Фейсбук раскрывает тайны

У Элайаса немало дел в последнее время — хватает, чтобы не особо за ними приглядывать; вот только Базира, Тим, Мартин и Мелани в любом случае привлекут к себе внимание, подойдя к его офису, и поэтому Мелани строго наказывает им не проронить ни слова, пока она всё должным образом не организует. Мартин уже прикусывает щеку, чтобы сдержать себя от смеха, а Тим скалится, как крокодил. Впрочем, в конце концов она решает, что тишина не так и важна, если он уже в курсе их замысла. Они останавливаются у его офиса. — Входите, — говорит Элайас ещё до того, как Мартин успеет дотронуться кулаком до двери. Мелани закатывает глаза и затем твёрдо игнорирует часть её мозга, что начинает визжать: «УДАРЬ ЕГО, УБЕЙ, ВЫБЕЙ ЕМУ ЗУБЫ», как только Мартин открывает дверь, а её взгляд останавливается на мерзком лице Элайаса. Мартин и Базира занимают стулья, а Тим решает устроиться позади Мартина, так что она прыжком усаживается на край стола, ловко размещая свой зад на нескольких папках, отправляя ручку в полёт и едва не проливая его кофе. Элайас обращает на неё до безумия смягчённый вариант гневного взора, который она возвращает с охотой и куда большей свирепостью. — Чем я могу вам служить? — наконец-то спрашивает Элайас. — Тебе разве не видно этого? — отвечает Тим с желчью, размещаясь подбородком у Мартина на голове. Элайас выдыхает — назвать это вздохом у неё язык не повернётся, Элайас ведь выше каких-то там вздохов. — У меня есть прочие, более значимые дела, с которыми необходимо разобраться, — говорит он, показательно вытягивая из-под Мелани папку. В ответ на это она поднимает бровь и усаживается сильнее. — Уж извините, если я не способен беспрерывно за вами следить. Тим открывает рот, чтобы как-то огрызнуться, но Базира машет рукой. — Я нашла в интернете статью, — говорит она, умеряя остальных. — О том, что начальники должны контактировать с работниками в социальных сетях, чтобы «укрепить товарищеский дух на рабочем месте…» — Полный бред, — вставляет Мелани, кривя лицо. — Определённо, — соглашается Базира. — Работа не должна становиться твоей жизнью, а начальники не должны быть способны уволить тебя за нечто вроде жалоб о работе… — Но нам об этом волноваться незачем, — бормочет Мартин. Его лицо розовое, а взгляд никак не отрывается от колен Мелани. — О, вообще незачем, — говорит Тим. — Я могу твитить «Элайас Бушард — сучара и придурок» хоть каждый день, на протяжении всей жизни — что, конечно, вряд ли долго с учётом… — он жестом указывает в неопределённое направление. — И мне ничего за это не будет! Поэтому именно этим я и занимался. — Элайас Сучард, — предлагает Мелани. Элайас проводит рукой по лицу. — О, неплохо! — восклицает Тим, вытаскивая телефон и принимаясь печатать. — Словом, — говорит Базира, — мы нашли твой фейсбук. И у нас есть пара… вопросов. — Всего один, вообще-то, — говорит Мелани и пихает свой телефон прямо ему под нос, так близко, что ему приходится скосить глаза и отстраниться, чтобы разглядеть объект. Это фото Элайаса и, наверное, всех членов его расширенной семьи во время Рождества: они все стоят перед большим деревом, одетые в ужасно уродливые одинаковые зелёно-красные свитера, колючесть которых настолько очевидна, что шерсть ощущается на коже при одном её виде. Элайас зажат прямо между ними, и единственный не улыбается. Ко всему прочему, он держит жутко толстого малыша с праздничным бантом на голове. На него надеты войлочные оленьи рога, дополняемые золотыми колокольчиками. Базира так смеялась, когда впервые увидела фото, что плакала. — Да, у меня есть семья, я не прямиком из ада явился, — говорит Элайас, сдавливая пальцами переносицу. — И да, моя мать заставляет нас всех носить одинаковые свитера. Итак, если вы закончили… — Нет, — прерывает