А я что, рыжий что ли?

– Ох, мерлин, – Флитвик споткнулся обо что-то, – Уизли! Профессор поднял с пола маленькую шкатулку, хмыкнул, и посмотрел на тот ужас, что творился в комнате. А в комнате было ужасающе захламлено. На столе стоял сундук, под столом – зачарованный комод, множество сумок, кожаных, тканевых, чемоданов, были разбросаны по всей комнате. На столе стояла бадья с обыкновенной водой. На кровати лежали ещё сумки, часы, и многое другое. Профессор поднял взгляд наверх, услышав сопение. Прямо на потолке стоял диван, на котором спал, укрывшись одеялком, Рональд Уизли. – Мистер Уизли, разрешите вас побеспокоить? – А? – Рон заворочался, сонно потирая глаза, – что такое? Флитвик упёр руку в бок. – Мистер Уизли, ну и разгром у вас в комнате. – Ах, да, простите, – Рональд заразительно зевнул и спикировал вниз, опустившись на пол. Был он одет, но помят, и в целом выглядел очень невзрачно. – Мистер Уизли, вы написали мне письмо вчера? – спросил Флитвик, – что такое случилось? – Ах, да, – Рон ещё сонный, взмахнул рукой и куча различных галантерейных изделий со стола слетела, отправившись в угол комнаты, – простите, заработался допоздна. – Не стоит себя изнурять, мистер Уизли, – с сочувствием посмотрел на него Флитвик, – так что случилось? Кстати, где ваши родственники? – Уехали вместе с Поттером на отдых. На Мадагаскар, – Рон ещё раз зевнул и выпил зелье бодрости, которое не без труда нашёл, – профессор Флитвик, у меня к вам простой вопрос, можно ли поместить зачарованную на расширение сумку в зачарованную на расширение сумку? Флитвик моргнул. Три раза. – Конечно можно, – сказал он, подозревая, что Рон слишком перетрудился. – Хорошо, можно, – согласился с ним Уизли, – а как это работает? – В смысле? – не понял Флитвик. – Я имею в виду – расширение пространства. Пространство непостоянно, оно умеет искривляться, это даже маглы хорошо знают, но… как работает одно расширенное пространство, вложенное в другое расширенное пространство? И что это после этого – пространство в пространстве? Как работает сундук – примерно представляем, это определённое пространственное искажение, формула чар расширения не отличается большой сложностью, но вот вложение одного в другое… Флитвик ничего не понял. Он сложил руки на груди: – Вы говорите загадками, Рональд. Что вы хотите этим сказать? – О, много чего, профессор, – Рон отвернулся и понуро пошёл к столу, заваривать чай. Сделав это, он продолжил: – расширение внутри расширения должно быть теоретически невозможно. Это вам скажет любой человек, знакомый с теорией относительности Эйнштейна. Относительность пространства понятна, пространство обоих ёмкостей связано с титульным – назовём его «реальный мир», и вот от реального мира оно и берёт отсчёт. Расширение расширения – это всё равно что дом внутри дома. Ну или огонь внутри огня. Что будет, если поднести один огонь к другому? – Они соединятся, – ответил Флитвик. – Вот именно. И не из-за магии – просто у них общий процесс окисления. Согласно имеющейся теории относительности и теории множеств, и нашим знаниям о Магии, если запихать в сундук сумку с расширением – предметы из сумки, включая её саму, окажутся внутри пространства первого контейнера, второй же должен утратить свои магические свойства из-за наложения пространственных искажений. Флитвик моргнул. – Этого не происходит. – Вот именно, – поднял Рональд палец, – этого – не происходит! Более того, я выяснил множество интересных вещей. Самая главная и самая интересная – термин «магический мир» не является таким уж фразеологизмом, каким казался до сих пор. – М? – Флитвик снял с кресла большой букет роз, больше него самого, и уместился в кресло, – Вы хотите сказать, что открыли что-то новое? – Более чем, профессор, более чем. Чаю? Нет? Ну тогда я сам угощусь и расскажу вам о сущности моих исследований. Вернее, о их результате. Мне доподлинно удалось установить один факт – магический мир и мир