Всю её коротенькую жизнь, сколько она помнила ей дарили заботу 4 волшебника, пока мама была в тяжелейшей депрессии и пыталась побороть сие состояние и пока тёти устаканивали свой бизнес. Родители женщины тоже не остались в стороне помогая материально и изредко навещали своих дочерей и внучку. Однако, как говорится бойся людей равнодушных, ибо с их молчаливого согласия совершаются злые деяния. Так и в этой семье были равнодушные люди: дядька Алёшка и тётка Тонька. Их задача была в заботе о маленькой девочке, до того как на помощь к семейству пришли 4 альтруиста, однако ни Алексей ни Антонина не проявляли заботы и любви к племяннице Алексея, всё внимание акцентируя на своём собственном ребёнке, забывая про племянницу.
Флешбэк
Тот вечер квадриат запомнил надолго. В ту дождливую и ужасную июньскую ночь, когда все люди спокойно спали под звуки падающих с неба капель боги шли к дому № 15, к тому месту где жили Макаровы: муж, жена, маленькие дочь с племянницей. Дом сей имел грязно-зелёного цвета внешние стены, крышу покрытую кирпично-красной черепицей, к тому же он, дом, был очень маленький и больше напоминал летнюю дачу с небольшим участком земли, загороженным невысоким сетчатым забором. Подойти к резной двери дома можно было по небольшой лестнице, хотя назвать её таковой можно было с натяжкой так как создана она была из необработанного дерева, древесина которого уже начала потихоньку подгнивать. А слева от двери стояла небольшая коляска белого цвета с синими бабочками, в которой громко плакала маленькая двухнедельная девочка: крохе было очень холодно и голодно, пушистые растрёпанные, длинные золотые волосы прилипали к мокрому от слёз круглому личику вызывая раздражение нежной кожи младенца. — *Ва-а-а!* *Уа-а-а-а-а"* — в страхе закрывая личико плакала бедняжка. — ?! Тут ребёнок в коляске! — громогласно выкрикнула Сехмет, и, подбежав к коляске, взяла дитя на руки, и стала потихоньку успокаивать малышку, но маленькая девочка была безутешна. Пока Сехмет как можно лучше укутывала ребёнка одеялом мужчины уже барабанили своими огромными кулаками дверь, пытаясь достучаться до Макаровых. Макаровы, слава небесам, проснулись достаточно быстро. Первым, по голосу и лёгким шагам, к двери подошёл худощавый мужчина и прохрипев заспанным голосом посмотрел в глазок: — Кто там припёрся?! Вы кто вообще такие?! — сон у земного мужчины как рукой сняло, ведь эти шумные мужики и баба могли разбудить его жену и маленькую, месячную дочь. Дверь отворилась, и взору богам предстал долговязый, худощавый мужчина с жидкой, тёмно-русой, козлиной бородкой и ярко-зелёными глазами. Зашипев на мужчин, мол "тише" Алексей зарычал, как Моська из известной басни Крылова: — К-кто вы такие, и что вам нужно?! — Анубис, кивнув Тоту и Собеку, и, стараясь убрать из голоса утробное рычание, сказал: — Кто мы такие, не твоего ума дело. Ты мне лучше вот что скажи: ты зачем этого маленького ребёнка, — метаморф указал своей огромной ладонью на плачущую на руках у хмурящейся темноволосой женщины новорождённую девочку — оставил на улице? Она же, эта девочка тебе не чужой человек, она дочь твоей КРОВНОЙ, родной сестры Катерины! И вы, зная её душевное состояние согласились присмотреть за малышкой… и что же мы тут видим?! Ну нельзя же маленького ребёнка вот так оставлять! Помрёт же дитё то! *Вздох*… ладно, где у вас находится, хотя б детская смесь, для начала? — у Алексея задрожали колени от страха, ему было неуютно под осуждающими взглядами четырёх пар глаз, и ещё от того, что двое каких-то незнакомых мужиков ходят по его дому и везде своими руками шарят, заставляя