'I'm here in search of your glory There's been a million before me That ultra-kind of love You never walk away from… - Fall Out Boy, “The Last Of The Real Ones”
Мамино кафе не изменилось за все эти годы. Те же бирюзовые стены, белоснежная дверь с круглой медной ручкой и деревянные полки с буханками свежего хлеба за панорамным окном. Застыв на месте, Бен не мог оторвать взгляд от знакомых очертаний. Даже после того как он узнал настоящее название кафе, откуда мама приносила самые вкусные булочки на свете, возвращаясь после очередной затянувшейся встречи – «Патерсон», – оно все равно осталось маминым. Еще одно прекрасное и печальное воспоминание – как и все, связанные с его семьей. Но он знал, с чем придется столкнуться во время поездки в родной город, как и то, что не сможет удержаться и не прийти сюда. Поэтому глупо было и дальше стоять на одном месте. Поправив сумку на плече, Бен потянул за ручку и вошел. Его окружили знакомые запахи – кофе, теплого хлеба, корицы – и мягкий свет желтых ламп. Другие посетители смеялись, разговаривали по телефону и даже не подозревали, какое впечатление это маленькое место могло произвести на нового посетителя. Но кое-что все же изменилось – теперь проход к прилавку между столиками стал для куда уже. Бен понял это, когда мгновение спустя задел рукавом куртки блокнот, лежавший на ближайшем столике. Только благодаря хорошей реакции, выработанной во время службы в армии, он успел перехватить телефон с подключенными наушниками, листы бумаги и маркер в нескольких дюймах от пола. Носа коснулся запах цветочных духов. - Простите! Взгляд Бена уперся в маленькие бирюзовые кеды с белыми цветами на ногах девушки за столиком. Ему хватило нескольких мгновений, чтобы узнать о девушке кое-что еще помимо того, что ей нравилось искусство. На телефоне вспыхнуло окошко плеера – играла The Last of The Real Ones. Ту же самую песню он сам слушал после особенно сложных сеансов у психотерапевта – главным образом из-за одной строчки: I wonder if your therapist knows everything about me. О да, он знал – только даже сам Бен не имел понятия, о ком или чем именно. Нашлось и еще одно совпадение – один из прилипших к телефону листков оказался рецептом. Он смог разобрать название довольно сильного лекарства для восстановления сна. Ему оно не помогло. Возможно, ей повезет больше. На другом листе со скетчами цветов он успел увидеть квадрат, испещренный тонкими вертикальными линиями. - Отличная песня, - вслух сказал Бен. Хозяйка телефона хмыкнула. Поднимаясь, он вложил вещи в протянутую ладонь и случайно задел тонкие пальцы. Через его тело словно пропустили разряд тока. Бен резко вскинул голову, чтобы посмотреть в лицо девушке. Карие глаза встретились с зелеными, такими же круглыми от удивления. На вид она была на несколько лет младше, с усыпанным веснушками лицом и короткими каштановыми волосами. И, кажется, почувствовала то же самое. Слова замерли на языке; он не мог заставить себя даже вздохнуть. Разум заполнила одна-единственная мысль: узнавание. Что-то давно забытое, в глубине памяти, пробудилось от прикосновения к ее руке, встречи взглядов – и начало расти, отдаваясь тяжелой тоской в груди. Что-то из его сновидений. Кошмаров, которые прекратились, едва он уехал из родного города много лет назад, и вернулись, когда он задремал в поезде на пути сюда этим утром. Девушка моргнула и отдернула руку. Их снова окружила мягкая музыка из динамиков над полками. Бен медленно выпрямился, чувствуя, как горят колени. Он даже наконец смог сделать вдох. - Мне пора, - пробормотала девушка, вскочила, схватила рюкзак и начала как попало запихивать в него вещи, не поднимая головы. Словно во сне, он наблюдал, как она закинула рюкзак на плечо и вылетела из кафе на вечернюю улицу. На столе остался стакан с почти нетронутым какао. Теперь он смог вернуться в реальность из полумрака воспоминаний, где сверкали далекие огни и раздавались знакомые голоса незнакомых людей. Он – Бен Соло, разработчик автопилота в автомобильной компании, и он приехал сюда, чтобы наконец уладить дела с продажей опустевшего семейного дома. И нет, он не знал, почему много лет во сне видел себя яростным воином в маске и со сверкающим алым мечом, который словно сбежал из компьютерной игры и отчаянно хотел найти девушку по имени Рей. Но совсем не для того, чтобы убить или навредить. Его посетила безумная мысль, что сбежавшую незнакомку могли звать именно так. Бен мог прикоснуться к ее руке и увидеть лицо. В конце концов, однажды он даже подрался из-за этого в школе. Что за черт? - Простите? – окликнула женщина за кассой. Он обернулся, надеясь, что выражение его лица было не слишком пугающим. На службе, пусть закончившейся раньше времени, он научился выглядеть бесстрастным, даже когда внутри бушевала буря. Как сейчас. - Я могу вам помочь? Он подошел к витрине и опустил глаза, разглядывая знакомые пирожные. Эклеры, тирамису, профитроли с шоколадным кремом, чизкейки, яблочный пирог, абрикосовый рулет, вишневые тарталетки… - Одну улитку с яблоком и корицей, пожалуйста. С собой, - ответил Бен севшим голосом. Они занимали первое место в их семейном рейтинге. Для одного дня впечатлений было более чем достаточно. Голова все еще немного кружилась. Он подумал, что неплохо было бы скорее лечь спать, - и одновременно боялся того, что может увидеть во сне. - Что-то еще? – перед ним поставили бумажный пакет. Он бросил взгляд на стол, где сидела Р… девушка, чьи вещи он едва не уронил на пол. - И какао.***
