summer songs

Субин не злится и не ревнует. Пх. Он слишком занят переживаниями об их предстоящем выступлении на мубенке, чтобы даже думать о тупой фигне вроде этой. Но сидя рядом со своим любимым макнэ, который всё никак не наиграется со своим плюшевым кроликом, Субин чувствует что его, ну, знаете, игнорируют. Для него это в новинку, а еще очень и очень странно, потому что Кай никогда раньше его не игнорировал. Неа. И вообще, что такого интересного в этих штуках? Всего лишь пушистые комки с бусинками вместо носа и глаз. Не более, не менее. Он снова смотрит на них и замирает. Окей, ладно, Субин признает, что эти игрушки достаточно милые, чтобы играться с ними и любить их, что все они — особенно самая большая — очень хорошо подходят для того, чтобы обниматься с ними во сне, но какой ценой? Его макнэ игнорирует его? Нет, он с этим не согласен. Без каких любо предупреждений Субин выхватывает игрушку из чужих рук и кидает её в другой конец комнаты, игнорируя при этом отчаянные вопли макнэ. — Моя дорогая картошечка! — кричит Кай, подрываясь, чтобы поднять бедного плюшевого кролика с пола. Но прежде чем он успевает сделать хоть шаг, Субин обвивает руками его талию и тянет обратно на кровать. — Хён, отпусти! — Ни за что, — бормочет Субин ему в шею и только усиливает хватку, прижимая Кая к кровати своим весом. — Ты не сможешь сбежать. Ты на всю жизнь застрял рядом со мной. — Поверить не могу! — жалуется Кай. — За что ты так с моей дорогой картошечкой? Оставь бедную игрушку в покое! — Может, если бы ты выполнял свои обязательства и говорил «Я люблю тебя, Субин-хён», я бы прекратил издеваться над твоими тупыми игрушками, но вот мы здесь, — Субин легонько щипает Кая за талию. — Почему они вообще тебе так нравятся? У тебя уже есть я, с настоящими чувствами, тебе больше не нужны эти штуки. И ещё… Субин продолжает перечислять причины по которым его макнэ должен прекратить собирать всех плюшевых кроликов, на которых только натыкается, но потом это переростает в жалобы по поводу недостатка внимания со стороны Кая в последнее время. Где-то в середине этого монолога макнэ внезапно начинает осознавать. Младший смотрит на надутого Субина как на самого тупого человека на Земле. — О господи, да ты же ревнуешь, — говорит он. — Хён, какого чёрта? Субин дуется ещё сильнее. Что с того, если он ревнует из-за комка шерсти? Что, чёрт возьми, не так? Пока Субин теряется в мыслях, Кай выпутывается из неудобного положения под телом старшего и садится рядом с ним. Без капли сомнений смотрит прямо в глаза. Субин тут же обнимает его за талию и тянет к себе на грудь — чистый инстинкт, простое желание быть как можно ближе после всех тех недель игнора. Кай заметил его противоречивые эмоции и издал небольшой смешок. — Ав, ты такой милый, хён, — он жмется ближе, устраивая руки на чужой груди. — Ты же знаешь, что ты мой любимчик, да? Ты всегда будешь моим милым кроликом. Кай улыбается ему так широко, что глаза превращаются в полумесяцы. Он выглядит так чертовски очаровательно, что Субин чувствует, как у него невольно нагревается лицо. В общежитии они были не одни, и если бы не вероятность того, что кто-то зайдет, Субин бы зацеловал его до потери пульса. Так что вместо того, чтобы подвергать их обоих опасности, он оставляет на носу Кая целомудренный поцелуй, мягкий, нежный и наполненный чувствами. — Я знаю, — говорит Субин, прижимаясь губами к чужой щеке. — Но те мысли всё ещё не дают мне покоя. Пожалуйста, хватит собирать плюшевых кроликов. Кай хихикает, наклоняется ниже и клюет старшего в губы. — Ничего не обещаю, хён.