Другая любовь по-кошачьи

      Осень во всю вступила в свои права. На улице разыгралась непогода, гроза бушевала, дождь лил не переставая, тарабаня по стеклам самого обычного коттеджа одной из улиц пустого в данный час Воронежского пригорода. В доме стояла тишина, которую нарушали лишь раскаты грома, а непроглядную тьму изредка озаряли вспышки молний. Казалось бы, никого не было в этом жилище, домочадцы покинули его, но в одной из дальних комнат изредка мелькали всполохи света. То была спальня братьев Дани и Вани. Но сейчас в ней был лишь один житель – Ваня лежал звездой на своей кровати, изредка проверяя экран мобильного телефона. Ему было чертовски скучно, идти по такой погоде ни к кому из так называемых друзей не хотелось, социальные сети с их виртуальными друзьями надоели, а семья, вернее старшее поколение, покинула свое гнездо на пару дней. Да и названный братец пропал куда-то, не сказав ни слова.       Ваня был один в этом большом пустом доме, и созданная тишина, казалось бы, должна была угнетать его. Но впервые за долгое время парень остался один на один со своими мыслями и, наконец, мог все осмыслить и разложить по полочкам. А думать действительно было о чем. С момента оглашения приговора, что его перепутали в роддоме, все было как-то быстро и спонтанно. Вот они знакомятся со своими однофамильцами и «настоящим» сыном, вот уже решают поменяться детьми, следом сгорает дом его «настоящих» родителей, и как-то внезапно обе семьи оказываются под одной крышей, а их дети делят одну комнату. Ваню совершенно не устраивал такой расклад дел: мало того, что Даня «забрал» его семью, следом школу и подругу детства, а в недалекой перспективе и девушку – Ариэль, так еще и комнату ему подавай, в которой он все свои шестнадцать лет жил в полной свободе. А эта его педантичная тяга к порядку, учебе и прочей ерунде для полных ботаников – ну кому она была нужна? Нет бы быть обычным шестнадцатилетним парнем, иметь обычные увлечения… А он сидит тут целыми днями за уроками или в ноутбуке, так и показывает своим «настоящим» родителям, мол «смотрите какой я умный, перспективный, весь в вас, не то, что этот «подкидыш». Так и чесались руки насолить ему, как-то поддеть, но все мелкие, да и большие, пакости ни к чему хорошему не приводили, только все больше подрывали авторитет Вани и в доме, и вне него.       Но в то же время парня так и тянуло заступаться за своего однофамильца. Одна лишь сцена с взрывом на стройке чего стоит, а драка Дани с одноклассником? Таких моментов можно было вспомнить еще и еще, но что толку то? Ваня и защищал брата, и в то же время рушил все их, казалось бы, налаживающиеся отношения. Что между ними происходило? Об этом и следовало порассуждать, оставшись один на один с собой, а обстоятельства сложились как нельзя лучше. Неосознанно Иванов возвращался мыслями в тот день в танцевальной школе. Эля задумала не такой уж и невинный розыгрыш... или месть? Да какая разница как это называть! Ваня все чаще стал задумываться, а что если бы они не остановились, какого это было бы поцеловать Даню, и самое главное – что бы делал рыжий дальше? Ответы на эти вопросы, даже приблизительные Иван так и не мог найти.       А время тянулось и тянулось, гроза и не думала заканчиваться, а тот самый бесящий рыжий брат куда-то пропал на несколько часов и не думал возвращаться. Да и никаких звонков и сообщений от него не было, а должны ли они быть? Возможно, Ваня и сам мог позвонить и узнать, куда это он пропал, но это было бы не в его стиле, да и подколов потом было бы не избежать. Но волнение все нарастало, в груди там, где-то в области сердца, неприятно тянуло. Хотелось уже увидеть эту рыжую макушку, задеть ее обладателя словом или же невзначай зацепить плечом. Ивану хотелось любого контакта, да хоть зрительного, лишь бы он был. Ваня никогда не замечал за собой такой тяги к людям, ну да были у него девушки, но это же так, несерьезно, ради собственного удовлетворения. Дани же хотелось касаться, поговорить с ним, наблюдать, но все выходило как всегда не самым лучшим образом. А сейчас особенно обострилось желание узнать, где носит этого родственничка, надавать ему подзатыльников за такое поведение, а там бы зарыться в его рыжую макушку и обнимать долго-долго… Тьфу, и что это за сентиментальный бред лезет в его не такую уж и светлую голову? Еще скажите, Иван Иванов влюбился! И в кого? В своего брата, ну да не были они связаны фактически, но ведь он парень, чтоб его… Да быть такого не могло! Но каким-то краем мозга Ваня ощущал, что еще как могло. Нужно было срочно выпить, опустошить что-то из нескончаемого погреба родителя, да и избавиться от этих бредовых мыслей, наконец.       