Рей Ниима опомнилась, только когда любимый «Патерсон» остался далеко позади. Она надеялась, что ее уход не будет воспринят сотрудниками как позорное бегство после случайного прикосновения к руке парня. Они могли видеть, как часто она приходила к ним из здания напротив, где располагался центр психического здоровья. «Отличная песня». Телефон с наушниками жгли карман куртки. Рей обняла себя руками и вжала голову в плечи, избегая смотреть в лица прохожим. Чувство, будто она задела оголенный провод, мысль, что она помнит взгляд, прикосновение пальцев совершенно незнакомого человека и тянется к ним всей душой, как к потерянному когда-то теплу – все это было безумием. Точно не любовью с первого взгляда (хотя тот мужчина был по-своему привлекательным). Скорее воспоминанием из глубины памяти. Но как можно помнить то, чего никогда не было? Это все последствия сегодняшнего приема у доктора Уотсон, которая заставила ее снова переживать свои сны – внезапно вернувшиеся кошмары… Прошло много лет с тех пор, как они посетили ее в последний раз, и она уже начала верить, что они ушли вместе с детством. Но сегодня утром снова появился песок; она убегала, спасаясь от его колючих укусов, и оказалась на берегу океана. Соленые брызги ударили в лицо, прежде чем ее закружило в красно-черном водовороте, в пылу битвы со странными существами в белых и красных масках, пока мимо пролетали бесчисленные звезды. Рей проснулась на рассвете с криком и в слезах. Во сне она видела ржавый лист металла, испещренный царапинами – по одной за каждый день ожидания. Она рассказала о нем доктору, но ответ был предсказуем: Рей просто очень скучает по родителям. Но во сне был еще кто-то – не друг и не враг, но некто очень важный для той девушки, которой она была во сне. Та злилась на него, как злятся на близкого человека, который слишком упрям, чтобы принять помощь или посмотреть правде в глаза, но от этого не перестают любить. I wonder if your therapist knows everything about me. Она-то знала, только о ком? За много лет жизни с кошмарами Рей смогла запомнить его лицо и набросала портрет. Прислонившись к ближайшей стене, порылась в рюкзаке и вытащила старый потрепанный блокнот, с которым никогда не расставалась. Сперва потому, что родители могли найти и встревожиться; а когда они отправились в очередное кругосветное путешествие в поисках рухляди для своих инсталляций – чтобы напоминать себе, что когда-то она тоже для них что-то значила. Рей торопливо перелистывала страницы, испещренные цветочными узорами, эскизами прически с тремя пучками и шлемами штурмовиков (слово из ее снов), закапанные слезами. Еще в детстве ей посоветовали давать выход накопившимся страхам через творчество. И Рей рисовала – в основном натюрморты и цветы. После пожирающих ее ночами чувств одиночества и ожидания, которые были непонятны родителям, такие простые вещи как яркий подсолнух или идеально круглое яблоко казались островками покоя. Доказательствами того, что мир все-таки прекрасен. Дыхание Рей участилось. Она начала тревожиться из-за того, что он ускользал от нее – спасительный образ, указывающий ей путь из очередного кошмара, как маяк в море. Наконец трясущиеся пальцы сжали блокнот. Рядом с рисунком странного дроида с круглым телом был он – с такими же густыми темными волосами, резкими чертами и пронзительными глазами, которых не коснулось время. Рей почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. На щеке того высокого мужчины из кафе она тоже разглядела шрам – чуть менее заметный, чем на рисунке. В день, когда она смогла нарисовать его несколько лет назад, ее преследовало ужасное чувство. Боль, которая появляется, когда умирает кто-то близкий, хотя ранее она всего лишь проводила родителей на рейс куда-то на другой конец света. Она оглянулась, боясь и одновременно надеясь, что он последовал за ней. Пальцы еще помнили его прикосновение. Чаще всего во сне этот мужчина называл себя Кайло Реном. Но нынче ночью она вспомнила, что у него было и другое имя. Оно шло ему куда больше. Бен Соло.***
And I know these scars will bleed But both of our hearts believe All of these stars will guide us home - Эд Ширан, “All Of The Stars”
