Первая улыбка

      Низенький полноватый мужчина, лет сорока-пятидесяти на вид, бежал по улицам Пентаграмм-Сити в сторону пригорода. Седые бакенбарды и черный котелок на почти облысевшей голове смешно подпрыгивали при каждом шаге его коротеньких ног. Он спешил. Спешил так, как не спешил, пожалуй, никогда в жизни… Да и после нее тоже. В правой руке он сжимал увесистый квадратный чемоданчик, обтянутый коричневой кожей, а подмышкой левой руки держал сложенную треногу. Именно с этим же набором он несколько лет назад присутствовал на, пожалуй, самой роскошной за всё существование Ада свадьбе. На свадьбе его сегодняшних заказчиков, с которыми он, признаться честно… предпочел бы больше не пересекаться НИКОГДА. Тот день, когда с ним связался сам Радио-Демон, предложив стать свадебным фотографом, мужчина будет помнить до своей второй смерти, которая однозначно настигнет его рано или поздно, учитывая то, во что он ввязался. Та свадьба… Это было пиршество упорядоченного хаоса. Так, впрочем, можно было описать и саму парочку влюбленных друг в друга тогда еще молодоженов. Он — воплощение импульсивности, король импровизации и сама непредсказуемость. Она — само совершенство во всем, безукоризненная, безупречная, слишком идеальная и слишком жестокая… Как эти двое сошлись — до сих пор остается для фотографа загадкой уровня «существует ли жизнь после смерти после смерти?». То, что он видел на свадьбе, было не просто любовью, это было высшим проявлением страсти! Страсти, которая имеет свойство быть мимолетной и не оставлять после себя ничего после пары лет (или даже месяцев) совместной жизни. Признаться честно, фотограф был уверен, что эта парочка обречена на разрушение, сопровождаемое громким скандалом, как это всегда бывает у представителей бомонда. Они должны были буквально сожрать друг друга, продержавшись в лучшем случае до годовщины, но… Как ни странно, после нашумевшей свадьбы, на которой сладкая парочка ушла в отрыв, превратив сие светлое событие в кровавую баню (фотографии которой до сих пор снятся их бедному автору по ночам), о них буквально ничего не было слышно! Они полностью отстранились от внешнего мира, предоставив себя друг другу полностью и без остатка. Даже бизнес-партнеры Рози не раз замечали в своих интервью, что видят Цветочную Госпожу все реже и реже. Если бы фотограф не был вынужден присутствовать на той свадьбе и не видел двоих из одиннадцати сильнейших грешников Ада во всей красе, то был бы готов поклясться, что весь мир для них отныне свелся лишь друг к другу. Но… черт возьми, он не мог в это поверить! Только не после того, что ему пришлось пережить… Вернее, ПОВЕЗЛО пережить! И вот теперь, спустя столько лет относительного спокойствия и тишины (насколько это в принципе было возможно в Аду), судьба вновь свела Бернарда (а именно так и звали нашего героя) с этой жуткой супружеской парой. Вероятно, его работа пришлась им по вкусу, все-таки они были современниками с одинаковыми предпочтениями и некоторой старомодностью. Именно поэтому пару дней назад любимую песню фотографа, что играла из массивного радиоприемника, прервал шипящий помехами голос, который Бернард так надеялся не услышать вновь. Радио-Демон, чуть не ставший причиной инфаркта, договорился со старым знакомым о новой фотосессии в поместье своей жены. Причину столь неожиданного предложения Бернард так и не уточнил, вероятно, из-за невероятного количества адреналина, что на некоторое время полностью выбил его из реальности. Также вполне вероятно, что именно по той же причине мужчина, не раздумывая, согласился и, небрежно заглянув в свой дневник, с «радостью» выделил свой следующий свободный день на фотосессию для Аластора и Рози. Начало ее было назначено на полдень, и Бернард, выйдя из дома за два часа до этого, мог совершенно не бояться опоздать, но… Он очень боялся! А потому и спешил, постоянно