***
Дни сливаются в один сплошной поток, подернутый белым пологом. Лорана перестает различать время суток, устало отгораживаясь от всего мира. Остальные заняты своими делами: Флинт присматривает за Тасом, хотя последний уверен, что это он присматривает за гномом; рыцари во главе с Хранителем Венца строят планы, Гилтанас пытается эти планы узнать. И лишь Стурм с Элистаном упорно не дают Лоране остаться наедине со своими мыслями. Ей хочется вернуться обратно в Тарсис, чтобы узнать, как там Танис. Слов друзей о том, что он — мертв — она не слышит, упрямо отказываясь признавать очевидное. — Лорана! Лорана! Лорана! — зовут друзья. Голоса отвлекают, заставляют раз за разом вспоминать о том, что произошло. «Лорана!» — Танис тоже зовет ее, но она никак не может понять, где он. Наверное, ему больно, страшно и одиноко. — Танис, — холодная мерзлая земля под ногтями заставляет ее очнуться: Лорана стоит на четвереньках у входа в пещеру и пытается руками разрыть несуществующий завал. Стурм смотрит на нее в полном недоумении, похоже, он не знает, что делать. — Лорана? Что с тобой? — Это все драконы, Стурм, — шепчет она в ответ. — Они летят следом. Разве ты не видишь? Вон там! Крылатые твари не решаются приблизиться, но Лорана все равно ощущает их смрадное дыхание. Они кружат и кружат рядом, не выпуская спутников из вида. — Они съели Таниса, Стурм, — ее бьет дрожь. — Вырыли и съели. С их клыков капает слюна, смешанная с кровью. Лорана готова поклясться, что это кровь — Таниса, иначе, зачем бы драконы следовали за ней так долго? Стурм в панике поднимает Лорану с колен и крепко прижимает к себе, чтобы успокоить. Он шепчет какие-то бессвязные слова, но не пытается убить драконов. Она тщетно пробует высвободиться и найти свой лук, но сильные руки все крепче прижимают ее к груди, не давая пошевелиться. Последней каплей становится появление бледного Элистана. Он мягко заговаривает с Лораной, задает глупые вопросы, специально отвлекая от драконов. Через какое-то время ее снова ведут обратно, во тьму пещеры. Никакие увещевания не помогают: друзья не желают слушать о драконах. — Ты трус, Светлый Меч! — кричит она в отчаянии. — Ты испугался! Бросил Таниса умирать! Лицо Стурма становится ужасно бледным, словно его пронзили в самое сердце. — Где ты был, когда напали драконы? Ее вопрос повисает в воздухе, не предвещая ничего хорошего. Гилтанас с ужасом смотрит на Лорану, будто видит ее впервые, а Тас растерянно вертит головой, не понимая, что случилось. Его обычно веселая мордашка становится такой несчастной, что Лорана ощущает укол жалости. — Хватит! — Дерек угрюмо поворачивается к Стурму. — Говорил я тебе, она не в своем уме! Эй ты, жрец, придумай что-нибудь, или наш отряд сократится на одну эльфийку! Элистан делает шаг вперед, закрывая Лорану собой. Флинт сдержанно рычит, угрожающе наклоняя голову, а Гилтанас хмуро тянется к колчану со стрелами. Друзья Дерека с тревогой переглядываются, но мечи все же достают. Лоране кажется, что вот сейчас Стурм последует их примеру и отпустит, наконец, ее руку. Тогда она сможет исполнить мечту Дерека и убежать, чтобы убить ненавистных тварей. Лорана верит, что если сможет застрелить драконов, Танис останется жив. Они не успеют съесть его. — Хватит уже, Хранитель Венца, — Стурм внимательно оглядывает Дерека, словно старается получше запомнить. — Или ты забыл, что я — не рыцарь и не обязан подчиняться твоим приказам? С этими словами он, не дожидаясь ответа, разворачивается на каблуках и уводит Лорану вглубь пещеры. Слышатся сдавленный всхлип Таса и раздраженные голоса друзей Дерека, похоже, им увиденная сцена не по душе. Лорана с тоской думает о том, что ей не вырваться, хоть держащая ее рука и дрожит. Снаружи опять идет снег.***
