Вместо Серо.

В белоснежном замке Лас-Ночес, в самом сердце песков Уэко Мундо царила обычная строгая тишина. Арранкары и их предводители занимались каждодневными делами, и ничто не предвещало беды. Сам Айзен Ками-сама чинно сидел на троне (под его божественную задницу Улькиорра заботливо подложил подушечку, так что Владыке было хорошо и комфортно) и пил сто девятый за сегодняшний день чай. Неожиданно величественную тишину ведущего в Тронный Зал коридора прорезал яростный крик: - МУСОР!!!!! Айзен Ками-сама поперхнулся чаем - голос явно принадлежал не Улькиорре, и это было странно. Через секунду кованые двери зала упали в зал, снесённые чьим-то могучим ударом, и взгляду самопровозглашённого Бога предстал... - Когда-нибудь этот чёртов мусор от меня отстанет?!!! - орал плечистый смуглый темноволосый мужик с пучком длинных перьев, торчащих из-за уха, пытаясь стряхнуть со своего плаща намертво вцепившихся в него Лоли и Меноли. Девчонки болтались из стороны в сторону, но не ослабляли бульдожьей хватки. - Ты кто? - кое-как выдавил Айзен Ками-сама, когда немного пришёл в себя, а обессиленные арранкарочки всё же ссыпались под ноги вошедшему. - Мильфьоре в пальто! - рявкнул мужик, обратив наконец внимание на офигевшего Владыку. - А ты что за чучело на троне? Айзену Ками-сама потребовалось всё его хладнокровие, чтобы принять более-менее величественный вид. - Я - Айзен Соуске, Бог Уэко Мундо! - Ты Бог, а мне пох! - заявил мужик, скашивая нетрезвоватый взгляд на чайную чашку, которую Владыка всё ещё сжимал в руке. - А это у тебя там чо? - Как "чо"? Чай. - опешил Айзен, с которого, честно говоря, уже хватило. - Дрянь какая! - сморщился пришелец и полез в карман плаща. - Вот что пьют настоящие мужики-то, а не бурду! Учись, студент! - С этими словами наглец выхватил из руки оторопевшего Айзена чашку, бесцеремонно выплеснул чай на пол и вместо благородного напитка аристократов и мудрецов налил туда какой-то резко пахнущей золотистой жидкости из фляги, извлечённой из кармана. - Пей! Глаза мятежного Шинигами сделались больше, чем у Улькиорры Шиффера и жалобные-прежалобные, но деваться было некуда, а лезть за Кьока-Суйгецу уже поздно. Пришлось глотать. - Вот, молодец! - уже намного мягче пророкотал мужик. - Ещё пей! За третьей порцией поплывший от потрясения и непривычной выпивки Айзен потянулся уже сам. С большим энтузиазмом, надо сказать, потянулся. Первые две недели беспробудной Айзеновской, а потом Айзено-Гино-Тоусеновской, а потом и вообще всеобщей пьянки в Лас-Ночесе, как в самой что ни на есть пошлой преисподней, стояли плач, стон и скрежет зубовный. Потом всё постепенно нормализовалось. Арранкары привыкли к виду непросыхающего Создателя и периодически летающим стаканам, Ичимару Гин засунул свои обычные шуточки, судя по скорбной лисьей морде, именно туда, куда пришелец порекомендовал их засунуть, а отдельно взятый Квинта даже полюбил нахального чужака, так как чужак казался ему круче даже Зараки, а необходимость постоянно уворачиваться от летящих в него предметов он счёл отличной тренировкой. Только Канаме Тоусен ещё не смирился и при каждом удобном случае твердил, что "во имя Справедливости, видеть не хочет этого засранца". Но учитывая, что Тоусен был слеп, как крот, вышеупомянутый засранец только смеялся над этими словами и подливал. О себе нежданный оккупант рассказывал скупо. Он поведал, что зовут его Занзас, что когда он был живым, он должен был стать Десятым Босом какой-то мафии, но у него не вышло и что в этой истории при чём-то был тунец. Какое отношение рыба имеет к мафии, никто из обитателей Лас-Ночес так и не понял, поэтому поверили на слово. Умерев, обломанный в лучших боссовских чувствах Занзас тоже не успокоился, негасимо пылает жаждой мести и шляется по беспредельным пескам Уэко Мундо в поисках какой-то Варии. При этом он в своих шляниях как-то умудрился самостоятельно стать арранкаром - не иначе как из вредности, вот только вместо