сбивая дыхание, стирая о мостовую свои лакированные ботинки и время от времени протирая блестящий от пота лоб своим носовым платком. На месте он оказался в 11:02, а это значило, что у него есть еще час на то, чтобы отдышаться, прийти в себя и вновь стать презентабельным на вид. Разумеется, после такой пробежки, ему даже этого времени не хватило. Когда через пятьдесят минут он все же решился зайти на территорию поместья, пот все еще лился с него рекой. Хотя… Возможно, теперь это уже было из-за страха перед предстоящей неизвестностью. Бернард уповал на то, что его не сожрут с потрохами хотя бы по той же причине, что и в прошлый раз — он блестяще выполнит свою работу. Хотя в тот раз помимо него было много других гостей… А сейчас-то он будет один! Что если Рози решит перекусить им после фотосессии?.. Ах, как бы то ни было, отступать было поздно! Бернард нажал на кнопку звонка и стал ждать. Где-то в глубине дома послышались шаги, постепенно приближающиеся к дверям. Те вскоре открылись, и фотографа встретил всё тот же надменный взгляд… дворецкого! Бернард вздохнул с облегчением. Куда спокойнее было вначале встретить того, кто однозначно не убьет тебя… По крайней мере, без прямого приказа.  — Бернард. — кивнул тот в знак приветствия и отошёл в сторону, приглашая гостя в дом.  — Герхард! — радостно воскликнул фотограф, заходя внутрь. — Я не опоздал? — на всякий случай поинтересовался он, хоть и прекрасно знал ответ на свой вопрос.  — О нет, Вы пришли даже рано. Господа… еще не готовы. — в голосе дворецкого отчетливо слышалась усталость. Да и вообще Герхард выглядел куда более измотанным и постаревшим, нежели несколько лет назад, на свадьбе своих господ, когда они с Бернардом впервые встретились. Вероятно, предположил фотограф, тяготы супружеской жизни всей своей массой свалились исключительно на плечи бедного дворецкого. Что ж, этому бедняге можно было только посочувствовать… И как он вообще так живет?  — Что ж, ничего, я буду ждать столько, сколько потребуется. Фотосессии — дело не быстрое. — сказал Бернард, снимая с себя жилетку.  — Разумеется, Вы будете ждать… — ехидно заметил Герхард, принимая из рук гостя его одежду. — У Вас же почасовая оплата. Бернард рассмеялся, от чего бакенбарды вновь смешно запрыгали на его щеках. Да, быть может, дворецкому и приходится тяжело, но этого саркастичного старика ничто не способно сломать!  — Я уведомлю господ о Вашем прибытии, а пока прошу пройти в гостиную.  — Благодарю! — что ж, общение с Герхардом действительно пошло Бернарду на пользу. Он уже практически полностью успокоился и, проводив дворецкого взглядом, направился в ту сторону, в которой предположительно была гостиная. К сожалению, фотограф совершенно не ориентировался в этом доме, а потому очень скоро оставил свои поиски и пристроился на мягкой софе, что стояла под лестницей. Треногу и чемоданчик Бернард положил рядом с собой и от нечего делать стал прислушиваться. В особняке стояла давящая тишина. Казалось, что Герхард, до этого бывший единственным живым существом здесь, не просто ушел и скрылся за одной из многочисленных дверей, а… исчез! Будто никогда его тут и не было! Очень странное и неприятное ощущение, которое… Неожиданно было прервано другим. Бернард поёжился — ему показалось, словно за ним наблюдают… стены! Фотограф был совершенно один, но при этом отчетливо чувствовал присутствие посторонней сущности. Все спокойствие тут же, как рукой сняло… Но долго переживать по этому поводу ему не пришлось — нашлась причина посерьёзней. Откуда-то сверху вновь донеслись шаги, однако эти явно принадлежали не дворецкому. По мере приближения неизвестного звук его шагов все больше походил на стук копыт по паркету. Бернард почувствовал, как по его лбу вновь пробежала капелька пота. Вскоре над самой головой Бернарда со скрипом открылась дверь и на вершине лестницы, под