Избавление приходит неожиданно: разъяренный Дерек приказывает своим рыцарям не выходить на ночное дежурство. Пусть, мол, Светлый Меч сам охраняет своих друзей. Лорана замирает в счастливом предвкушении скорой свободы, прекрасно понимая, что сможет исчезнуть, воспользовавшись отсутствием Стурма. Она чувствует, что драконы где-то совсем близко и вот-вот бросятся. «Мне нужно выиграть время, — размышляет Лорана, притворяясь спящей. — Всего пару часов, и я смогу убить драконов. Тогда им не удастся напасть на гостиницу и съесть Таниса!» Теперь она абсолютно уверена, что крылатые монстры решили сначала убить ее, а уже потом вернуться за Танисом. Значит, у нее есть время, значит, ей удастся спасти его. Лоране плевать, что выжить под обломками гостиницы не мог никто: слишком сильными были разрушения. Она знает, что Танис — жив. Он, может быть, ранен, изувечен и лежит там один, не надеясь на помощь, но если остановить драконов, Танис сумеет выбраться и спастись. — Главное — пройти мимо Гилтанаса, — одними губами повторяет Лорана. — Проскользнуть. Дальше нетрудно, драконы где-то рядом. Выжидают. Она тихонько крадется мимо спящих друзей и рыцарей, сжимая в руках свой лук. Сейчас он кажется ей ужасно тяжелым, словно каменным. Гилтанас стоит, прислонившись недалеко от входа в пещеру. Он встревоженно беседует со Стурмом, обсуждая, может ли Элистан исцелить недуг Лораны или нет. Похоже, брат не уверен, что она действительно сходит с ума, вот и колеблется. — Лорана говорит, что Таниса можно спасти, — глухо отвечает Стурм. — Нужно просто убить драконов. Гилтанас сглатывает: видимо, разговор дается ему нелегко. — Знаешь, я все думаю, чтобы бы было, останься мы там, в Тарсисе, — продолжает Стурм. — Вдруг она права? И Танис смог выжить под обломками? — Опомнись! Даже если бы его не раздавило, он попросту задохнулся бы! Смирись, Светлый Меч, Танис мертв! А нам нужно думать о живых. Стурм нерешительно кивает, соглашаясь с услышанным. «Ложь! Ложь! Ложь!» — крутится в голове у Лораны, пока она незаметно покидает пещеру. Стурм и Гилтанас не слышат ее шагов, продолжая свой разговор. Лук, висящий на плече, внушает ей уверенность. Спустя пару часов Лорана понимает, что была абсолютно права: то слева, то справа слышится хлопанье громадных крыльев. Драконы не отстают, летя следом за ней. И если бы не страшная метель, начавшаяся еще утром, давно бы поймали и съели Лорану. — Не дождетесь, — хрипит она, двигаясь вперед. — Я не позволю вам себя убить! Мы еще посмотрим, кто кого. Дышать становиться все труднее: снежинки попадают в рот, забиваются в ноздри, словно специально усложняя ей путь. Тяжелее всего становится пытка одиночеством, невозможностью хоть с кем-нибудь поговорить. Лоране вспоминается беззаботное детство в эльфийском королевстве, где она была счастлива вместе с Танисом. Милые проказы, пиры и красивейшие леса кажутся теперь такими далекими, словно призраки из другой жизни. Она тогда и подумать не могла, что попадет на самую настоящую войну и будет убивать, не раздумывая, потому что или ты, или тебя. Теперь же, не раз заглядывая в глаза смерти, Лорана стала относиться к ней буднично, понимая, что от судьбы не уйдешь. Странный звук возвращает ее к реальности, заставляя остановиться. Лорана щурится, не различая ничего, кроме стены снега, а потом вздрагивает: прямо навстречу ей идут дракониды. С горящими глазами, когтистыми лапами, одетые в тяжелые доспехи, они издают булькающие звуки. Лорана в оцепенении наблюдает за их приближением, лихорадочно пытаясь понять, что ей делать. Она даже думать боится, что они могут с ней сделать. В лучшем случае, сразу убьют, в худшем же — изнасилуют, а потом отдадут на