30 минут спустя
Севе очень сильно понравился Золотой город. Ведомый чистым, как исток реки, любопытством, мальчик узнал много чего и о браслетах, и об этих странных камнях – сферах, силы которых дают множество интересных способностей. — То есть, ярко-голубые сферы у золотых, а ярко-красные — у серебряных? Хм, а тогда откуда мой камень? М, он зелёный просто, — почесав затылок, смущённо спросил Сева женщину с медной кожей и белыми волосами. Но она, к сожалению, тоже не знала, к какому царству принадлежит сие украшение. И Уаджит решила поведать об особенностях браслетов детей Мироздания: дело в том, что каждый браслет привязан к своему владельцу и землям, оберегаемыми этим самым владельцем; серебряные с красными сферами привязаны к землям, где правит Эксатон, а золотые, в свою очередь, привязаны, извините за тавтологию, к Золотому городу. И только браслеты восьми детей не связаны ни с каким городом. Так как дети будущего принадлежат только деве Мироздания. Той, кто в одно и то же время и обнажена, и одета, той, что появилась вместе с древнейшими богами. — М, чтобы рассказать подробнее, нам нужно найти ещё 6. — Сева почувствовал, что ему нужно в срочном порядке присесть, иначе упадёт и поцелуется с полом, громко крича нецензурную брань. Эта загадочная девушка Мироздание, парню так хотелось узнать о ней поподробнее, но Уаджит не скажет больше, чем необходимо на данный момент. «Хм, может быть э… а??» — Какого чёрта?! — не успев нормально сформулировать свои мысли, крикнул Сева во всё горло; он краем глаза увидел свои руки, которые светились бирюзовым. Но сильнее он испугался только одного — высокий смуглый мужчина резко изменился: кожа стала зелёной, как июньская трава, а головной убор изменил свой цвет и форму… подобные чудеса очень сильно напугали Севу, и он побежал со всех ног к выходу, громко выкрикивая: «Ёб твою мать! Ёб твою мать!», даже не замечая того, что его кожа стала совершенно обычной. Рыжий парнишка хотел выбежать из пирамиды, но споткнулся о хвост Уаджит и упал на пятую точку, шипя, ойкая и вздыхая. Осирис, до этого в шоковом состоянии наблюдавший за всей этой картиной, обеспокоенно нахмурил брови: как бы этот мальчонка не убился где-нибудь, и, подойдя к Севе, протянул ему руку со словами: «Осторожней будь, парень, убьёшься же». Сева с небольшой опаской взглянул на смуглую руку, будто бы проверяя: «А не станет ли она снова зелёной по какой-то неведомой мне причине…». Однако рука как рука, если, конечно, опустить тот факт, что ему подал руку помощи самый настоящий бог. — С-спасибо… — Приняв помощь от учёного, рыжий мальчишка поднялся на ноги, пыхтя, как паровоз из старых времён. — Хах, не за что, Всеволод Круглов. Позволь мне представиться: я учёный Египтуса Осирис. — От внимательного взгляда карих глаз Севе стало немного не по себе; было что-то в этих глазах не так… м, нет, в очах Осириса не было никакого злого умысла, но мурашки табунами пробегали по спине и рукам, заставляя неслабо так со страху передёрнуться. — А-а-а… от-откуда вы… мы с вами даже не знакомы фактически, откуда вы знаете моё имя? По-доброму улыбнувшись пареньку, царь Загробного мира указал глазами на задремавшую на плечах Сехмет Уаджит. Тут-то все вопросы сразу испарились, как утренняя роса.— Привет, милая девочка, как тебя зовут?
— …
— Меня зовут Гидеон Линксли, будем знакомы.
—… будем?
— Да, сладенькая, будем. Кхм, какие красивые рисунки, сама нарисовала?
