Водоворот осколков

В доме было пусто. Настолько, что пустота казалось бы начинает душить. Нет, все стояло на своих местах. Стулья, стол, кровать. Но не было той искры, что делает дом живым. Речь даже не о фотографиях, они все еще стояли на полках, не тронутыми. Дело именно в тех самых нелепо валяющихся подушках на полу, грязной чашке на столе, чуть сдвинутый ковер. Этот дом был идеален. Словно его забросили несколько лет назад, а теперь он остается таким же, каким его бросили хозяева. Лишь только пыль не тронула его. Майкл Уокер удивленно оглядывается и нервно улыбается. Сегодня Рождество. Светлый, семейный праздник, и даже он, потерявший всю свою семью, совсем недавно потерявший дочь украсил дом. Здесь же не было даже намека на предстоящий праздник. Пусто, тихо и одиноко. Вероятно, Джим переживал утрату гораздо тяжелее, чем могло показаться на первый взгляд.  — Сегодня Рождество, — прерывает тишину мистер Уокер, — ты собираешься уехать?  — Нет, — качает головой Джим и проводит рукой по шкафу, — почему вы так решили?  — Насколько я помню, уж у тебя всегда было ярко. Дом блестел ярче звезд, все было просто волшебно, — он крепче сжимает коробку, — а теперь тут…  — Ничего нет, — перебивает его Паркер, — я никогда не украшал дом, мистер Уокер. Я вообще довольно скептично отношусь к празднику, а теперь… Теперь смысла праздновать нет.  — Вики… Тебе стоит переступить это, — говорит мужчина, но его глаза блестят, — пожалуйста. Ты еще совсем молодой, не стоит оставлять мысли об одной навсегда, когда ее уже нет. Посмотри на меня, я так и не смог отпустить боль и скорбь по Ребекке. «И куда тебя это привело?», — про себя говорит парень, — «к тому, что ты остался совсем один, а твоя драгоценная женушка перекувыркалась со всеми на Небесах».  — Я не скорблю, — останавливает его Джеймс, — я… скучаю. И он даже не соврал. Он действительно скучал по тем дням, когда они были просто Вики и Джимом. Когда не ставили высоких целей. Когда Вики не была частью диады. Когда они были просто людьми. Просто друзьями. Он правда скучал и хотел вернуть те дни назад.  — Конечно, — Майкл ставит коробку на тумбочку, — это печенье. Счастливого Рождества, Джим. Ты справишься.  — И вам, мистер Уокер, — кивает парень, — спасибо. Дверь за гостем закрывается. Каштановые волосы возвращают привычный черный, а глаза серыми. Кастиан вздыхает и быстро пробегает взглядом по дому. Действительно, так пусто. Не сравнишь с тем, как сиял этот же дом год назад. Кастиан делает шаг вперед, проводит рукой по стене и замирает от накативших воспоминаний. * * *  — Где гирлянда? — раздается громкий женский голос из гостиной.  — Без понятия, — отвечает ей Джеймс, — посмотри на втором этаже! Думаю, в кладовке!  — Вот иди и принеси! — настаивает девушка, — это твой дом, а не мой!  — Я занят, — Паркер мешает глинтвейн в кастрюле.  — Я тоже! — Вики специально стучит по столу, — тащи!  — Нет, иди сама! — улыбается Джеймс. Проходит несколько секунд, а потом звучит громкое недовольное «мхм» и нарочито громкие шаги по лестнице. Паркер тихо смеется. Наверху раздается копошение, грохот, шуршание и только после этого быстро спускающиеся шаги по лестнице.  — Там нет! — злится Уокер, влетая на кухню, — ах! Джим, ну ты и задница! Вот же она лежит!  — Где? — недовольно поворачивается парень, и его взгляд падает на гирлянду, которая запутанная лежит на столе, — ой, ну не увидел. Вики недовольно зыркает, хватает ее со стола, гордо разворачивается и уходит. В гостиной что-то звенит, и Джим догадывается, что это колокольчики на елке. Ради сохранности елки и Вики, стоит вмешаться. Он убавляет огонь на плите и идет к ней.  — Падай! — выкрикивает он, и Вики чуть пошатывается на стуле, едва не падая.  — Не помогаешь, тогда не мешай, — рычит на него Вики, спрыгивает со стула и собирается обойти елку стороной. Паркер хватает ее за руку, притягивая ближе. Их взгляды встречаются, и Вики улыбается, закидывая руки ему за шею. Ее глаза хитро блестят, когда она нарочито близко приближается к губам:  — Мы друзья, малыш Джимми, — шепчет она.  — Конечно, — он сжимает ее талию, — а как иначе? Они всегда оставались друг для друга лучшими друзьями. Всегда рядом, всегда поддержат, всегда все расскажут. Относительно все. Паркер знал о том, что любит ее, но также он прекрасно помнил о своей конечной цели. Он не знал, как ему быть. Позволить жить обычной жизнью до смерти или привязать к себе, а потом использовать любовь к Джеймсу, как козырь? Он никогда не поступил с ней так подло. Поэтому он снова касается ее губ своими также, как делал это прежде. Они друзья, но иногда они позволяют себе чуть больше. Вики улыбается. * * * Кастиану больно. Ему так безумно больно. Он знает, знает, что она жива, здорова, а сейчас, в этот праздник, в ее любимый праздник, она скорее всего празднует и веселится с друзьями. Сейчас она возможно счастлива. Но такой беззаботной, веселой и легкой она не станет больше никогда. Это он обрек ее на это. Его вина. Его сердце отчаянно бьется о грудную клетку, когда он вспоминает то, что обещал навсегда выкинуть из своей памяти. * * * Он не хотел туда идти. Он до сих пор не пришел в себя. Все не может закончиться сейчас. Она же еще ничего не видела в этой жизни. Ничего. Она была так юна, когда кто-то посмел отнять у нее ее собственную жизнь. Его подталкивают в спину к двери, заставляя все-таки пройти через процедуры опознания тела. Он сам напрашивался пойти сюда, чтобы снова увидеть ее, но сейчас… Перешагнуть порог комнаты кажется непосильной задачей. Несколько шагов, Джеймс заходит в холодную комнату и пытается смотреть куда угодно, но не на стол, на котором лежит тело, прикрытое белой простыней. Взгляд все равно возвращается туда. Он видел много смертей на своей жизни. Он убивал. Он потерял своего лучшего друга, отца и мать. Ему было больно. Но сейчас… Это было несравнимо не с чем. Женщина, контролирующая процесс откидывает простынь с лица, и парень отшатывается, натыкаясь на мертвенную бледность родного лица. Словно разряд тока проходится по всему телу. Он тянет к ней руку и опускает на холодную щеку руку. Он чувствует, как по щекам стекают слезы, но лицо остается каменным. Его мать всегда учила, что слезы, эмоции и чувства — не то, чего следует стыдиться, а тем более скрывать. Джеймс не боялся показывать их, но не выставлял себя на показ. Только сейчас, когда у него вырвали частичку внутреннего мира. Его с силой оттаскивают от тела, когда он кричит и пытается достучаться до нее. Умоляет открыть глаза. Что же, ему понадобится много времени, чтобы смириться с ее земной потерей. * * * Едва не падая от неприятных воспоминаний, Кастиан падает на кровать. Мерлин, как он боялся, что он ошибся и теперь это конец. Все оказалось не так плохо. Как и обещал, он не показывал ей того, что действительно знал и чувствовал, но делал все, чтобы не казаться бездушным монстром. Он смог проявить себя на Небесах именно в тот момент, когда на Вики напала субантра. Дряные птицы почувствовали прибытие одного из приемников связи. Ему удалось, призвав все силы, заставить Геральда остановить нападение. Она была так напугана. И так безумно потеряна для него. Он сжимает ее шарф в руке. Он бы хотел сейчас быть с ней. Шарф пахнет мятой. Мятой, свежестью и чем-то