потеху хобгоблинам. Низ живота сводит судорога, Лорана чувствует практически животный ужас: она еще помнит улицы Тарсиса, и что дракониды делали с бедными женщинами. У нее пересыхает в горле, а ноги отказываются слушаться. «Надо бежать! Если меня схватят дракониды, я — погибла! И тогда драконы съедят Таниса!». Она бросается в сторону, надеясь, что хватит сил оторваться. Снег мешает, сильный ветер сбивает с ног, а тяжелый лук не дает развить хорошую скорость, но Лорана старается изо всех сил. Ради Таниса, без которого не может жить. Ради того, чтобы убить ненавистных драконов. Поначалу ей чудится, будто бы она сумела оторваться, и ужасные твари не успели ее заметить. «Спасена, — ликует Лорана. — Удалось!». Но вскоре становится очевидным, что дракониды не просто увидели эльфийку, а сразу же бросились в погоню. Их булькающие голоса слышатся со всех сторон, не позволяя остановиться и перевести дух. Лорана не знает, сколько длится изматывающая погоня, только помнит о том, что должна выжить. — Ну же, — шепчет она срывающимся голосом. — Давай, еще немного осталось. Сильная рука хватает ее за плечо, сбивая с ног. Лорана не успевает остановиться и по инерции падает, увлекая преследователя за собой. С минуту они молча борются, катаясь по снегу. Хрупкая Лорана яростно кусается и отбивается, не позволяя ненавистной твари взять над ней верх. Она чувствует чешуйчатую лапу на своей груди и понимает, что должна выбраться, иначе ее ждет незавидная участь. Тварь рвет на ней одежду, хватает за ноги, пытаясь забраться под юбку. Лорана стонет, бьет врага по лапам и старается не дать себя подмять. Драконид рычит, не реагируя на удары, словно эльфийка для него — легкая добыча, отчего-то вдруг не желающая лежать смирно и ждать, пока он с ней наиграется. Тварь шипит, пытаясь поймать Лорану за талию и не дать добраться до лука, упавшего рядом. — Лорана, — зовет Танис. — Стой. Пожалуйста, не бросай меня! Услышав его голос, она рычит, дотягиваясь до поясного кинжала, и втыкает его рептилии под ребра: драконид охает и на миг ослабляет хватку. Лорана вскакивает, спотыкается и хватает лук, еле отрывая оружие от земли. Булькающие звуки усиливаются, еще один драконид вырастает прямо перед ней. Его глаза светятся алчным огнем, пробирающим до самых костей. — Лорана, — говорит драконид голосом Таниса. — Зачем тебе лук, Лорана? — Я должна убить драконов, понимаешь? Иначе они съедят всех нас. Дождись меня, пожалуйста! Только дождись! Тварь прыгает вперед, выпуская когти и пытаясь схватить Лорану. Та инстинктивно отшатывается и, натягивая тетиву, выпускает стрелу врагу прямо в сердце. Поднявшийся с земли драконид ревет, успевая закрыть собрата собой. Лорана пятится, ожидая взрыва твари, надеясь, что он уничтожит обоих драконидов: иначе ей не выжить, слишком она измотана, чтобы сражаться дальше. Снег продолжает падать, покрывая алые капли, расплывающиеся у драконида на груди. Лорана не верит своим глазам, она точно знает, что у тварей вместо крови зеленая мерзкая слизь. Она стоит и ждет, не в силах двинуться с места, а раненная тварь медленно падает на усыпанную снегом землю. Кровь окрашивает доспехи в алый цвет, вытекая горячей струйкой. — Лорана, — шепчет в ужасе Гилтанас. Он стоит рядом, растрепанный и несчастный. Она не слышит его, отрешенно наблюдая за тем, как старинный латы становятся бело-алыми. Символ Соламнии, зимородок, выглядит странно: с красной головой и белым туловищем. — Стурм, вставай, — Лорана чувствует, как замирает сердце. — Слышишь, вставай? Ты обещал Танису… Помнишь? Обещал заботиться обо мне! Слезы застывают у нее на щеках, превращаясь в мелкие жемчужинки. А где-то вдалеке затихает драконий рев, хоронящий несчастный город Тарсис вместе с Танисом. Заживо.***
