Вирус

      Дин слегка покачивается из стороны в сторону, запутываясь пальцами в волосах Каса, уже в полуотключке привалившегося рядом. Опять обдолбался. Опять уткнулся холодным носом ему в плечо, как побитая собака. Голова у Дина трещит и разъезжается по швам, а наблюдающий за ним Дэрил прищуривается и выталкивает губами никотиновый клубок. Проследив за догорающей искрой сигареты, выроненной на пролет бетонной лестницы и раздавленной тяжелым ботинком, дробящим выпотрошенные внутренности фильтра, Дин вскидывает подбородок. Дни проезжают мимо, как электрички, на которые никогда не сядешь и никогда не опоздаешь. Бесчисленные вечера, которые в итоге подойдут к логическому — или не очень — завершению, вытягивая из воронки реальности в любой момент. И хрен тебе тогда, Дин Винчестер, а не закидывающийся таблетками ангел Кас, хранитель травки и экстази. Временная прослойка сминается и сквозь смрад, разносящийся по помещению зноем, сварливо подкидывает под нос воспоминания.       Поезд отправляется с безымянной станции в никуда, просьба к пассажирам сойти с подножек и не курить косяки в тамбуре. Дин так выматывается за рейд, что опрометчиво наталкивается на парочку выживших, которые уходят вглубь поселения от ходячих; позволяет Касу бесстыдно поддерживать себя за талию, с безразличной усталостью опираясь на его плечо и глядя в спокойные глаза Рика. Голубые, как у Каса, когда они не испещрены красными бороздами лопнувших сосудов, потому что тот до сих пор считает своим долгом сопровождать Дина в каждую дыру.       Станция грубой похоти и напускной бравады, не забывайте своих прикованных наручниками к сидениям братьев. Дин кивает на крылья на жилете повернувшегося спиной Дэрила, уточняя всё, что думает о зазнавшихся ангелах на небесах. Дэрил выпаливает что-то о начавшейся горячке, острым взглядом отыскивая на его теле укусы. Вас когда-нибудь раздевали одними глазами до мяса, до хруста костей? Парни с таким взглядом и небрежно сползшими на бедра штанами обычно стоят у обочины, закинув руку за голову и прислонив согнутую ногу к стене заправки, а не угрожают первым встречным своим арбалетом. Нет, настоящим арбалетом, едва не пробившим Дину кипящие от усталости мозги.       Станция конечная, двери всеобъемлющей паники открываются. Сколько они уже оберегают временное убежище от набегов мертвецов, но до сих пор не ясно, какого черта здесь случилось, что полюса планеты меняются, подменяя один конец света другим. Боги насмехаются над человечеством, вырывшим себе могилу. Дину не до смеха. Дину хочется есть, трахаться и воевать.       Дэрил прислоняется к дверному косяку, молча ожидая, когда Дин поднимет задницу и сменит его на дежурстве.       — Опять скормил ему колеса? — буравит в нем дыру Дин, бессознательно сдирая ногтем на лбу Кастиэля полосу, немедленно разгоревшуюся красным.       — Жалко тебе, что ли. Мэрлу они всё равно уже не понадобятся, — пожимает плечами Дэрил, проходя в хозблок. — Где Рик?       — Это не я с ним полночи за стенкой диваном скрипел. Откуда мне знать?       Два лидера на одной территории — персональный ад обоих их солдат, Каса и Дэрила. Все они потеряли больше людей, чем способно вынести не воспаленное войной сознание, прошли через сраную преисподнюю, вывернутую на землю. Но Рик не принимает чужаков, ревностно огрызаясь за свою собственность. Дэрил втрахивает его по ночам в поеденный крысами матрац, давая понять, что на Диксона правами не обладают. Дин видит заплесневевшие края простыни, съезжающие от движений бедрами, в воображении грязными разводами спермы рисуя реднека на, сбоку и снизу Рика. Кас всегда рядом, не позволяя оторваться от себя. Дайте ребенку автомат, нареките своей правой рукой, отбейте его у небес, и он никогда не станет самостоятельным, потому что вы связаны сильнее, чем связывают слова или прикосновения. Винчестер так и не научился выражать себя ни через первое, ни через второе.       — Надо его найти. Ты со мной? — бросает Дэрил, делая глоток из кружки со сколотым краем.       Рик нуждается в Дэриле.       — Предлагаешь Каса одного оставить?       Кастиэль нуждается в Дине.       — Он уже большой мальчик, с отходняком сам разберется.       Дин не поднимает взгляд, наблюдая за сведшим во сне брови Касом. Он тянет Дина вниз каждый раз, когда тому приходится действовать с оглядкой на последнего призрака его жизни до вируса.       С дороги, усеянной роем разбитых машин, уже давно не доносится ни звука. Тишина давит на мозги. Разгромленные предметы, которые удается найти, приспосабливаются под иные цели, а ход мыслей — под извечную настороженность.       Рик стал для Дэрила братом, каким никогда не был Мэрл. Он дает знать, что заботится о состоянии Дэрила, не используя для этого кулаки и подначивания. Иногда достаточно сидеть бок о бок, как сейчас, передавая благодарность соприкосновением плечей.       Просаженная койка скрипит под Касом, опустившимся рядом с Дином. Сидящий напротив Рик приветственно кивает ему, возвращаясь к миске с незамысловатой похлебкой.       — ...колония исчезла с острова, оставив после себя только вырезанное на коре дерева слово «Кроатон», — заканчивает пересказ легенды Дин.       — Бред какой-то, — кривит губы Дэрил. — Хочешь сказать, с нами сейчас та же хрень происходит? Ходячие в один прекрасный день тоже возьмут и испарятся в воздухе?       Дин не отвечает, вкручиваясь в него долгим взглядом. Кас поправляет ворот свободной рубашки, прочищает горло и говорит что-то, подразумевающее признательность за добытый ужин.       — Я слышал, ты тоже охотой занимаешься, Дин. Присоединиться не хочешь?       — Это не совсем того рода охота.       Дэрил зачастую игнорирует чужие реплики, переводя стрелки на Дина и поддевая заскорузлые ссадины его сознания. Кас оттаскивает своего вожака, с пацифическим видом успокаивая, что просто Дэрилу нравится ревнующий к его вниманию Рик. Дэрил всего-навсего нарывается, чтобы Дин в чистой ярости разбил ему лицо. Только чтобы Рик понял, насколько они разные с Дином и Кастиэлем.       Пусть ни у одного из них не было и подобия нормальной семьи, пусть все они затерялись посреди, мать его, апокалипсиса, пусть линии на соединенных ладонях идеально повторяют друг друга, а шрамы скрываются под перекинутыми через плечи автоматами — они лишь оккупируют одну территорию. И всё равно, что держащий эмоции под контролем Рик воспроизводит спокойную уверенность Каса, а Дин разделяет упорство и прямоту Дэрила. Они варятся в соку ежедневной рутины, глядя друг на друга, как в зеркальное отражение.       Рик склоняется над картой, почти касаясь лба Дэрила и занижая голос.       — Они не могли уйти далеко, наверняка разбили лагерь где-то в окрестностях. Если выдвинемся с рассветом, нагоним за пару дней.       Дин бросает на них скептический взгляд. Он глубоко сомневается, что, оторвавшись от своих, в нынешние времена вероятно встретиться с ними снова. Рик оборачивается на его усмешку.       — А вы собираетесь здесь оставаться?       — А чем вам тут не нравится? — подает голос Кас, откидываясь на грядушку и притягивая окаменевшего Дина за плечи.       — Гребаными ходячими на каждом углу, — сплевывает на досчатый пол Дэрил. — Но если тебя больше устраивает лизаться круглыми сутками посреди заброшенного хозблока, я не отговариваю.       Кас предупредительно проводит по выступающей ключице Дина, который заметно напрягается. Кас пахнет свежей деревянной стружкой и смольными сигаретами, его застиранная одежда — мылом и потом. Дин приподнимает зубами край его рубашки, когда ночь затапливает округу, а комната затихает. Кастиэль сонно поглаживает его по виску; почти нежно, если бы Дин не помнил, сколько смертей и животного страха разделяет их. Он прижимается щекой к мерно вздымающемуся животу Каса, решая не отнимать у того от часов сна. Пусть катится завтра в утреннюю смену, и нехрен сваливать ответственность на похмелье.       