мужчину разозлится: — Хватит бродить по моему дому! — тут уже не выдержал Анубис, как может этот червяк что-то предъявлять им, когда сам оставил свою племянницу умирать под летним ливнем?! И не может дать такой простой ответ на обыкновенный вопрос?! Своими огромными ручищами Анубис схватил землянина за грудки и крикнул так громко, что проснулась Тонька: — На вопрос отвечай, мудила!!! — раздались шаркающие шаги и пред богами предстала тучная, бледная как дрожжевое тесто, черноволосая женщина со словами: — Лёша, что тут за шум? — а малышка всё так же продолжала плакать на руках Сехмет под визги Антонины мол, кто эти люди, что за чертовщина тут происходит и тому подобное. Сехмет, глядя на хныкающую девочку почувствовала невообразимо тяжёлый груз на сердце: — "Да уж, ну и дядька тебе попался, бедняжка. Как они могут с тобой так поступать, когда ты такая милая?! Что же… А! точно." — У антропоморфной львицы появилась идея: раз Макаровы не хотят говорить где смесь, то, почему бы самой Сехмет не покормить эту голодную девочку? Дом Макаровых, к слову, изнутри был мал и тесен, по сравнению даже со съёмной квартирой, в которой проживал квадриат: несколько импортных шкафов, набитых вещами, пара кресел на которых Антонина любила сидеть щёлкая семечки подсолнуха (это было заметно из-за шелухи семечек, что покоились на деревянных подлокотниках кресел) за просмотром телевизора, в перерывах между сменой подгузников и кормёжкой своего дитя. Смахнув шелуху на пол и положив на мягкое сидение немного успокоившуюся девочку, Сехмет быстро сняла свой колючий свитер и у Алексея, ничего спросонья не понимавшего, округлились глаза: — ЖЕНЩИНА! ВЫ ЧТО ДЕЛАЕТЕ?! — воскликнул Алексей, и хотел ещё что-то да сказать такое острое, но Сехмет его заткнула кинув в бородатую физиономию колючий свитер со словами упрёкающими нерадивого дядьку: — Я делаю то, что должен был сделать ты! Ты, жалкий червь являющийся ей дядькой! — Алексей, став от страха бледнее чем Антонина замолчал. А меж тем Сехмет, аккуратно взяв грудного ребёнка на руки, без лишних слов дала девочке свою грудь, полную тёплого и сытного молока. Ощутив запах молозива новорожденная принялась жадно сосать молоко из груди грозной богини. Тут уже свою лепту в разговор внесла жена Алексея о том, что неприлично оголять свой торс перед мужчинами, в особенности перед Алексеем. За что была награждена парой взглядов, хмурых как грозовые тучи и закрыла рот.Конец флэшбэка
"Не знаю, на что я надеялась…" — думала Ада, держа в своих маленьких ручках найденный недавно фонарик, причину появления которого в этом страшном месте девочка не хотела знать ни в какую, а ужас и оцепенение снедали бедное маленькое сердечко всё сильнее, заставляя быстрее и быстрее перекачивать застывшую от ужаса кровь: "У меня не получилось… сколько я уже тут нахожусь? Мама и тётушки наверное уже пришли домой с работы, а я в этой тёмной келье сижу… мда уж, "хороший" подарок будет для моих родных. ?! Кто здесь?! " — золотой свет фонарика освещал тёмно-серые стены, прогоняя ужасные силуэты, что рисовало, и без того буйное воображение Аделаиды. Всё стало настолько плохо, что даже Лисе и Зае пришлось отрастить огромные клыки и сражаться с тенями, до которых золотой свет фонарика не доходил. Тут Аделаида вспомнила слова своего педиатра:" Когда страшно, и одиноко – пой. " и, дабы отвлечься, девочка тихо запела:Дом, то место где кругом
Царит полный покой…
Верни меня домой,
В дом родной мой…