Мелани. — Почему все мужчины в твоей семье лысые? Повисшая в ответ напряжённая тишина окончательно убеждает Мелани, что он их в ловушке. Элайас делает глубокий вдох: — Стиль. — Ты что, облысеешь? — спрашивает Мартин. — Да, как там дела у твоих фолликулов? — спрашивает Тим с радостью. Он выпрямляется и кладёт руки Мартину на плечи — Мелани не видела его таким подвижным уже месяцами. Она знала, что это было хорошей идеей. — Какой у твоей расчёски вид? Глаз Элайаса начинает подёргиваться, и он пытается остановить это, положив на него два пальца. — Я не лысею. — Такое скажет только кто-то лысеющий, — говорит Тим, его ухмылка обратилась в прямо-таки демонический оскал. — Этот парень точно немногим старше тебя, — произносит Мелани, возвращаясь к телефону и листая до тех пор, пока не находит сделанное несколько лет назад фото с Элайасом и кем-то ещё — каким-нибудь дядей, наверное. Вспышка отражается от его сияющей лысины, и Элайас, опять-таки, не улыбается. — Вскоре это начнётся, знаешь ли. Я бы на твоём месте поговорила с доктором насчёт таблеток. — Я не облысею, — рявкает Элайас, потирая виски. — Твои фейсбуковские фото говорят мне об обратном! — распевает Мелани, продолжая рассматривать фото. Его родственники так удобно запостили их всех на его стене. Она показывает старое фото его отца, в сорок с лишним лет, совершенно лысого. — Мелани… — начинает Элайас. — Тебе так не пойдёт лысина, — говорит ему Тим. — Тим, — снова пытается Элайас с ноткой предупреждения в голосе. — Как у Лекса Лютора! Ты уже носишь парик? Ты должен. — Мелани вытаскивает ручку из стакана на его столе и тычет ей в его волосы; он отбрасывает её руку, но недостаточно быстро. — О мой бог, — произносит она. — У твоих поседевших волос?.. — Она пихает ручку в седые пряди на его висках, портя идеальную укладку. — О мой бог, ребята, он красит волосы в седой. — Что? — хрипит Базира, будто пытаясь подавить смех со страшной силой. — У его седых волос тёмные корни! Зачем такое делать? — давится от смеха Мелани. Элайас выглядит так, словно всерьёз подумывает выпрыгнуть из окна, лишь бы убраться от них. — Ты думаешь, что так выглядишь солиднее? — спрашивает она, окидывая взглядом комнату. Мартин покраснел, как помидор, и всем телом вжался в стул, тихо поскуливая и прикусывая обе губы в надежде сдержать смех. Базира потирает лоб, тем пряча своё лицо, её плечи трясутся. Тим выглядит так, словно переместился во вселенную, где его наконец-то окружает всё самое хорошее. — В свете, — говорит Мелани, подавляя истерику, — открытий, сделанных на твоём фейсбуке, мы принесли тебе пару подарков. — Она достаёт из своей сумки маленький парик и бросает ему на стол. Элайас смотрит на него как на дохлую крысу. — И вот это, — продолжает она, вытягивая бумажку. — Это список лекарств на случай мужского облысения. Скажи о нём своему доктору и прекрати красить волосы в седой, чёртов ты сумасшедший. Мартин так смеётся, будто испытывает приступ истерии. Базира поднесла колени к груди и зарылась в них лицом, а Тим лежит на полу. У Мелани дрожат руки. — Я, — начинает Элайас, словно выбирая слова с предельной осторожностью, — весьма занят. — Он встаёт и снимает пиджак с его стула. — Я ухожу. — Это твой офис, — сообщает ему Мелани. — Мне нужно взять кофе. Мелани поднимает всё ещё тёплую, в целом полную чашку кофе и покачивает ей перед ним. — Они напортачили с моим заказом, — говорит Элайас, выхватывая у неё чашку. — Чёрного кофе? — приглушённо выдыхает Базира. — Совсем незачем стесняться облысения, Элайас! — говорит Тим, смеясь. — Такое у многих мужчин бывает! — продолжает он, когда Элайас его перешагивает и вылетает из двери. — Он красит волосы в седой, — в исступлении произносит Мелани, а затем так сильно смеётся, что падает со стола.