немагический являются двумя совершенно разными мирами. – Это все и так знали. – Нет, все, вернее, многие, полагали, что магический мир являет собой культурный феномен. Это общество весьма странных магических существ, среди которых и волшебники, изолированное от магловского мира чарами, и живущее по своим собственным законам, избегающее магловских реалий, но тем не менее. Можно сказать – секретная волшебная диаспора в большом магловском мире. Флитвик кивнул: – И? – Отправной точкой моего исследования послужили чары расширения пространства и множество ёмкостей, – Рональд тоже сел в кресло, – и я вывел гипотезу о том, что существует гипотетический мир магии. Мир, в котором существует магический мир земли, но только частично. Подземелья Гринготтса, Хогвартс, Косая Аллея, множество других старинных заколдованных мест находятся на грани двух миров. Если так угодно – в двояком состоянии, являясь одновременно и частью магловского, и частью волшебного мира. Более того, магический мир являет собой источник магической силы и магии вообще. – Хм… – Флитвик нахмурился, – что вы имеете в виду под «магическим миром»? Какую-то параллельную реальность, или другую планету? – Возможно и то и другое, или ни одно из этого, – покачал быстро головой Уизли, – множество ранее выясненных достоверно вещей подтверждают мою гипотезу, или по крайней мере – очень хорошо в неё укладываются. – Как например? – спросил Флитвик. – Магические животные и растения. Флора и фауна мира магии. Теория дисперсии магических мест. Работа множества чар, даже простейшее заклинание агуаменти – вы никогда не думали, что это заклинание по сути – нарушает закон Ломоносова-Лавуазье? Вода берётся просто из ниоткуда, и никто не знает, откуда она берётся. То же касается других форм материализации. И дело тут не в конкретных объектах – а в целом в массе. Флитвик задумался. – Существование магического мира – это пока гипотеза. Если следовать выдвинутой мной гипотезе – существует отдельный от обычного магловского, волшебный мир, скажем, параллельный нашему, как в магловской фантастике. Не совсем параллельный, скорее оба мира – можно представить в виде кривых, которые иногда пересекаются, образуя зоны соприкосновения между Землёй и Магической Землёй. Волшебный и реальный миры сходятся и расходятся в разных точках пространства и времени. Когда схождение мира совпадает с зарождением жизни – может родиться волшебник. Однако, поскольку некоторые места и люди – постоянно находятся в состоянии межмирового слияния – у волшебной пары чаще всего рождаются дети-волшебники. Просто потому что они зарождаются в условиях слияния миров. Флитвик потёр бородку, задумчиво проговорил: – Теория неплоха. Но как тогда объясняется соединение волшебного мира и неволшебного? – Это пока ещё не исследованная область. Ясно одно – волшебники – сами по себе являются точкой соединения миров. И взаимодействие через магию – приводит в движение этот мировой механизм, образуя бреши. Если запихнуть расширенную сумку в расширенную сумку – то она испортится, но что если оба пространства не являются пространствами сумки? Если они являют собой два совершенно никак друг с другом не связанных пространства, и когда мы помещаем одно в другое – создаётся просто мост? Как бы это объяснить… Как сообщающиеся сосуды? В маленькой чашке делают дыру и соединяют её с большой – можно сказать, что чашка маленькая, но в неё можно налить галлон воды, потому что вода перетечёт в большую. Доступно? – Вполне. – А теперь мы представляем себе вторую сумку как второе пространство, аналогичного объёма. Мы не сможем запихнуть его внутрь первого, или сможем, но в этом случае первое сольётся со вторым и останется только одно, поскольку оно занимает одно и то же Реальное пространство, верно? – Примерно так, – кивнул Флитвик, – а согласно вашей теории втора большая бутыль ставится рядом и соединяется с первой большой бутылью? – Верно, совершенно верно, – улыбнулся