Пока длится вечность

Крик разносится по помещению, но этого мало. Хочется биться, кричать, даже умереть, снова забыть, но только не эта сжигающая боль в груди. И её невозможно унять, это агония будет вечной. Она мертва. Хейли Маршалл, девушка, о которой Элайджа грезил — теперь умерла. И всё, что она видела перед своей смертью — это то, как он предаёт её, как подставляет Никлауса, как бросает её любовь ей же в лицо. Он помнит её горящее тело и от этого всё сводит внутри адской болью. — Элайджа, — голос сестры заботливый, хотя ему хочется, чтобы Никлаус, Ребекка, Кол и Фрея — ненавидели его, говорили о том, насколько он ужасен. Он не заслужил жалости. По его вине, женщина, которую он по-настоящему любил — умерла. Её больше нет. И причина не в Клаусе, как когда-то он боялся, не в другом мужчине, не во врагах — дело в нём. Он сам её предал. И эта боль — лишь часть того, что он заслужил. — Ребекка, я хочу побыть один. Он снова погружается в тот день, когда её не стало. И, кажется, что лучше бы этих воспоминаний не было. Они обжигают, но не такой болью, что почувствовала она. И сейчас, благородный старший брат Майклсон собственноручно уничтожает себя своими же мыслями. И ему жаль, что от боли потери нельзя умереть. — Ты только истезаешь себя, Элайджа. Чувство вины — это нормально. Боль — тоже, — Ребекка присела рядом, взяв брата за руку. Она не хотела, чтобы её старший брат, такой рассудительный и правильный — сломался вовсе. С него хватит пока и того, что Хоуп, племянница, так и не простила ему смерть матери. Она смотрит с ненавистью, с болью, а Клаус, как обычно, уходит след за ней. Он пытается помочь дочери, но кто поможет Элайдже? — Это моя вина. Всего три слова и столько боли. И Бекка хочет сказать что-то ободряющее, но слова подобрать не выходит. Этот груз будет на нём вечно, ему придётся вечность жить с тем, что он сам позволил своей любви, самой сильной за все десять веков — умереть. Слеза скатывается по щеке мужчины, и блондинка, сдерживая свои, заботливо её стирает. Поначалу, ей тоже хотелось ненавидеть Элайджу, так было проще, но она не смогла. Ведь тогда бы она потеряла сразу двоих, а Хейли была ей подругой и сестрой. — У нас были планы, — шепот Элайджи выводит младшую Майклсон из мыслей и она поднимает на него взгляд, чувствуя, как ненавистная влага, характеризуемая слезами, собирается в её глазах. — Я помню. Мы верили, что ещё станцуем не один танец, что не раз съездим в другую страну, увидим мир, а потом, как делается у людей, привезём подарки. Так она хотела. Элайджа на секунду позволяет улыбки коснуться губ, вспоминая её и её мечты. Хейли, не смотря на жестокость жизни, была мечтательницей. И она была лучшей женщиной, которую он только встречал. С первых минут она покорила его красотой, потом, раз за разом, год за годом — она покоряла его снова. Тем, что просто была собой. Своей добротой, верой, заботой, чистым сердцем, несмотря на то, что вокруг была лишь одна тьма. И даже боль, что когда-то она вышла за другого, не была такой сильной, как сейчас. Тогда, она была рядом, он мог видеть её и надеться, что когда-то, пусть пройдёт хоть целая вечность, эта девушка будет с ним снова. А сейчас, он мог прождать вечность, но её не вернуть. И её нет нигде, где он смог бы найти. — Она обрела покой, — шепчет Ребекка, укладывая голову на плечо брату и смахивая слезу. — Я верю, что она нас встретит там. Элайджа молчит, но его тело мелко дрожит. Он хочет вернуть себе контроль, но боль потери, эта утрата — она медленно убивает его сознание. Телом он может и силён, но духом — больше нет. Всё, что он хотел всегда — это чтобы его семья была счастлива, была вместе и жива. И Хейли ему это подарила. Она сплотила их, была для всех надеждой, боролась за них и ради них, когда сила и вера были на исходе. Она готова была пойти против всего мира ради них, Майклсонов, убийц, которых презирали все, но не она. А он посмел забрать у неё последнее, что она хотела — видеть, как растёт дочь. И сейчас, Элайдже кажется, что лучше бы Хоуп нашла способ его убить, чтобы она никогда ему не простила смерть матери. Это будет лучшим наказанием для него, если член семьи, которых он так оберегал и которых он предал — отомстит и предаст в ответ. Он чувствует, что заслужил. — Не ищи спасения, — слышится голос Никлауса за спиной и Ребекка недовольно на него взирает, но рука старшего брата её останавливает. — Его нет. Если Клаус будет его ненавидеть, ему станет проще. Так должно быть. Потому что себя он уже ненавидит. В руках у Клауса письма, а в глазах — слёзы, но лицо выглядит жёстким всего пару мгновений, пока он не садится по другую сторону от Элайджи. — Я тоже виноват. Все мы. Не уберегли, — Никлаус как-то жёстко и болезненно усмехается, а после — бросает письма в камин, наблюдая, как огонь пожирает их так же, как и тело Хейли. И это чувствуют все трое — боль. Она бьёт туда, где сердце. — Я ей не отвечал на письма, даже не читал, а она продолжала писать мне год за годом. Она не хотела бросать меня, а я бросил грубую фразу о том, что она не Майклсон. Я тоже виноват. Он смотрит на старшего брата и поджимает губы, когда в глазах Элайджи столько боли, сколько не выдержать одному, даже вампиру. Но он не один. Это горе лежит на всей этой семье. — Нам всем есть, что ей сказать, за что попросить прощения и за что поблагодарить. И для всех нас уже поздно. Тихой голос Ребекки кажется таким громким. Она смотрит на огонь, который отражается в, блестящих от слёз, глаз, и тихо покачивается. Элайджа не один, он это чувствует. По правую сторону сидит сестра, по левую — брат. И как бы ему не хотелось, как бы он не ждал — они не отвернулись. Это горе лишь сплотила Никлауса и Ребекку сильнее, чем когда-либо. Ведь снова, один из членов их семьи — мёртв. Та, кто был так важна. И та, которой больше нет. Только у всех них есть ради чего жить: Клаусу — ради Хоуп, Ребекке — ради Марселя, Фреи — ради всех них и своей любимой. И только Элайджа перестал искать смысл, ради чего теперь ему существовать. Искупление Никлаус уже обрёл, а вот Элайджа свою любимую потерял. Но он будет стараться быть лучше: день за днём, год за годом, вечность за вечностью, он будет стараться. Ради неё. Потому что Хейли всегда была и будет его любовью. Всегда и навечно. Пока длится вечность.