Бен не знал, что делать дальше. Мысль о ночном поезде не внушала радости, и меньше всего ему хотелось ехать в гостиницу, где остались все вещи. Номер был таким же пустым и бесцветным, как его квартира за много миль отсюда. Несмотря на выпитое какао, его печаль никуда не исчезла. Безумную мысль отправиться на поиски той девушки – упорно избегая имени Рей, – он отмел сразу. В лучшем случае придется бродить по городу всю ночь; в худшем она примет его за маньяка и вызовет полицию. Она была сама не своя, убегая из кафе, и он надеялся, что она благополучно добралась до дома. И все же он верил, что она могла бы его понять. Дело было не только в сходных музыкальных вкусах и любви к «Патерсону». Бен догадывался, что она тоже не была избалована семейной любовью и научилась справляться с трудностями своими силами. Для нее спасением было рисование. Для него история и техника. Проект «Гримтааш» - второе слово из снов, не вызывавшее приступа тревоги, - был его детищем, новой технологией, в которой видели безопасное будущее дорожного движения. Как художник, занимающийся каллиграфией, он создавал изящные компьютерные коды, которые делали тяжелые конструкции из металла, стекла и резины умнее. Безопаснее. Позволяли им видеть препятствия и риски на дорогах лучше самого опытного водителя (даже бывшего гонщика). Внутренний карман куртки оттягивал комплект ключей от дома, который он оставил себе на память. Другие сегодня днем забрал риелтор. Бен решил, что вряд ли ему станет хуже после одной ночи на прежнем месте. Заперев дверь, он прошел в гостиную, где благодаря огромным окнам было достаточно света от уличных фонарей. Стены, ранее скрывавшиеся за книжными полками, теперь были неприятно пустыми. Посреди комнаты остался диван – родители купили его вскоре после того, как он ушел в армию, и едва успели использовать. Бен откинулся на подушки и закрыл глаза. Улитка была такой же вкусной, как в последний раз, когда мама купила ее уже взрослому сыну, угодившему в госпиталь после неудачного прыжка на тренировке. В тот день его кошмары снова вернулись – не во сне, а наяву. Внезапный приступ невыносимой тоски, боли одиночества, странным образом связанный с девушкой из его снов, стоил ему потери сознания, сломанных ребер и шрама через всю правую щеку, который и сейчас был едва заметен. Его родители и дядя Люк даже приезжали навестить его, и все наконец смогли помириться. А спустя несколько дней они попали в аварию. Никто не выжил. Сны появились еще в детстве, когда ему было шесть. Тени, образы, чужие голоса. Он видел себя в странной одежде. Он пилотировал космически корабли, а дядя Люк учил его обращаться со светящимся мечом. Скоро даже его родители перестали шутить, что ему нужно писать фантастические романы. Но самое главное – сильнее становилось оно. Он называл его тенью, затем призраком и лишь со временем сумел узнать настоящее имя. Палпатин. Его присутствие было обжигающе холодным, как прикосновение снега зимой к голой коже. Становилось трудно дышать, перед глазами мелькали погони, убийства, драки. Он просыпался в холодном поту, но со временем научился сдерживать крики, чтобы не пугать родителей. Его мать и так все время думала о работе, а отец, когда не пропадал на треке, ничего не понимал из его сбивчивой речи. Он обнимал сына, прижимал к себе, но кошмары повторялись. Люк, преподававший в университете историю, нашел Бену врача. Вердикт был однозначным: мальчик слишком много играет в компьютерные игры и читает о жестоких событиях в мировой истории. Но Бен не любил игры, а войнам предпочитал биографии. Ему нравилось торчать вместе с отцом в гараже и рассказывать ему о Генрихе Восьмом и Исааке Ньютоне. Мать предлагала заниматься с Люком, но стиль преподавания дяди казался ему слишком скучным. Так или иначе, врач не помог. Кошмары возвращались, а он так и не мог определить, от чего это зависит – дня недели, еды на обед или места, где побывал накануне. Он чувствовал себя марионеткой, которую кто-то дергал за ниточки, когда становилось скучно. Он взрослел, и вместе с тем менялись и сны. Он видел себя на пожаре, видел, как раскалывал алый кристалл, как стоял во главе армии, а потом летал по галактике. И за его плечом всегда стоял Палпатин. Во сне Бен Соло (Кайло Рен) оказался втянут в какую-то темную историю, и это окрашивало жизнь настоящего Бена в сумрачные цвета. Спасали – ненадолго и неожиданно – песни о звездах. А потом он сумел найти в своих снах еще кое-кого. Сперва искру, затем лучик, словно выглянувший из-за туч, а потом ее – девушку с тремя пучками. Она сражалась с Кайло, но в то же время была неразрывно с ним связана. Рей. В моменты ее появления во сне все становилось таким, каким и должно быть. Тьма отступала. До сегодняшнего дня он не чувствовал ничего подобного в реальном мире. Это не было любовью с первого взгляда к девушке в цветочных кедах – это было нечто большее. Призраки прошлого появлялись из пустых стен, шептали из теней. Родные хотели помочь ему и не смогли. Но сейчас он стоял на пороге чего-то нового, свободного от тайн и секретов, и не хотел думать, что грядущий день окажется таким же бесцветным, как все предыдущие. Отчаяние и надежда погрузили его в сон. И там он снова оказался не один. Рей – девушка из кафе, та, кто победила его на ледяной планете, - пришла к нему, оживив чувства, которые давно поглотила тьма. Он ясно увидел то, что раньше лишь смутно мелькало вдали, и задавал мысленные команды, как компьютеру, чтобы продвинуться дальше. «Еще не все утрачено». Он смог увидеть костер. Ее слезы и дрожащую ладонь, теплое прикосновение через Вселенную, что было сродни озарению – как сегодня. Битва спиной к спине. Суровый и печальный взгляд на краю пропасти перед разлукой. Месяцы