Тепличный цветок

Робин не сразу приводит в себя Ройала после того, что Звёздный Червь с ним сделал. Он продолжает, продолжает говорить эти страшные, чудовищные вещи, когда Робин опускает его на минутку, чтобы починить повреждённый дверной датчик. Он не останавливается, когда Робин вновь закидывает его на плечи. Он не замолкает, даже когда они покидают базу. — Почему ты не позволила мне умереть?.. — наконец спрашивает Ройал, даже не смотря на неё, даже когда оны пытается сесть к нему ближе. — Без меня тебе было бы лучше… Я бы не был обузой для тебя… Робин поднимает руки, пытаясь изобразить жест, который лучше всего передал бы её мысли. Но опускает, так ничего и не придумать. А потому остаётся лишь одно. Робин едва-едва произносит его имя, и эти два слога требуют куда больше усилий, чем она могла бы признать. Но ничего не произошло. Глаза Ройала так и остались каменно-мёртвыми. То, что пугает больше всего, так то, что какая-то часть Ройала верит в то, что он говорит. Это не первый раз, когда он становился таким, но он ещё никогда не заходил так далеко. И тогда Робин пытается применить силу. Сначала осторожно, чуть больше, чем просто похлопать по бледной щеке, но Робин не остановился. Он лишь продолжает говорить о самоубийстве, и тогда Робин бьёт его с такой силой, что даже Мина могла бы её похвалить. Голова Ройала тут же откидывается в сторону, и Робин чувствует себя очень, очень виновато. Она вспоминает, как Блэк ударила его в лицо и проломила череп. Но, кажется, это сработало. В его глазах снова появляется жизнь. Ройал прикладывает руку к щеке. — Робин… ты… ты ударила меня! — и снова этот умилительный детский тон, к которому она так привязалась. Робин кивает. Он смотрит на неё обиженно, но вскоре смотрит в окно, опустив руку на колени. — Наш мир обречён. Если это так, то перед концом света Робин хотела бы кое-что сделать. Это всё ещё «если», но раз она уверена в том, что может спасти мир, то может это себе позволить. Не желая пугать Ройала, она начинает с малого, беря его руку в свою. Их ладони совсем разные — работа механиком сделала её руки жёсткими, покрытыми мозолями и мелкими шрамами. А ванна из айвори для Ройала и роскошная жизнь Города Номер Один, избавили его от необходимости использовать руки для чего-то большего, чем шевелить пальцами, чтоб вызвать магию. Они гладкие и шелковисто-мягкие. Хоть он и вопросительно поднимает брови, он смотрит ей в глаза и сжимает руку в ответ. Робин уверенней кладёт другую руку ему на бедро. — Робин? — спрашивает он высоким голосом, переплетая пальцы и смотря на другую руку, которая так нагло вторглась. — Ты… чего?.. Робин не знала бы, что сказать, даже если бы могла. Сначала она думает, каким жестом это показать, но потом решает просто поцеловать его в щеку. Рука на его бедре многозначительно сжимается. — О! О, — и, судя по ошеломлённому взгляду, ему всё становится ясно. — Ты хочешь сделать это?.. Здесь? Сейчас? Она кивает. Ройал смотрит в сторону. Он облизывает губы, затем поднимает подбородок и смотрит на Робин вновь. — Ну, то есть, конечно, хочешь. Кто упустил бы такого, как я? Его рука слегка дрожит, когда он тянется, чтобы убрать чёлку с лица Робин. Но в его взгляде появляется привычная напускная уверенность, и она счастлива увидеть её вновь. Это гораздо лучше упаднического настроения, которое захватило его. Ройал обхватывает ладонями ее щеку и целует, целомудренно касаясь лишь кончиками губ. — Ты… ты потрясающая, Робин. Ты — дикий цветок, растущий посреди бетонного мира, который наслаждается каждой каплей дождя и лучиком солнца. Этот комплимент очень милый, цветущий (буквально) и настолько в духе Ройала, что