Вечер одного дня.

Юный адепт в белоснежных одеяниях, словно бабочка медленно и бесшумно направлялся в сторону покоев главы своего ордена. Ему много там и не надо было, всего-то доложить то, что просил Ханьгуан Цзюнь. Юноша шел, смотря точно вперёд, изредка провожая проходящее виды краем глаз. Внезапно, Лань Сычжуй услышал тихий треск в кустах, из-за чего резко остановился. Прищурив глаза, а после улыбнувшись, юный заклинатель достал из кустов белого пушистика, что слегка подрагивал своим хвостиком и доедал зелёную травинку. Поглаживая маленькое существо, Сычжуй продолжил свой путь в сторону покоев Цзэу-цзюня. Собирая нужные мысли в единую кучу, заклинатель устремил свой взгляд к ближайшей постройке, в которой и находился в данную минуту сам глава Лань. Сердце ускорило свой ритм, когда из-за довольно яркого света внутри цзиньши, он увидел силуэт первого нефрита, что стоял недалеко от окна. "Все еще работает...?" — подумал юный заклинатель, останавливаясь почти рядом с дверьми самих покоев. Почесав белоснежную шкурку кролика в последний раз, Сычжуй отпустил создание на землю, а сам привел свое одеяние в порядок. Расправив рукава, отряхнув подол одежд и поправив Налобную ленту, что была крепко завязана на лбу, юный адепт постучал в двери, окончательно собравшись с силами, и тихо проговорил: — Достопочтенный Цзэу-цзюнь, я — адепт ордена Лань, Лань Сычжуй приветствую главу ордена. — сделал небольшую остановку между предложениями, слегка сжимая край своих одежд, но уже через секунду, адепт продолжил свою фразу, — Я пришел с докладом от достопочтенного Хангуан-цзюня, что просил доложить вам об очередной ночной охоте. Разрешите побеспокоить, и войти внутрь? — с неким волнением проговорив последнюю фразу, Сычжуй с нетерпением ждал ответа. Он был в покоях главы ордена и даже не один раз, что всегда заставляло его краснеть. Ответа долго ждать не пришлось, Первый нефрит сам открыл двери пред адептом, из-за чего Сычжуй слишком резко встретился взглядом с Сиченем, что заставило его слегка отвести взгляд и неловко улыбнуться. Хуань улыбнулся в ответ и кивком головы, пригласил его зайти внутрь. Не проронив ни слова, Сычжуй прошел вслед за своим главой, а после закрыл за собой дверь, проходя в светлые покои, что были обустроены под стать главы самого спокойного ордена. Ни единой ненужной вещи, всё стояло по своим местам, факт чего как всегда приводил в восторг. Так уютно и тепло, будто ты находился не в чужих, а именно в своих покоях. Забыв о том, что прямо сейчас перед ним находился глава Лань, Сычжуй блаженно выдохнул, когда учуял прекрасный запах горечавки и тонкий аромат сандала. Так хорошо и спокойно юный адепт не чувствовал себя давно, но уже спустя мгновение его сердце снова забилось в бешеном ритме, потому что Лань Хуань подошёл и встал прямо перед ним. Мужчина стоял во весь рост перед адептом, продолжая спокойно улыбаться, пока тот взволнованно сжимал свои одеяния. Заметив это, Сичень не сдержал тихого смеха и, слегка тряхнув головой, двумя ладонями накрыл чужие, заставляя их отцепиться от белоснежной ткани одеяний. Почувствовав тепло чужих ладоней, Сычжуй слегка бегающим взглядом посмотрел в глаза напротив, и невольно сжал чужие ладони. — Глава Лань...