Коллекция яда и арсенал улыбок

Морган заходит в комнату и Гант, шедший за ней, еле успевает придержать дверь, которую женщина с силой, нарочито демонстративно пыталась захлопнуть прямо перед его лицом. Она злится, но молчит. Снова. Тишина стоит в дверях, и главе полицейского участка кажется, будто волны ярости мисс Фей отражаются от стен, сталкиваются и издают звук отдаленно напоминающий змеиное шипение. Морган чувствует взгляд на своем затылке, но остаётся невозмутима, слышит тихие шаги, но не оборачивается. Мужчина видит это в тысячный раз. Одна и та же модель поведения, одна и та же тактика манипуляции — затаиться, притвориться безразличной, подпустить жертву к себе и напасть. Но Дэймон Гант не был бы собой , если бы не знал названия противоядия. И использовать его нужно... три.. два.. один.. сейчас. Медиум оборачивается на лёгкий поцелуй в макушку и раздраженно смотрит в глаза, подняв голову. Где-то далеко в ее взгляде Гант замечает обиду и горечь. – Какие измены, Морги? Я могу тебе лишь с работой изменять, и то потому что она меня... Или я её... – и нежно, аккуратно, будто боясь спугнуть, обнимает за талию. – Но это не так важно. – Ясно, – она отводит взгляд. – Я могу показать в качестве доказательств показать кипу бумаг, – Гант наклоняется и снова целует, на этот раз в висок. Фей только вздыхает. – Да я не то чтобы против.. но эта твоя идиотская... – она сжимает зубы и издает недовольное цоканье. – Работа, солнышко, работа. – мужчина себе мягко кладет широкую ладонь на открытый участок светлой шеи и бережно гладит тонкую кожу. – Только не кусайся. Иначе... – и подхватывает медиума на руки, словно она не весит и грамма для него. Глаза Морган теряют свою сосредоточенность, впервые за вечер распахиваясь в удивлении. – Пусти. – Не пущу, – Дэймон улыбается также как и везде, в суде, скрывая правду, на работе, шутя над подчинёнными. Морган ненавидит эту лживую улыбку на его лице. Она щурится, небольшие яркие губы растягиваются, выказывая недовольство. Вскидывает брови и шипит Ганту прямо в лицо: – Хочу и буду кусаться, работа этого не умеет, а я умею, значит я главнее. – Работа не волк, работа это work, тут ты права, хаха, – он глупо смеётся, держа хлопающую ресницами женщину на руках. Ее плечи почти незаметно содрогаются в лёгком смешке, но Морган быстро приводит себя в чувства: – Кхм, шутка дурацкая, но это смешно.. Зрачки Дэймона расширяются в оцепенении. На приоткрытых губах появляется другая улыбка, странно наивная. Все черты лица вдруг кажутся более светлыми. Ребенок. Гант – самый настоящий ребенок внутри. – Ты посмеялась! Какое чудо, – в его глазах мерцают искры, он звонко целует Морган в щеку и довольно кружит с ней по комнате. Женщина хмурится и рвано выдыхает. Как бы очаровательно это не было, вестибулярный аппарат имеет свойство выходить из нормы. Гант садится вместе с Морган на диван, но так и не выпускает из рук. Она смотрит на него пристально и немного смущённо. Выдыхает: – ...придурок. – Зато каков, – щурится и расплывается в хитрой, самодовольной улыбке, третьей из его арсенала. Деймон знает, что она нравится Морган больше, чем предыдущие. Да, у них обоих есть свои уловки. И как ни странно, даже несмотря на то, что и Гант, и Фей знают о об этом, они всё ещё работают. Безукоризненно. – Ты.. невыносим, ты просто невыносим, – медиум пытается найти в себе силы отвести взгляд и так и не находит. – Не первый раз слышу, но из твоих уст это звучит как комплимент, – мужчина закидывает локоть с наспех развернутым на нем рукавом рубашки. Появляется четвертая улыбка. На этот раз слишком самодовольная, из-за чего женщина вдруг раздражённо ревниво впивается в Ганта взглядом: – Нельзя. Только мне можно обзывать тебя. Больше не разрешай им так говорить. – Конечно, не разрешаю, – он переодевается в шестую незаметную, но ценную, а оттого слишком личную, улыбку. И шепчет: – Никому. Кроме тебя. Плечи Морган опускаются, она прикрывает глаза и также тихо отвечает: – Хорошо.. Дэймон до дрожи в руках бережно держит свой успокоившийся на секунду личный ураган и нежно прикасается губами к шее. Медиум вздрагивает, но молчит, закрыв глаза, и кладет руки на плечи. Он обращает на это внимание и все ещё аккуратно, почти не касаясь, оглаживает ее предплечья. – Невероятная хрупкость. Ее губы трогает усмешка. – Ты снова повторяешься.. И Гант наигранно удивляется. – Ох, мисс Фей, не вечно я могу быть оригинальным.. – он вдруг становится более серьезным, но