Доброе утро, Дозор!

Филипп Главу Ночного Дозора Сарска звали Григорий Денисович, и он уже не первый десяток лет пребывал на этом месте, а уровень имел аж третий. Это был невысокий, но крепкий мужчина, на человеческий глаз лет пятидесяти, с большими залысинами от висков, и ровно, как по линеечке подстриженными, седоватыми усами. Из-под густых бровей выглядывали пронзительные глазки на вид мужика простого и свойского, но на самом деле себе на уме. Он сидел за своим столом, и мерно постукивал карандашиком, как директор школы, подбирающий слова для распекания нерадивого ученика. Филиппу же, чуть развалившемуся в кресле напротив, было совершенно наплевать сейчас, что и как он скажет. Лишь бы побыстрее выговорился, чтобы можно было забрать своих и уехать домой. Домой? Он сам удивился. Он что, в самом деле подумал так о Заледеевске? Ладно, об этом не сейчас. - Заледеевск - город трудный. - заговорил наконец Григорий Денисович, видимо, решив для начала избрать снисходительный тон, - Без присмотра в нем расплодилось всякое. И я понимаю, вы - человек новый, неопытный... - он вздохнул и пошевелил усами, - Вы сказали - защита свидетеля, и я согласился. Наблюдателя выделил. Хотя у нас не так много служащих... И я совершенно не ожидал, что следом за этим вашим свидетелем, мало что подтянутся другие ваши дозорные, так еще и драку учинят. Прямо на улице, - покачал головой, - Мальчик этот... Фёдор Телеш, да? Он же у вас заявлен как перевёртыш? А оказалось - сущий оборотень. Почему у вас, в Ночном Дозоре - оборотень? Что за беспорядок? Филипп молчал. Ждал. Григорий Денисович, не получив ответа, медленно поднялся со своего места, и заложив руки за спину, прошелся по кабинету. Филипп отметил про себя, что джинсы с серым пиджаком - не самое лучшее сочетание. - Я готов понять, вас назначили на место главы Дозора, чтобы вы наработали соответствующий опыт. Которого у вас нет. - остановился на миг рядом с Филиппом, будто делал акцент, точку ставил на этом месте, - Но вы могли бы посоветоваться со старшими товарищами, с теми, у кого этот опыт есть. Ведь существующие методы не враз с потолка упали. Это механизм, проверенный веками. А вы решили в отдельно взятом городе эксперименты ставить. Нехорошо. - вновь качнул головой и пошёл дальше, спиной к собеседнику, до окна. Филипп глянул украдкой на экран своего смартфона, где высветились уже несколько непринятых звонков: от Алексея, от Леры, от Жальцева... А вот, еще один - от Дмитрия Сазонова, того, что был приставлен ко Вдовину. Чёрт, дела простаивают, а его тут отчитывают, как мелкого хулигана. Григорий Денисович вернулся за стол и посмотрел на него вопросительно: - Что же вы молчите? - А что вы хотите от меня услышать? - безэмоционально произнес Филипп. Напор "старшего товарища" его ничуть не смутил, и вызывал лишь досаду, задерживая, мешая работать, - Да, меня поставили главой Дозора по блату. Потому что у меня дед - сам Городецкий. Поработаю в Заледеевске с годик, а потом меня Борис Игнатьевич перекинет ближе к Москве, в более престижный район. Потому что я, как типичный мажор, не намерен сидеть в глуши. И то, что я начал здесь вытворять, вызвано тем, что самомнение у меня выше Останкинской, Эйфелевой и Шанхайской башен вместе взятых. Разумеется, я считаю себя самым умным, потому что и мой отец считал себя самым умным, а я весь в него. Поэтому я решил, что сидя в кресле главы Дозора, можно не думать совсем, а творить всё, что заблагорассудится. Вот, хоть матерых оборотней в неадекватном состоянии на работу брать. Мне вообще всё можно, потому что ничего за это не будет. Теперь я буду во всех близлежащих городах творить беспорядок. Просто от скуки. Седоватые брови Григория Денисовича по мере услышанного все ползли и ползли вверх. Но вот остановились, дернулись вниз, съезжаясь к переносице, хмурясь: - Я вовсе не хотел этого сказать. - Это не обязательно говорить. - отозвался Филипп, - Я и так понимаю. Я - молодой, категоричный... как это... юношеский максимализм и все такое. А у вас в городе всегда был порядок. Пока я не появился и не попросил вас о помощи, - он пожал плечами, - Вы согласились помочь, из уважения к моему героическому деду. Но я доверия не оценил. Простите. Впредь постараюсь вас не напрягать. И не смешивать личные дела Заледевска с личными делами Сарска. Вы ведь их и раньше не смешивали, это не принято. Осознал. Свет - светом, а Сумрак - каждому свой. - Ну зачем вы так, - поморщился Григорий Денисович, - Выставляете меня каким-то князьком местячковым. Я ведь вовсе не хотел... И всегда готов помочь... - Разумеется. - Филипп