Любовники

Любовники. Иллуми ненавидел это слово. Как и то, что каждый подпольщик мог сказать, что он, Иллуми Золдик, профессиональный наемный убийца, ночью безвольно отдаётся чужим ласкам. Не то чтобы это сильно задевало его гордость, но каждый раз становилось причиной неприятного покалывания в груди. Секундного, — но всё же. Когда от фразы «Моро и старший сын Золдиков любовники» сердце сжалось впервые, Иллуми даже не обратил на это внимание (иметь дело с чувствами в семье убийц не приходилось, а вот с игнорированием их очень даже). Но когда это произошло второй, а потом и третий раз, он серьезно обеспокоился собственным здоровьем. — Как думаешь, это хроническая болезнь? Или, может быть, у меня аллергия на слово «любовники»? — спросил он, раскусывая чупа-чупс и слегка морщась от ароматизированного вкуса клубники, слишком напоминающего Хисоку. — Или ты просто ждёшь чего-то большего, — раздраженно заметил Миллуки, нещадно стуча по клавишам ноутбука. — А теперь проваливай; чипсы уже закончились и твоё время вышло, а вести монологи в моей комнате тебе никто не позволял. И можешь не благодарить за то, что моё мнение бесплатно. Несмотря на такую дерзость Иллуми даже не стал пытаться метнуть в братца иглу или и ещё что похуже. Бесшумно выскользнув в мрачный коридор, он прислонился к стене и прикрыл глаза, снова прокручивая в мыслях слова Миллуки: он хотел большего... Да, именно этого и хотел Иллуми. Большего, но чего? За проведённые вместе ночи они с Хисокой расплачивались друг с другом удовольствием — значит, не денег. Чаще? Но пару раз в месяц было вполне достаточно. Не придя к определённому выводу, Иллуми решил задать этот вопрос самому Хисоке. При первой возможности оказавшись в городе, где с вероятностью в 80% разговор не подслушают лишние уши, Иллуми набрал Хисоку. Его номер был вбит у Иллуми первым и единственным, помимо семейного. Справедливости ради, этот мобильник Хисока купил Иллуми ради связи с собой. — Да, сладкий? — раздался знакомый голос спустя несколько гудков. Раньше Иллуми совершенно не трогали прозвища Хисоки, которыми он нарекал каждого третьего симпатичного встречного, но... в этом «сладкий» определенно было что-то, и оно заставило сердце Иллуми ухнуть вниз. — Нам нужно встретиться, — коротко пояснил он и бросил трубку. Когда встреча назначалась внезапно, вопрос о месте, где она должна пройти, никогда не задавался, потому что для внезапных встреч, по скромному мнению как Иллуми, так и Хисоки, лучше всего подходили дирижабли, куда и направился Иллуми. На этот раз он даже заплатил за билет и теперь, крепко сжимая перила и скучающе глядя вдаль, ждал друга. В темном небе сверкали огоньки фонарей, высоток, других дирижаблей и, возможно, хантеров, невероятным образом оказавшихся на высоте полутора тысяч метров. Ветер развевал пряди чернильно-чёрных волос Иллуми и холодом бил по щекам. Внезапно на его талию легла тёплая рука, а другая нетерпеливо отвела волосы, открывая шею. Иллуми совсем не противился, когда Хисока оставил на ключице, выше и ниже её приятно болящие засосы. Вместо того, чтобы отстраниться, он без обиняков спросил: — Почему, когда нас называют любовниками, что-то странное происходит в моей груди, и чего большего я хочу? Хисока, которого совсем не смутила внезапная атака, хитро прищурившись, предположил: — Любви? — Разве это не то, чем мы занимаемся с вечера пятницы до воскресенья? — Не шути с таким безэмоциональным лицом, это может сломать людям психику, — хмыкнул Хисока и сделал паузу, дав Иллуми время на осознание собственных ошибок, а затем продолжил: — Я говорю о чувстве любви, а не о том, что ты подумал. Заметив непонимающий взгляд Иллуми, он благодушно пояснил: — Это когда ты доверяешь человеку, тебе нравится его внешний вид, ты чувствуешь влечение к нему и подобная чушь в этом духе. Все это время Хисока не переставал коварно скалиться, но это выражение было принято считать его перманентным. Хотя, если присмотреться, на этот раз оно было более довольным. Иллуми тем временем мысленно соглашался с пунктами, оглашёнными Хисокой. — А ты любишь меня? — осведомился он. Хисока кинул мимолетный взгляд на обручальные кольца на их пальцах и фыркнул: — Определённо точно. Иллуми вздохнул с облегчением и протянул ему открытый блокнот. — Напиши это здесь и поставь подпись. — Иллу, замужество и так подразумевает любовь, — попытался начать спорить Хисока. — Заткнись и напиши, что любишь меня, — Иллуми посмотрел на Хисоку своим гипнотическим взглядом и уже мягче добавил: — Мне нужны доказательства на случай шантажа.