также помпезно продолжает. – Но я не могу и отрицать сказанного, – и, взяв за запястье, невесомо целует тыльную сторону ладони. Морган смотрит на мужчину сверху вниз, слегка прищурившись: – И я не прошу отрицать. Как бы в ответ, он снимает очки и убирает их в карман. – Вот и славно. – Ну наконец-то. Весь вечер портили тебе лицо. Я уже говорила, чтобы ты перестал их носить.. только зрение себе посадишь.. – она осуждающе хмурится. – Они кроют в себе намного больше, чем имидж, Морги, – Гант слегка наклоняет голову и кладет ладонь экстрасенса на свою щеку. Женщина принимает инициативу и гладит немного холодной ладонью. – Ну да, конечно. Большой ребенок не отдает свою любимую игрушку.. как трогательно. – Считай как хочешь, – и Деймон довольно расплывается в улыбке, прикрывая глаза, как большой кот.. – И буду, – в подтверждение своих слов, Морган наклоняется ближе и, будто оставляя заклинание, целует в уголок глаз. Гант довольно урчит. – За моё зрение не беспокойся. ~ – Хочу беспокоиться и буду, твое здоровье важнее имиджа, – она вдруг начинает отчитывать и даже ворчать, а Гант, найдя это очаровательным, внимательно слушает. – Ешь какую-то ерунду, носишь стекла фальшивки, работаешь сверхурочно. Конечно я буду беспокоится. Сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, он достает очки из кармана, и нарочно надевает их обратно. Седьмая, нахальная, едкая и бросяющая вызов улыбка. Морган считывает и копирует ее. – Хочешь позлить меня, Дэймон? Что, настолько хочешь моего внимания к своей персоне? – Я люблю внимание! И тебя! – он вскидывает брови и крепче прижимает к себе за талию, сбавляя тон. – На деле, дорогая моя Луна, эти очки помогают видеть реакцию люминола на кровь, которую могли стереть с места преступления. Вот такая маленькая тайна, которую таят эти очки. Увидеть незримое. Медиум удивляется внезапной откровенности: – О, даже так.. довольно умно для такого идиота, пекущегося только о своем имидже, как ты.. но хм.. знаешь.. незрима не только кровь, Деймон, не только кровь, отнюдь.. – Хм? Незримое можно раскрыть. Даже ложь. Даже ужасные тайны.. – он медленно проводит рукой по спине, голос звучит ещё тише. – И это моя работа. – И с кем же ты останешься, Гант, когда эта ложь подойдёт к концу.. работа закончится, ради чего ты будешь жить и носить эти ужасные очки.. – жалостливо, поддерживая всю эту драму, спрашивает Морган. Гант как-то глухо смеётся и разрывает игру. – Она никогда не кончится, Морги. Я не верю в утопию. – Ого.. так вы оказывается уже не так оптимистичны, как сегодня вечером.. – и ее остаток актерской игры тоже рассыпается. – Хотя.. наверное ты прав. – Солнце, я реалист, каким бы я себя не показывал при всех, – он устало кладет голову на плечо Морган, и как утопающий обхватывает её руками. Она обнимает его в ответ: – Знаю.. На лице Ганта появляется восьмая улыбка. Ужасно усталая, вымученная, несвойственная. Она будто вдруг делает значительную, плечистую фигуру меньше. – Ты многое знаешь обо мне, чего нельзя знать другим. Как и я знаю о тебе многое, не так ли? –Он поднимает взгляд, вглядываясь цепко и пристально. Морган становится неловко от такой честности, на лицо падает тень: – Возможно.. А может и нет? Разве я была бы тебе интересна, знай ты все обо мне? Дэймон ухмыляется. Девять. – Ах, моя леди-загадка, как я мог забыть. Но даже так ты... – снова целует в шею, и тихо смеётся. – Хорошо, как скажешь. – Даже так я что? – Морган возвращается к обычному состоянию и цепляется взглядом. – О чем ты? Тебе показалось, – он прижимает ее чуть ближе и прикусывает мочку уха. Морган знает, что он лжет. Она всегда все понимает, только не видит смысла говорить об этом. И Дэймон знает это. Она также наклоняется и шепчет: – Надейся, что мне показалось.. Вдруг голос Ганта звучит в полную силу, и в этой тишине ощущается оглушающим. – Ну-ну, надежда умирает последней, Морги, – сжимает щеки. – Такая чудесная, но такая вредная! – и вульгарно смеётся. Десятая – ухмылка во весь рот. – Ужасно.. – Морган начинает нервничать. – Мне не нравится, что я не могу злиться на тебя.. – Бууу, я сломал твою систему! – хохочет Гант и вдруг накрывает губы женщины своими. – Дэймон Гант, вы что себе... – Фей ошарашена третий раз за вечер. Она резко прикрывает лицо предплечьем и густо краснеет. Он обыграл ее. Немыслимо. Но... раз так, она поставит в этом точку. – А вообще-то, говоришь, ложь никогда не закончится? Но, всего на секунду, я могу приблизить этот