Рональд, просияв, – при этом для нас всё так же выглядит маленькая чашка, но оба расширения пространства на самом деле не пересекаются. Более того, не происходит по сути даже искривления пространства – мы не растягиваем чашку до размера бытыли, мы всего лишь создаём… проход. Отнимая часть пространства у магического мира. И если пользоваться теорией – становится понятным раздел чар, который ранее считался совершенно непонятным. К примеру – как работает хогвартская зачарованная комната, которая принимает любое обличье. Тот, кто её создал – по всей видимости, экспериментировал с свойствами пространства. Флитвик мелко закивал, отчего его седые волосы смешно задёргались: – Это объясняет, почему мы так редко производим интересные находки. И почему мы вообще что-то находим. Ведь та пещера, в которой мы были, тоже часть волшебного мира? – Совершенно верно. Её не существует в реальности. Её не может существовать в реальности, так как гора просто обвалилась бы, будь в ней такая гигантская пустота. Но с одной стороны – внутри находится пещера, а с другой – всего лишь толща камня. Монолитная толща камня. Флитвик вскочил и забегал по комнате, спотыкаясь о разбросанные вещи и морщась. Ему было не до того, чтобы волноваться о каких-то вещах. – Это феноменальное открытие! – воскликнул он, – это объясняет многое. Но что это за мир магии? И… Рон прервал его: – Я пока не обладаю точными сведениями. Просто если допустить мою гипотезу – становится понятным ещё одна вещь. – Какая? – Мир магии – это не просто какой-то чудесный, сказочный мир. Это другая реальность, – Рон вскочил, схватил со стола лист бумаги, взмахнул рукой и в ней тут же появился маркер, прилетевший откуда-то из вороха бумаг, он быстрым движением начертил на листе бумаги полукруг, потом развернул его обратной стороной и там тоже начертил полукруг, и вручил Флитвику. – Это работает примерно так. Что мы видим? – Полукруг, конечно же, – раздражённо сказал Флитвик. Рон дал листок удивлённому профессору. – Посмотрите на свет через него. Флитвик хмыкнул и поднял листок, направив на лампу. Он уже понял, что хотел сказать Уизли. Полукруги на обоих сторонах листа соединились и образовали идеально ровный, словно циркулем выведенный, чёрный круг. Совершенно неразрывный, половина лишь была более тусклой. – Я понял, что вы хотели сказать, мистер Уизли. Вы хотите сказать, что волшебный мир это не просто какое-то абстрактное измерение. – Скорее всего – это нечто вроде другой планеты. Другой реальности, если так угодно. Но это была только первая часть моего к вам дела. Флитвик сел, наконец, и скрестив руки на груди, спросил: – Есть и вторая? – Да. Я провёл тщательные измерения, воспользовавшись маховиком времени. – Что? – у Флитвика глаза на лоб полезли, – Вы в своём уме? – Вполне, я лишь закинул в прошлое оборудование и оставил его работать автономно. А потом сходил и собрал все данные, которые собрало оборудование. Вы можете видеть его на столе. На столе и правда стояли десять каких-то странных объектов, похожих на большие бутылки. – Хм… Это и есть оно? Что-то не похоже. – Это хронокапсулы. Я заслал их туда, где их никто не нашёл, – качнул головой Рон, – результаты исследований писались на специально зачарованную на нетленность и сохранность, бумажную ленту. Вот она. Рон поставил на стол цилиндрики бумаги. Их цвет так же легко выдавал их возраст – от белоснежно-белого до буро-тёмного. Флитвик взял листок и посмотрел на цифры, написанные на нём каким-то механизмом, вроде печатной машинки. – Хорошо, а что это означает? – Каждый механизм работал в течении ста лет. Самый ранний – помещён в девятом тысячелетии до нашей эры, а самый поздний – в начале нашего тысячелетия. Наверное, будет проще, если я покажу на графике результаты этих исследований… Уизли достал бумагу, так же из вороха всяких бумаг и предметов на столе, смахнул механизмы, и открыл перед преподавателем Хогвартса бумагу, расстелив