Ночь

Мужчина прислушался. Практически полная тишина, перекрываемая тихими потрескиваниями костра. Она казалась одновременно стеклянной, как мороз, и тёмной, как ночь, которую окружала. Плотная, тяжелая ложилась на плечи вязким липким одеялом, вызывая постоянное желание подёргать плечами, чтобы столкнуть его с себя. Яркий, но маленький клочок света колыхался отблесками в подтаявшем снегу. Огни двигались в странном хаотичном танце, притягивая взор, и меркли в двух метрах от источника своей жизни. Дальше же ничего не было. Мрак полностью окутал мир, встав стеной там, куда не дотягивался в своих плясках огонь. Сталкер тяжело выдохнул. Не любил он ночи в Зоне, очень не любил. Они намного страшнее любого мутанта или аномалии. Не осязаемые, они казались живыми. Бестельная субстанция, единственной целью которой было пожирание всего, что встретится ей на пути. Говорят, из-за ночей сошло с ума больше людей, чем от Выжигателя. Их маленький островок света показался мужчине последним отрогом человечества перед вратами Бездны. Крайний Кордон, после которого ничего нет. И всё было бы не так плохо, если бы врата в этот ад имели форму и конкретные параметры, а не были всем тем, что окружает их сейчас. Где-то вдалеке мелькнул тусклый огонёк света, заставив постового с надеждой устремить к себе взор, но тут же погас. Крик. По телу пробежались мурашки. -Может кто знает какую-нибудь байку?-еле выдавил он из себя, дабы хоть как-то спастись от давившей на уши тишины. Два других дозорных тяжело, исподлобья глянули на него. Молчат. Этих парней сталкер знал плохо, считай, впервые встретились здесь, на последнем блокпосте. Так что столь необходимый разговор не вязался от слова совсем. -Случилась со мной история как-то одна, - спустя минуту сипло проговорил один из них, мужчина лет тридцати со взглядом старика. Слова явно давались ему нелегко, он проговаривал каждую букву в них, будто забыв о том, как говорить, и пытаясь вспомнить это сейчас. -Было это года два-три назад. Помню, дождь тогда лил без остановки вот уже третьи сутки, так что земля раскисла настолько, что казалось, будто она сама начала разлагаться... … В дождь отлично видны Электры. Капли воды, постоянно попадающие в самое сердце аномалии, заставляли её находиться в постоянно активированном положении, так что поле, на котором после последнего Выброса высыпала электрическая роща, озарялось огнями всю ночь, сделав из неё день. Электрических артефактов тогда на всю Зону на собирали, настолько быстро они образовывались. Вот и мне тогда достался хороший улов... Надо было быстро его сплавить, иначе цены на "светяшки" могли сильно упасть, и тогда всё найденное превращалось из сокровищ в груду мусора. Погода тогда, как и сказал, была отвратная. Облака были красно-серыми, как глаза изрыдавшие сами себя. Дождь выл неистовым плачем. А ещё это поле... Электра на Электре. Всё бардовое от крови и черное от корки ожогов. Люди тогда совсем остервенели от вида добычи. Буквально лезли друг на друга, ходили по головам, стелили трупами бывших товарищей себе дорогу. Кровавые бугры ещё живого мяса падали в аномалии, обрекая себя на моментальную смерть. Стоял запах разлагающейся земли и жареного мяса. Кажется, кое-где на выступах мирно томились Мясорубки. Правда, порой и в них угождала какая-нибудь живность, так что это поле смерти изредка обливалось помимо обычного дождём из мясных ошмётков. Да...