Дом родно-о-ой... Дальнейшие слова песни бедная девочка, к сожалению забыла так как слушала сию песню она довольно-таки давно. Но хотя бы теперь страх немного притупился, и она может укрывшись с головой одеялом хотя бы немного поспать, видя перед собой (слава небу!) просто черноту, а не страшные образы гниющих за живо людей с вываливающимися из орбит глазами и обугленным телом как в аниме "Босоногий Гэн". Бедняжка даже не заметила того, как её и без того золотые волосы засветились ярко-жёлтым светом, прорывая темноту. А причиной такого свечения была она сама, ну из-за того что она пела. Её волосы всегда светились ярко, стоило заиграть самой незамысловатой и простой мелодии. Когда-то это шло на пользу– девочка могла иногда себя таким образом развлекать, а иногда во вред – не все люди (оно то и понятно) считали светящиеся золотым волосы хорошим знаком, особенно если девочка вечером, как только солнце уходило за горизонт, вместе с семьёй проходила мимо церкви в которой не все бабульки со свечами были примером для подражания. Некоторые из них шипя как не знаю кто называли Аделаиду "Маленьким чертёнком" или "Золотоволосым бесёнком", пока в дело не вступал высокий священник в чёрной робе и не приструнивал весь этот шипящий и плюющийся ядом балаган. По тёмным коридорам огромной серебряной пирамиды шли двое мужчин – Кха и Гиксос. Им золотая царица поручила одно лёгкое задание: найти камеру с земной девочкой, которая случайно попала в их мир. — Тебе не кажется это странным, — Тихо сказал Гиксос Кха: что в этом месте слишком мало мумий? Неужели они не боятся того, что важный для серебряного фараона ребёнок может сбежать? — А и правда, стражей мумий у камер достаточно мало, а у одной из них стражи не было вообще, что удивительно. Сколько мужчины себя помнили, у темниц мумий было несчётное количество (хотя кого там держать-то кроме младшего брата, с которым у Эксатона уже целых 14 лет мир? Но хотя… долбанутых людей всегда было пребольшое количество). Тем временем Аделаида вскочила от звуков шагов и совершенно незнакомых голосов: "А! Кто это?! Ес-если это одноглазый, то плохи мои дела…" — Подумала Ада, прижимая к груди фонарик. Набрав побольше воздуха в грудь, девочка буквально на цыпочках подошла к двери и… ах да, взглянуть в небольшое окошко ей не даёт её маленький рост доставшийся ей от бабушки, малышке ничего не оставалось как чуть-чуть приоткрыть дверь и осветить двух высоких, аки прибрежные скалы мужчин фонариком. Взвизгнув так, что в ушах зазвенело, Ада попыталась поскорее закрыть дверь в келью, но огромная золотая рука смуглого мужчины в цепях не дала сделать этого. Далее всё произошло очень быстро: сначала смуглая рука поймала Аделаиду за руку, затем девочка громко закричала, и не мешкая с силой укусила схватившего её мужчину. На языке появился кисловатый вкус железа – она прокусила своими зубами смуглому незнакомцу руку: — Й-я… я… — Тихо пролепетала Ада прежде чем быстро убежать куда глаза глядят, оставляя двух мужей в полном изумлении. — Вот блин… — Произнёс Гиксос, рассматривая укус, оставленный, вроде бы маленькой земной девочкой не обладающей ничем таким внеземным… (браслет на руке девочки не в счёт), а Сехмет, которая могла вылечить это небольшое, по меркам Кха повреждение, на данный момент находилась совсем в другом месте серебряной пирамиды. Тем временем Ада всё продолжала и продолжала бежать со всех ног по тёмным коридорам, иногда скрываясь за что-либо, когда видела перед собой тех высоченных мумий, а как только те проходили мимо, продолжала бежать едва разбирая дорогу. Воздуха в лёгких стало не хватать, маленькое тельце хоть и было в лёгкой одежде, покрылось потом, ноги загудели от продолжительного бега, сердце сходило с ума в