злости, отчаяния, погружения во тьму, где так и не погасла искра света. Безумная гонка по галактике, которую они с Рей прекратили одним ударом меча. И тогда он все понял. Она видит в нем человека, а не наследие. Свет, а не тьму Кайло Рена. Она видит Бена Соло. Все это время надежда, мучительная и непоколебимая, росла внутри него, чтобы погаснуть, а потом возродиться, засиять и разогнать древнее колдовство. Бен начинал просыпаться, но цеплялся за сон изо все сил. Это был не конец. История тех Бена и Рей продолжалась, и нараставшее в груди чувство - удивительная смесь ожидания, тревоги и нетерпения - подсказывало, что для финального открытия не хватает совсем немного. Бен резко открыл глаза, как от толчка, с мокрыми от слез щеками. За окнами медленно разгорался рассвет, окрашивающий в розовый разросшиеся кусты роз перед первым этажом коттеджа. Нужно вернуться в гостиницу. Привести себя в порядок. И найти ее, даже если она ничего не вспомнит. Даже если испугается, даже если окажется, что ее сердце уже занято... По крайней мере, они увидятся еще раз.***
All the stars are coming out tonight They're lighting up the sky tonight For you - Take That, “Rule The World”
К счастью, на этот раз Рей удалось проскочить мимо домоправителя незамеченной. Он все еще не мог простить ей, что она отказалась встречаться с его сыном (который недавно признался, что не интересуется девушками, но от этого обида его родителя на Рей не стала меньше). Лекарство было ее последней надеждой. Несколько лет она жила спокойно, наполняя свой мир цветами и рисунками, и вот теперь эти сны снова вернулись. Рей поняла, что плачет. Она устала искать. Устала ждать. Устала просыпаться с ощущением, что только что лишилась чего-то дорогого и родного. Устала гнаться за тенью. Это сводило с ума. Снова песок, снова брызги океана, странные существа вокруг. Одно из них звали Чу… Чуи? Образы были слабыми, ее руки – покрыты мозолями, как сейчас, но держали не карандаш, а сверкающий меч. Она могла сражаться, передвигать предметы силой мысли, но продолжала отчаянно искать свое место в мире, терпя неудачу за неудачей. У нее болели глаза и сводило лоб. Родители никогда не понимали, как искусство – рисование, песни о звездах – было бессильно помочь. Ее общество стало им в тягость, и они с радостью переложили заботу о ней на врачей. Рей прилежно рассказывала все, что могла вспомнить, а они записывали и выдвигали странные теории о ее увлечениях и мировоззрении. В итоге терапия свелась к цветам – сначала на рисунках, затем в комнате, а после на работе в уютном светлом магазине. Допивая чай и всхлипывая, Рей мысленно вернулась к парню из кафе. Слушал ли он те же песни? Напоминали ли они ему… о чем-то, как ей? Она свернулась калачиком на кровати, не включая свет. Узоры света уличных фонарей мерцали перед глазами. Пришлось зажмуриться, впившись ногтями в ладони. - Пожалуйста, ну пожалуйста… В воздухе висело странное напряжение, как перед грозой – а может, ей это только казалось. Рей думала о цветах, которые завтра после окончания смены в цветочном магазине пойдет рисовать в парк недалеко от «Патерсона». Розы, ирисы, жасмин – из них получится прекрасное оформление для созвездия Андромеды. Она напомнила себе, почему жизнь все же имеет смысл. Она сама не заметила, как уснула, забыв принять лекарство. И неожиданно спокойно встретила во сне сегодняшнего незнакомца. Его лицо было непроницаемо, но карие глаза – о, вот где можно было прочитать все его чувства. «Ты не одинока». Он – Кайло Рен, Бен Соло – чувствует то же самое. Страх, отчаянное желание собраться с силами и остановить собственную гибель. Он нуждался в принятии не меньше, и она всхлипнула, чувствуя, что их общая мечта находится на расстоянии всего одного шага, который невозможно сделать. Сила связала их, позволила увидеть мысли и прикоснуться друг к другу через миллионы миль. Словно тонкий мазок золотистой краски, их связь протянулась через алый зал, замерла, когда он отказался прекратить войну, пошла неровными скачками через месяцы разлуки и взаимной обиды, нараставшего гнева, пока наконец они не встретились снова. Хватило одного удара меча, чтобы Рей из сна смогла прозреть. Он сказал, что знает ее, но это было взаимно. Она видела душу, искалеченную тьмой. Видела искру света, которую не победила тьма. Она видела Бена Соло, а не того, кого из него хотели сделать. И, когда сны начали ускользать, Рей была полна уверенности, что их общая история только начиналась. Она проснулась, чувствуя себя необычно легко, словно кто-то наконец ослабил хватку на ее горле. Щеки были мокрые от слез, но она огляделась вокруг, чувствуя необычный покой. Что-то ждало впереди – волнующее, долгожданное, правильное. Она увидит его сегодня. Расскажет, что видела, а если он сочтет ее сумасшедшей и уйдет… что ж. По крайней мере, они встретятся в последний раз.***
Бен пришел завтракать в «Патерсон» и, пока сидел с чашкой кофе, понял, что если она и правда испугалась вчера, то точно не придет сюда снова. А даже если и нет – она могла сегодня работать. Интересно, где? В планетарии? В автомастерской? В цветочном магазине? Учитывая, что в его снах она жила в пустыне, последний вариант был вполне вероятен. Он решил походить по городу, уповая на удачу. Все это не могло так закончиться.***
