***
Какая-то пожилая женщина позвонила через два дня; нам сказали, что мы должны проводить маму в последний путь. Отец сразу же подорвался и уехал в туда, где жила его бывшая жена. Я же остался дома, обдумывая произошедшее. Сначала сон, потом смерть. Меня пугало то, что эти две вещи могли быть взаимосвязаны. — Бред, — отрезал я, глядя в пол. — Такого быть не может. На этом все мои размышления закончились. Я решил не тратить время на всякую ерунду. В конце концов, люди умирают, и это нормально. Мало ли что произошло. Это не моё дело. Отец вернулся ближе к вечеру. Единственное, что меня радовало, это то, что ему стало как-то легче. — Зи, поедем на похороны? — в его голове была какая-то мольба. Он догадывался, что я стану упираться всеми силами, ведь после всего, что эта женщина сделала... — Поедем, — я выдохнул. Нет, это было не ради мамы. Только ради отца. Я не хочу, чтобы он делил это горе один. Я — его единственная поддержка. Он мягко улыбнулся мне и шепнул: «Спасибо».***
Как в самых грустных фильмах в день похорон пустился дождь. Холодные капли стремились намочить всех, кто пришёл на это мрачное мероприятие, но многие спрятались под чёрными зонтами, медленно шагая за монахами. Отец и ещё остальные мужчины несли гроб, в то время как я и двое таких же парней моего возраста уныло плелись за ними. Несмотря на то, что мы сверстники, мы не проронили ни слова, и наверняка каждый из нас думал о том, как бы поскорее это всё закончилось.***
— Как дела, дружище? — весело улыбнулся мне рыжеволосый парень, обнимая за плечо. — Нормально, — пожал плечами я. — Где пропадал вчера? Мы с Томми уже похоронили тебя, обзвонили все морги... Так ведь, чувак? — Ага. — Удивительно, но как раз на похоронах и был, — буркнул я, а парни удивлённо переглянулись. — Чего-о-о? — заголосили они, но я махнул им, чтобы те позакрывали рты. — Ничего не случилось. У меня мать умерла. — И это твоё «ничего не случилось»? Блядь, чел, это хуёво, — пошатал головой брюнет. — Ты как? — Джимми заметно погрустнел. Или они просто пытались сыграть роль хороших заботливых друзей. — Всё о'кей, не драматизируйте, — успокоил я друзей, но те всё ещё с состраданием смотрели на меня. На перемене я заметил Сэйнта, стоящего в полном одиночестве в коридоре. Пока мои товарищи отлучились, я решился на то, чтобы заговорить с ним первым. — Здравствуй, — моя смелость куда-то испарилась, а голос подскочил на последнем слоге, что выглядело довольно странно. Парень отстранился и с недоверием взглянул на меня. Мы зависли вот так в полном молчании, а затем он развернулся и сделал шаг, но я успел схватить его за руку. — Я кажется чего-то не понимаю... Почему ты убегаешь? — громко спросил я. Школьник как-то ссутулился, но руки не выдёргивал и убежать не пытался. — Что он тебе сказал? До меня сразу дошло, что этот ангелок не мог сам построить такую модель поведения. Тут явно замешан кое-кто ещё. Парень повернулся наконец ко мне. Я не мог описать выражение его лица... Ему будто бы было жаль или что-то в этом духе. — Зи, нам лучше не общаться так... Я не хочу, чтобы ты пострадал, прости, — с этими словами он высвобождает свою руку из моей хватки и убегает, скрываясь за поворотом в коридоре. Я ошарашенно провожаю его взглядом. «Я пострадаю? Что за бред?» — крутится в голове у меня. Но уже и так всё понятно. Виной всему этому Танапон. Парень так старается, что уже угрожает своему другу. Не по-человечески. Я совсем не замечаю, как меня начинает охватывать ярость. Я зол на Перта, потому что он ограничивает Суппапона в общении со мной, хотя видно, что тот не против дружить; я зол на Сэйнта, потому что тот пляшет под дудку этого придурочного. Ладони сжимаются в кулаки, и я невольно ударяю стену. Костяшки моментально покраснели и на них выступила кровь, но это никак не облегчило мне жизнь.***