её. На бумаге были тщательно, от руки, выведены графики и диаграммы. – Особенно любопытна вот эта. График напряжённости М-поля в девятимерном пространстве, – сказал Рон, – можете наблюдать сами. Он возрастает, причём темпы возрастания снизились после введения статута секретности, но не исчезли, и вернулись к достатутным в восемьдесят третьем году. То есть меньше десяти лет назад. Флитвик нахмурился. – Я примерно догадываюсь, что это означает. – Полное слияние двух реальностей. Конец эпохе волшебной изоляции, а возможно – конец всему волшебному миру. – Но разве до Статута миры не были объединены в один? – Нет, нет, – Рон покачал головой, – просто волшебники не скрывались, но миры всё же были вполне себе разграничены. Я стараюсь подумать о том, какие последствия будут у этого катаклизма. И я прихожу к выводу, что весь мир станет таким же комфортным для волшебников, как волшебные места. В том смысле, что в магловском мире волшебники чувствуют себя немного неуютно. Более того, стараются подсознательно от него абстрагироваться. Даже маглорождёные – никогда не выбирают магловский мир, чувствуя, в большинстве своём, себя в нём неуютно. Флитвик покивал головой: – Да, это подтверждается моими многолетними наблюдениями. – Слияние может таить в себе множество опасностей, – вздохнул Рон, – более того, я не могу сказать, во что выльется мир, если сольются воедино магловский и волшебный миры. – Я бы поставил на то, что не должно произойти ничего слишком плохого, – сказал Флитвик, – волшебники в большинстве случаев – могут за себя постоять. Хотя часто поначалу и подвергались травле со стороны маглов. – Маглы вообще странные. То они объявляют кого-то еретиком и всеми силами уничтожают, то борются за права каких-то фриков, то убивают друг друга миллионами… Неспокойное, бурное, крайне опасное общество. И боюсь, у нас есть проблема, профессор. Я не могу остановить процесс. Выхода два – либо смириться с неизбежным слиянием миров и началом хаоса и расширением мира волшебства на мир маглов, либо… истребить всех до единого волшебников. До единого, включая нас с вами. – Ну уж нет, – возмутился Флитвик. – Я тоже так думаю, – кивнул Рон, – по моим подсчётам, прорыв должен произойти где-то через пятьдесят-сто лет, внезапно для всех. И что тогда будет – неизвестно. – А притормозить его можно? – Нет. Но зато можно ускорить, – улыбнулся Уизли, – ускорить и привести к тому, что магический катаклизм случится раньше. Филиус Флитвик встал из-за стола и, заложив руки за спину, начал мерять шагами комнату. Его энергичность не давала ему остановиться никак. – Не понимаю, – наконец сказал он, – зачем ускорять этот процесс? – Чтобы уменьшить последствия. Нарастание М-Поля до критической массы произойдёт такими темпами примерно через шестьдесят лет, если не раньше – из-за повсеместного применения магии и роста числа волшебников. У меня есть лишь один выход из ситуации – искственно нарастить глобальую напряжённость поля до критической массы. – Зачем? – удивился Флитвик. – Чтобы прорыв произошёл не случайно, – улыбнулся Рональд. Это всё равно что взорвать и без того рушащееся здание. Спасти его мы не можем – но смотреть и ждать, когда оно рухнет само собой… Тоже так себе вариант. – Следует предупредить волшебный мир. – Чтобы на вас посмотрели как на идиота? – вздёрнул бровь Уизли, – нет, Профессор, это бесполезно. Я уже начал подготовку к процессу глобального наращивания М-Поля. Флитвик посмотрел на Уизли с испугом: – Что вы сказали? Вы намерены это сделать? – Безусловно. Гораздо удобнее лично мне – запастись всем необходимым, защитить свою семью, и начать процесс, чем ждать неизвестно чего, будучи постоянно на нервах в ожидании в любой момент сюрприза. Профессор глубоко вздохнул и махнул рукой: – А, Мерлин с вами, Уизли, делайте как хотите. Всё равно вам никто не сможет помешать. Рональд Уизли радостно потёр руки. Это лето обещало изменить всё. Вообще ВСЁ. ↓↓↓