***
Саманта готова была пойти хоть на край света, лишь бы быть с Фродо. Она была привязана к нему, как собаки привязываются к своим хозяевам. Она могла обвинить его в безэмоциональности, но разве это он просил отправиться вслед за ним? Нет, конечно. Гэндальф так наказал её за удачную попытку подслушать их с Фродо разговор. О, как же была она счастлива подобной возможности. Возможности принести пользу своему хозяину, единственному существу, которому сумела открыть сердце и душу. Маг был проницателен и он, конечно же, видел, какие чувства питает Саманта к будущему хранителю кольца. Какие лукавые огни начинали играть в его очках, стоило хоббитянке бросить один лишь короткий взгляд на Бэггинса-младшего. — Он нравится тебе?! — не спрашивал, а, скорее утверждал чародей. — Ч-что? — удивление на лице светловолосой сменилось страхом. Самый «страшный» её секрет был раскрыт. — Нет, что вы… — хоббитянка смущённо опустила взгляд изумрудно-зелёных глаз, боясь выдать себя и перед остальными. Пиппин, если узнает, обязательно будет смеяться. А Мерри, конечно, догадывается о чувствах, которые она питает, но молчит. Делиться тем не спешит. — Такое трудно утаить. — И всё же, я… не хочу, чтобы об этом стало известно, — смысла лгать больше не было. — Почему? — Кто я и кто мистер Фродо, — в одном лишь этом можно было увидеть, как сильно дорожит Саманта хозяином, как почитает его, как возвышает над всем и всеми. — Иногда, думается мне, мы не видим того, что лежит у нас перед самым носом. Наше счастье, наша любовь. Мы сами. — Но что… что это значит? — Каждый должен узнать сам.***
— Ты можешь не бояться. Я не возьму эту вещь, я не нагнусь за ней, даже если она будет лежать на дороге. Если бы Минас Тирит рушился и один я мог его спасти, я остерёгся бы применять оружие Чёрного Властелина ради славы. Такой славы мне не надо, знай это, Фродо, сын Дрого, — говорит Фарамир, но обращается он словно не к хранителю, а именно к его спутнице. Саманта больше не прячет стыдливо взгляд, глядит прямо. Фарамир — не Фродо Фарамир — не Боромир Фарамир — это Фарамир Этим всё сказано. И как не может мужчина вернуть старшего брата отцу своему, так не сможет заменить храброй хоббитянке возлюбленного. (Фродо для неё Хозяин-Любовь Всей Жизни-Друг-Спутник-Смысл Бытия-Первый и Единственный) — Мистер Фродо ни в чём не виноват, — Саманта отчаянно пытается защитить Бэггинса, тот же не делает ни единой попытки как-то спастись.***
— Я же сказал, что не надо меня бояться, я не причиню вам вреда, — Фарамир садится рядом. Фродо в то время спит. А вот Саманта уснуть не может. Её тревожат мысли и воспоминания о прошлом. О родителях, о сёстрах, о братьях. Как они там? Не дошли ли до них ужасы войны? Всё ли хорошо? Скучают ли? Или, быть может, уже и перестали надеяться? Саманта смотрит на Фарамира без страха, скорее, настороженно. Оно и понятно. Она ведь его совсем-совсем не знает. Да и не узнает. Разные судьбы. Судьбы. Мечты. Цели. — Расскажи. — Что именно? — Каково это… оказаться в самом центре событий, будучи… — Простой хоббитянкой? — догадалась светловолосая. Небо над головой было усыпано звёздами. Такими же красивыми, как и глаза племянника Бильбо Бэггинса. «Как же я боюсь… как же боюсь… потерять его…» — вот то единственное, что заставляло Саманту переживать. А остальное — разве имеет смысл? Возможно. Но только не для неё. Только не теперь. — Не думаю, что это… важно для вас. — Разве? — указательным пальцем мужчина коснулся лица хоббитянки. Круглое и некогда румяное, оно осунулось от недостатка еды. И лишь глаза, которые, как кажется Фарамиру, светятся ярче изумрудов, остаются прежними. Они полны жизни, стремлений, сил.***
— Хотел бы я, чтобы меня тоже кто-то любил вот так, — бросает Фарамир, прежде чем Фродо и Саманта скрываются из вида. Он отпускает их. Отпускает. — Сэм… — лишь Фродо позволяет она так к себе обращаться. — Сэмми… — губы у него потрескались. Дует холодный ветер. Фродо бьёт мелкая дрожь. Хоббитянка прижимает его к себе в попытке согреть, отдать всё тепло ему одному. — Ты меня любишь? Правда любишь? — Больше жизни, мистер Фродо, — отвечает она. Для неё он совсем не изменился, остался тем же мальчиком из детства. Утончённым, нежным и таким… дорогим.***
Они возвращаются домой поздней осенью. А летом следующего года Фродо делает верной своей спутнице предложение. В глубине души Саманта понимает, что таким способом он просто хочет отблагодарить, но… это не останавливает её. Она не в силах вымолвить и слова, когда кольцо (не всевластия, но всё же!), можно сказать, реликвия рода Бэггинс, оказывается на её пальце. Сапфир горит не менее ярко, чем глаза молодого наследника. — Спасибо, Сэм. Спасибо тебе за всё…! Она не может выразить всю свою любовь, но знает, что так или иначе, сделает всё возможное, дабы Фродо забыл об ужасах войны. И ей это, кажется, удаётся. И хотя все вокруг считают, что Саманта сделала это лишь из-за жажды наживы, сам мистер Бэггинс понимает — это далеко не так. И он искренне благодарен жене. Любая другая не сумела бы принять его таким… после всего. — Есть много хорошего в этом мире, мистер Фродо… и за него стоит бороться, — она вернула его к жизни, помогла выжить до самого конца. Потому что Саманта Гэмджи-Бэггинс умела видеть отражение звёзд там, где для других были лужи грязи. — Надеюсь, когда-нибудь я смогу показать вам хоть часть всего этого… — Не надо. Мне достаточно знать, что ты рядом…со мной. Глаза Саманты пылали изумрудами, а очи Фродо были подобно ночному небу и его детям — звёздам. — Я всегда буду рядом с вами, мистер Фродо… — муж или нет, но для неё он навсегда останется той, казалось бы, недосягаемой мечтой, которую хоббитянка всё же сумела исполнить.