В мужской раздевалке как всегда было шумно. Парни орали как ненормальные и кидались в друг друга пока что ещё чистыми футболками. Я же немного опоздал из-за того, что меня задержала учитель, которая попросила меня, подготовить доклад, дабы улучшить состояние моих текущих оценок. Поэтому, когда я пришёл, большая часть одноклассников уже вышла из помещения и направилась в зал, а пока я переодевался, со мной остался только Макс, но и тот удалился после минуты сидения на месте. В общем, раздевалка совсем опустела. Я решил не терять времени и тоже выйти, но моё внимание привлёк шкафчик №9. В голове сразу всплыла картинка, где Перт стоит в футболке с этим же номером. Затем я вспомнил о сегодняшнем разговоре с Сэйнтом, и почувствовал дикое желание сделать парню гадость. Я оглядываюсь ещё раз, а затем подбегаю к своему портфелю и достаю аналог отмычки — две скрепки, над которыми я ранее поиздевался, чтобы не стоять сто лет под дверьми в том случае, если я забыл их дома, а отец на работе. В общем, такие ситуации меня научили как вскрывать любой замок. И вот что-то щёлкнуло. Я сразу же открыл шкафчик, в котором спокойно хранились вещи одноклассника. И тут я замер. «Хорошо, открыл, молодец. А дальше-то что?» — на лбу выступило пару холодных капель, ведь сейчас может кто-то зайти, а я стою перед чужим шкафчиком. Хватаю лежащую сверху вещь, которой оказывается кофта, что Перт ежедневно надевал. Теперь с ней нужно что-то сделать. Господи, как же я не люблю действовать, когда я в полном напряге. Мозг просто к хренам отказывает. Прячу кофту к себе в рюкзак на скоряк. Понимаю, что идея дерьмо, но деваться уже некуда. После этого я выскакиваю в зал.***
— Что за хуйня? — я захожу ровно в тот момент, когда Перт понимает, что его шкафчик открыт. Парни кидают на него вопросительные взгляды. Темноволосый злобно распахивает его. — Кто? Все смотрят на него растерянно. Я как стоял в дверях, так и продолжаю. Танапон всматривается в лицо каждого. Но, похоже, никто, кроме меня не понимает что происходит. — Кто это сделал? — процедил тот сквозь зубы. Я не решался двинуться, потому что сразу же мог привлечь к себе лишнее внимание. Но что мог сделать Перт? Лишь озлобленно позадавать вопросы, а после ударить по шкафчику и смириться с произошедшим. На самом деле, я никогда не желал Перту зла. Да, я сделал небольшую пакость на эмоциях, и, возможно, это даже было справедливо в какой-то степени, но собирался вернуть его вещь как только, так сразу. Кто же знал, что на самом деле я допустил огромную ошибку, когда украл из его шкафчика кофту? Физкультура была последним уроком, и сразу после того, как мы вышли из раздевалки, пустился ливень. Школьники попрятались под зонтами или надели кофты, худи с капюшонами. У Танапона этого не оказалось, и он пошёл домой в одной рубашке. И всё из-за моих эмоций... — Да-а-а... Понятия не имею кто спиздил у этого придурка кофту, но он определённо крут, — Джимми злорадствовал, а я не понимал почему, ведь это только меня должен бесить тот паренёк. Хотя этим ребятам не важно кого и за что буллить, над кем насмехаться. — Вовремя-то как, главное! — поддакивал ему другой. — Кстати, Зи, чего замолк? — Настроения нет, голова болит, — буркнул я и ушёл вперёд. Нет смысла прогуливаться в такую погоду. Дождь херачит.***
Когда я вошёл домой, я ощутил резкий перепад температуры, от чего вздогнул, но спустя несколько минут привык и согрелся. Ужинать я не стал — решил повременить с приёмом пищи, дождаться отца. Вместо этого я развалился на кровати, достал телефон и открыл браузер. — Чёрт! — воскликнул я, когда увидел, что забыл закрыть порносайт. Как же я ненавижу что-либо забывать. То ключи, то это... Перед самим собой неловко. Я провёл по волосам рукой, зачёсывая их назад. На экране снова появились видео для взрослых, которые мне рекомендовал сайт, учитывая мои последние запросы. Я поджал губы от стыда, когда понял, что все они с участием мужчин, и что я хочу посмотреть каждое. Хотя нет, постойте. Мне это не просто нравилось...Я хотел попробовать сам.