момент.. – и целует в ответ. – Никакой ты не придурок.. просто дурак. Мой дурак.. и это правда. Гант вдруг выглядит так, будто ещё немного и прослезится и обнимает чуть крепче чем до этого. – Я знал, но твоё признание облегчило мне душу, ненаглядная! – Все.. хватит.. – Морган закрывается одной рукой, другой отодвигает Дэймона, хмурится и краснеет. – Не хватит! Я хочу ещё! – он перехватывает руку, которой пытаются отодвинуть, и намеренно лезет почти в лицо. Медиум чувствует себя не в своей тарелке, но взгляд не отводит. – Чего ты хочешь? Я уже все сказала, даже лишнее! Не стоило тебя перехваливать, ты.. – Самый счастливый мужчина на свете! – обрывает ее Гант. Фей обессиленно утыкается лицом в грудь и Дэймон понимающе прижимает ее к себе и гладит по спине. – Очаровательная.. Сколько лет идёт, ты всё также прекрасна, как и в первый день нашей встречи. – Не правда.. я никогда не была такой мягкотелой, – доносится из рубашки. – Красота выражается не в мягкотелости, Морги. И это слишком грубое слово для нежности! Она поднимает глаза. – Нежность.. Слова.. человеческая речь не способна обозначить такие чувства как любовь и ненависть..– И опускает их снова. Ложится на плечо и тихо продолжает с закрытыми глазами. – Они простираются шире мышления и языка.. – Слова дают окраску действиям, а кому-то даже дают мотивацию на что-то, – Гант оставляет руку на спине, приобнимая. – Но любовь шире мышления уж точно, пх. – Мотивацию так легко разрушить, ты же знаешь.. – почти незаметно зевает. – Словом. Тц, да, слово - сильная вещь в руках умелого человека! Кто умеет думать, кончено же. – Я умею, ты умеешь. Мы бы могли вершить судьбы, но.. зачем, если можно просто жить, смотря на пробегающие дни.. – взгляд Морган мутнеет. – Если мы будем вместе ломать судьбы одних и тех же людей, не кажется ли тебе это чем-то жестоким? – мужчина убирает руку со спины, немного разворачивается, чтобы заглянуть в глаза медиума и глухо смеётся. – А мы с вами разве избегаем жестокости, добрый сэр? И почему одних и тех же? Людей много.. – ее голос звучит непривычно наивно. Гант уже не улыбается, продолжая рассуждать. – Нет, я о другом. Если бы совместно, мм, не знаю, того же ужасного мужчину, чью фамилию вспомнить тебе не хочется, терраризировали, то это будет... Весьма жестоко, – И снова, даже как-то криво и неестественно смеётся. – Так странно слышать это от шефа полиции. Морган тут же понимает, о чем он. – .... я не стану комментировать это. Вне этих стен ты кто угодно, начальник, шэф, сэр.. Но здесь.. ты это ты. Без рамок. И будь ты всего лишь шефом, мы не сидели бы так и разговаривали бы лишь через прутья решёток и ненависти.. поэтому меня устраивает жестокость в обмен на то, что происходит сейчас. Дэймон все ещё не улыбаясь, смотрит пару секунд, проводя взглядом по каждой черте лица и нежно целует в висок: – За это я тебя и люблю, – он снова прижимается к ее груди как ребенок, и Морган буквально слышит, как мысли медленно улетучиваются из его головы. – Я знаю. И это взаимно.. – Я ни о чем не жалею, знаешь ли! – старый добрый Дэймон Гант возвращается на свое законное место, берет женщину за подбородок и заглядывается. – Конечно знаешь, пх. Морган поднимает бровь. – Не много ли ты себе позволяешь для такого всезнайки, Гант? – Что я себе позволяю? Смотреть в бездонные глаза своей ненаглядной женщины? – Чтобы ты знал, этого хватает, для того, чтобы перейти все возможные рамки.. Хотя о чем я говорю, разве для тебя они существуют? – Конечно существуют, я просто о них не рассказываю, – он говорит со всей серьёзностью и тут же сталкивает кончики носов. – ..действительно.. – Фей зевает. – И почему я даже спрашивать не хочу? – Порой всё без вопросов раскрывается! – он оставляет легкий поцелуй в лоб. – Утомил я тебя. Баиньки хочешь? – Ничего ты не- , – она зевает снова. Придется признать. – Мхм.. какой долгий день. Гант снова подхватывает "мисс Фей" на руки, несмотря на ее несерьезные попытки отбиваться. – В кровать, чтоб наконец отвратительно длиииинный день закончился! – Уф.. поставь меня. Я могу дойти сама. – Своя ноша легче, тем более ты устала. Плюс, королев нужно носить на руках. ~ – Как скажешь.. – Морган натягивает одеяло до шеи и постепенно в мутной дымке сна зовет одними губами. – Дэймон? – Да, луна души моей? – Останься.. Но то, что он отвечает ей, остаётся на грани между вчера и завтра, остаётся в мире, который создан для них, во времени, названном сегодня, на деле длящемся лишь миг.