Ваня встал с кровати и, прихватив телефон, поплелся наощупь в коридор, ему не хотелось нарушать царившую мглу светом. Снизу послышались шорохи. Иван вышел к лестнице, и его озарила резкая вспышка света. Было ясно одно – наконец-то домой вернулся Данила. Шатен, щурясь от непривычной яркости и насыщенности красок не спеша стал спускаться по лестнице.       – Ну и где тебя носило? – спросил он, оказавшись у подножья лестницы.       Даня от неожиданности подпрыгнул на месте.       – Ты дома? – удивился парень, – А я думал, как обычно зависаешь у друзей.       – Погода нелетная, как видишь, но не для таких птах как ты, – иронично заметил парень.       Данила не нашелся что ответить, и стал молча стягивать с себя насквозь промокшую кофту. В образовавшейся ненароком тишине раздался еле различимый писк, затем второй более громкий.       – Это еще что такое? – Иван выгнул бровь и двинулся в сторону брата.       Даня засуетился и потянулся в сторону рюкзака, но шатен оказался быстрее. Расстегнув молнию, Ваня заглянул внутрь, послышалось шипение, а следом осторожно выглянула мордочка котенка вся мокрая и в грязи. Парень от неожиданности уставился на это «чудо».       – Это еще что такое? Зачем ты его притащил?       – Ну как же, там ливень, а он свалился в яму, не оставлять ведь на улице. Да и маленький еще он, – начал было оправдываться Даня.       – Ага, – Ваня многозначительно хмыкнул, – не удивлюсь, что ты еще за ним в яму полез, – рыжий лишь смущенно отвернулся. – Ну да, чему я вообще удивляюсь… Ты хоть понимаешь, что его никто в доме не оставит? День-два родители вернутся и вышвырнут его.       – Но я их попрошу, он маленький, ничего такого не сделает, к лотку приучу, когти ему подпилим и все, – на удивление с какой-то детской интонацией начал говорить Даня.       – Данила, тебе может дождем совсем мозг вымыло, но напоминаю! На заднем дворе у нас рысь живая в вольере сидит, а ты думаешь мои, вернее наши родители, возьмут и оставят обычного уличного кота в своем коттедже? Да мама Полина терпеть их не может, к тому же он без породы.       – Ну и что! Не лезь, сам разберусь! – не понятно с чего завелся рыжий.       – Все с тобой ясно, – Иван цокнул и поднялся с корточек, – разбирайся.       Даня бросил на него недовольный взгляд и поплелся в сторону лестницы, оставляя на паркете мокрые следы. Котенок продолжал сидеть в рюкзаке, периодически поглядывая на новых хозяев.       – Один вопрос, – бросил уже в след уходившему Иванову Иван, – зачем он тебе вообще нужен?       Данила замер на полпути на второй этаж.       – Ха, не поймешь ты…       – Давай там не умничай!       – Чтоб любил меня… По-кошачьи, – Иван выгнул непонимающе бровь, – ну то есть собственнически, эгоистично…       – Понятно, совсем мозг вымыло дождем, – бросил уже в спину удаляющемуся Даниле шатен.

***

      Пока Данила отсутствовал на верхнем этаже, логично было предположить, что он приводил себя в порядок после приключений, Иван тоже времени не терял. Парень успел умыть котенку мордочку, и даже налил ему теплого молока. По удивительному стечению обстоятельств кот оказался рыжим с несколькими белыми пятнами на макушке, и возможно по всему телу, и с ярко зелеными глазами. Всем своим видом котенок был похож на своего владельца – такой же рыжий, а еще мокрый и грязный. Вот только владелец мог оказаться в шаге от простудных заболеваний, и об этом следовало подумать. Ваня вспомнил, что мама Полина часто покупала себе чаи с разными полезными травами, а в тандеме с мамой Лидой они еще насобирали какие-то луговые травы. Парень поставил чайник греться и полез по шкафчикам искать эти самые запасы. Вскоре его поиски увенчались успехом, и на столе стояла целая коробка разных трав и чаев.       – Ну, думаю, хуже не будет, – под нос себе пробурчал Ваня и стал сыпать в заварочный чайник все, что только было в коробке.       Через пару минут он залил всю эту поляну кипятком и по кухне разнесся аромат луга. Даже кот отвлекся от своего обеда и поморщил розовый нос, но ему, видимо, не особо понравился запах, и в ту же секунду он чихнул.       – Ну, давай, еще и ты мне тут заболей, – пробурчал Ваня.       – А ты, я смотрю, уже с ним подружился, вон разговариваешь, – на кухню с ухмылкой зашел Данила.       – Ага, еще чего, – шатен поставил на стол кружку со свежим чаем, – На, вот, выпей отравы тварь, – будничным голосом произнес парень.       – Чего? – опешил Даня.       – Чай, говорю, пей, пока не остыл. Из трав, – как ни в чем не бывало произнес Иван и в ожидании встал у стола.       Даня осторожно взял кружку сделал пару неуверенных глотков. Чай был очень странным на вкус, не возможно было точно определить из каких он трав, но определенно вкусным.       – Летом пахнет, – прошептал парень, – Спасибо?       Это было странно, определенно странно, по мнению Данилы. Ваня, который готовит ему чай, который, несмотря на возмущения, позаботился о котенке. Это было похоже на заботу. На странную такую, местами может не совсем правильную, в Ванином стиле. В кухне повисла тишина, каждый был занят своими мыслями. Иван наблюдал за братом, как он неторопливо пьет свой чай, как на свету играют краски в мокрых рыжих прядях, как несколько капель упали и скользят по шее, вдоль ключицы… Черт, кажется, он увлекся! К тому же Данила явно заметил его взгляд, и теперь неуверенно с вопросом смотрит на брата в ответ.       – И как назовешь любовь-то свою? – как ни в чем не бывало, спросил Иван.       – Я не думал, да и если он всего на пару дней…       – И все же?       – Рыжик? – Ваня прыснул от смеха, – что? Ну да, простое имя, а у тебя, что есть идеи получше?       – Медок, – шатен засмеялся, – ну а что? Тоже оранжевый. Или Ирис! – Даня непонимающе уставился на него. – Ну, вот представь, зовешь ты такой кота: «Ирис, кис-кис», – Иван уже во всю смеялся, а его брат тоже начал невольно посмеиваться.       – Ирис, говоришь, а если кошкой окажется – Ириска.       – Ну, нет, ты своей кошкой только что шутку такую испортил, тоже будет Ирис. Им вообще пофиг должно быть.       – Действительно, Иван или Иванна, без разницы как. Ну что, – обратился Даня к котенку, – Ирис, кис-кис, нравится имя? Будешь меня любить теперь?       Кот облизывался после обеда и не обращал никакого внимания на своего спасителя. Данила уже допил чай, и тепло, разлившееся в первые минуты по всему организму, начало покидать его тело. По коже пробежались мурашки, и парень невольно повел плечами, что не скрылось от внимательных глаз шатена. На минуту он покинул кухню и вернулся с пледом в руках, аккуратно укрыв им названного братца. Но руки Вани так и остались на плечах рыжего.       – Спасибо, – то ли от смущения, то ли от неожиданности прошептал Даня.       Ваня молчал, в голове так и бегали мысли друг за другом с одной единственной идеей – обнять Данилу. Парень обвил шею брата, сначала с некоторой осторожностью, потом крепче и уткнулся носом в рыжую макушку. Сразу он ощутил запах шампуня Дани, легкие нотки муската и цитруса, не такой резкий, как у Вани, но такой подходящий именно этому парню.       – Вань, ты чего? – удивился Данила.       – Молчи, – прошептал тот в ответ и задумался, ведь действительно – чего это он? – Я может тоже хочу…       – Чая? Так чего сразу не сделал себе? – не понял рыжий.       – Боже, Иванов, какой ты иногда идиот. Тебя хочу… Любить, – произнес на автомате Иван и резко отскочил от брата.       Черт, черт, черт и еще сто тысяч раз черт. Это ж надо было сказануть такое, не подумав. Ну, все, браво, Иванов, получите и подпишите себе приговор. Шутки шутками, но такое уж точно не останется без стеба рыжего. Выкопал себе яму, молодец, нечего сказать!       – Ты… что!? – Даня уставился на него, – то есть ты… Я не думал, что ты… из этих, ну…       – Заткнись! – перебил его Ваня и вылетел из кухни.       Раздались торопливые шаги по лестнице, а следом резкий хлопок двери. Даня так и остался сидеть на стуле, открыв рот от удивления. Он мог ожидать от Ивана всего, чего угодно, но точно не этого. Это же… это же Иван Иванов, местный Казанова гимназии, гетеросексуал до мозга костей. Ну ладно он, Данила Иванов, ботаник, который за шестнадцать лет ни с одной девчонкой ни то, что не целовался, за ручку рядом не ходил. Даня с первых дней начал замечать странную за собой реакцию на все Ванины выходки. И если сначала все сводилось к его интровертности, стрессовому восприятию от столь частых близких контактов, то дальше уже, по сути, он должен был привыкнуть. Но организм не привыкал, все так же остро реагировал на тактильные взаимодействия между братьями. Где-то Даня слышал теорию, что людей неосознанно тянет друг к другу, если при большом взрыве их атомы располагались рядом, это звучало как полный бред, но сейчас подходило под ситуацию. Особенно это ощущалось, когда Ваня бросился его закрыть от взрыва, так странно было чувствовать чужое тело сверху, но организм будто требовал какого-то продолжения. (прим. автора: как Оля, которая ждет «Любовь по-собачьи», извините, не удержалась) А тот случай, когда Даня отлетел при драке с Петровым в объятья Ивана, этот обеспокоенный взгляд еще долго мысленно преследовал рыжего. А случай с танцев, Даня тогда на автомате отскочил от шатена, а потом все внимание переключилось так ожидаемо на Элю, но что могло бы быть дальше, если бы все случилось, что?!       