И это пугало меня больше всего.***
Перт сегодня не явился. Странно, что меня это забеспокоило. Неужели он заболел? Хотя почему я задаюсь такими глупыми вопросами? Кто от такой погоды не заболеет? Но на всякий случай я принёс с собой его кофту, чтобы, если что, незаметно подложить. Я решил спросить об этом у Сэйнта. Всё ещё не понимал зачем мне эта информация. Хотя, наверное, я просто желал услышать его ангельский голос вновь. — Привет, — я подсел к нему на перемене. Он поднял на меня свой взгляд, а затем повесил голову и собирался уже встать. — Скажи мне, что не так? Почему игнорируешь? — Я же говорил... Не хочу, чтобы ты пострадал, Зи. Если я заговорю с тобой, он узнает, — на этом он замер. Видимо понял, что проговорился. — Не важно... Просто давай не будем общаться. Это ни к чему нас не приведёт... Он ушёл. Просто встал и ушёл, а я позволил ему это сделать. В этот момент я почувствовал, что внутри меня что-то сломалось, и эта боль пронзила всё моё тело. В тот день я перестал злиться. Я стал ненавидеть всё подряд: и Перта, и Сэйнта, и себя, и стены, которые окружали меня. Мой кулак врезался в одну из таких в моей комнате. Я ударил ещё раз. И ещё раз. И бил, пока кровь не начала стекать по пальцам. Я просто ненавидел весь мир. Но молчал об этом.***
Надежды на то, что утром я найду в себе силы, разрушились сразу же, как только я разлепил глаза. Отца дома не было, а в школе уже начались уроки, смысла идти уже нет. К тому же, я не в том состоянии. Я закусил губу, когда вспомнил вчерашний разговор. Былое настроение вернулось ко мне, и я вновь собрался замахнуться на что-то, но помедлил и написал друзьям: «После занятий приведите его ко мне», на что эти двое отреагировали весьма бурно.***
Я ждал. Как никогда ждал. Но как только увидел его, все мои планы разбились вдребезги, как стеклянная ваза, скинутая на пол. — Заходи, — они заломали ему за спину руки и ввели в мою гостиную, в которой я ждал их. Почему-то от этой картины мне стало больно и стыдно. — Отпустите его, — сказал я Джимми и Томми, от чего они очень удивились. — А? — Отпустите, говорю. Парни пожали плечами, но убрали от Суппапона свои руки. Тот не бежал — встал ровно и смотрел мне прямо в глаза. — Проваливайте. — Что, прости?! — переспросил брюнет. — Свалите на хуй! — заорал я. Те, осознав, что лучше со мной не спорить, шмыгнули за дверь. Теперь остались мы вдвоём — я и Сэйнт. Я замялся, а тот не сводил с меня глаз, наблюдал за каждым моим движением и будто старался прочесть мои дальнейшие действия. — Идём, — я хватаю его за руку и тащу за собой, а он не сопротивляется. Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж и направляемся в мою комнату. Это был первый человек, которого я впустил дальше порога дома. Даже мои друзья никогда не были здесь. Я запер за нами дверь, хотя знал, что отец вернётся только завтра после обеда. Мой одноклассник до сих пор по какой-то причине не был встревоженным. Его лицо выражало полное спокойствие, хотя, по сути, любой на месте парня уже успел бы накинуться на меня с кулаками или вёл бы себя агрессивно. — Сэйнт, давай поговорим, — кажется, в этой ситуации больше всех боялся я. Правда, только чего — не знаю. Он проигнорировал моё предложение и просто глядел на меня. — Почему ты молчишь? Это из-за него? Но ведь его тут нет, — я старался убедить ангелочка в том, что его токсичный друг никогда не узнает об этом разговоре. — Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь. А тот будто не слышит. Просто сверлит во мне дырку своими большими красивыми глазами. Я тяжело вздыхаю. — Перта здесь нет, он не узнает о том, что мы общались, а значит, меня никто не покалечит. — Прости, я не могу... — жалобно выдаёт он, подливая этим масла в огонь. Я хватаю его за шиворот и немного приподнимаю. — Нет, ты можешь сказать мне почему нам лучше не общаться. Суппапон только машет головой из стороны в