— …
— Ада! Не спи, а то замёрзнешь. — Аделаиду вырвал из воспоминаний громкий голос Лео. Ада, быстро-быстро повертев головой влево-вправо, вернулась из мира своих грёз в реальный, где на неё с нескрываемым беспокойством смотрели Лео, Сева и Монифа. — Ой, простите, ребят, я немного отвлеклась. Итак, о чём мы говорили? — с порозовевшими от смущения щеками произнесла обладательница золотых волос. Помнится, в жизни девочки происходило очень много казусов из-за того, что она уходила в себя: то на неё дотошный учитель закричит, то она столкнётся с кем-нибудь в школьном коридоре. Сейчас произошло то же самое, только в Египтусе. Лео, проводя довольно-таки много времени с Адой, не мог не заметить эту особенность в поведении своей золотоволосой подруги. Только последний фараон захотел что-то сказать как: — Мя-я-яу! Мя-я-я-яу! Мор-ма-мо! — Сева громко мяукал, и далеко не как человек в игре с котейкой, а как самый настоящий кот, запертый в теле паренька; карие глаза с веснушками смотрели на побледневшие лица Лео, Ады и Монифы. — Ну как? Здорово, верно? — прекратив надрывать гланды, как мартовский кот, спросил Всеволод. Таким образом ребята узнали дар Находчивости — говорить на языке разных животных и понимать их, как известный доктор Дулиттл. Спустя время Монифа распрощалась с компанией: юной принцессе уже было пора идти на урок музыки, а также она обещала навестить своего старшего дядю — серебряного фараона. Тут в голове Ады промелькнула идея, которую она не могла реализовать ранее — узнать причину своего похищения. Аделаида, недолго думая, попросилась полететь вместе с наследной принцессой: — Эм, а зачем тебе лететь вместе со мной? Помнится, в последний раз для тебя пребывание в серебряной пирамиде обернулось долгим лечением психики. — Услышав подобные слова юной львицы, Сева нахмурился, но говорить ничего не стал, мол, вдруг ещё что-то интересное узнает. Убрав золотой локон за ухо, девочка тихо поведала друзьям, что давно хотела поговорить со старшим братом Сехмет и по-человечески познакомиться с мужчиной: поздороваться, сказать имя, пожать руку. Как она делала со всеми незнакомыми людьми, дабы просто не бояться. — Прошлое наше знакомство, м, не задалось, и я всё ещё его боюсь, — скрестив руки на груди, подытожила названная сестра наследной принцессы, на что вторая лишь приглушённо хмыкнула и, взяв Аделаиду за руку, повела её в свои покои. Комната Монифы напоминала, скорее, не покои красивой принцессы, а покои девочки-заучки: почти все шкафы, кроме одного, что с одеждой и старыми игрушками, были забиты донельзя разнообразными свитками с разной информацией: историей этого мира и длиннющими учебными конспектами, написанными очень мелкими иероглифами. Мони обожала мелко писать свои конспекты, нередко выводя свою мать из себя. «Ну что тебе мешает писать хоть чуточку крупнее?! У десятого преподавателя проблемы со зрением начинаются», — нередко ворчала золотая царица, держа в своих руках свиток с рассказом своей дочери. Но принцесса на все эти ворчания лишь закатывала глаза. В этот час же наследница престола Египтуса спокойно собиралась вместе с Адой. Надев красивый фиалковый калазис и чуть поменяв цвет волос, Монифа стала дожидаться дорогую своему сердцу подругу. Меж тем Ада, увидев ярко-розовый и мятный калазис с синими вставками, немного оторопела: оба были очень хороши и в равной степени прекрасно бы подошли ей. Дочь грозной богини откровенно устала ждать Аду: — Ади, у меня нет никакого желания лететь через пустыню ночью. Просто… надень розовый, он будет лучше смотреться. И правда, розовый калазис ниже колен подошёл девочке, при этом сделав её визуально чуть младше. Далее дело стояло за малым: сесть в небольшой челнок и полететь, наслаждаясь прекрасным видом стольного города; всё видно буквально на ладони: и работающих в полях граждан, и играющих на детских площадках детей. Было в одно время и страшно до скрипа в зубах — они летели примерно в 300 метрах над землёй, и завораживающе до странного ощущения в груди и животе. Ада, побледнев, прижалась покрепче к Монифе. Прохладный ветер приятно ласкал нежную кожу лица и весело играл с девичьими волосами, развевая их. Летели они таким образом где-то часа два-три, и вот вдали уже показалась высокая пирамида тёмного оттенка с красными вставками. Страшно… ох, как страшно сделать первый шаг, но Аделаида должна это сделать, к тому же она сама напросилась полететь вместе с Мони. Откинув мысли о темнице и живых мумиях в самый дальний уголок сознания, девочка начала рассматривать разные витиеватые узоры в… зеленоватых облаках?