Наследница Хасеки

Дворец, который когда-то представлялся Михримах одним большим чудом, стал отныне для неё тесной клеткой, из которой невозможно выбраться. Её судьба — тернистый путь. Судьба её врагов — адов котёл. Сколько помнила, Мехмед всегда был рядом. Помогал, защищал, наставлял на путь истинный. Поэтому и умер, ибо… не было в нём ни хитрости, ни жестокости. Принцесса же была другой. Расчётливая, не знающая пощады, она была наследницей Хасеки, султаншей по крови. Однако в отличие от своих тетушек, ей всегда хотелось получить нечто большее. Поэтому, ещё будучи совсем юной, госпожа дала согласие на брак с Рустемом. Сын свинопаса, он поднялся до самых небес, правил советом. А вместе с ним и молодая госпожа. Гордость ослепила Ибрагима, Лютфи стал жертвой собственной несдержанности, остальные и вовсе не представляли угрозы. Так Рустем стал Великим Визирем. Так в руках Михримах сосредоточилась огромная власть. Казалось бы, чего ещё желать? Чего бояться? А ведь стоило… Весть о кончине первенца Хюррем пришла поздним летом. Михримах не знала, как жить после этого. Хасеки сумели отыскать лишь несколько месяцев спустя. Конечно, эта новость стала для женщины ударом. Но куда хуже — та правда, которую выбил паша из слуги шехзаде. Мехмеда убили. Заразили оспой. Махидевран султан. Это имя стало для госпожи османов знаком проклятия, что обрушилось на государство. И пока не будет отомщён наследник, не унять боли от его потери. — Михримах, — это была судьбоносная встреча. В Топ-Капы так много коридоров, однако она встретила здесь именно Мустафу. «Какая ирония…» — невесело подумала луноликая и коротко кивнула. Через силу. Конечно, матушка строго-настрого запретила рассказывать обо всех деталях кому бы то ни было. Султан в подобное не поверит, да и доказательств, как таковых, нет. А весенняя роза, понятное дело, всё будет отрицать. «Мы отомстим им. Но не сейчас, потом…» — из головы не выходили слова матери. Да, она знает что делать. Михримах не посмеет ослушаться. — Как дела Хюррем султан? — Она страдает. Конечно, не каждый день после плена узнаешь, что твоего ребёнка больше нет. Упаси Аллах от такого. — Упаси Аллах. Мне жаль, что я не смог раньше выразить ей свои соболезнования, — Мустафа выглядит вполне искренним. Правда, с виду Махидевран султан тоже не была похожа на человека, способного отдать столь жестокий приказ. — Это и правильно. Ни к чему матушку тревожить. Ей сейчас и без того очень плохо, — голос у госпожи не дрожит, а на брата глядит она волком. Тот, кажется, начинает понимать, что что-то тут неладное, хотя и отгоняет от себя дурные мысли. — Ты за что-то на меня обижена? — Я-я? Да нет… тебе кажется. — И всё же? — Ничего нет. — Правда? «Служанки остались позади. Даже если ударю его, никто и ничего не узнает…» — эта идея кажется девушке заманчивой, но она отгоняет её куда подальше. Нет, она не дочь разбойника какого-то. Она — наследница Хасеки Хюррем султан. Она — единственная дочь султана Сулеймана, властелина мира. — Конечно. — Это хорошо. К слову, я кое-что выяснил касательно гибели нашего брата. Брат. Брат. Брат. Не называй так. Он тебе не брат. — И что же? — Боюсь признаться, но, кажется, его болезнь — не случайность, а преднамеренное убийство. — Неужели? — К сожалению. Возможно, руку к этому приложил Шах Тахмасп. — Даже так? — не знай принцесса правды, то отреагировала бы более эмоционально. Но… после долгих разговоров с Рустемом, она поняла, что это не имеет абсолютно никакого смысла. Кому нужна правда, если все только и пытаются, что перекинуть вину друг на друга?! — Да. Опять же, это лишь то, что я выяснил. — Ясно. Что ж, это уже что-то. — В любом случае, очень скоро я вернусь в свой санджак. Перед отъездом хотел бы передать подарок от матушки. Как и все, она скорбит по брату. — Скорбит? По кому? По Мехмеду? — голос дочери владыки трех континентов понизился до угрожающего шёпота. Взгляд её, и без того не очень добрый, стал злым. — Да. Ей жаль, что всё так произошло. Так или иначе… — Я не верю, Мустафа. Больше султанша не могла выносить этого лицемерия. Ну вот как, как так можно? Сперва убили Мехмеда, а теперь скорбят? Да неужели?! — Не веришь? — удивился черноволосый. — Но… — Не стоит говорить никаких «но», я не верю и никогда не поверю в искренность Махидевран султан. Это она моего старшего брата на тот свет отправила. — Михримах, ты хоть слышишь себя? — Слышу также хорошо, как и тебя сейчас. И вижу. Вы радуетесь, ликуете. Конечно, загнали в могилу любимого сына повелителя. Думаете, теперь сможете занять трон, да? — Да что ты такое говоришь? Мы же семья. Откуда такие мысли? — наследник хотел было заключить сестру в объятия, но та отшатнулась, словно мужчина дал ей физическую пощечину. — Семья? — горькая усмешка расцвела на губах луноликой. — Нет, мы никогда не были семьёй, Мустафа. Всё, что было — лишь иллюзия, сон. Пришло время наконец проснуться. Не знаю, причастен ты к произошедшему, и всё же — моего брата убила Махидевран султан. Это меняет всё! — Михримах, не понимаю, о чём ты говоришь. Моя матушка ничего такого не делала. А если хочешь найти виновников всех страданий — оглянись, — не выдержал шехзаде, — Хюррем султан сделала столько, что и на том свете после этого покой найти нельзя. Ведь моего первенца также убили. Сколько было покушений. Сколько жертв принесено. Но… разве это повод рвать родственные узы? Да, мне больно, однако я постарался забыть обо всём. Начал жить новой жизнью. — Ты не святой, шехзаде! Под сводами этого дворца невинных нет, — печально промолвила любимица Хасеки. — Мы не жертвы обстоятельств, мы лишь расплачиваемся за свои грехи. С этим я согласна. Так уж получилось, что пока мы будем жить в вечном страхе, пока одна из сторон не испустит дух. И нет смысла скрываться от правды. Рано или поздно… нам придётся принять истину, будь она даже настолько ужасной. — Михримах… мы не должны нести на себе груз прошлого. — Не надо, шехзаде. — Сестра… — Это конец, всему конец. Мой дорогой, любимый Мустафа ушел, ушел вслед за Мехмедом. Ты, Шехзаде, мне никто, ты мне не брат больше. Ты всё ещё наследник престола династии османов, но не брат мне больше, — султанша склонила голову, но не в знак уважения, а дабы показать, что отныне между ними пролегла целая пропасть. И не успокоится сердце госпожи, пока Мустафа не окажется на дне той самой пропасти, из которой невозможно выбраться. Она — супруга Великого Визиря. Дочь султана Сулеймана. Наследница единственной Хасеки Хюррем. Она — меч и оружие, которое занесено будет над головами врагов. И да будут прокляты мерзкие предатели. Прокляты. Все… до единого.