которой сидел фотограф, оказался тот самый кто-то. Увидеть его пока не представлялось возможным, впрочем, Бернард и не горел особым желанием это сделать. Он покрепче сжал в руках свой чемоданчик и зажмурился. Цок. Цок. Цок. Неизвестный не спеша спускался по лестнице, отмеряя деревянные ступени прямо за спиной у бедного Бернарда, который уже сто раз пожалел о том, что согласился на эту проклятую фотосессию. Цок. Цок. Цок. И на кой черт он вообще стал фотографом? Лучше бы пошел в какую-нибудь мафиозную группировку, стал бы шестеркой, выполнял бы всякую грязную работу… И то безопасней было бы! Цок. Цок… Бернард сглотнул. Неизвестный наконец спустился и, вероятно, оглядывал помещение в поисках гостя… Как же хотелось умереть быстро и без мучений…  — Ах, вот Вы где! — раздался до боли знакомый испещренный помехами голос. — Прошу прощения за ожидание, мы с супругой никак не можем подобрать нам подходящие наряды, ха-ха! Фотограф открыл глаза и поспешил встать в знак приветствия. Каким же трусливым дураком он был только что! Вероятность быть убитым куда больше, если проявлять неуважение к заказчикам! Любой страх Бернарду следует позабыть до тех пор, пока его не попытаются съесть. До тех же пор он обязан выполнить свою работу и сделать это блестяще!  — Приветствую, мистер Аластор, сэр! — поклонился он, стараясь звучать как можно более уверенно. — Не переживайте на мой счет, я… У меня ведь почасовая оплата, так что…  — Ха! И то верно, Вам-то это как раз выгодно! — Радио-Демон улыбался всегда. Но когда что-то веселило его, он начинал… «улыбаться»! То есть, его улыбка становилась еще шире, от чего Бернард мог разглядеть все тридцать два его желтых и острых, как бритва, зубов. Сказать что эта его «улыбка» была жуткой — ничего не сказать. — Но все же, чтобы не утомлять Вас одиночеством, предлагаю подняться к нам, наверх. Нам бы очень пригодилось Ваше мнение, как опытного фотографа.  — Я к Вашим услугам! — расшаркался Бернард, взяв с софы треногу.  — Чудесно! Итак, прошу за мной! — с этими словами Аластор принялся подниматься обратно на второй этаж, откуда и пришел, а Бернард поспешил за ним. Когда лестница была преодолена, Радио-Демон продолжил вещать. — Прежде чем мы придем на место, объясню суть проблемы: я считаю, что на фотографии мы должны быть в нашей повседневной одежде, так сказать, чтобы сохранить себя на фотографии именно такими, какие мы есть в жизни, — мужчины прошли через одну из дверей и шли уже по длинному темному коридору. — А вот моя дражайшая Рози… Она напротив считает, что если фотографироваться, то так, чтобы не стыдно было показать знакомым. Фотографии — это ведь на века, и мы не должны остаться в веках «повседневными». Мы должны хотя бы на них быть идеальными! Хех, если честно, то я считаю такое отношение к фотографиям несколько… Старомодным, не находите? Аластор залился шипящим смехом, а Бернард нервно сглотнул. Ох, как же ему не хотелось участвовать в этих семейных дилеммах. Нет, разумеется, в этом деле без дилемм никак, но… Но занимать чью-то сторону, в то время как оставшийся в одиночестве оппонент может щелкнуть пальцами и обратить тебя в пыль… Нет уж, увольте!  — Если честно, то я и сам, своего рода, старомоден в этом вопросе. — решил все же рискнуть Бернард, ответив честно. — Возможно оттого, что мы с Вашей супругой жили в одно время… Прошу прощения!  — Хм… — Аластор, казалось, был несколько огорчен ответом фотографа, но все же явно недостаточно сильно, чтобы убить Бернарда на месте. — Что ж, ладно, Вам виднее… В таком случае, придется все же признать свое очередное поражение и согласиться на костюм, который мне подобрала Рози. Эх…  — Ну… Эм… Если хотите, я могу встать на Вашу сторону! — поспешил поддержать мужчину Бернард. Тот резко остановился и медленно повернулся к собеседнику. В его глазах отчетливо читались изумление, добрая насмешка и снисходительность.  — Мой дорогой Бернард… Вам жить надоело? Соврать ЕЙ? Да еще и огорчить своей ложью?! Огорчить, разумеется, до тех пор, пока она не поймет, что это ложь. — Аластор вновь засмеялся. — Нет-нет-нет, друг мой, Вы нам еще живым нужны!  — П-прошу прощения, не подумал… — Бернард был готов сквозь землю провалиться. Жаль, что проваливаться было некуда…  — Да не переживайте Вы так! Лучше скажите, что думаете об этой цветовой гамме? Не слишком пёстро? — Радио-Демон указал на свой наряд. Только сейчас фотограф обратил внимание на то, во что был одет собеседник: розовая атласная рубашка, расстегнутая наполовину, из-за чего была видна покрытая множеством старых шрамов грудь мужчины, развязанная галстук-бабочка на шее и малиновые брюки с кожаным ремнем. Довольно странно, что этот наряд Аластор мог посчитать пестрым, но как бы то ни было…  — Ам… Мой фотоаппарат делает черно-белые фотографии… — с легким недоумением напомнил Бернард.  — Ой, ну конечно! Ха-ха! Прошу прощения, я просто уже очень давно не фотографировался.  — Ничего, хех… — чем дальше, тем все более и более уверенно чувствовал себя фотограф. Как ни странно, Радио-Демон вел себя вполне… адекватно? Да это звучит даже как-то неправильно…  — Вот мы и пришли! — наконец объявил Аластор, открывая дверь в просторную залу. Здесь, вероятно, проводили балы. — Рози сейчас вот за той ширмой, пойдемте, поздороваетесь. В углу помещения действительно стояла ширма, вокруг которой было раскидана куча одежды (как женской, так и мужской). Рядом с ней, лицом к вошедшим стоял Герхард, уже успевший стать вешалкой — одежда была накидана и на него.  — Ох, а стоит ли?.. Не хочется смущать Вашу супругу, да и Вас…  — Вы просто поздороваетесь. Я же не предлагаю Вам лезть за ширму и пожимать ей руку, хах.  — Справедливо… Мужчины наконец приблизились к ширме и стоящему рядом дворецкому. Тот сразу же возвестил об их прибытии, на что откликнулся приятный женский голос:  — О, Бернард! — Рози помахала своей ручкой из-за ширмы. — Очень рада вновь встретиться! А теперь прошу, скажи этому оленю, что…  — Не стоит, дорогая, мы уже все обсудили, и я признал свою неправоту, — поспешил перебить ее супруг.  — Хах! Стало быть, человеку, с которым мы встречались раз в жизни, переубедить тебя легче, чем жене? Прости, Бернард.  — Нет-нет, ничего! — отмахнулся фотограф.  — Рози, прошу тебя… Я и так уже проиграл, не стоит танцевать на моих костях.  — Ну, так и быть… — хоть лица женщины и не было видно, по ее голосу было понятно, что она самодовольно улыбалась. — В таком случае одевайся скорее в тот костюм, который я тебе подобрала, мы уже почти готовы.  — Хорошо… Одарив стопку предназначенной ему одежды взглядом, полным презрения, Аластор щелкнул пальцами. В ту же секунду та одежда, что была на нем, обратилась точно той же, что лежала в стопке: бабочка сама собой пришла в презентабельное состояние, а поверх уже застегнутой рубашки оказались надеты малиновые жилетка и пиджак, как раз под стать брюкам. Поправив монокль и цепочку карманных часов, мужчина с недовольной улыбкой и наигранно довольным голосом объявил:  — Я готов, дорогая.  — Чудесно! Я уже почти…  — Постойте! — неожиданно для себя вмешался Бернард. — Но это ведь ненастоящая одежда, а созданная с помощью магии! Дело в том, что… Мой фотоаппарат не способен отображать на снимках полностью магические объекты. При таком раскладе Вы будете на снимке только лишь в рубашке, как были!  — Вернее, в своем повседневном облачении, — невозмутимым тоном поправил его Герхард. — Ведь даже те предыдущие рубашку и брюки господин создал из магии, поверх своего классического красного костюма. В воздухе повисло неловкое молчание. Аластор закрыл глаза и, приложив два пальца правой руки к виску, проговорил:  — Бернард, Вы болван…  — Насчет того, кто тут болван, я бы поспорила, — из-за ширмы выглянула Рози, метнув на супруга гневный взгляд, и фотограф наконец получил возможность вновь увидеть ее ужасающе прекрасное лицо без намека на нос, со ртом, полным белоснежных зубов, что были, казалось, еще острее, чем у Аластора, и с черными, как сама Тьма, пустыми глазницами. Впрочем, долго любоваться ей не представилось возможным — она скрылась так же быстро, как и появилась.  — Ну, лень мне переодеваться, что я могу поделать?  — О нет, дорогой, тут дело не столько в твоей лени, сколько в нежелании фотографироваться не в лохмотьях, а в нормальной…  — Я бы попросил! Мой костюм хоть и не новый, но еще хоть куда!  — Господа, господа! — вновь встрял Бернард. — Мы ведь не одну фотографию делать будем! Вы вполне можете сфотографироваться в разных костюмах!  — Хм, а это идея! — щелкнул пальцами Аластор.  — Ага, а пока мы будем переодеваться по сто раз, часики будут капать на наш счет… — с ухмылкой заметила Рози, чем вызвала дружный смех супруга и фотографа.  — Да-да, миледи, все верно, Вы меня раскусили, — с улыбкой ответил Бернард.  — Что ж, тогда решено! Дорогая, подвинься, я все же переоденусь! — с этими словами Аластор взял стопку одежды и направился прямиком за ширму.  — Оу, дорогой, неужели ты будешь переодеваться прямо у меня на глазах! И когда это ты стал таким развязным? — игриво поинтересовалась Рози. Далее последовал неразборчивый шепот, от чего Бернард невольно покраснел и отвернулся, хоть и без того не мог видеть ничего, происходящего за ширмой. Герхард же в очередной раз лишь устало вздохнул.  — В таком случае… Я пока что настрою аппаратуру… — смущенно сказал Бернард, пусть его никто и не слушал, и принялся раскладывать треногу. Когда та была готова, он пристроил на ней чемоданчик и наконец раскрыл его. Наружу выехал объектив на квадратной дощечке, прикрепленной к чему-то вроде гармошки. Также внутри фотоаппарата-чемодана оказалась и сложенная черная ткань, которую Бернард быстро развернул и накинул себе на голову. — Фотоаппарат готов, господа!  — Мы тоже! — с улыбкой ответил Аластор, выходя из-за ширмы. Он был одет уже в свой настоящий костюм (хоть внешне ничего и не изменилось).  — Кстати, я как-то видела «классическую» фотографию, на которой мужчина и женщина поменялись как местами, так и костюмами! Нам тоже нужно это попробовать, раз уж мы и без того переодевания затеем. Будет забавно!  — Ох, только ради тебя… — закатил глаза Радио-Демон, расчищая супруге проход из-за ширмы сквозь завалы одежды. И вот, она предстала перед фотографом во всей своей красе: идеальная фигура, облаченная в нежно-розовое воздушное платье, что так удачно сочеталось с аляповатым костюмом супруга. Никаких броских ювелирных украшений на ней не было — очень простой, незамысловатый и при этом невероятно красивый образ. Но не красота женщины привлекала к ней внимание. Бернард не сумел сдержать вздоха изумления: на руках Рози держала укутанное в кружевные пеленки… дитя! Маленькое демоническое создание, вобравшее в себя лучшие черты, как отца, так и матери (сомнений в том, что это ребенок именно нашей сладкой парочки и быть не могло!). Это была… девочка! Буквально пару месяцев отроду! Но как такое возможно? И, что еще важнее, как столь прекрасное и невинное существо могло родиться здесь, в Аду, да еще и у столь ужасающих грешников? Это было просто… непостижимо! Заметив искреннейшее изумление фотографа, Аластор гордо улыбнулся. Рози же статно прошла к стулу, заранее приготовленному для будущей фотографии, и аккуратно опустилась на него, не проронив ни слова. Она тоже улыбалась, пусть и куда более сдержано, но все же своей гордости было не скрыть. Аластор прошел вслед за супругой и встал слева от нее, опустив руку ей на плечо.  — Н-но… КАК? — все-таки не сумел сдержаться Бернард.  — Да мы и сами диву даемся: разве может ребенок быть таким тихим? Верно, дорогой? — хитро ответила Рози, взглянув на Радио-Демона.  — Да-да! Порой, просыпаясь по ночам от абсолютной тишины, я невольно задаюсь вопросом: «а дышит ли она вообще?», и тут же вскакиваю с постели, спеша проверить кроху.  — Но.!  — Ее зовут Ленор! — словно не слыша недоумения фотографа, заметила демонесса. — Давай же, Ленор, поздоровайся с дядей.  — Ленор… Какое замечательное имя! — уже смирившись с тем, что ответы он не получит, сказал Бернард. В тот же миг дитя, что, казалось, спало до этого момента, неожиданно открыла глазки. Те сразу же вспыхнули красным! Вернее… зрачки девочки горели красным, а вот белок был… черным! Невероятное сочетание глаз обоих родителей! Да, это определенно была их дочь. — Вот это да! Она смотрит на меня! — с умилением заметил Бернард. Однако в следующее мгновение ему стало несколько не по себе. Этот взгляд… Девочка смотрела не на него… Она смотрела В него!  — Ну, разве она не чудо?  — Вне всяких сомнений, миледи! — ответил фотограф, чем вызвал очередной приступ гордости у Аластора. И все же… Все же это было невероятно! И дело даже не в самом ребенке, а во всем том, что Бернард сейчас видел перед собой. А видел он… самую, что ни на есть настоящую семью! Семью грешников, каждый из которых убил, по меньшей мере, сотни невинных и виновных душ, как на Земле, так и под ней. Маньяки, убийцы, психопаты — вот, кем они были! Вот их он видел тогда, на свадьбе. Вот, о чьих ужасающих похождениях он слышал легенды! Двое из одиннадцати сильнейших грешных душа Ада! Но сейчас… Сейчас они стояли перед ним, являя собой пример идеальной семьи аристократов конца XIX, начала XX веков! Бернард не видел больше перед собой причин своих ночных кошмаров. Он видел двух абсолютно новых, незнакомых ему людей! Мало того, что они вовсе не излучали той неудержимой опасности, вызывающей первобытный страх у окружающих, так еще и это сильнейшая аура искренней, чистейшей любви, заполнявшей собой залу! Любви, как супружеской, так и… Родительской! Это дитя на руках у любящей матери — ангел во плоти демона! Невинный цветок, проросший сквозь асфальт Адской трассы. Неужели даже здесь возможно было что-то столь прекрасное? Неужели Ад не так плох и безнадежен? Быть может… Нет, возможно ли, что эти двое действительно изменились? Возможно ли, что они стали лучше друг для друга и для ребенка? Бернард был уверен, что счастье в таком браке невозможно, что он разрушится, не успеют они доесть остатки со свадебного стола, но… Черт возьми, как же он ошибался!  — Итак, вы готовы? — спросил Бернард, наклоняясь к фотоаппарату и собираясь накинуть на него черную ткань. — Надеюсь, малышка не испугается вспышки?  — Сомневаюсь, что она хоть чего-нибудь способна испугаться, ха-ха! — усмехнулся Аластор.  — Хорошо! — улыбнулся в ответ фотограф. — В таком случае… Замрите и не забудьте про улыбочки! В этот момент произошло то, чего не ожидал ни один из присутствующих в комнате. Ленор, что продолжала прожигать Бернарда взглядом, словно дождавшись наконец команды, улыбнулась! Эта улыбка была буквально до ушей и, что самое жуткое, во все двадцать молочных зубов, которых все же не должно быть у ребенка в столь раннем возрасте. Да их острота… Зубками девочка явно пошла в маму… Бернард замер в изумлении, с восторгом и ужасом разглядывая Ленор. Аластор и Рози, впрочем, отошли от восторга куда быстрее и, не желая упустить возможность запечатлеть такое великое событие в их жизни, как первая улыбка ребенка, завопили в один голос:  — СНИМАЙ! СКОРЕЕ ФОТОГРАФИРУЙ!!!  — ОХ! Да-да, конечно, секунду! — лицо фотографа скрылось под черной тканью, а правой рукой Бернард прикрыл объектив. Супруги в свою очередь быстро вернулись в исходные позиции и замерли, с трудом сдерживая радость. — Сейчас… вылетит… птичка! Вспышка, хлопок, густой дым… Это была первая из многочисленных семейных фотографий Ленор. Это было Ее первое фото… Фото ее первой улыбки…