… А разве такие бывают? — Ну, это же Египтус, тут возможно всё! — махнув пушистым хвостом и скорчив смешную рожицу, сказала Лися, заставив обладательницу золотых волос немного улыбнуться. — Не могу не согласиться с Лисей, — произнесла Зая, шевельнув пушистыми плечами. Такая ненавязчивая беседа со своими воображаемыми друзьями хорошо повлияла на внутреннее состояние голубоглазой девочки. — З… з-здравствуйте… меня зовут Ада, будем знакомы … — протягивая серебряному фараону свою крохотную ручонку, чётко и громко сказала Ада, чем заставила Эксатона опешить: куда же девалась та трясущаяся, как пожухлый листик на ветру, девчонка, с которой даже нормального диалога не вышло? Сейчас же перед старшим сыном бога Ра стояла в какой-то мере сдержанная, не считая трясущихся острых коленок, девочка, названная сестра его любимой и единственной племянницы. Серебряный фараон спокойно назвал своё имя и пожал протянутую девичью руку. — Приятно познакомиться, — нервно улыбнулась обладательница золотых волос, обнажив щербинку между верхними резцами. С души Аделаиды Сафроновой упал не просто камень а огромный булыжник, поросший мхом. Далее никаких особых приключений не было, за исключением того, что задумавшись о своём, Ада чуть не навернулась на платформе, благо наследная принцесса успела её во время схватить за шкирку и оттянуть подальше от края платформы, не дай Небо разобьётся. — Ох, спасибо, Мони. Прости, я снова задумалась о своём, — ответила Ада, переминаясь с ноги на ногу, пока Монифа буквально прожигала её по-матерински хмурым взглядом, будто бы первая была нашкодившей детиной. Спустя время девочкам уже нужно было отправляться домой: наследную принцессу ждал её город, а Аду ждали дорогие её сердцу друзья. Ловко забравшись на челнок, Мони кивнула своей названной сестре, однако, Аделаида, немного нервничая, попросила юную львицу подождать. Осталось ещё одно незаконченное дело: со дня освобождения из серебряной пирамиды голову обладательницы золотых волос не покидал один вопрос — что от неё хотел узнать серебряный фараон? И вот, снова она идёт к высокому мужчине с царственной осанкой, но уже без панического страха и ужаса. Подбадрививаемая Лисей и Заей девочка, пытаясь придать своим словам значимости, посмотрела в горящие красные глаза: — Из-извините, можно вас на пару вопросов? — Положительное «м-г-м» поведало только одно: мужчина настроен на диалог с Адой. — Можно узнать причину моего похищения? Не сочтите за грубость. Глубоко вздохнув старший из сыновей бога солнца Ра сказал: — Я думал, что ты можешь помочь мне понять, что случилось с нашей матерью, но… ох, как же это глупо и ужасно сейчас звучит. — Аделаида с сочувствием посмотрела на старшего сына древнейшего божества и, убрав с лица мешающие волосы, пыталась подобрать нужные слова, что как мухи крутились на языке и улетали сразу же, стоило ей только слегка приоткрыть рот. — Я сожалею о вашей потере… — начала девочка, — но, к сожалению, я не знаю, что случилось с вашей матушкой. И… — Громкий львиный рык не дал договорить Аде. — Простите, Мони ждёт. М, пока, приятно было с вами познакомиться. Я иду, Мони! — Далее обладательница золотых волос стремглав побежала к уже заждавшейся внучке бога солнца, что уже успела тепло попрощаться с дядей. Уже подходя к золотому челноку, девочка повернула голову и сказала то, от чего Эксатон потерял дар речи: — Я прощаю вас. — Не теряя ни секунды, Ада быстро просеменила к принцессе Египтуса, села на сидение позади Монифы, и девочки полетели обратно в Египтус.