Изменяя мир, начни с себя

Чему учит нас Гоа, мой свет? Расстояние - лучший врач. Расставания - больше встреч. Драгоценно то, что хватило ума не присвоить, не сфотографировать, не облечь Ни в одну из условностей; молчанье точней, чем речь. Того, чего не имеешь – не потерять. Что имеешь – не уберечь. Вера Полозкова (с)

Весь полёт и предшествовавший ему путь Драко провел словно в легком трансе. Окончательно решив, что одного в это странное путешествие он Поттера не отпустит, на прочие мелочи уже даже не заморачивался. Словно огоньки на рождественской гирлянде: резкий разговор с матерью, завершившийся взаимными упрёками и слезами Нарциссы "Ты снова меня бросаешь тут одну!"; магловский аэропорт Хитроу с его бесчисленными толпами людей ("Это твой паспорт". "Как ты заставил Министерство сделать эти штуки?" "О, у меня есть пара методов влияния на Министра".); крошечное сиденье самолёта ("Малфой, это бизнес класс, самые большие кресла тут". "Поттер, это пыточные орудия, а не кресла. Для кого они большие? Для гномов?"); странное ощущение беспомощности когда огромный нос самолёта стал подниматься вверх, благо ощущение собственной палочки успокаивало и, наконец, бескрайнее небо. Да, Гарри был прав, ради этого стоило лететь. Небо заворожило Драко с первых мгновений. Когда самолет набрал высоту и вынырнул в безмятежную синь, Драко, привыкший к чудесам с детства, не сдержал восторженного вдоха. Словно огромные бесконечные замки, зефирные облака открывали все новые и новые коридоры. За каждым плавным изгибом определенно кто-то скрывался, такое пространство просто не могло быть пустым. Гарри, галантно, усадивший Драко у иллюминатора, теперь прижимался к нему всем телом, тоже не сводя глаз с открывающихся просторов. Чёрные волосы щекотали Драко шею, а тепло Поттеровского тела отчетливо ощущалось сквозь одежду. Это сбивало с толку. Хотя куда уж больше? - О чем ты думаешь, когда смотришь на них? - Гарри спросил, не отрываясь от очередного витиеватого сооружения. - О том, что до 17-летия и сданного экзамена по трансгрессии соваться сюда нельзя, -  легкий толчок кулаком от Гарри тут же прилетел ему в бедро, Драко фыркнул, - ну чтооо? - О чём ты думаешь, глядя на ебучие облака? - Поттер умел быть настойчивым. - Слушай, я, конечно, понимаю, что мы молоды и мат - это типа секс, наркотики, рок-н-рол, свобода. Но ты можешь мне объяснить почему облака ебучие? - Малфой не удержался от ехидства. Поттер и впрямь по его мнению часто матерился. Он сам скатывался на нецензурщину когда злился или волновался, это понятно. Но облака-то здесь причём? - Ох, какой же ты зааануда, - Гарри повернул лицо к Драко и закатил глаза во вполне Малфоевской привычке, - облака могут быть ебучими, досмотр в аэропорту - заёбывающим, кресло под задницей - блядским. Хотя про кресло я приукрасил. Это же просто слова. Ну мне вот так захотелось. Драко вдруг почувствовал как дыхание Поттера мягко касается его подбородка. Если опустить голову, то губы Поттера будут как раз на уровне его собственных. Завораживающе розовые губы. Очень мягкие на вид. А под нижней губой бледнеет аккуратная ямка, со следами утреннего бритья. Наверняка эта ямочка намного более чувствительная к прикосновениям, нежели сами губы, а уж если ее лизнуть языком. Интересно какая она на вкус? А губы? А язык? - Драко, тебя так возмутило моё сквернословие, что ты лишился дара речи? Малфой вздрогнул: губы и эта блядская ямочка продолжали двигаться, завораживая его. О, он точно сейчас волнуется. Блядь! Блядь! - Тебе никогда не говорили, что мат- это проявление скудного воображения? - аристократическое высокомерие спасало, словно автопилот. - И это мне говорит человек, чей гардероб состоит из трёх цветов и двух видов одежды? - Это называется стиль, Поттер. И что ты имеешь ввиду, говоря "два вида одежды"? - Ну рубашка и водолазка. Ты же больше сверху ничего не носишь, - Гарри успел отодвинуться и Драко сам не заметил как выдохнул. - Я всегда считал, что "верхняя одежда" - это определение для уличной одежды, надеваемой поверх костюма. - Оооо, Мерлин! За что ты послал мне такого зануду? - Гарри вновь закатил глаза и откинулся на спинку кресла, - Драко, с тобой невозможно спорить! - Дискутировать, Поттер, дискутировать, - Драко