Ему снится небо далекой родины, заставляя с болью вспоминать о прежней жизни: беззаботное детство, сильные папины руки, мамины колыбельные — мелодичные, напоминавшие старинные сказки неизменно счастливым концом. Кажется, стоит только захотеть, и он вновь увидит своих родителей, услышит заботливый голос матери. Внезапная острая боль в плече немилосердно вырывает его из блаженного забытья, заставляя судорожно стискивать губы. Солнечное видение посреди белой пустыни аккуратно трясет его за плечо, пытаясь что-то сказать. Голос звучит тревожно и глухо, словно они находятся на разных концах Кринна. — Не засыпай, пожалуйста, — шепчет видение. — Слышишь, только не засыпай! Ему хочется грубо рявкнуть и приказать отпустить плечо, потому что больно, невероятно больно, да и как вообще можно трогать раненую руку. Он едва сдерживается, внезапно вспоминая, что ранен в живот и грудь, а пульсирующая боль просто разносится по всему телу. — Пусти, хватит, — веки закрываются, хочется уснуть, отдаться блаженному теплу. — Прекрати, пожалуйста. — Не спи, Стурм, не смей! — видение плачет навзрыд. — Не оставляй меня одну. Ты обещал Танису, помнишь? Он никак не может вспомнить, кто такой Танис, просто согласно кивает, надеясь, что его, наконец, оставят в покое. Снег приятно холодит кожу, падает на лицо. Он пытается пошевелиться, но боль усиливается, словно не одобряет движений. Голову гладят прохладные руки, принадлежащие, скорее всего, странному видению с растрепанными волосами и воспаленными глазами. Видение по-прежнему плачет, баюкая его голову. — Хватит, — хрипит он устало. — Дай мне поспать, пожалуйста. И проваливается в приятную, мягкую тьму, наполненную голосом матери. Сказка, которую она рассказывает, кажется смутно знакомой. Блаженное тепло разливается по всему телу, унося с собой боль и страх.***
Снежинки не спеша падают на землю, а затем стремительно тают, словно пытаясь напомнить о том, что в мире нет ничего вечного. «Все мы смертны», — в отчаянии думает Лорана, прижимая к себе голову Стурма. Она еще чувствует слабый пульс, вселяющий робкую надежду. Гилтанас ушел уже вечность назад, а помощи до сих пор нет. Лорана вспоминает, как ругалась с братом, настаивая, что никуда без Стурма не уйдет. Она не могла оставить его с Гилтанасом и вернуться за Элистаном, боялась, что он умрет к ее приходу. — Пойми, Гил, ведь это я! Я виновата! — Лорана, его еще можно спасти! Послушай меня, нам нужен Элистан. Ты должна вернуться и привести подмогу. Она качала головой, давая понять, что спорить бессмысленно: слишком страшно ей было оставлять Стурма. Гилтанас ругался, просил, угрожал, но Лорана твердо стояла на своем. К тому же, она не была уверена, что сможет так легко найти дорогу назад, к пещере. — Пойми, Гил, я не помню, как сбежала. Мне чудились драконы, кровь, крики. А если я заблужусь и не успею вовремя? Стурм же умрет! Умрет, понимаешь?! Ей удалось его переубедить, отправив за помощью, и теперь оставалось только ждать. Струм вновь стонет, ворочаясь. Лорана нежно поправляет плащ, стараясь, чтобы он не пропускал холод, тогда Стурм не замёрзнет и не умрет от переохлаждения. — Прости меня, — она целует его в горящий лоб. — Прости меня, Стурм. Если бы не я… Лорана сглатывает, едва удерживаясь от того, чтобы вновь не разрыдаться. — Ну-ка соберись! Хватит плакать! Этим ты ему не поможешь! Она как наяву видит злого Таниса, отчитывающего ее, как маленькую девочку. — Думай, — строго говорит Полуэльф, исчезая. — Ты должна что-то придумать, иначе Стурм умрет. Прощай, маленькая эльфийка! Лорана судорожно вздыхает, покрепче стиснув зубы. Затем аккуратно укладывает Стурма на свою меховую накидку и встает на затекших