Обречённый.

      Каждый год одно и то же. С каждым пролетевшим летом чувства мужчины крепчают. И он не знает, что делать с этим. Каждая улыбка, обращенная в его сторону, заставляет сердце заходится с новым стуком, взгляд направленный на него толкает вперед, а смех его заставляет просыпаться по утрам. Совместная миссия — праздник для Какаши.       Но каждый день он видит, как его солнце влюбляется в луну. Однако, суждено ли им быть вместе? Ведь всё-таки если такое происходит, то либо солнце закрывает луну, либо луна сжирает солнце. Это слишком тяжелая ноша, она чувствуется как боевой кунай разрывающий сердце. И в конце концов он не выдерживает.       — Он уничтожит тебя, — седовласый мужчина стоял напротив и держал его за плечи, аккуратно сжимая их, — оставь его, хватит гнаться за его одобрением. Остановись и подумай уже своей головой. — с каждым словом голос становился громче, в них чувствовалась боль. Каждый слог был пропитан ей, а глаза смотрели всё с той же невыносимой печалью и заботой.       — Вы же знаете, Какаши-сенсей. Я не могу. Он так глубоко пробрался под мою кожу. Он впитался в мои ткани и захватил каждую мышцу в организме. — голос же Наруто наоборот с каждым разом становился всё тише, пока практически не перешёл на полу хрип — Моё сердце только в его руках, и я ничего не смогу с этим поделать.       Голова учителя аккуратно легла на плечо парня. Он может сказать всё то же самое про тебя, Наруто.       Сбитое дыхание начало потихоньку восстанавливаться, но сердце всё еще билось как бешеное. Как этот маленький чертёнок не может понять. Если бы Какаши смог передать все чувства, что испытывал к Наруто ему же самому, то тот бы наверно задохнулся от этих ощущений. Ужасно болезненная любовь, любовь к человеку, который знает о ней. Но даже и не думает о его чувствах. А Какаши ничего не остается делать кроме как поддерживать своё солнце, чтобы оно окончательно не сломалось. Он постарается сделать всё для его блага. Но если Саске сделает больно Наруто… Нет, он не хочет об этом думать. Он просто постарается сделать так, чтобы его светило не погасло окончательно. Какаши постарается поддерживать огонёк, может когда-нибудь оно вновь разгорится в пламя.       Я буду рад увидеть это, но смогу ли? Успею ли? Ведь уже так близко. Смерть ледяным потоком дышит в затылок. И единственное, что бы я хотел видеть перед собственной смертью — это моё личное солнце, по щекам которого сейчас текут слёзы. Захлебываясь в собственных рыданиях Наруто тихо шептал мне в ухо: «Прости, прости, мы вытащим тебя, пожалуйста, не умирай.» Тихие слова превращались в неудержимый плач. А моё сердце сжималось от боли, лучше бы он не видел моей смерти. Было бы лучше, если бы он никогда о ней не узнал. И жил бы с ним. Любил и целовал его, а не меня. Я отдал всю свою любовь тебе, Наруто. Пожалуйста, храни ей и передай своим детям. Отдай её тем, кого любишь больше всего. Не отпускай их, как это сделал я.       — Не умирай, — горло Наруто будто сдавливала чья-то сильная рука, ком не давал говорить, но из последних сил он выкрикнул прямо в его грудь, — я люблю вас, — истеричные рыдания сотрясали грудь.       А на губах мужчины застыла грустная улыбка. Он не успел услышать тех слов. И он никогда больше не услышит смеха его маленького солнца, не увидит сияющих глаз, смотрящих на него. Не будет улыбки до ушей, вечных криков и шуток, тех будто бы нечаянных прикосновений к его гладкой шее и мягких волос. Всё это осталось там, за этой гранью. Пути назад больше нет.       Сердце, которое любило бескорыстно и пылко перестало биться. А огонёк Узумаки погас без шанса на возвращение.