В выбитое окно почти не проникает лунный свет, выхватывая лишь отрывисто дышащую тень совсем рядом. Дин наблюдает за Дэрилом, раздражая кожу Каса движением ресниц. Он не реагирует, когда с улицы появляется Рик, принесший с собой волну сквозняка. Тесное помещение устлано разнесенным по периметру сеном, и в заваленном пожитками бывших хозяев не провернуться: Рик ступает между россыпью пустых патронов и тесно сдвинутыми лежанками.       — Холодно, черт тебя дери, — сквозь зубы произносит Дэрил и дожидается, пока он захлопнет входную дверь.       Диксон шмыгает носом и притягивает Рика за пряжку ремня, отстегивая с пояса кобуру. Рик отталкивает шершавые пальцы, оседая на матрац и расшнуровывая бутсы. Дин смотрит, как он раздевается, больше не сбрасывая рук Дэрила, наждачкой проходящихся по груди. Дэрил налегает на Рика всем телом, потираясь пахом о его промежность. Пристальный взгляд встречается с глазами Дина, и Дэрил приподнимает в ухмылке уголок рта с родинкой над верхней губой. Ладонь Дина устремляется вверх, пересчитывает обтянутые загорелой кожей ребра Каса и обводит родимое пятно под его соском.       Без стеснения, напоказ, Рик притягивает подбородок Дэрила к себе, царапаясь о несбритую щетину, обводя влажным языком его пластичные губы и засасывая их до темно-красных подтеков. Дэрил осаживается на задницу, позволяя Рику нависать над собой и не отрывая глаз от лица Дина. Тот сбивается взглядом на лопатки Граймса, который сдирает с плечей Дэрила поношенный жилет и зацепляет ногтями набухшие жилы его рук, открытую шею, напряженные соски.       Потяжелевшее дыхание Каса выдергивает на шаткую поверхность осознанности, когда он накрывает рот Дина ладонью, заставляя вжаться спиной в жесткую простынь. Дин сглатывает ком в горле, и Кас накрывает сухими губами ныряющий маятник кадыка.       Каждый из них надвигается вплотную, впитывая излучаемое другим телом тепло, свивается в живой клубок переплетенных конечностей. Невнятные слова Рика шуршат почти над ухом Дина, по кромке которого Кас проходится гибким языком. Дэрил оказывается неожиданно ближе, с ухмылкой передавая Дину поцелуй через горячую ладонь Каса и оставляя на ней отпечаток слюны, своей и Рика. Дин не уверен, чьи выступающие косточки запястий и бедер он обводит, кто опускается между его разведенными в стороны коленями. Вирус вгрызается под кожу, с каждым вздохом вместе с жадным возбуждением тонет в крови и теряется в системе сосудов. Душное, жаркое склеивает каплями пота соприкасающуюся кожу.       Кончики пальцев Каса как всегда холодные, отмечаются быстрым скольжением от скул по подбородку и ниже, к завиткам волос на лобке и тяжелеющему члену. Дин запрокидывает руку за голову, нашаривая чужую ладонь с выпуклыми очертаниями татуировки. Глаза адаптируются к сумеречной черноте достаточно, чтобы выхватить Рика, который притягивает Кастиэля за шею и отвешивает короткий поцелуй.       — Нечего совращать чужих охотников, — поучающе косится Рик на Дина, будто это он провоцировал Дэрила на протяжении последних дней.       — Не слушай его, — заговорщически шепчет Дину на ухо Дэрил, замеревший у изголовья.       Он перегибается через Дина так, что свисающие с напрягшейся шеи четки касаются его груди сквозь футболку. Дэрил упирается в постель по его бокам, подается вперед, игнорируя Рика, вжавшегося сухопарым торсом в грудь забравшегося на Дина Кастиэля, и пробует длинным розовым языком впадину между ключицами Каса. Постанывающий смешок развращенного ангела прерывается, когда Рик склоняет его за загривок к паху Дина. Дэрил кладет голову Дина к себе на колени, в то время как Кастиэль оттягивает крайнюю плоть его ствола и привычно заглатывает, сразу глубоко и до упора. Дин перекидывает руку через поясницу Рика, цепляясь за него, словно собираясь заново прочертить порезы и шрамы на его теле. Рик задерживает прикосновение на ямке между позвонков Каса, другой ладонью накрывая поджавшийся от покалывающих пальцев живот Дина. Тот вклинивается в их с Дэрилом поцелуй; движения упругих, наталкивающихся друг на друга языков судорожные и быстрые, как перезарядка пистолета или натяжение тетивы.       — Хреновы извращенцы, — осевшим голосом выдыхает Дин, ерзая затылком по ощутимо напрягшемуся члену Дэрила.       — Я же говорил, что ему понравится, — скалится Дэрил Рику.       Дин поводит тазом, упираясь набухшей головкой в небо Каса и представляя, как запачкает похотью его давящийся рот с идеально белыми рядами зубов. Кас выпускает его из себя, а когда поднимает голову, в уголках его глаз появляются смеющиеся морщинки.       — О, отлично, ты с ними заодно.       Дин тянет его за выгоревшую под палящим солнцем челку, и довольные глаза Каса становятся влажными от короткой вспышки боли. Дэрил перехватывает запястья Дина и дает Касу обхватить его лодыжки, фиксируя в раскрытом положении.       Когда Дэрил наваливается на Рика, вставляя, долбя и насаживая на себя, Дин переворачивается на живот, погребает лицо в резко пахнущем пылью крае наволочки, закидывая руку за спину и раздвигая ягодицы для Каса.       Заглатывающая грубость.       Отупляющая беспомощность.       Ключ к нирване и эйфории лежит в районе унижения и абсолютного покорения. Чтобы познать гребаный дзен, достаточно иметь хоть какое-то понятие о дикости. Достаточно быть последними выжившими.       Кас пихает его под колени, чтобы Дин выгнулся сильнее, поднял зад выше, показал больше, принял глубже. Слюна, стекающая по входу сжимающейся дырки, сглаживает жгущие и рвущие ощущения, брань и стоны Дина перетасовываются с влажными шлепками Дэрила о задницу Рика. Прерывистая мантра из тягучих стонов и одичалых вскриков, бьющих в унисон под потолок на четыре оттенка. Какие к черту запреты и стеснения, когда показываешь этим другим, этим чужим, как ты любишь и позволяешь любить себя. Когда позволяешь этим незнакомцам, этим посторонним смачно обгладывать взглядом тебя и приваренного к тебе вереницей случаев человека. Просто единственный путь к очищению в век Армагеддона — наросты закоптившейся самовлюбленности да вытоптанная мораль. Дин поднимает мутный взгляд и почти видит самого себя, зажатого между простыней и Касом, который подстраивается под ритм этих чужаков, этих туземцев. Господи, Дэрил ведь пялит, как в последний раз — до расползающегося под поясницей Рика пятна темной крови, почти неразличимого среди диких плясок теней. Дин не хочет, чтобы Кас проделывал всё то же самое, потому что тогда не отвязаться от ощущения, что Дина имеет Дэрил.       — Хрена с два, — выталкивает рывками Дин, встречаясь с расширенными зрачками Диксона. Этот иноземец только откидывает упавшие на лоб, сырые от пота волосы, замедляя волнообразные движения бедрами внутри Рика. Внутри Дина. Внутри планеты, которую Дэрил посылает куда подальше.       Скопление нервов взрывается на небосводе Нервной Системы, в созвездии Групповой Ненависти, на просторах Оргазмической Галактики. Рик ненавидит Дина. Дин ненавидит Дэрила. Дэрил ненавидит своё прошлое. Круговорот неприязни в природе, нашпиговывающей возбуждением до отказа. Хлесткие, пьяные, вспарывающие оргазмы покрывают тела белыми каплями. Спутавшиеся руки, ноги, языки и головы подставлены под струи спермы, от которых рот наполняется слюной, как от сочного куска мяса, обнаженной плоти, сочащейся смазкой и пахнущей сексом.       — Проваливай уже, — говорит утром Дин, когда Дэрил перекидывает через голое плечо лямку рюкзака и делает попытку попрощаться.       — Не будь таким грубым, Дин, — просит Кас, отыскивая его несколько раскосым взглядом.       Наглотавшийся хиппи.       Кас облокачивается на Дина, притягивает Рика за воротник, подталкивает Дэрила ближе. Губы Каса проскальзывают по щеке Дина к Граймсу, целуя каждого по очереди; его язык толкается в рот, оставляя вязкий вкус таблеток. Несколько быстрых рывков, чтобы забыть, кто ты есть из этого подвижного клубка.       Несколько неосторожных касаний, чтобы забыть, что ты существуешь.