ногах. Она припоминает все, что слышала от друзей об окрестностях Тарсиса. Старинные легенды, слухи, сплетни, мрачные новости последних лет, все, что могло бы им помочь. — Море, — озаряет ее неожиданная догадка. — Когда-то вокруг Тарсиса было море. После Катаклизма, правда, оно высохло, но неровная поверхность земли должна была стать отличным подспорьем для мелких речушек. Лорана со злости пинает снег ногой, ругая себя, что так и не удосужилась рассмотреть карты Таса как следует. Пусть на них и было море, зато там были отмечены все маленькие и крупные речки. И они следовали в Тарсис, а, значит, могли бы привести к пещере, где оставались их со Стурмом друзья. — Река? Зимой? Лорана, да ты с ума сошла! — вновь появляется Танис. — Исчезни, — бурчит она, перетаскивая стонущего Стурма на плащ. — Или ты забыл, что простился! Драконий рев больше не преследует ее по пятам, хотя она не заметила бы даже целую армию, слишком занята тем, чтобы спасти Стурма. — Не умирай, пожалуйста! Все будет хорошо, вот увидишь!***
Дерек Хранитель Венца не считает себя жестоким человеком, просто не любит, когда нарушают правила. Именно поэтому разношерстная компания так называемых друзей Стурма вызывает у него негодование: для них правил не существует вовсе. Дерек, наверное, давно бы оставил их разбираться с проблемами самих, но ему, к несчастью, нужен кендер. Тассельхоф — единственный, кто может найти легендарное Око Дракона, магический артефакт, способный принести Дереку власть и славу. Вот и проходится нянчиться не только с кендером, но и с его глупыми друзьями. — Надо же было такому случиться, что из всех соламнийцев именно Светлый Меч окажется другом кендера? — фыркает Дерек. Стурма он откровенно не любит, считая, что тот не получил должного воспитания и якшается с чужаками, поэтому не достоин рыцарского посвящения. — И пока я жив, не бывать ему рыцарем, — повторяет Дерек, рассматривая местность. Воспользовавшись тем, что сегодня дежурят друзья Светлого Меча, он отправился на разведку. Предстоящий им путь — долог и опасен, а потому к нему необходимо было хорошенько подготовиться. Он без устали шагает вперед, когда замечает слева от себя странное движение. Остановившись, Дерек медленно тянется к мечу, стараясь не выдать своего присутствия. Ему чудится, будто бы на солнце блестит серебро, но, присмотревшись, Дерек понимает, что перед ним — река. Замерзшая, холодная и безжизненная. Пожимая плечами, он собирается продолжить свой путь, когда замечает фигурку, тащащую что-то по замерзшему льду. Держа меч наготове, Дерек медленно приближается, пытаясь определить, друг перед ним или враг. Хрупкая женская фигурка из всех сил тянет по льду человека, лежащего на плаще. Ее волосы сбились и выглядят просто ужасно, а лицо покрыто толстым слоем грязи. Человек выглядит не лучше: бледный, с запекшейся кровью в волосах, он кажется мертвецом. Дерек вспоминает Тарсис, разрушенный город, где таких трупов было много. Они лежали прямо на мостовой, ожидая, когда дракониды свалят их в кучу и сожгут. Светлый Меч, которого тащит эльфийка, выглядит не лучше тех трупов. Дерек сомневается, а жив ли он вообще, учитывая кровь, покрывающую старинные доспехи. Дерек не видит ран, но готов предположить, что их несколько. И если хотя бы одна артерия задета, Светлый Меч не жилец. Эльфийка тянет плащ, не замечая Дерека, ей, должно быть, очень тяжело, но она упрямо продвигается со своей ношей вперед. Дерек отрешенно наблюдает за процессией, думая о том, что ему делать. Светлый Меч, человек Гунтара, может помешать ему в том, чтобы завладеть Оком Дракона. И тогда все честолюбивые планы Дерека рухнут: он не спасет Соламнию и не станет Великими Магистром. Эльфийка тем