сладким. И как же противно и мерзко становится от мысли, что где-то там, ублюдок Мэриан, прямо сейчас может спокойно вдыхать его, снимать с нее платье, укладывать на кровать… Он подскакивает от этой мысли, как же это мерзко… Его руки, его отвратительно мерзкие руки, не могут касаться ее. Кастиану становится плохо. Он возвращается на первый этаж и наливает в стакан крепкий виски. Алкоголь почти сразу ударяет в голову. Ведь они могут попробовать. Напитку не удастся окончательно сломить его волю. Он мог бы доказать и себе, и ей, что это просто увлечение. Становится легко дышать. Какой бред. Кас встает. Он бы даже мог рассказать ей о том, что чувствует. Пока алкоголю не удалось выветриться, Аурор оказывается в другом измерении. * * * Хриплое, сбитое дыхание над ухом… Мерлин, оно сводит его с ума. Каждым дюймом тела, он чувствует ее касания и растворяется вниз. Она не с Мэром, она с ним. И черт, как же успокаивает и греет эта мысль. Он спокойно вдыхает запах ее волос и расстегивает ее платье. Под действием алкоголя, он говорит ей все то, что не собирался. Изливает ей душу и уверяет, что не будет жалеть. Он лжет. Он уже жалеет. Снова. Какой же он слабак! Говорит он себе, а затем тут же накрывает ее губы своими, пытаясь оправдать слабость ее притягательностью.  — Я л… У него не получается договорить, когда Вики перебивает его. Он бы мог злиться, но вместо этого лишь беспомощно тает от «ты мне нужен». Она его единственная слабость, и он боится, правда боится, что однажды это сыграет против нее. Секунда. Его отбрасывает в сторону, и он шипит от боли. Словно удар тока. Он клянется, если это Северин, то самолично спустит с него шкуру. Раздается болезненный вскрик, затем стон. Парень быстро поднимается на ноги. Вики кричит от боли, и ему пересилив себя, приходится зажать ее рот рукой, чтобы предотвратить свидетелей. Он мечется, в панике пытаясь найти причину боли и находит. Ее рука, адски кровоточит. Кастиан наклоняется чуть ближе и выдыхает — вокруг запястья ее правой руки, словно вырезаются браслетом молнии. Они останутся сеткой шрамов, почернеют, как и любой символ магической связи. Диада закрепилась. Что привело к этому? Кастиан хмурится. Мэриан сейчас, скорее всего, вопит от такой же боли в Цитадели, вот только его рисунок несколько отличается от рисунка Вики. Нельзя бросать ее здесь. Объяснить кровоточащую руку легче, чем бессознательное тело в одном нижнем белье. Кастиан старается не акцентировать на этом внимания. Он быстро одевается, открывает дверь и молится Тору, которого даже не существует, чтобы кто-то прошел мимо. Вероятно, Тор все-таки слышит. Из-за поворота показывается Дино. Внушить его себе легко — парень удивительно поддается любому гипнозу. Наверное, гиперопекающий папочка постарался. Он быстро надевает на Вики разбросанную одежду, не позволяя рукам Дино почти ничего. Едва застегнув на ее плечах накидку, «Дино» быстро целует ее в лоб и поднимает на руки. Благо, Мими открывает быстро. Он вносит девушку в комнату и мягко опускает на кровать.  — Что произошло? Это кровь?! — Кастиана раздражает этот бубнеж девушки.  — Как видишь, — терпеливо говорит Кас, — я нашел ее такой в коридоре. Не понимаю, что происходит. Я думаю, ты справишься лучше.  — Спасибо, Дино, — кивает Мими и быстро вытаскивает откуда-то аптечку. Остается пару секунд, пока Касу удается отойти от комнаты дальше и вернуть Дино его сознание. Аурора тут же утягивает на землю. Всю ночь. Все чертову ночь он чувствует ее боль. Его коробит. Кастиан считает себя последней сволочью, бросая свою девочку на произвол судьбы, но что он может? Это толкает его на кое-какие действия.