Рей надеялась, что он не решит, что она испугалась, и прибежала в кафе, как только освободилась. В «Патерсоне» его не было. Расстроившись, она купила себе сэндвич и пошла в парк. У нее было любимое место – лавочка около цветочной клумбы перед фонтаном, рядом с которым склонились усыпанные белыми цветами ветви жасмина. Она сделала хороший крюк, пока шла сюда, оглядываясь в надежде увидеть знакомый темный силуэт. Но тщетно. Ее кольнула неприятная мысль: он мог быть в городе по делам и уехать тем же вечером. Он мог… за ночь могло случиться что угодно. «Найди меня», - думала она, усаживаясь лицом к основной аллее и опуская на колени блокнот. Рука начала чертить контуры лилового ириса, а в душе нарастала уверенность.***
Бен обошел все цветочные магазины в радиусе пяти миль, сверяясь с картой. Через свои заброшенные страницы в соцсетях он начал искать по хештегам, надеясь на Силу алгоритмов поиска. Ничего. Рей будто жила вне онлайн-мира. Ни один пост не натолкнул на мысль о ней. Ничто не сжалось в груди и не екнуло. Внезапно он наткнулся на фото из парка неподалеку. Они с родителями часто гуляли там по выходным, когда он был маленьким. Бен остановился и вздохнул. Почему нет? В конце концов, она любила цветы.***
…Like starlight, starlight Like we dream impossible dreams. Don't you see the starlight, starlight? Don't you dream impossible things? - Тейлор Свифт, “Starlight”
День клонился к вечеру. Рей проголодалась, но не могла заставить себя уйти. Несколько раз ей казалось, что он проходил мимо, но всякий раз это оказывался другой человек. Сама того не замечая, она начала рисовать его лицо прямо за ирисом, словно он подсматривал за ней. Неожиданно по шее пробежали мурашки. Рей медленно подняла голову. Чьи-то ботинки шуршали по плиткам между деревьев – она различила их звук на фоне окружающего шума. Он остановился рядом с ее скамейкой. В той же черной кожаной куртке, смотрел неуверенно и немного с опаской. Дыхание Рей участилось. Она ждала, что он скажет. Кажется, ее взгляд его обнадежил. Он провел рукой по волосам и спрятал ее в карман. - Простите… Я надеюсь, что не напугал вас вчера. Вы так быстро убежали. - Все в порядке. У меня были дела, - откликнулась она и даже смогла слегка улыбнуться. Пожевав губами, он перевел взгляд от ее улыбки к глазам. Он выглядел так, будто стоял на тонком льду, который мог проломиться в любой момент. Рей слегка склонила голову, и он медленно опустился на скамейку, сцепив вместе большие ладони. Он был выше нее почти на голову, и Рей невольно отметила, что, хотя он был намного крупнее нее, это совсем не тревожило. - Вы часто сюда приходите? – осторожно спросил он. - Да. Я люблю цветы. И это хорошее место, чтобы отдохнуть. - А я давно здесь не был, - заметил он, оглядываясь. – Теперь живу в другом городе. В груди Рей неприятно кольнуло – о самом важном она даже не задумалась. У него не было обручального кольца, но вполне могли быть отношения. Она сжала край блокнота и решила продолжать. - А почему вдруг решили вернуться? Соскучились? - Личные дела, - коротко ответил он – не с возмущением из-за ее любопытства, а просто потому, что рассказывать было долго. Его губы растянулись в подобии улыбки, но глаза не покидали ее лица и смотрели так пристально, словно пытались прочитать мысли. Рей догадывалась, что сама смотрит так же. Окружающие их звуки города стихли. - Знаете, та песня, что вы слушали вчера… я тоже ее люблю. Как и другие песни о звездах, - он пожал плечами, словно стесняясь. - У меня с ними особые отношения. Услышав ее смех, он сжался и глубоко вздохнул. Напряжение в воздухе было практически осязаемым. - Как вас зовут? – мысленно она скрестила пальцы. - Бен, - ответил он, наблюдая за ее реакцией, – Соло. Рей не разочаровала. Не в силах удержать блокнот, она уронила его на колени и придержала дрожащей рукой. Сердце было готово выскочить из груди. - А вас? - Рей, - ответила она, не сомневаясь, что это имя ему известно. – Рей Ниима. Бен нахмурился, будто вспоминая что-то, а потом расцепил пальцы, уже не скрывая своего волнения. Незаметно они подвинулись ближе друг к другу. - Вы сочтете меня сумасшедшим. Но я… я видел вас… - Во сне, - одновременно с ним сказала Рей. – И я вас. - Господи… - вырвалось у него. - Как это возможно?.. - Я не знаю. Вы говорили кому-нибудь? - Моему терапевту, - невесело откликнулась Рей, и Бен кивнул в подтверждение. – Родители меня не понимали. - И мои тоже. И лекарства… - Не помогали, - она внезапно фыркнула. – Странно, но мне очень хотелось… - ...