что вы делаете? — с остановками, явно не в силах сдержать своего волнения, проговорил Сычжуй, на что Хуань лишь вновь улыбнулся и склонился к виску юноши. — Совершенно ничего необычного, разве не так, Сычжуй? — опаляя своим горячим дыханием кожу виска адепта, Сичень оставил на том самом участке свой невесомый поцелуй. Вздрогнув от прикосновения обжигающих губ Хуаня, Сычжуй слегка подался назад, но в то же мгновение был пойман в цепкую хватку чужих рук, что крепко прижимали его к себе. Что-то очень приятное, но в туже минуту такое беспокойное дало о себе знать где-то ниже живота. Тихо простонал, А-Юань посмотрел в сверкающие глаза своего главы, что-то внутри ликовало от радости. Так давно у юного адепта не было возможности повидаться со своим главой, что он забыл это чувство. Еле заметно облизнувшись, Сычжуй поднялся на мысочки и уже через секунду прильнул к губам Хуаня, накрывая их своими и соединяя двоих в поцелуе. За всё время пребывания в цзинши, каждый из молодых господ, удивленно и завороженно смотрели друг другу в глаза, будто играя в гляделки, Хуань разорвал поцелуй буквально на секунду, чтобы сказать одну единственную фразу. "— Я скучал" — этой фразы хватило для того, чтобы адепт окончательно провалился в свои чувства и вновь первый возобновил поцелуй. Сичень лишь продолжил улыбаться в поцелуй и, положив свою руку на затылок адепта, углубил его. Сплетая языки друг другу, он слышал приглушённые постанывания со стороны адепта. Так приятно. Подаваться вперёд на главу, прижимаясь ближе и отдавая всего себя в этот поцелуй. Чувствуя как Хуань спускает свои руки к его талии и прижимает к себе ещё ближе, Сычжуй не может сдержать очередной тихий стон. Сичень поднял адепта на свои руки и продолжил отходить назад, пока не дошел до небольшой кушетки возле окон. Отрываясь от губ заклинателя, Хуань присел на ту самую кушетку, сажая на свои колени А-Юаня и внимательно смотря на открытую шею, кожа на которой была белоснежной и чистой, как холст художника. Глава Лань не сдержался и прильнул прямо к ней, оставляя прекрасные, будто цветы фиолетовые отметины, параллельно наслаждаясь приглушёнными стонами Сычжуя. Не медля слишком долго, он начал развязывать чужой пояс, откидывая его в сторону, а после снимая с тела адепта верхнее и нижнее одеяния, отправляя их в полёт вслед за поясом. Оставив юного заклинатель в одних штанах, Хуань продолжил "разукрашивать" его тело, спускаясь все ниже и ниже. Почему его охватила такая страсть к адепту? Ведь именно этого заклинателя, можно было считать сыном Лань Ванцзи и Вэй Усяня, получается, он был ему племянником. Тогда почему? Как и когда он успел так сильно возжелать его? Как такое произошло, что сам глава Лань, достопочтенный Лань Сичень не смог устоять перед обычным адептом, чья фамилия раньше была Вэнь? Все это так же интересовало и самого Лань Хуаня, но не сейчас. Сейчас он был погружен в океан своих чувств, находясь с тем самыми адептом, что перевернул его мир с ног до головы. Изучая каждый сантиметр его тела, каждый шрам и каждый синяк. Оставляя после себя фиолетовые "цветы", Лань Сичень полностью забрал себе юного адепта. Присвоил себе и пометил, делая обычного заклинателя его ордена надолго своим. Мысленно обещая себе оберегать и заботиться о нем, как о самом дорогом, что у него уже есть. Смотря на то, как лента падает со лба А-Юаня ловя ее в свою ладонь, а после снимая и свою. Две ленты, что были в его руке, тут же оказались на кушетке, забытые своими хозяевами. Эта ночь принадлежала только им, Сичень точно не собирался отпускать "своего" адепта сегодня. Белый кролик, которого Сычжуй отпустил прямо перед дверьми цзинши, в данный момент поедал синеватые цветы, имя которых было "горечавка". Так много у этого растения имён, с таким большим количеством интересных историй это растение связано. Видимо, это будет одна из новых историй, которую этот цветок навсегда сохранит в своей памяти. Белый комок шерсти спрятался в самой густой части цветов, что была расположена прямо перед открытым окном, за которым танцевали две разные человеческие тени. Они были абсолютно разные, но прямо сейчас, тени слились и стали одним целым. Этот день они запомнят надолго, если не навсегда. Два разных человека, что стали будто одним целым в глазах белого пушистика.