улыбнулся, вновь отворачиваясь к иллюминатору. Ответом ему был притворно тяжкий стон. "Я думаю, что такое наполненное пространство не может быть пустым и безжизненным" - спустя пару минут тихо сказал Драко. Гарри, повернув к нему голову, молча посмотрел на тонкий профиль, ничего не говоря в ответ. Полёт был по-настоящему долгим. Спустя пару часов, когда обстановка вокруг уже перестала быть такой привлекательно новой, скука дала о себе знать. Магией воспользоваться было нельзя, но спасли взятые с собой книги. Гарри листал подарок Питера и Джулс, им оказался "Путеводитель по Гоа: пляжи, Храмы, ашрамы". Книжка была изрядно потрепанной, как и все подобные издания в Кофелоте. Как когда-то объяснила Драко Джулс - это потому что люди приносят свои, уже побывавшие в путешествии книги, словно заряженные на хорошую дорогу. Драко читал Агату Кристи, она его успокаивала. Действительно увлёкшись педантом Пуаро, Драко почувствовал как голова Поттера мягко опустилась ему на плечо. Настороженно скосив глаза, а позже повернув свою голову он увидел, что Гарри сонно сопит, опустив путеводитель на колени. Сидеть так, ощущая тяжесть чёрноволосой макушки, наблюдая за размеренными движениями груди было уютно. "Что-то произойдёт в этой Индии" подумал Драко. Ему не нужно было быть успешным предсказателем, чтобы понимать неминуемость развязки их, набирающей обороты близости. "Видимо, вариантов всего два: либо ты разобьешь мне сердце и сотрёшь гордость в пыль, либо я буду самым счастливым человеком. Дружить я с тобой вряд ли смогу" - продолжал рассуждать Малфой. "Но как бы то ни было, пусть это будет честно. Я дал себе обещание быть честным сам с собой". Убаюканный своими мыслями и теплом Гарри, Драко медленно склонил пепельную голову поверх чёрной. _____ Нелепый белый байк несётся по тропинке, гордо именуемой здесь дорогой. Рыжая пыль взмывает облаками из под колёс и оседает на землю, деревья, байк и едущих на нем парней. Тёмноволосый азартно глядит впереди себя и чуть пригибает голову к рулю. Очки его покрыты рыжим пыльным налётом, глаза за ними блестят, а губы всё время растягиваются в довольную улыбку. Светловолосый напряженно прижимается к водителю, длинные ноги крепко обхватывают бедра впереди сидящего, руки переплетены на животе, голова наклонена, светлые глаза щурятся от ветра, пыли и сдерживаемого гнева. Байк лавирует между неровностями дороги, резко уходя в поворот и выезжает на открытое пространство: пустынные поля, обрамлением которым стало блеклое голубое небо с одной стороны и мерцающее серое море с другой. Солнце медленно клонится к закату, расцвечивая серость воды в алые и персиковые тона. Байк натужно взревев, прибавляет скорости, пронзительный юношеский крик вторит байку: "Еееееееееееееееееееееееееееееееееееееее!". Грудная клетка брюнета опускается на выдохе, а блондин смущенно вдруг улыбается. POV by Драко Мы сидим на террасе небольшого шейка: три широкие ступени - по четыре стола на каждой. Плетёная мебель, низкие столики с коричневыми стеклянными столешницами. Ступени-террасы приводят к крошечному залу. Все столы обращены к морю, кресла стоят только с одной стороны, такой своеобразный кинотеатр, главным действом в котором является медленное ежевечернее погружение раскаленного диска в сталь моря. Вокруг много людей: разноязычная речь, крики торгашек бижутерией, лай собак, писки детей, разнобойная музыка из каждого шейка, шум волн. Море сегодня показывает характер и волны обрушиваются на берег с треском, тут же убегая обратно. Купаются, точнее болтаются в воде только безумцы с досочками, до настоящего серфинга это действо не дотягивает, но адреналин, наверняка, приносит. Мы сидим рядом. Молча. Каждый думает что-то своё. Ну или не думает, как в случае Гарри, а только пялится вокруг и на море-солнце. Перед нами, на уровень ниже сидит пожилая пара из Глазго. Мы сталкиваемся с ними уже неделю и потому знаем, что эти старые хиппи приезжают в Индию в пятый раз и что Мартин пьёт исключительно олдмонк, а его Мэг любит упоминать святого Мунго - хранителя Глазго по поводу всех наблюдаемых ею нелепиц. Они сидят идентично нам, откинувшись каждый в своё кресло, лица обращены к морю и только кисти рук у них переплетены. Мы приходим в этот шейк каждый вечер, после