слушать песни о звездах. Они договаривали друг за другом, не сомневаясь в том, что не ошибутся. С каждой минутой их зрение становилось все более четким, а чувство узнавания усиливалось. Рей уже устала ходить вокруг да около, но тут Бен заговорил: - В моей работе важна точность. Я не привык гадать и не знаю, существуют ли прошлые жизни и тому подобное, но, - его низкий голос дрогнул, - все указывает на то, что существуют. - Я уже давно боюсь гадать, - сказала Рей. – Но то, что ты говоришь, кажется верным. - Как много ты помнишь? Она постаралась припомнить все, что видела. Он медленно кивал, подкрепляя росшее в ней чувство ожидания чего-то невероятного. Рассказы Бена и Рей об их сновидениях заканчивались на одном и том же месте. Океан. Обломки металла. Боль вспыхнувшая и угасшая. Надежда. - Я спасла тебе жизнь, - произнесла Рей, с недоверием разглядывая свои пальцы. - И я полетел к тебе на помощь, - добавил Бен, вспомнив приближающиеся во сне темные скалы и тяжесть бластера на бедре. - Все было правдой, - прошептала Рей. Она наклонилась к нему еще ближе. - Да. Голос Бена сорвался, и он осмелился прикоснуться к ее руке. Рей тихо ахнула. Их пальцы дрогнули и переплелись. Она могла разглядеть каждую родинку на его щеках, золотые искры в темных глазах. Его взгляд блуждал по веснушкам, усыпавшим ее лицо, как звезды небо. Легко, точно два цветка, соприкоснувшихся по воле ветра, их губы встретились и поймали друг друга. И мир вокруг снова стал правильным. Глаза ослепил яркий свет, в котором они увидели окончание своей истории.***
В своих мыслях он чувствовал тяжесть ее неподвижного тела на своих ногах, долгожданный вздох под своей ладонью; ее пальцы на щеках; соленые от крови, но нежные горячие губы, целовавшие так, будто он был величайшим сокровищем, которое она больше никому не отдаст. Тогда он думал, что его сердце разорвется от ответной любви и долгожданного покоя. И как же сильно тот Бен мечтал о чуде – чтобы кто-то мог поделиться с ним Силой, перенести их на другую планету. Но Эксегол был мертв, а наставники учили его слишком хорошо. Он знал, что случится дальше. Он мечтал увидеть ее лицо, но уже не мог открыть глаза. И, медленно погружаясь во тьму, вспоминал ее сияющий взгляд, улыбку, тепло руки – его благословение. Чего бы он не отдал всего за еще одно мгновение… Рей, другая половина Диады Силы, не заслужила того, чтобы снова остаться одной. Бен Соло любил ее до последнего вздоха.***
Темная тень в капюшоне, от которой мороз пробирал по коже – Палпатин – была повержена. Та Рей видела лицо Бена в синяках и шрамах, прекрасное и искаженное страхом. Она чувствовала вкус крови, когда, по-настоящему счастливая впервые за много лет, поцеловала его, а он ответил с нежностью и без колебаний. Она слышала тихий, но искренний смех – он даже не успел ничего сказать, а она не смогла увидеть, что вот-вот случится… Она разделила с ним душу. Он спас ее жизнь. Он был ее надеждой. Ее домом, и остался им даже после того, как растворился в Силе – так быстро, так несправедливо. У нее остались лишь разбитое сердце и мечта о жизни, которую они могли бы прожить вместе. Оставшиеся годы были пусты.***
Наяву Рей ахнула в его приоткрытые губы, испугавшись снова почувствовать жуткий холод исчезающего тела. Но Бен оставался таким же теплым. Касаясь ее пальцев одной рукой, другой он обнимал ее за спину. Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Глаза ее Бена. Как же долго он ждал. Как же долго она ждала. - Это правда ты, - выдохнула Рей и коснулась его губ своими, словно желая проверить еще раз. Отстранившись, Бен прижался лбом к ее лбу и улыбнулся. - Я же обещал, что вернусь, милая. Кто-то из посетителей парка присвистнул, глядя на них. Рей наморщила лоб, отгоняя посторонние звуки. Столкнув блокнот на скамейку, Бен притянул ее ближе и посадил к себе на колени. Взяв лицо Рей в ладони, он шептал все, что приходило на ум, лаская ее губы своими, а она, не помня себя, отвечала тем же. - Это правда не сон... - Ты со мной… - Наконец-то… - После стольких лет… - Ты не должна была остаться одна… - Не думай об этом! Больше никогда не думай. Все закончилось… - Я люблю тебя... - Я с тобой... Он жадно поцеловал ее еще раз, словно дразня Силу и всех, кто осмелился бы помешать им на этот раз. Но никого не было. - Знаешь, я из-за тебя подрался в средней школе, - сказал Бен спустя какое-то время. Рей положила голову ему на плечо и пальцем чертила круги на рубашке, вдыхая древесный запах одеколона. - Как это? Он подергал шнурки на цветочных бирюзовых кедах, другой рукой прижимая ее к себе. - Одноклассники болтали о своих идеальных девушках, а я описал тебя, насколько смог вспомнить. Они сказали, что такая как ты была бы со мной только из жалости или если бы родители тебе платили. Рей скривилась. Ей в школе тоже приходилось несладко, но, к счастью, Бена она смогла сохранить в тайне. - И что ты? - Ха! – он откинул голову и довольно усмехнулся – Соло. – Один попал в больницу со сломанной челюстью. Второй получил синяк под глазом и рассек губу, у третьего выскочила шишка на лбу. Хотя технически здесь я был не виноват – он сам врезался в шкафчик, когда пытался оттащить от меня своих друзей... Рей вздохнула с притворной грустью. - Ты случайно не знаешь, где они сейчас живут? Бен поднял брови и изумленно посмотрел на невинное лицо, которое не могло его обмануть. Рей, такая маленькая в его объятиях, излучала праведный гнев. - Нет. И меньше всего на свете я хочу тратить на них наше время. Рей взяла его ладонь в свои маленькие руки и погладила, будто на костяшках еще оставалась кровь c того дня. - Я больше никому не позволю вредить тебе, - пробормотала она. Бен засмеялся. Несмотря на то, что теперь мир начал казаться идеальным, Рей поежилась. Она была в легкой куртке и платье, которые не спасали от вечерней прохлады. Бен поднялся и прижал ее к груди, накрыв своей курткой. Рей обняла его за талию и подняла голову, слушая тихий стук его живого сердца. - И я не позволю, - сказал он, чмокнув ее в нос. Он закинул ее рюкзак себе на плечо, и они пошли к выходу из парка. Им предстояло многое рассказать друг другу.***