Робин не может не ответить ему улыбкой. Он отвечает новым поцелуем, куда более жадным и влажным. Они оба не очень-то умеют целоваться. Робин не может представить, чтобы Ройалу было позволено отточить этот навык в общении с «простолюдинами», а сама Робин никогда не была достаточно общительной, чтобы дойти с кем-нибудь до такой стадии отношений. Но этот поцелуй всё равно кажется особенным. Она запускает руки в волосы Ройала и позволяет ему самому решить, как поступить с её причёской. Он запускает руки в ответ, но продолжает шептать что-то себе под нос. В итоге Робин приходится ждать ещё дольше: вслед за свитером Ройалу нужно снять и рубашку. Очевидно, в Первом Городе граждане обязаны быть достаточно терпеливы, чтобы вытаскивать и затаскивать пуговица в отдельные отверстия вместо того, чтобы использовать куда более эффективные молнии и защёлки. Ройал посмеивается над её реакцией и снимает всё сам. Поэтому Робин занимается собственной одеждой, раздеваясь до лифчика. Она поднимает взгляд как раз вовремя: Ройал уже разобрался со своей чёрной рубашкой. Когда Робин смотрит на его обнажённое тело, она понимает, насколько оно хрупкое. В жару Элро всегда снимал рубашку и демонстрировал накачанные мышцы, да и Робин, в силу занятий тяжёлым спортом, ничем не уступала, если не превосходила брата. А изнеженная жизнь и владение магией физической силы не требуют. Неудивительно, что во время боёв он постоянно выходил из строя. У него видны рёбра, а живот кажется довольно мягким. Он скрещивает руки на груди, на животе, и поднимает их вновь. Ройал отводит взгляд, и Робин легко представляет, как порозовели бы его щёки, будь его кровь красной. Он наверняка стесняется себя ещё больше, чем обычно, особенно на фоне рельефного пресса Робин и её крупных сильных рук. Она не может придумать лучшего способа отвлечь его, чем крепко поцеловать в живот, в редкие светлые волосы под пупком. — Робин! — пищит он и возмущённо, и радостно. Он не может больше проронить ни слова, когда она опускается к его промежности, утыкается носом и пытается высвободить член. Тогда они снимает лифчик и трётся об него тёплыми сосками. — Ух-х, подожди, подожди! Если ты так сделаешь, я слишком скоро закончу… — и он сжимает головку указательным и большим пальцем. И снова Робин представляет, как густо он бы покраснел, не будь его кровь цвета айвори. Ройал медленно выдыхает и смотрит на неё замутнёнными глазами. — Размножение, м-м-м… было… э-э… в-в общем н-не поощрялось в Первом Городе, чтобы предотвратить перенаселение. Чтобы контролировать рождаемость, всячески поощрялось воздержание, н-но ты представляешь, что это не так хорошо работало, но я сам никогда… ну… В-в общем я пытаюсь сказать: прости, если у меня ничего не выйдет, Робин. Она с улыбкой качает головой, но следом решает поделиться с ним тем, что хочет сделать дальше, чтобы не перевозбудить. Робин интересно, чувствует ли себя Ройал странно, когда стоит на коленях не перед Матерью. Но если это так, то не показывает этого. Ему не терпится снять с неё колготки и трусики, чтобы устроиться у неё между ног. С мягким урчанием Робин обхватывает его мощными бёдрами и слегка сжимает, чтобы показать, на что способна. В ответ Ройал сжимает её округлые ягодицы, прижимаясь лицом к киске. Робин закрывает глаза, чтобы не смотреть на планету через окно, когда Ройал начинает неуклюже покусывать и лизать её. Нельзя подавить возбуждение быстрее мыслей о том, как Звёздный Червь уничтожит мир. Но этого не будет. Они разберутся с этим. Кто знает, может быть, секс — это просто способ расслабиться, которого ей так не хватало, чтобы вступить с этой штукой в последнюю схватку.