временем падает и остается неподвижно лежать. Силы, похоже, все-таки покинули ее. Дерек хмурится: он никогда не понимал, отчего Стурм с ней так носился. «Избалованная эльфийская девчонка, сбежавшая за своим Полуэльфом из дома. Тоже мне, принцесса!». Но Стурм упорно защищал Лорану, опекая и поддерживая в трудную минуту. Дерек качает головой, понимая, что нужно оставить этих двоих, иначе Око Дракона ему не найти. Он и так потерял со Стурмом и его друзьями время, что вполне может привести к катастрофе. На карту поставлено слишком многое, чтобы Дерек мог позволить себе испытывать жалость и сострадание. Он разворачивается, чтобы уйти, и в этот миг эльфийская девчонка встает, упрямо поднимается с холодной земли. Она проверяет пульс Стурма, целует его в холодный лоб и, покрепче ухватившись за край плаща, тащит дальше, скользя по замерзшей реке. Потрясенно опуская меч, Дерек застывает на месте, не в силах отвести глаз от этого зрелища. Упрямая девчонка, вместо того, чтобы спасать свою жизнь, безнадежно пытается помочь Стурму — Какого хрена, — выдыхает Дерек. — Она что, с ума сошла?! Происходящее не укладывается у него в голове — неужели ей совсем не хочется жить? Он молча следит за ней, гадая, откуда она берет силы. — Может, потому что они — друзья? И она очень его любит? — жена Дерека печально улыбается. Он удивленно переводит на нее взгляд, не понимая, откуда она здесь, посреди снегов и льдов. — Любит? — переспрашивает Дерек. — Любит. Знаешь, ты раньше тоже любил. Своего брата, друзей… меня, — она смотрит с грустью, будто бы стараясь разглядеть в нем кого-то другого, давно забытого и потерянного. Дерек хмыкает и трясет головой, прогоняя непрошеное видение. Его жена находится очень далеко, и он даже не уверен, что скучает по ней. Зимнее солнце медленно поднимается, освещая искаженное горем лицом упрямой эльфийки. Она двигается все медленнее, шатаясь и тяжело дыша. Дерек отчетливо понимает, что она проиграла. Смерть оказалась сильней. Он видит, как снежники падают под ноги; опять начинается проклятая метель.***
К утру природа успокаивается, снег перестает падать и даже выглядывает зимнее солнышко. Лорана сидит у наспех сделанной постели Стурма, не смыкая глаз. Ей не верится, что опасность миновала. Перед глазами до сих пор стоит сцена, как она стреляет в Гилтанаса, и Стурм закрывает его собой. Ей снова хочется плакать, слишком свежи еще воспоминания о страшной ночи. А Стурм спокойно спит, не подозревая, что с ним произошло. Лорана думает о том, что ему скажет, когда он проснется. — Обещаю, что больше никогда не позволю своим страхам взять верх! — шепчет она, убирая волосы с лица. — И даже если Танис мертв, я буду жить и сражаться! Клянусь тебе, Стурм! Сверху раздается скептическое хмыканье: Дерек тихо подходит, рассматривая Лорану. Она поднимает голову и на миг застывает, не зная, что сказать. — Не стоит, — Дерек опережает ее на секунду. — Я помог тебе вовсе не потому, что так уж люблю Светлого Меча. Поэтому оставь благодарности при себе. Чопорно поклонившись, он разворачивается и идет к выходу из пещеры. — Но тогда почему? — Лорана не узнает собственный голос. Хмурый рыцарь ее пугает, и она откровенно робеет в его присутствии. — Может, мне приятно знать, что Стурм у меня в долгу! — фыркает Дерек, не оборачиваясь. Проклятый снег вновь начинает идти, словно в насмешку над путешественниками. Дерек вдыхает морозный воздух и не отвечает на приветствия друзей. Они в глубине души гордятся его поступком, считая смелым и благородным. И никто даже не догадывается, что на один миг там, посреди белой пустыни, ему почудилось, будто бы он вспомнил лицо своей жены. Такое родное и давным-давно забытое, как и странное чувство — любовь.