёну о многом. О том, что его мальчик чувствует приятную накатывающую волну пока он массирует простату. О том, что Гук скоро начнет капризничать и бить его пяткой в бедро, подначивая приступить к делу. И конечно о том, что ради этого Тэхён готов бросить весь мир к ногам Гука.       Как глупо полагать, что Чонгуку нужен целый мир, когда у него уже есть Ким Тэхён. Единственный и неповторимый.       Подняв руки вверх, Чонгук цепляется руками за подушку, напрягая бицепсы и тяжело дыша. Пот бисером украшает его тело, пока Тэхён массирует увеличившуюся простату. Мышцы живота проступают четче, стоит мужчине вогнать пальцы полностью, а затем сразу резко вынуть с пошлым хлюпом. Чонгук весь подбирается, но кончить не получается, отчего хныканье снова доносится до ушей Тэхёна. Помассируй он простату ещё хоть пару секунд, Чонгук уже бы отходил от пятого за сегодняшнюю ночь оргазма.       — Тэхён! — хныканье превращается в высокий вскрик, пока мужчина заливисто смеется со злой мордашки его драгоценного мальчика. Гук больно бьет пяткой по бедру и притягивает Тэхёна к себе за плечи, сам вжимая его тело в своё.       Смех прекращается, когда член мужчины скользит между влажных от смазки и пота ягодиц. Вход приоткрыт и влажно блестит припухшими краями. Невольно залипнув на этом, мужчина проводит кончиками пальцев от копчика до потяжелевших яичек, ногтями поглаживая аккуратный шов, вызывая приятный спазм у Гука, отчего того выгибает дугой, и он еще плотнее прижимается к возбужденному донельзя телу.       Алая головка легко входит, а Гук блаженно выдыхает, прикрыв глаза. Это его любимый момент — полное единение тел и одно на двоих удовольствие. Мир в этот момент кажется ему прекрасным. Мир его — Тэхён.       Войти до конца не проблема, Чонгук сам насаживается, пару раз сжимаясь на горячем члене, желая почувствовать каждый его сантиметр. Тэхён описывает бедрами круг, головкой задевая простату, и Чонгука подбрасывает. Он всем телом напрягается и протяжно стонет, короткими ногтями расцарапывая предплечье мужчины. Оргазм был близко, но этого недостаточно.       Тэхён делает несколько рваных толчков, выбивая из Гука ещё несколько стонов.       Парень был громким и не стеснялся. А Тэхёну нравился его высокий голос, который слегка срывался, стоило члену вновь плотно прижаться к простате.       — Т-Твою мать! — вскрикивает Гук, когда Тэхён начинает наращивать амплитуду движений. Бедра жестко бьются об покрасневшую кожу ягодиц. Её печет до ненормального, покалывающего возбуждения, которое отбрасывает любые мысли и проблемы за пределами спальни. Весь их мир сейчас находится в пределах ста тридцати квадратов пентхауса Тэхёна.       От перенапряжения бедра Тэхёна неприятно сводит и начинает покалывать тысячами иголок под кожей. Но остановиться сейчас, когда финал так близок, — кощунство.       — Давай, малыш. Порадуй меня, — тон голоса приторно сладкий и завлекающий. Чонгук в нем тонет и почти не понимает, что ему пытаются сказать.       Мужчина задирает ногу Гука и подталкивает его на бок. Так его мальчику будет проще. Парень цепляется руками за мягкую подушку, но лицом не утыкается, знает, что Тэхёну нужно его слышать.       Толчки становятся частыми и короткими, отчего Гук начинает совсем жалко скулить, а с его члена густо течет смазка, пачкая живот и хлопок простыни. Ужасное расточительство, Тэхён такого позволить не может. Мужчина обхватывает член, проводя по нему легко, лишь собирая предэякулят, и подносит руку ко рту, обхватывая длинные пальцы губами. Гук подглядывает за этим из-под полуоткрытых век и уже от этого начинает течь еще сильнее.       Оргазм всё никак не дается Гуку. Усталость, недосып и практически пятый раз подряд делают свое дело. Парень совсем теряется и резко начинает дрочить себе, делая больно сухой кожей ладони.       — Тише, Гуки. Давай так, милый, — Тэхён сразу останавливает своего малыша, вытирая влажные от слёз щеки. Мужчина усаживается к изголовью и тянет Гука к себе. Тот тихо всхлипывает и сам садится на член. Он уже устал от этого мучения. Он хочет яркий оргазм и уснуть рядом со своим любимым.       — Вот так, малыш, — Тэхён обхватывает бедра, помогая движению, губами собирая соленые бусинки в уголках глаз. Таким Чонгука он видел нечасто, лишь когда у них было время на то, чтобы нежится и заниматься любовью всю ночь напролет. Уже после третьего оргазма Чонгук становился гиперчувствительным и был готов плакать от малейшего прикосновения.       Обласкав губами торчащие соски, Тэхён плотно сжал член Гука, ритмично двигая, пока парень лениво двигался на его бедрах. Мужчину не так сильно волновало собственное удовольствие, как то, что сейчас его мальчик плотно сжимается и еще несколько раз толкается в ладонь с шершавыми подушечками, пачкая их теплой спермой.       Своё имя, сорвавшееся с любимых губ, — голос неба и не иначе.       Тэхён приподнимает безвольное и размякшее тело со своих бедер, аккуратно выскальзывая всё ещё стоящим членом из припухшей от многоразового марафона дырки. Чонгук, почувствовав, как мужчина пытается уложить его на подушку, начинает брыкаться и недовольно сопеть.       — Т-Тэ! Ты не кончил, — усевшись обратно на крепкие, смуглые бедра, Чон сам направляет внутрь себя член, жарко обнимая его тугими стенками. — Хочу, чтобы ты в меня…       Тэхён глухо стонет и утыкается лбом в гладкое плечо. От слов и действий ведет, и оргазм мельтешит уже совсем близко, волнами подбираясь к чувствительной головке. Чонгук своё удовольствие получил и теперь хочет поделиться им и с Тэхёном.       Узловатые пальцы скользят в прядях цвета мёда, слегка сжимая волосы у корней, пока Тэхён толкается в податливое нутро. Гук ведет бедрами и напрягает мышцы живота, сжимая член ещё сильнее. Из груди мужчины вырывается тихий рык, переливающийся в протяжный стон, а член долго и со вкусом наполняет Гука под завязку. Отголоски оргазма всё еще приятно щекочут нервы парня, когда тот чувствует жар, разлившийся внутри. Полное единение душ и тел.       — Ты меня с ума сводишь, малыш, — Тэхён хрипло смеется, откидываясь на ворох подушек. — У меня так скоро сердце не выдержит.       — Тогда я отдам тебе своё, — серьезно говорит Гук, укладываясь щекой на чужую грудь, вслушиваясь в ритмичный стук.       И каждый из них знает, что его сердце уже давно принадлежит другому. Сегодня и на всю вечность.