Останься

Она всегда улыбается легко. Практически всем. Где-то глубоко внутри я ревную каждого к этой улыбке. Потому что улыбаться она предпочитает искренне. Или не улыбаться вообще. Когда одна идет по улице, обычно нахмуренная. Но, как только появляется компания друзей, родных, хорошо знакомых, улыбка сама неосознанно закрадывается на ее лицо. Она не всегда замечает, что улыбается. Просто не контролирует этот процесс. Сначала меня такая «искренность» настораживала. Я до сих пор не могу понять, как можно не контролировать свою мимику. Потом для меня было даже какой-то маленькой гордостью, что, когда она была рядом со мной, сияние с ее лица не сходило практически ни на минуту. Сейчас я бы хотел быть единственным, кто владеет ее улыбкой. Но, во-первых, это бесчеловечно. Во-вторых… Она уже никак не может мне принадлежать. Не только улыбка. Вообще вся она. Мы расстаемся. Ну, какбы мы и не встречались, больше именно дружили, но… То, как мы проводили время, я бы мог назвать свиданиями. Для меня это выглядело именно так. Не рестораны, роскошные букеты, конфеты, серенады, признания. Ее квартира в городе или моя на берегу почти, полевые цветы, оладушки, любимая музыка, молчание и ее смех. Но теперь ее смех будет звучать в другом городе ― уезжает. Сообщает об этом в своем духе: вытащила меня в 4 утра к берегу моря, «Нам надо поговорить. Сейчас», зашла по щиколотку в воду, стала лицом к морю и резанула мне словами по сердцу. Окончательно. Я догадывался, ибо не раз говорила, что, возможно, придется переехать из-за учебы. Но до последнего слепо верил, что все останется, как прежде. Мне комфортно с ней. А какого черта я должен расставаться с тем, с кем мне комфортно? Хотя, кто знает, как ей было со мной рядом. Но ведь была. Все это время. Даже брала меня за руку… Что вы удивляетесь? Для меня это важно. Я не могу этого объяснить, но такое значит для меня больше, чем сказанное словами. Я плохо воспринимаю слова. Хотя нет, некоторые просто не хочу воспринимать – так она объяснила. Что ж, тогда сейчас я тоже не хочу ничего воспринимать. Эгоистично, но… Я не хочу отпускать человека, который сумел быть рядом со мной так долго. Ну… Я, кстати, уже почти был готов признаться. Но каждый раз не находилось ни слов, ни какого-то особого момента. По идее, сейчас – самое время. Ведь сейчас или никогда. Кто знает, вдруг она кого-нибудь там себе найдет лучше меня, а я бездарно упущу свой шанс? Впрочем, если у меня мелькнула эта мысль, может, ее правда стоит отпустить? Как же красиво все-таки здесь. Бледно-серое небо ―солнца еще не видно, но уже светло. Прохлада от гальки. Вдыхая, ощущаю дивную смесь: немного едкий запах йода от водорослей, соли, влажных углей из мангала прибережной забегаловки, травяного шампуня (ее волосы) и… Борща, приготовленного нами вместе, когда я два дня назад учил ее правильно его готовить. Значит, не спала и хрумала ночью. Мягкий ветер обволакивает со всех сторон, играя с ее прядями и теребя края белой, тончайшей на ощупь, но, как всегда, не глаженой рубашки. Так, рубашка тонкая, а ветер холодный. Надо бы укрыть чем-то. А, я же в пледе стою, она меня с кровати вырвала. Укрываю. Быстро оборачивается в теплое одеяло, как-бы мимолетно касаясь моей руки. Как бы. А как же… Черт. Я, наверное, никогда не осмелюсь это сказать. Ненавижу столкновения совести и собственных чувств. Потому чувств почти избегаю, но… Черт, черт, черт! ― Мне сказать ничего не хочешь? Ее голос неожиданно громкий. Обрушивается неприятным грохотом на сознание. Она же прекрасно знает, что я ненавижу такие моменты, и испытывать подобные эмоции тоже ненавижу. Хочется отобрать плед обратно, укрыться и исчезнуть. Все, меня не было, нет, и не будет в ее жизни. И в моей. Все. Все… Это невыносимо. Останься. Прошу. Молю. Останься. Максимум, на что я сейчас способен ― взять ее за руку. Еще всего два миллиметра, и я почувствую тепло ее немного сухой с тыльной стороны кисти. Пожалуйста. Подхожу ближе, слышно запах ее волос. Пожалуйста. Скажи, что не уедешь и будешь рядом. Я не смогу сам. ― Пожалуйста. Скажи. Сейчас мой голос будет как не мой, а хрипящий фальцет. Точно. ― Остань… Я не успеваю договорить. Она разворачивается и обнимает меня. Мыслей нет, ветер продувает голову насквозь. Только смотрю на уже восход и чувствую сквозь ситцевую ткань ее тепло. ― Я еще могу хорошо поступить здесь, у меня довольно высокий балл. ― А как же… ― Ты можешь меня представить в чужом огромном городе с моим тотальным топографическим кретинизмом? Вспоминаю, как она умудрилась заблудиться после того, как ей вся семья, а потом и я, растолковали путь. Или как она, проехав свою остановку и не сразу догадавшись выйти, доехала до конечной на окраине города. ― Нет. ― Еще вопросы? ― Да. ― Какие? Смотрю со всем упреком и обидой, какие только есть во мне. Она ПРЕКРАСНО знает, что я имею в виду. Опускает голову, тяжко выдыхает, вновь поднимает на меня глаза. Голос необычайно тихий, докатывается до сознания успокаивающим шумом прибоя: ― Ну мне же надо было знать, что меня здесь держит не только семья. С меня блинчики за 15 минут мучения.