сторону, в очередной раз отказывая мне в такой элементарной вещи. — Если ты, — я приближаюсь к его лицу, — не ответишь мне, будет хуже. Поверь. Я надеялся, что парень смутится или испугается, но от моих слов ничего не изменилось ровным счётом. Зато это подействовало на меня — розовые пухлые губы Сэйнта так и манили. Чем ближе я к нему, тем больше теряю контроль над собой. Я не сразу понял, что выпускаю из рук его одежду, что между нашими лицами оставались считанные миллиметры. Мозг отключается, и я жадно впиваюсь в его губы так, будто ждал этого события всю жизнь. Я до сих пор не понимал, почему тот не оказывал никакого сопротивления, а просто поддавался мне. Меня это заводило до того, что в голове появилась мысль придушить его на месте. Я углубляю поцелуй, сплетаю наши языки, иногда страстно кусаю его губы. Со стороны это выглядит странно, ведь обычно парочки при поцелуе обнимают друг друга или хотя бы держатся за руки, а мы просто стояли на месте, не касаясь друг друга и вовсе. Отстраняюсь. Губы моего одноклассника стали алыми, а сам он ещё более привлекательным. Крышу сносит напрочь, и я толкаю его на свою кровать. И даже сейчас, когда я наклоняюсь к его шее и провожу цепочку горячих поцелуев от уха до его острых ключиц, пока расстёгиваю пуговицы на его белой рубашке, он не просит меня перестать, не молит о пощаде, не отводит смущённо взгляд в сторону, не соглашается поговорить. Он просто мирится со своей участью. Сигнал «Стоп» перестал работать окончательно. Бледная кожа Сэйнта приятно пахнет. Я не сдерживаюсь и покрываю его тело поцелуями, на пару минут останавливаясь на слегка вставших от возбуждения сосках, посасывая и покусывая их. Тогда я услышал томный стон шатена, который стал для меня призывом к продолжению. В какой-то момент мы оба остались без одежды. Я видел как сильно он возбуждён, да и я не отставал. Он был идеален даже под одеждой — на нём ни одного шрама, родинки и прочего. Он, словно чистое полотно художника, — готов шедевром великого мастера. Я навис над одноклассником, разводя его ноги в стороны. Смачиваю палец слюной и ввожу в него. Он же впился ногтями в мои плечи в ответ, а я потихоньку двигал пальцем там, параллельно лаская его шею и грудь, оставляя на них красные отметины. Когда в нём очутилось два пальца, он выгнулся в спине и сдержал стон, но я настолько сильно хотел услышать как он делает это, что через пару секунд ввёл и третий, и получил то, чего хотел. Я не мог долго сдерживаться и вскоре заменил пальцы членом. Сначала я ввёл головку и дал парню немного привыкнуть, всё так же продолжая целовать его, а затем стал входить в него сантиметр за сантиметром, каждый раз останавливаясь ненадолго. Лицо Сэйнта раскраснелось, волосы уже не были аккуратно уложены; он глубоко дышал и смотрел на меня полуоткрытыми глазами. Я закинул его ноги на свои плечи и слегка наклонился над ним, чтобы было удобнее. Комната постепенно заполнялась сначала вздохами и тихими стонами, а со временем и вскриками, звуками шлепков наших тел друг о друга. С каждым моим толчком из его горла вырывался дикий стон, заставляющий меня быть ещё более нещадящим. Я забыл о том, кто я, где я. Для меня не существовали такие мелочи, границы постепенно стирались. Остались лишь я и Сэйнт, а также нереальные ощущения, которые мы дарили друг другу. Нижнему, видимо, тоже очень нравилось то, что происходило, ведь его бёдра в какую-то минуту начали двигаться в такт с моими. Руки Суппапона блуждали по моей спине, иногда царапали её ногтями, а я только вздрагивал от этого и молил, чтобы он сделал это ещё раз. Мы кончили вместе и упали обессиленными. Ангел настолько вымотался, что сразу же уснул, а я заботливо накрыл нас одеялом и прижался к нему, обнимая его сзади, будто этот парень — единственное, что осталось у меня в этом ужасном сером мире, который полон разочарований, и что я никому и ни за что не отдам.