Даня выдохнул и неуверенно встал с нагретого места, плед, не удерживаемый теперь уже никем, слетел с его плеч на пол. Еще раз подумав, Иванов пошел на второй этаж. Им точно следует поговорить. Неторопливо поднимаясь, парень пытался обдумать свои слова. Что вообще следует говорить в подобной ситуации? Они оба парни, которые взаимно влюблены, а вокруг так много стереотипов, да и семья явно не будет рада такому повороту событий. Скажи сейчас Ване, что влюблен в него, воспримет в штыки, мол: «Спасибо, братец, за шутку, катись ты к чертям». Такому уж точно в книгах не научат, придется действовать по ситуации. Иванов подошел к двери, сделал вдох, и опустил ручку. В комнате было непривычно темно, и Даня замер, всматриваясь, привыкая. Со стороны кровати послышался скрип, и парень аккуратно пошел в том направлении.       – Ваня, – с непонятно откуда взявшейся дрожью позвал он, – ты чего убежал? – мысленно он хлопнул себя по лбу, отличник в учебе, придурок в жизни.       Ответ последовал не сразу, но через пару минут тишину, наконец, прервал глухой голос брата.       – Рыжий, ты совсем дебил?       – Давай поговорим, – проигнорировав вопрос начал Данила.       – О чем тут разговаривать, удиви! – Ваня, наконец, поднялся и сел на кровати.       – Ну, к примеру, что ты мне тоже нравишься, – с каждым словом голос Дани звучал все тише.       – Смеешься, – не то спрашивая, не то утверждая произнес шатен. – Я, конечно, все могу понять, тебе есть, за что мне мстить, и ты теперь даже знаешь как. Но это лишнее! – его голос дрогнул.       По щеке скатилась первая, так долго сдерживаемая, слеза, затем вторая. Ваня пытался не подавать виду, сдерживать свои истинные эмоции. Даня подошел к кровати и присел с краю, будто он пытался сейчас не спугнуть парня. Хотя так оно и было, ведь внешне пофигистичный Ваня, был весьма эмоциональным, когда никто не видит. И речь сейчас не о привычной его злости, что выражалось в криках и плохом поведении.       – Почему ты считаешь, что не можешь нравиться мне?       – Ты реально какой-то дебил, я тебя вечно задираю, оскорбляю, вот даже сейчас! Какая тут к черту может быть симпатия. Ответь мне, Дань!       – Ну, это как стокгольмский синдром, – Данила хмыкнул.       Первой мыслью Ивана на такую тупую шутку было врезать, наконец, по рыжей макушке, показать ему, что будет с этим ботаником, скажи он кому о данной ситуации. Но вместо этого Ваня притянул за ворот к себе Данилу и осторожно коснулся губ, мозг явно отключился в этот момент, а когда заработал вновь, было уже поздно. Руки Дани неуверенно приземлились на плечи шатена, но никто не решался сделать первый шаг, будто давая друг другу путь к отступлению. Первым не выдержал Иван, его руки медленно заскользили по плечам брата, одна притянула его ближе за шею, вторая взъерошила уже высохшую рыжую шевелюру. Данила пытался не отставать и прижался еще ближе к Ване, приоткрывая губы. Это стало последней каплей для шатена, он медленно, как бы не торопя Даню, углубил поцелуй, давая брату возможность привыкнуть и в меру неопытности отвечать на его действия. Когда воздух предательски закончился, парни отстранились друг от друга, прижавшись лбами. Комната в очередной раз погрузилась в тишину, которую прерывали лишь их судорожные вздохи. Но первым нарушил молчание Данила.       – Так значит, ты мне все-таки веришь? – с улыбкой произнес он.       – Не уверен, что одного раза достаточно для столь серьезных заявлений, – прошептал в чужие губы Иван, и вновь поцеловал парня.       Гроза уже прекратилась, ливень перешел в дождь, который неспешно тарабанил по крыше тихого коттеджа где-то на улице Воронежского пригорода, баюкая двух парней, в объятьях друг друга. Им еще предстоит до конца разобраться в своих чувствах, не один раз поговорить по душам и таки уговорить родителей оставить котенка Ириса, который впоследствии окажется Ириской, дома. А пока их ждал долгожданный сон…

***

      А на кухне котенок Ириска закончил свои умывания и уснул на валяющемся холодном, но мягком пледе.