поднялся, - Сарск у Москвы на хорошем счету. Могу я забрать своих дозорных? - Конечно. - Григорий Деничович прищурился, так, что глазки совсем потерялись в бровях, он тоже сделал определенные выводы, - А что с вашим Вдовиным делать? - Я постараюсь как можно быстрее его найти. - Да уж постарайтесь. - серые усы недовольно пошевелились. * * * Покидая кабинет, Филипп поискал в себе неловкость, раздражение, смущение. Не нашёл. А ведь следовало бы - попереживать немного из-за выволочки, из-за того, что в Москву обязательно, сегодня же, сейчас же, улетит доклад о произошедшем. Но беспокойство было лишь за своих. Своих? Филипп покачал головой. Привычные приоритеты стремительно тасовались, мудреным пасьянсом раскладываясь на новые места. И наблюдать за этим процессом, как со стороны, было любопытно. Первым делом он выловил Дмитрия, буквально здесь же, в этом же здании. Тот имел очень виноватый и смущенный вид. Попытался оправдаться, объяснить, что квартира была опечатана, что выйти самостоятельно Андрей не смог бы... Филипп только отмахнулся. С тем Андреем, которого он успел узнать, ещё и не такое могло приключиться. Спросил: - Вы за ним не замечали каких-нибудь странностей? Дмитрий неловко потупился. Замечал. Но выдавать почему-то не хочет. - Хорошо. - признал Филипп его право на совместные со Вдовином секреты, - Есть соображения, где он может находиться? - Домой, наверное, поехал. В Заледеевск. - Вариант. - согласился Филипп. Они говорили на ходу, спускаясь по лестнице здания Дозора к ждущей Филиппа машине, в которой терпеливо сидели Николай и Алексей. - Сейчас мы поедем в стационар, - сообщил Филипп Дмитрию, - Я отправлю пострадавших в Заледеевск, под охраной. А потом мы с вами - на место происшествия. Возражения есть? - А Григорий Денисович... - начал Дмитрий. - Я ему сообщу, что сегодня вы сопровождаете меня. - Но... - растерялся здоровяк, - Это можно? - Мне всё можно. - безапелляционно отрезал Филипп, садясь на переднее пассажирское, - Я - наглый москвич, и мне всё можно. Алексей и Николай, слышавшие их последние реплики, усмехнулись. Дмитрий покорно влез на заднее сиденье, садясь рядом с Алексеем. Филипп тут же позвонил Григорию Денисовичу, и сообщил, что Дмитрий нужен ему сегодня на весь день. В трубке тяжко вздохнули, и сказали: "Хорошо". Кажется, глава местного Дозора готов был и на неделю выделить любого сотрудника, лишь бы приезжий убрался с подвластной ему территории поскорее. * * * Их разместили в разных палатах. В одной - злая, как сто чертей, Таисия, с располосованной ногой (сейчас, впрочем, зашитой и перемотанной бинтами) и в чужой синей футболке с надписью "МЧС". В другой, под замком и охраной - Фёдор. Сперва они зашли к Тае. И она, увидев знакомые лица, вдруг выдохнула, и обмякла, будто держаться больше не было необходимости. Филипп просканировал её состояние через сумрак. Ничего критического. Несколько царапин на груди (видимо когтями Фёдор повредил ей не только одежду) и одна неглубокая царапина на шее и щеке. Только вот нога, ей досталось серьезнее. - Тайка, ты как? - Алексей мгновенно оказался рядом с подругой. - Жить буду. - хмуро ответила она, - Мы домой поедем? - Как ты здесь оказалась? В Сарске? - спросил Николай, оставшийся стоять у дверного косяка. Таисия бросила красноречивый взгляд на Филиппа. Он поддерживал интерес дозорного. Тоже, не говоря ни слова, глянул на Алексея, на Николая. Те всё поняли. Вскоре, они остались в палате вдвоем. Дверь за собой дозорные предусмотрительно плотно прикрыли. Филипп сел на свободную койку, напротив Таисии. - Ну? - Я за Куприной следила. - сказала Таисия, шмыгнула носом, будто собиралась заплакать, и отвернулась к окну. - За Оксаной Куприной? - удивился Филипп, - И что, повод был? - Она в последнее время всё вокруг Фёдора ошивалась. Мне это не нравилось. Я думала... - Тая потерла забинтованную ногу, - Переживала я за Федьку. Он в Сарск поехал. Она за ним. Ну и я следом. Приехали на Ленина. Я смотрю - Андрюха на аллее, у фонтана. Я обрадовалась, к нему побежала... - она замолчала, борясь с комом в горле, и не сразу продолжила, - Я не знаю, что с Федькой сделалось. Я такого никогда не видела... как у оборотней это происходит... Наверное, это и называется "частичная трансформация", - она зажмурилась и помотала головой, словно стараясь вытряхнуть страшные воспоминания из головы, - Филипп, на нем одежда трещала, когти из пальцев вылезли, и лицо... Это уже не лицо, не его лицо было. Я думала, он меня убьёт. Так страшно, что я все защитные заклинания позабывала. Про то, чтоб нападать и вовсе не говорю... Только