грудной клетке перекачивая горячую кровь, которая пульсировала в висках. Левый бок сильно закололо, от чего девочка чуть приостановилась и зажмурилась так, что заплясали странные узоры в глазах. "Тебе нужно отдохнуть, притом срочно!" – Твердили своей маленькой хозяйке такой же не очень большой организм и Лися с Заей. Раздались звуки тяжёлых шагов по каменному полу и неразборчивое мычание; это был Джефф, одноглазый мужчина скорее всего искал её! "Если он нас настигнет то… то… снова запрёт в темнице, я, я не хочу снова оказаться там." — подумала, закрывая себе рот Ада, что бы не дай небо не вскрикнуть от страха и спряталась за почти разрушенной колонной, за которой не было видно золотоволосую головушку Ады. Повсюду лежали каменные обломки, которые почему-то никто не удосужился убрать. "Хах, Наташа бы за такое могла серьёзно стукнуть." — подумала с улыбкой Ада, мысль о подруге которая была такой перфекционисткой смогла кое-как улучшить настроение, однако радость была совсем мимолётной так как, видимо Аделаида более не вернётся домой, ну, вернее так она подумала. Неприятное, липкое как дёготь чувство тоски появилось в юном сердечке девочки заставляя пролить ту очередной поток горьких слёз и тихонечко всхлипнуть. — А? — Джефф кажется краем уха услышал девочку, это плохо… да не просто плохо– ужасно! Если он заметит Аду то что случиться с хрупкой и маленькой землянкой страшно подумать. —Хватит плакать, Ада! Пора защищаться! — Махнув пушистым хвостом сказала Лися, с которой согласилась прижав синие длинные уши Зая, а Ада, вспомнив одну серию программы "Следствие вели с Леонидом Каневским" под названием "Отдайте ребёнка!", где маленький мальчик, спасаясь от своего жестокого отца, кинул в жестокую голову того кирпич. Ада, набрав побольше воздуха в грудь, взяла довольно таки увесистый камень и получше прицелившись запустила кусок разломанной колонны в здоровый глаз Джеффа, от чего сей свалившись на тёмно-серый пол громко матерясь потерял ориентацию, что дало Аделаиде шанс проскочить мимо страшного мужчины незамеченной и снова продолжить бежать по всем этим коридорам, стараясь не попадаться на глаза страже. Откуда-то из далека раздался знакомый глас: — Ну я же объясняла вам, как надо было с ней поступить, дурни стоеросовые! — Ворчала на кого-то Сехмет: — Надо было её прежде всего успокоить и назвав свои имена протянуть руку, в знак приветствия. Так она хоть как-то сможет вам открыться, учитывая её моральную травму и то, что она, НА МИНУТОЧКУ, аутист. Про это я вам тоже между прочим сказала, о чём вы думали? Вот теперь ищи-свищи её по всей серебряной пирамиде. — Аделаида, не чувствуя своих ног быстро побежала к той, что обязательно спасёт её и Ада это прекрасно знала и любила (как наставницу) антропоморфную львицу. — СЕХМЕТ!!! — Крикнула девочка и крепко-крепко, насколько позволяли её маленькие ручки, обняв Сехмет тихо расплакалась причитая: —Сехмет, я не знала, я не понимала… й-я не думала что так будет… — Золотая царица подняла золотоволосую девочку, тем самым успокаивая эту несчастную душу, попавшую другой мир случайно и не по своей воле. Взяв вздрагивающую девочку на руки Сехмет направилась вместе с Гиксосом и Кха к выходу из серебряной пирамиды, пока её брат близнец вёл беседу со старшим, и убеждал того в том, что маленькая землянка не сможет ему помочь в том деле и Тигриция обманула старшего, желая заполучить Аду для каких-то своих личных, известных только тигрице целей. Меж тем сама маленькая девочка просто напросто уснула на руках у Сехмет, по златовласке было ясно видно – хватит с неё всех этих приключений.