сошла с ума

сводная сестра улыбается приторно-сладко, с легким румянцем на щеках и сахарным сиропом вместо слов. ария верит. этой ее приторной улыбке, светлому взгляду, в котором читалась любовь и привязанность, нежным рукам и теплым объятиям. арии больно смотреть на миэлли, в глазах все плывет разноцветными яркими пятнами ее великолепия и блеска, но она все равно смотрит; смотрит, чтобы ослепнуть. миэлли — ангел, дарованный ей свыше и яд, присланный из самых глубинок ада, что отравляет мысли и легкие, не давая дышать полной грудью. яд действует медленно, постепенно сводя девушку с ума все больше и больше; арии кажется, еще чуть-чуть и наступит конец., но конец не наступает. стоит отвести взгляд от сестры и весь мир в одно мгновение становится серым, серый ей противен, поэтому она всегда смотрит на миэлли чуть дольше и пристальнее, чем это положено. ария не понимает себя, она рушит в своих покоях все, что первым попадается на глазах и делает то, что умеет лучше всего — изводит прислугу в доме, отца, мать и брата. лишь одна миэлли улыбается все также приторно-сладко, готовая прийти арии на помощь, обнять и успокоить. ее губы будто медом намазаны, она выглядит так, словно внушает доверие, но ария больше не верит. она сходит с ума. все больше не такое, как прежде. все никогда не было таким. сейчас, стоя на коленях, вся в крови и грязи, она понимает. — тупица, — уголки ее губ слегка приподняты, а глаза зеленые, с легким желтым отливом — ария именно так представляла свой яд искрятся счастьем и радостью. — ты даже слишком глупая. твоя прислуга работала на меня, а ты так и не догадалась об этом. жестокие слова, что говорит миэлли режут ножом по сердцу и причиняют боли больше, чем отрезанный и посыпанный солью язык, кровоподтеки, царапины и синяки. если бы был шанс все изменить… ария бы точно не влюбилась в нее. но тогда почему она все еще чувствует себя зависимой?