Собрал я тогда достаточно. Мелочь в основном, не решился лезть в самый центр, где были главные сливки, но и того, что было, уже хватало на неплохую сумму. Надо было мне тогда на Юпитер, решил, в Янове заодно и сдам всё, что получил. Дорога от этого поля казалась прогулкой в детском саду. Но… Далеко уйти мне не дали. Минут двадцать, наверное, как отошел от этого поля, слышу… Сипение вперемешку с криком. Человек, слышно, что человек. Голос яркий, выраженный. Бормочет что-то. Вроде рядом. вроде вот он-вот он. А где- понять не могу. Да ещё и чувство такое, будто прям к тебе обращается. Хочешь уйти, перекрестившись три раза, а не получается. Стоишь, как вкопанный, оглядываешься. А он всё зовёт… Кусты где-то справа захрустели. Ну, думаю, всё. Конец. Отгулял своё… Но нет. Никто не выпрыгнул, не рвануло никакое чудище. Как я стоял там, так и остался. Помню, выдавил еле как из себя тогда несчастное: -Кто здесь?- а головой соображаю, что никто мне ответить не должен. Тишина. Секунд десять-двадцать, как сейчас помню. Полнейшая. Кажется, будто дождь даже идти перестал на том клочке земли, где я остановился. И вдруг: -Подойди..,-сердце в пятки провалилось. Молодой голос это был, чистый. Только, слышно, усталый ужасно. И не понятно, откуда доносится. Будто прям у тебя в голове звучит. «Подойди». Куда? А чуйка подсказывает в кусты заглянуть. Нахера — не знаю. Не тупой же, понимаю прекрасно, что такими делами контролёры занимаются, а тут — ещё так открыто, без опаски. Головой соображаю, а подойти всё равно хочется. Вот прям охота. Хотя странно вот. Долго он со мной возился по контролёрским обычаем. Те, как правило, сразу выскакивают… А этот сидит, не высовывается… Делаю шаг. А в голове матом себя покрываю. Понимаю, что глупость творю, но сил нет, охота глянуть, что за муть такая. Подошел в итоге к тем кустам, откуда шорох был, раздвигаю их, а там… Паренёк лежит. Весь в кровищи и ног нет… Ровный такой срез у него. Будто циркуляркой провели под рёбрами. А сам пацан — лет двадцать только-только. Зелень, видно. Несколько дней в Зоне, куртёха ещё не примятая, будто вчера купил. Но лицо у него было… Чистое, без единой морщинки, лежит себе, улыбается… А в глазах — безумие смерти — будто на всех войнах разом побывал. Лежит, смотрит на меня в упор. Глазницы распахнуты, ещё немного и выпадут из орбит. -Брат…-и засмеялся. Скрежетающим таким смехом, будто метал о метал бьют, -брат. Дай сигаретку…-и снова смеётся. Да так сильно, что у него аж кровь, не успевшая чудом вытечь, захлестала из всех жил. А смех… Красный, как сама человеческая плоть. Безумный, как все мысли, скомканные в кучу. И чувствую я, вырвет меня сейчас. Прям на него, на этот живой кусок смеющегося мяса. Делаю шаг назад, зажимая рот рукой. А он всё смеётся этим красным смехом, переходящим уже в предсмертный хрип. Смеётся, гадёныш, и слышно в его смехе вся нелогичность мира. Все его глупость и бред. Он пытался что-то ещё выхрепеть, но лишь изливал потоки булькающей крови. А красный смех поднялся над его телом и теперь весел в воздухе гулким эхом. Вылез я из кустов и чувствую — всё, не могу больше. Вышло из меня тогда, кажется, всё, что в своей жизни ел когда-то. Вдруг, слышу, собаки где-то справа завыли. Видно, прибежали на голоса. Бежать надо. Бежать. А вся земля раскисла, превратилась в одну огромную нескончаемую в своих пределах лужу жидкого дерьма. В итоге грохнулся я в свою же блевотину, запутавшись в ногах. Но, благо, поднялся кое-как и бегом понёсся прочь… … Он замолчал. Сталкер, просивший рассказать байку, взглотнул. Он явно не такую историю подразумевал. -Так что же с этим парнем всё таки случилось?-вдруг тихо выдал до того молчавший член трио крайнего дозорного блокпоста. -Не знаю. На мутанта не похоже, очень ровный был срез. Аномалия, наверное, какая-нибудь… Неудачно схлопнувшийся телепорт, — мужчина вытер испарину, — Я то место с тех пор стороной обхожу. Все снова замолчали. Где-то вдалеке, неслышимый для хранителей последнего костра на этой территории, раздался предсмертный смех.