и вспомнила про серебро на каблуке... - Так. - Филипп поднялся, помедлил. Подумал, - Куприна сейчас где? - Я не знаю, - Таисия в недоумении пожала плечами, - Я не помню. Кажется, она в подъезд зашла. Там. А дальше я не знаю. Я про неё тогда уже не думала. - А Андрей? И новое пожатие плечами в ответ: - Убежал, наверное. И я, знаешь, его понимаю. Таисия вдруг схватила его за руку, заглянула в глаза: - Филипп, что творится, а? Зачем им обоим Андрей? - глаза расширились от страшной догадки, - Филипп, а вдруг Федя - уже... не наш? - Тая, - Филипп сжал ее холодные пальцы, - Ты сейчас поедешь с парнями домой. Хорошо? У тебя больничный. Отдыхай. Я со всем разберусь. - А Фёдор? - она заторопилась, пытаясь подняться, встать на больную ногу, но у неё не получалось, - Что с ним теперь будет? Ты же... Его же не накажут? Он же не виноват! Это Жальцев, скотина, его под лицензию подвел! Он не виноват, что стал... таким! - Тая, успокойся. - Филипп обернулся к двери и позвал, - Алексей! Тот мгновенно оказался в палате, болезненно сосредоточенный, бледный. - Алексей, - тон Филиппа сделался строгим, приказным, - Вы с Николаем доставите Таисию в её квартиру. К ней домой, не иначе! Ты понял? - Алексей кивнул, и в глубине глаз было удивление, то ли словам начальника, то ли его тону, - Квартиру ей запрещено покидать. Это приказ. До моего возвращения общаться с ней можно только тебе, либо Николаю. Проследи. Под твою ответственность. - Ты понял? - сурово повторил он, - Глаз не спускать! - Филипп, зачем? - Таисия слабо запротестовала, непонимающе переводя взгляд с одного на другого. - Затем, что ваша самодеятельность не первый раз выходит боком всему Дозору. О своих подозрениях МНЕ следует докладывать в первую очередь, а не творить чёрт знает что. - Таисия прибито опустила глаза и прикусила нижнюю губу. Филипп смягчился и пообещал, - Я потом всё объясню. - А Фёдор? - спросил Алексей, - Можно его тоже забрать? Тая, ты не против? - С чего это я буду против? Погорячился пацан. Что же теперь? - Нет. - отрезал Филипп, - Фёдор - со мной. - Но хоть поговорить-то с ним можно? - настаивал Алексей. Таисия тоже попыталась возразить, но Филипп махнул рукой: - Потом поговорите. Всё. У меня времени нет. Поезжайте. И вышел из палаты. Он в этот момент очень надеялся, что не совершает очередную ошибку, переоценивая силы и догадливость тех, кому доверял. * * * Дозорному, дежурившему у палаты Фёдора, Филипп махнул рукой, мол, свободен. Тот не возражал, убрался мгновенно. Стены палаты и дверь фонили в сумраке защитой. В щель дверного косяка, справа, был воткнут амулет в виде рябого совиного пера, который и обеспечивал эту самую защиту. Филипп выдернул перо, провел над ним ладонью, нейтрализуя магическое действие. Любопытно, кто это в Сарском Ночном такие специфические амулеты делает? Сильная вещь. Надо бы не забыть отдать Дмитрию. Он всё-таки помедлил, постучал, и вошёл. Фёдор сидел на койке, скрючившись, обхватив себя за плечи руками, из одежды только больничный белый халат. Поднял на вошедшего покрасневшие глаза. Если какие ранения у него и были, то уже зажили, оборотень же. Только на скуле нехилый кровоподтёк и кожа рассечена. Очевидно, именно сюда Таисия и попала своей серебряной подковкой. Филипп бросил на койку рядом с парнем пакет с предусмотрительно купленной по дороге одеждой. - Одевайся. И тактично отошел к окну. За спиной сопели, шмыгали носом, шуршали пакетом. - Филипп... - наконец позвал Фёдор. Он обернулся. Спортивный костюм и белая футболка оказались почти впору, только кроссовки чуть великоваты. Парень изо всех сил сжимал и кусал губы. - Я не хотел... Я не подумал... Вы меня теперь выгоните, да? Филиппу вспомнился разговор с Алексеем, произошедший не так давно, на квартире Андрея Вдовина. О доверии. И о том, что если у кого-то из своих проблемы, то их не вычеркивают из жизни, не отрекаются от них, а помогают. - Нет. - пообещал он, - Не выгоню. Фёдор вдруг доверчиво ткнулся ему носом в плечо. Пришлось обнять и погладить по голове. Господи, - подумал Филипп, - Да ведь он совсем ещё ребенок. И что делать с этим ребенком, временами превращающимся в кровожадное чудовище? Парень опомнился быстро. Отодвинулся, отвернулся, утирая мокрый нос тыльной стороной ладони. Филипп дал ему свой носовой платок. - Фёдор, - спросил он главное, - Почему ты напал на Таисию? Он пожал плечами, уже успокоившийся, совсем не детски серьезный. Убрал платок в карман штанов, и ответил, как нечто совершенно понятное: - Вы ведь сказали, что надо заботиться о безопасности Андрея. Она хотела Андрея убить. А я его защищал.