О том, чтобы снова разлучиться, не могло быть и речи. Но Бен ни в коем случае не хотел вести ее в гостиницу, а в доме родителей не было ни воды, ни электричества. Рей взяла с него обещание не обращать внимание на беспорядок в ее квартире. Домоправитель снова попытался напомнить ей о приближающихся сроках платы за квартиру (Рей платила исправно, но ему нравилось лишний раз досаждать ей). Однако, увидев рядом с ней Бена, осекся. Тому пришлось сильно наклонить голову, чтобы посмотреть в глаза толстому коротышке. - Вы получите свои деньги вовремя, - устало сообщила Рей, замерев на нижних ступеньках лестницы. – Я уже говорила об этом несколько дней назад. - Осмелюсь напомнить, что наш дом это уважаемое место, а вы… - Я жених мисс Ниима, - тоном Верховного Лидера галактики в прошлой жизни сообщил Бен. Под его взглядом другой мужчина нервно сглотнул. – Будьте уверены, репутация вашего дома не пострадает. - Боже, Бен… - прошептала Рей, уводя его наверх и едва сдерживая смех. Она все еще привыкала к мысли, что в этой жизни он будет рядом. Бену ее светлая квартирка показалась крохотной. Огромный стеллаж в гостиной – она же спальня родителей – был заполнен книгами. На подоконниках в комнатах не было места, свободного от цветов, а все стены были увешаны рисунками. Розы, лилии, вишневые деревья, вазы с ирисами, сиренью и жасминами; были тут и недавние работы Рей – фигуры созвездий, которые обвивали стебли цветов. Рей усадила его за маленький круглый стол на кухне, придвинула тарелку с шоколадным печеньем и включила чайник. Бен не мог на нее насмотреться. Его Рей, его вечная любовь создавала чудесные вещи. Она жива и здорова. И он нашел ее. Беря печенье, она думала о том же самом. Бен уже рассказал ей о проекте, над которым работал, и она безумно им гордилась. Он хотел помогать людям – и если в прошлой жизни не успел, то сможет в этой. После она привела его в свою комнату и показала последнее увлечение. Рей делала украшения из цветов и эпоксидной смолы и продавала в цветочном магазине с разрешения хозяйки. - Вот почему я люблю цветы, - объяснила она. – Их красота остается даже после того, как уходит жизнь. Бен взял в руки подвеску с двумя маленькими прозрачными кубиками, похожими на игральные кости. В каждом из них находилось по четырехлистному клеверу. На недолгое время воспоминания об огромном корабле из их снов захватили их обоих. - Это я решила не продавать, - наконец тихо сказала Рей. – Теперь-то знаю, почему. Она накрыла его ладонь своей. - Пусть они будут у тебя. Чувства, нараставшие в груди Бена, больше невозможно было сдерживать. Он не мог поверить, что небо – судьба, Сила – дали ему второй шанс. Он положил подвеску на стол, где стояла горевшая лампа, и коснулся щеки Рей, еще раз желая убедиться, не сон ли это. Она улыбнулась и всхлипнула. Вытерев слезы большими пальцами, Бен поцеловал ее в лоб и закрыл глаза. Рей почувствовала, как задрожало его горло. - Ты мой свет, Рей Ниима. В любой жизни, которая только может быть. - А ты заставил содрогнуться звезды, чтобы вернуться ко мне, Бен Соло. Тонкие пальцы скользнули к его щекам и замерли. Встав на цыпочки, она притянула его к себе и поцеловала, а потом еще раз и еще, зарываясь пальцами в густые волосы, пока он не оторвал ее от пола и не прижал спиной к стене. Разгоравшийся в груди жар распространялся по всему телу. Это была не похоть, но жажда, нетерпение узнать, чего их когда-то лишили и что наконец вернули. Дрожащие руки Рей вцепились в воротник его рубашки, отчего несколько пуговиц расстегнулись, и скользнули к его плечам. Губы Бена опустились ниже к ее шее и обнаженным ключицам, и тут он почувствовал, что она замерла. - Что с тобой? – в тревоге спросил он. Рей смущенно потупилась. - Я никогда… - она прочистила горло, - никогда не заходила слишком далеко. Ни с кем. Просто не могла. Это казалось неправильным, словно я предавала саму себя. - Я понимаю, - медленно кивнул Бен. Даже прикосновение к руке другой девушки было неловким (он чувствовал себя принцем, который искал Золушку, примеряя всем подряд хрустальную туфельку). Один раз он даже получил пощечину, когда не смог внятно объяснить, что не так. Оправдание «Ты не та, кого я видел во сне» сочли недостойным. - Если ты не хочешь… - Дело не в этом! – Рей сделала глубокий вдох, уперев кулак ему в грудь. – Я хочу, чтобы все было прекрасно. Но я никогда... Она покачала головой и умолкла, так и не закончив. Бен взял ее за подбородок, заставляя поднять взгляд. - Мы знали друг друга еще до начала этой жизни. Все будет прекрасно. Он накрыл ее кулак ладонью и терпеливо ждал. Рей, самый сильный человек, которого он знал в обоих мирах, самое прекрасное создание в галактике, сомневалась в том, что казалось очевидным. Наконец Рей улыбнулась, заливаясь румянцем. - Спасибо тебе, Бен. Когда она сняла платье, то в полумраке комнаты неожиданно стала похожа на прекрасного призрака из другого мира, а не реальным человеком. Отогнав жуткую мысль, Бен стремительно шагнул вперед и заключил ее в объятия, пряча лицо в мягких каштановых волосах. Больше никаких призраков, решил он, подхватив ее на руки и укладывая на кровать. Рей поймала его губы, прижимая к себе. Никаких и никогда.***
