Дни до трагедии пронеслись мигом!

В мрачную капитанскую каюту проникли светлые лучи солнца, создавая контраст. На кровати лежала девушка, рядом на импровизированной жердочке спал попугай ара Робинзон. Грейс протяжно зевнула и медленно поднялась с кровати. — Мрачноватый сегодня денёк. Пиратка накинула на себя мундир и напялила треуголку. — Так то лучше, а теперь. — она достала из ящичка тумбы пачку сигар и закурила одну. Немного походя по помещению, пытаясь размять конечности, та решила выйти на палубу. — Дрыхнут до сих пор что ли?! — Утра, капитан! Девушка дёрнулась и обернулась. Увидев перед собой боцмана, она промолвила: — И тебе утра, Филипп. Где все? — Аа... это...Они там в трюме одно дельце обсуждают. Уверен, скоро вам будет доложено! — Ага. — А, да, точно, сейчас! Свистать всех наверх!!! Пираты немедля собрались около своего капитана и хором пожелали доброго утра и также быстро заткнулись, ожидая поручений. — Итак. — Грейс попыталась сделать максимально деловитый вид и начала грациозно расхаживать по палубе туда-сюда. — Что вы сегодня обсуждали в трюме? — А... — Это.. — О.... — Мы.. Никто не смог связать и два слова: все, кто когда-либо находился на «Кракене» знал, что если попытаться заговорить зубы капитану, сказать лишнего или наоборот — что-то не договорить, то жди беды. Капитан не любит, когда ей говорят не как есть. — Что молчите, как воды в рот набрали?! И тут, один юнга осмелился. — На корабле предатель! — Ох, Джеймс, якорь тебе в глотку, что ж ты раньше не сказал?! Да и не только ты, это касается всех! А, кхем, итак, предатель, если ты. Аргх, ладно! Покажись, трусливая шавка! — Но вы... — Тишина на палубе! Сейчас говорю я! Потом слово будет дано вам. Слушай меня, предатель. Внимательно, уши навостри. В общем-то, я, Грейс Жентил ди Оливейра, славлюсь тем, что всегда всё разузнаю. Мне не заговоришь зубы. По крайней мере, на этом судне. Так что крепись, больше двух дней ты не проживёшь. Тебе будет выдана чёрная метка! Теперь, даю слово вам.