Мой соулмейт

      — Отвали!       Хакс натянул штаны и оттолкнул Бена от себя, напоследок наподдав сапогом.       - Спрячь свой хер и даже не думай лезть ко мне за послеоргазменными обнимашками.       — Ну, котик, — простонал Соло растроенно, но послушно прикрылся. — Сколько ты еще будешь дуться на меня?       — Дуться?! — буквально возопил «котик». — Дуться?! Да ты, е* твою мать, совсем охренел? Когда это я дулся? Я зол, я негодую, я в ярости! Но я, мать твою, никогда не дуюсь!       — Не нервничай так, тебе вредно, — проворчал Бен, обиженно поджимая губы. — И маму мою не трогай, она тут ни при чем.       — Арррррррррррррррррр! — зарычал Хакс, ударяя кулаком по расстеленному на траве пледу. — Не начинай! Я не больной, я беременный! По твоей милости, между прочим. И если ты в таком возрасте до сих пор не понимаешь важность предохранения, то твоя мать явно плохо тебя воспитала.       Соло не стал ничего отвечать, обиделся и отсел на самый дальний край пледа. Хакс же принялся сосредоточенно поглощать приготовленную для пикника еду.       Кто бы мог предположить еще полгода назад, что они оба окажутся в подобной ситуации? Их друзья были в шоке, их семьи были в шоке, да и сам Армитаж до сих пор не понимал, как их угораздило?!       Бена Соло Хакс знал с детства. Их семьи вращались в одном кругу, но недолюбливали друг друга, и оба наследника придерживались той же политики.       Армитаж всегда любил искусство и в 19 лет, ослушавшись отца, поступил в Королевский колледж искусств Нового Лондона. Отец лишил его содержания, но к счастью покойная бабушка оставила ему достаточно средств, чтобы оплатить учебу, снять старую квартирку под крышей и довольно сносно существовать все годы учебы.       Постепенно Хакс влился в общество богемной молодежи столицы, и на одной из попоек встретил Бена. Соло все почему-то называли Кайло Рен и прочили ему великое будущее. Кайло Рен занимался живописью, Кайло Рен сочинял стихи, Кайло Рен толкал зажигательные речи о политике и мироустройстве. Ему рукоплескали, ему льстили, а Армитаж никак не мог понять почему.       Бен для него оставался тем же Беном, зазнайкой и мудаком, пока полгода спустя одним странным вечером они не оказались вместе в одной постели. Хакс рад бы был сказать: «чего только не учудишь спьяну», но он-то как раз в ту ночь оставался трезвым как стеклышко. Наутро Соло сбежал еще до его пробуждения. Армитажу бы выдохнуть облегченно, но он неожиданно для себя расстроился и проклял бы Кайло Рена до седьмого колена, если бы позже тем же утром не обнаружил записку на кухонном столе.       «У меня пары с утра. Как насчет того, чтобы встретиться вечером? Если согласен, то у Джо. В семь. Бен».       «И кто так делает?», — подумал тогда Хакс, но на встречу пошел. Поначалу он считал, что ему просто интересно, потом, что долго у них это не продлится, год спустя, что когда-нибудь очередная их ссора станет последней. К данному моменту они оба уже закончили учебу, сняли совместную квартиру, жили вместе довольно мирно до этой истории с беременностью.

***

      Армитаж уже немного успокоился. Он поел и теперь лежал на пледе, глядя в голубое небо. Они пришли на пикник в закрытый частный парк, чтобы помириться и обсудить дальнейшее будущее, но Хакс до сих пор злился на Бена. Когда узнал о беременности, сбежал в гостиничный номер и не хотел иметь ничего общего со своим парнем целых 10 дней. Скучал дико. И сам же набросился на него сегодня, требуя секса.       — Вот всегда ты так, — заговорил вдруг Соло. — Отталкиваешь меня, словно я тебе совсем не важен.       Хакс удивленно посмотрел на него. Бен все также сидел спиной к нему и был напряжен, словно вот-вот встанет и уйдет.       — При каждой нашей ссоре ты твердил: «Как хорошо, что ты не мой соулмейт», — продолжил он. — И я честно не делал это нарочно. Просто решил, раз я не твой соулмейт, зачем предохраняться? Ты же не сможешь от меня родить. И мы не изменяем друг другу, мы здоровы. Зачем нам защита? И у нас это было один раз, ты меня отругал, и я все понял. Почему сейчас ты настолько зол? Неужели иметь от меня ребенка или быть моим предназначением настолько ужасно?       — Ай! — Соло вскрикнул, потому что Хакс шлепнул его по спине.       — О чем это ты говоришь? — возмутился Армитаж. — Ты неважен для меня? Настолько, чтобы терпеть твои закидоны больше 4 лет, жить с тобой в одной квартире, носить твоего ребенка? Ты совсем что ли? Если тебя расстраивали мои слова про соулмейта, нужно было сказать. Но серьезно, я использовал это лишь тогда, когда ты вел себя как мудак, а это, к твоему сведению, случалось довольно часто.       Бен, наконец, развернулся, и детское капризное выражение на его лице сменилось настороженно-серьезным.       — Ты знаешь, — торжественно начал он, — я продал все картины, что не соглашался продавать, и теперь мы сможем начать присматривать дом или квартиру побольше. Я закончил рукопись и отправил редактору, даже извинился и обещал больше не срывать сроки. Я помирился с мамой. Она, в отличие от твоей, всегда хотела внуков и будет рада помочь с ребенком. Можешь поступать в магистратуру хоть в этом году. Можешь ругать меня и ворчать, сколько влезет. Мне неважно твой я соулмейт или нет, я просто хочу, чтобы ты вернулся домой. Я люблю тебя.       Армитаж чувствовал, что к глазам подступают слезы: чертовы гормоны превращали его в сентиментальное нечто, но, черт побери, услышать подобное от Бена Соло было для него в новинку.       — Я тебя тоже люблю, придурок! — ответил он. — До сих пор не верю, но ты мой самый настоящий. Единственный и неповторимый. Мой соулмейт.