того как нашли его впервые. Гарри нравится лицезреть закат именно отсюда. Мне глобально безразлично топографическое месторасположение, заведений уровнем выше на побережье нет, а довольная мордаха Поттера - малая плата за мелкие неудобства в виде потрепанных кресел и липких стаканов. После наступления темноты - она обрушивается практически сразу за исчезнувшим солнцем, мы просим счёт и медленно идем вдоль берега на стоянку байков. О, это отдельный вид пыток для моей задницы и нервов. Передвигаться по Гоа можно на такси, арендованной машине или вот таких стульях-камикадзе. Учитывая хаотичное движение, скудное освещение и дешевизну - мопедов везде полно. На них спокойно лихачат местные, порой целыми семьями восседая на сиденье. На них же носятся туристы, поминутно подвергая риску себя и окружающих. Конечно же, Гарри, едва увидев байки тут же решил взять один в аренду. К моим доводам он не прислушался, оплатив депозит, влез на белое недоразумение и гордо посмотрел на меня: "Запрыгивай". "Поттер, если ты думаешь, что уговоришь меня сесть на эту развалину, то глубоко ошибаешься". Я был непреклонен. "Ты ворчливый зануда, Драко Малфой, усади уже свою аристократическую задницу на сиденье и держись за меня крепче". Я только фыркнул и пошёл вдоль дороги пешком. Поттер позади меня попрощался с парнишкой сдающим байки, и видимо, попытался поехать. Судя по крикам - неудачно. Обернувшись, я увидел перевернутый байк и Поттера под ним. "Идиот! Идиот!" - кричу я и бегу к байку, а сердце колотится в горле. Его уже подняли подбежавшие индусы. Поттер чуть бледнее обычного, стоит ровно. Я бегло осматриваю его, сдерживаясь, чтобы не обхватить и не задушить своими руками. "Я в порядке, Драко, в порядке" - говорит это чудовище, улыбаясь мне и отворачивается к владельцу байков. Джерри - так зовут парнишку, цокает языком и причитает: "Ма френд, ма френд".  В итоге они договариваются, что Джерри научит Поттера держать равновесие на байке за приличное вознаграждение. В тот вечер я даже смотреть в его сторону не хочу от злости. "Ты - одержимый, непробиваемый, упёртый самоубийца!" - говорю я на прощание и хлопнув дверью, ухожу в свой номер. У нас соседние номера на втором уровне крошечного гестхауса "Вистамаре". Оранжевое строение создано так, что у каждого номера есть выход либо на улицу-на первом уровне, либо на балкон - на втором. Всего на втором уровне три номера, два из которых занимаем мы с гриффиндурком, а третий пустует, как и большая половина номеров - начало сезона, по словам разговорчивого огромного хозяина-индуса, людей ещё мало. Гестхаус Поттер вычитал в том же путеводителе и мы остались в нем, подкупленные огромной террасой, с видом на пляж. Гестхаус расположен на обрыве, крутой спуск которого завершается у кромки воды. Тут спокойно, размеренно и много влажного воздуха. Индия обволакивает мысли, тело. Магия, словно составляющая этого воздуха, пропитала всё вокруг. Тут очень легко творить волшебство. Я не знаю с чем это связанно. И не понимаю как волшебники Индии еще не стали самыми могущественными в мире. Это кажется невероятным. Через неделю усердных тренировок с Джерри, Поттер гордо припарковал байк возле нашего гестхауса. Я сидел на балконе, тренируя беспалочковое винггардиум левиоса на своей банке швепса. Если уж и оттачивать навыки, то точно здесь. - Мы сегодня едем смотреть закат в Анджуну, - Поттер вбежал на балкон и схватив банку, с удовольствием пьёт мою газировку. - А что уж сразу не в другой штат? - Потому что я уважаю твои чувства, - нахально смотрит на меня и облизывает губы. Струйка пота медленно ползёт у него по скуле, футболка вся в мокрых пятнах, пахнет мускусом, солью, чем-то цитрусовым. - У тебя, конечно, девять жизней, как у кошки. Но моя красивая шея легко бы обошлась без перелома, знаешь ли, - брюзжу для проформы, потому что уже хорошо знаю, что этого осла переубедить невозможно. Наклоняется ко мне, обдавая своими пьянящими запахами, шепчет почти в самое ухо:  "Я буду очень аккуратен, Малфой" и вкладывает банку в мою ладонь. Пока я медленно поднимаю глаза, выпрямляется и ухмыляясь уходит к себе. Блядский Поттер. Блядская жара. Блядское возбуждение. Интересно, он хоть осознаёт, что ходит по самому краю моего фамильного самообладания?