Серо у него почему-то получается виски. "Виски" и называлась та гадость, которой бывший несостоявшийся Босс поил будущего несостоявшегося Бога. И именно эта проходная, в общем-то, информация заставила улыбнуться (!!!) Улькиорру(!!). - Понимаете, - с несвойственной ему обычно горячностью объяснял Куатро немногим ещё помнящим, что такое быть трезвыми арранкарам, - Именно в этом знании заключается наша единственная надежда. Надо сказать, таких оппозиционных по отношению к новому порядку арранкаров было совсем немного.. Большинству, наоборот, отчаянно нравилась развесёлая мафиозная жизнь. Из Эспады, помимо самого Улькиорры, недовольных нашлось вообще всего двое - Заэль-Аппоро Гранц, которого достало, что его всё чаще и чаще называют почему-то Луссурией и Старрк, которому было всё равно где спать - на Советах (теперь скорее попойках) у Владыки, или на тайных собраниях заговорщиков. Примеру привлекли к оппозиции, надо сказать, чисто для солидности. - Так вот, понимаете, - продолжал гнуть свою линию Улькиорра. - Если, как он сам говорит, виски у него вместо Серо, то значит надо заблокировать его рейацу. Тогда он не сможет больше делать свою вонючую выпивку, Айзен Ками-сама и все остальные протрезвеют и вернётся старый порядок. - Вы гений, Куатро-сама! - восторженно запищали Лоли и Меноли, до сих пор не простившие Занзасу "катания" на плаще. Заэль-Аппоро Гранц в самых цветистых выражениях превознёс аналитические способности Улькиорры, что было уже само по себе нехило. И торжественно поклялся изобрести всё необходимое, а в противном же случае облезть налысо. Клятве верилось, ведь если у Октавы не получится, ему всю жизнь придётся отзываться на Луссурию и уворачиваться от стаканов... Ещё ни над одним своим открытием Октава Эспада не работал так старательно, как над этим. И в конце-концов, у него всё получилось. (Да, Ланца де ла Релампаго - отличный мотиватор) Спасение Лас-Ночеса представляло собой тёмно-золотистую жидкость без вкуса и запаха. Чего стоило Лоли, Меноли и самому Улькиорре (Старрк не считается, он спал) каждый день подливать ослабляющий яд Занзасу в виски - отдельная история, полная головокружительных приключений. Но усилия мятежников в итоге увенчались-таки успехом. С каждым приёмом чудо-средства рейацу Занзаса таяла как снег в апреле. А значит и объём производимой им выпивки неуклонно снижался. И вот однажды настал этот великий день - День Освобождения Уэко Мундо. Виски у Занзаса кончился. Совсем. Протрезвевший Владыка увидел засвиняченный от подвалов до самого купола Лас-Ночес и впал в неистовый гнев. Слушая строжайшие требования немедленно привести всё в порядок в исполнении обожаемого Создателя, Улькиорра плакал от умиления на груди растроганной Трес. Лоли и Меноли мстительно хихикали, носясь со швабрами. Самого Занзаса, похмельного и злого, скрутили и уволокли куда-то Экзекиасы (Экзекиасов много, их не жалко). Гриммджо под шумок прихватизировал для нужд собственной фракции немногие чудом уцелевшие стаканы. Ичимару Гин снова бодро и гнусно хихикал. Тоусен во имя Справедливости вывозил на Ямми за периметр груды мусора и не успевшего протрезветь Ннойтору. Старрк спал. А когда всё было прибрано... О, когда всё было, наконец, прибрано, Айзен Ками-сама собрал свою возлюбленную Эспаду на чай, как в старые добрые времена. За этим чаем царило такое всеобщее облегчение и дружелюбие, что Заэль-Аппоро начал уже подыскивать в разговоре нужный момент, чтобы намекнуть Владыке, что за спасение Лас-Ночеса и Великой Цели его, Октаву, неплохо бы и Квинтой сделать взамен вывезенного с мусором Ннойторы, но тут... - ВРОООООООООООЙ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - раздалось из многострадального коридора перед Тронным Залом. - Чёртов Босс, наконец-то мы тебя нашли! Заэль-Аппоро поймал страдальческий взгляд Улькиорры, молча встал и поплёлся в свою лабораторию. А то мало ли что у этих новых чужаков вместо виски, тьфу, Серо...