Бен и Рей не знали, проклинать им Силу или возносить вечные молитвы. Так и осталось загадкой, каково было бы быть вместе, будучи Диадой в далекой галактике и соединяться не только телами, но и разумом, разделяя абсолютно все. С другой стороны, они все-таки получили свой шанс, и чтение мыслей заменили прикосновения. Полные страсти и любопытства увидеть, коснуться, попробовать больше, оба были терпеливы и привыкали к новой, абсолютной близости. Крепко держась друг за друга, они растворились в чувстве, полном звезд. Это было больше, чем наслаждение. За ним стояли десятилетия надежды и горя, с которым невозможно было смириться; годы мучительных поисков того, что всегда ускользало; часы нетерпеливого ожидания и тревоги, не окажется ли жизнь злой шуткой; момент, когда стало ясно, что чудеса случаются, и люди, утратившие надежду, обрели ее вновь. В их связи действительно скрывалась невероятная Сила. Сейчас она обжигала и ласкала, звенела в каждом поцелуе и прикосновении, ощущалась на языках, играла на губах. - Ты такая красивая, - шептал ей на ухо Бен много позже, прижимая к себе. В слабом свете настольной лампы зеленые глаза Рей сияли. В них была нежность. Желание. Надежда. Сила. Во взгляде Бена было все, что он не смог выразить словами, когда прикасался к ней. Они все казались слишком слабыми. - Потому что я люблю тебя, - ответила Рей с тихим смешком: объяснения лучше просто не было, но Бена оно устраивало. Медленно проведя пальцами по щеке Рей, он поцеловал ее, а потом еще раз и еще, будто боялся, что больше он никогда не сможет прикоснуться к ней. - Я родился с любовью к тебе. - А я полюбила тебя прежде, чем смогла вспомнить. Она положила голову ему на грудь, слушая стук живого сердца. - В каком мире мы бы не встретились… - ...я всегда буду с тобой.***
Они проснулись так же, как заснули – сплетясь руками и ногами, словно все еще боясь наутро обнаружить, что одного не хватает. Ласково поцеловав Бена в уголок губ, Рей села и потянулась. Она бы не удивилась, если бы заметила на своей коже отпечатки его прикосновений – она запомнила каждое. Ее обнаженный силуэт, очерченный солнечными лучами, был как сказочное видение. Его видение. Бен жалел, что не умел рисовать. Рей обернулась посмотреть на него. С очаровательной сонной улыбкой и густыми волосами, упавшими на лоб, Бен был очень, очень красивым. Видеть его рядом, в одной постели, было так естественно. Словно Эксегол случился только вчера, и не было всех ужасных лет в прошлой жизни и в этой. - Я говорил, что все будет прекрасно, - сказал Бен. Рей положила голову ему на плечо, а он прижал ее к себе. Наконец-то они оба чувствовали себя дома. - Ты был прав, - она потерлась носом о его щеку. – И я хочу просыпаться так каждый день. Бен обвел взглядом комнату. Рисунки поверх выцветших обоев наезжали друг на друга, цветы уже сползали с подоконника на пол, а груда разноцветной одежды была свалена на стул. По сравнению с его квартирой один этот маленький уголок был полон жизни. - Так и будет, - на мгновение он прикрыл глаза, собирая все свои воспоминания об этой ночи в один яркий и прекрасный образ. Какой была сама Рей. С улицы раздался чей-то невнятный вопль, а затем глухой удар и визг автомобильной сигнализации. Оба поморщились и рассмеялись. Казалось невероятным, что мир за пределами этой комнаты мог остаться прежним. - Только без этого. Позавтракаем? Рей помнила, что в холодильнике оставались несколько яиц и ветчина, а в буфете – вчерашнее печенье. В последнее время у нее не было аппетита. - Знаешь, у «Патерсона» есть доставка, - заметил Бен. - Обязательно закажи себе улитку с яблоком и корицей, - откликнулась Рей, расплываясь в улыбке. – Это самое вкусное, что я там пробовала. После всего, что они успели вспомнить и узнать друг о друге, последнее открытие вызвало у Бена смех. Нарочито медленно он провел рукой по ее телу, коснулся щеки и резко подмял под себя, целуя смеющиеся губы. Он не мог представить, что когда-нибудь будет так счастлив. И что совсем недавно верил, что одиночество никогда не закончится. Вот как это должно было быть – если бы тогда его не отбросило в пропасть. Если бы Рей не осталась одна в тронном зале. Если бы кто-то помог им в тот момент. Когда Рей выскользнула из его объятий и отлучилась из комнаты, Бен потянулся и достал телефон из кармана джинсов, лежавших бесформенной грудой на полу. После «Патерсона» нужно будет сделать еще один звонок. Его офис находился как раз между этим городом и тем, где он жил сейчас. Продажа семейного дома отменяется.