Сестрёнка

      Принято считать, что под покровом ночи происходят воистину необычайные вещи. В библиотеках оживают иллюстрации книг, на небосводе в немом танце пляшут звёзды, и только полуобнажённая Лилит в этот час сидит на бёдрах Идалин, томно смотря на сестру. — Сдаётся мне, кто-то соскучился,– нахально ухмыляясь произносит совиная леди, слегка приподнимаясь на локтях.       О да, она прекрасно знала этот взгляд, желающий внимания. Лилит в таких вещах слишком предсказуема и открыта, чтобы сразу не понять мотив такого поведения. И, казалось бы, обе были чертовски уставшими после побега от императора Бэлоса, его Ковена, и разделения проклятья на двоих, но силы на ещё одну маленькую шалость остались. — Аргх… Заткнись, Идалин… — Грубо, с присущей своенравностью отвечает старшая, кладя руки на плечи сестры.       Подобные замечания со стороны Иды всегда вгоняли Лилит в краску. В плане секса женщина была ненасытна и нередко стервозна, пока не смягчалась от любовных ласк. Благо, это происходило быстро. Как бы Лилит не хорохорилась, собственная чувствительность её подводила. Это шло Идалин на руку. — Иначе что? — Она резко поднялась, сокращая расстояние между ними до минимума, мурча, невесомо касаясь губ сестры. — Прокляну…

***

      Вжимая сестру в гнездо, прижимаясь к ней вплотную, Идалин истязает шею Лилит поцелуями, чувствуя её содрогания. Она держит её, боясь упустить. Улавливая сбивающееся дыхание и то и дело срывающиеся с губ поскуливания. О да, крошка Лилит возбуждена. Возбуждена и красива в свете луны, падающем на них из огромного витража в форме глаза. Её щёки пылают огнём, а взгляд застилает пелена желания. Прикосновения Иды опьяняют, туманят рассудок и призывают полностью забыться, с головой окунувшись в омут страсти. — Идалин…       Она стонет её имя, когда руки седовласой ласкают грудь, сдавливая соски между пальцами. Когда горячий язык очерчивает скулу, оставляя на ней влажный след, а губы в который раз помечают щёку кроваво-красной печатью. Её бросает в жар, стоит пальцам коснуться промежности. Надавить, раздвигая половые губы. Слишком близко, слишком сладко, слишком хорошо. До неприличия хорошо. Она тонет. В собственных мыслях, ощущениях, в собственной, мать его, сестре. В запретной, но оттого и желанной любви.       Идалин внимательна. Нежна, забывая о собственном желании, когда в руках изнывает сестра. Лилит слишком хрупкая, чтобы так просто оставить её, не доведя до предела. И всегда таковой была.       Зарываясь носом в волосах, вдыхая запах запутавшейся в них ночи, она аккуратно вводит в сестру два пальца и ощущает, как та руками сжимает ткань её ночной сорочки. — Ид-да…– Лилит выгибается, сильнее насаживаясь на пальцы. В сладком стоне запрокидывая голову назад.       По телу разливается тепло, яркой вспышкой ударяя в голову. Лилит нужно пару мгновений, чтобы привыкнуть к ощущениям, прежде чем Идалин сделает первый толчок, смакуя эмоции старшей на вкус. Изучая каждую морщинку на её лице, в стремлении уловить нотки блаженства. Желая сделать всё с головокружительной точностью, достигнув заветных точек сестры. — Аа-Ах…       Наращивая темп проникновений, Идалин расплывается в игривой ухмылке, свободной рукой обхватывая подбородок Лилит. — Смотри мне в глаза, Лилит. Я хочу видеть всё.       Словно под чарами старшая слушается, сквозь желание смотря ей в глаза. Не смея отвести взгляд или хотя бы закрыть их. Помня условие, которое Ида просит соблюдать на протяжении стольких лет.       Зрительный контакт. Для неё он имеет особое значение, когда сестра находится в её руках. Ведь глаза - зеркало души, раскрывающее карты. И каждый раз Идалин ищет в зеркале Лилит то самое, что позволило сестринской любви стереть грани дозволенного, выведя чувства за рамки приличия. И находит, расплываясь в такой искренней тёплой улыбке, коей удостоен не каждый.       Тело Лилит содрогается. Женщина хватает сестру за руку, замедляя темп. Делая проникновение пальцев глубже и грубее, пока не прогибается в сладостной истоме, рефлекторно зажимая руку Идалин между ног. Всхлипывая и ёрзая на месте, не позволяя седовласой остановиться. Закусывая губу, изгибаясь в немом стоне и наконец обмякая. Предпринимая попытку восстановить дыхание и успокоить бешеный ритм сердца. — В этот раз что-то новенькое. – Заинтересовано произносит совиная леди, выводя пальцы из сестры. Под её взглядом смазка медленно стекает вниз, отражая в себе лунный свет. — Надеюсь, ты хорошенько отработаешь это, сестрёнка… — воркует она, стягивая ночную сорочку.