Мир в лабиринте людского света.

Живи в волшебном ящичке, Расти в нем с каждым днем. В нем время настоящее И будущее в нем. Раскрашенные стены Однажды упадут — Увидишь ты со сцены Разнообразный люд. Дорогами ненастными Покатится возок. С артистами, с гимнастами Ты вырастешь, Суок. По проволоке тонкой Пройдешь однажды ты Над ярмаркою громкой, Над гомоном толпы. Катись, волшебный ящичек, В свой дальний, трудный путь! Друзья здесь настоящие, И ты их не забудь. Пускай у акробата Неважные дела — Не будешь ты богата, Но будешь весела! Давид Самойлов

...Она глубоко вдохнула, и - понеслась прочь. Мощеные серым камнем дорожки петляли перед глазами, город двоился в лужах и отражался в окнах. Потертые башмачки стучали каблуками, а витые кудри кружились в безумной пляске, изредка касаясь ее плеч. Девушка летела вперед, иногда оборачиваясь, и едва не сбивая прохожих. Пятерка стражников рванулась вслед за ней. Шпаги болтались в кожаных портупеях и бились о ноги солдат, не давая ускорить бег: - Именем Короля!.. "Позорно прикрываться именем предателя." Мир проносился галопом мимо Арабель; лавки и улочки, дома и люди - все оставалось где-то позади. Дыхание становилось все тяжелее и чаще. Долго бежать - это тоже не выход, привычные к походам солдаты, несомненно, выносливее ее. Не останавливаясь, девушка стала искать взглядом удачный переулок, в который можно было бы нырнуть и спрятаться от глаз стражи. Ее спасением стала музыка: едва уловимые веселые звуки разливались по округе, притягивая к главной площади заинтересованных горожан. "Ярмарка!" - девушка резко свернула в сторону, чуть не касаясь полами потрепанного платья грязных облезлых стен. Порой дома здесь врастали в землю так близко, что между ними с трудом мог протиснуться ребенок. - За ней! - стражники столпились у прохода, пробираясь вперед по одному. Проулок вывел беглянку в самое сердце ярмарки. Толпа спешила то туда, то сюда, музыка играла с каждым шагом все громче и громче. Яркие лавки и их пронырливые торговцы со всех сторон обрастали людьми. Кто приходил закупиться продуктами и диковинными поделкам мастеров, кого влекли расписные блюдца, кто спорил о цене лечебных настоек, а иные и просто пришли поглазеть. Араби метнулась в гущу народа, надеясь затеряться среди людей. Солдаты распихивали прохожих, кричали и разбегались по сторонам, но не выпускали ее из виду, следуя за своей целью по пятам. Девушка пробралась туда, где собралась самая многочисленная толпа зевак и стала петлять между ними. Стража озиралась, выискивая ее среди других, расталкивала людей и двигалась дальше. Пройдя еще несколько метров, Арабель вдруг с ужасом поняла, что ряды зевак неожиданно оборвались, и она стоит на открытом пространстве прямо перед глазами всего народа. - Вот она! - стража ломанулась вперед. Страх не давал пошевелиться. Все ее тело будто застыло, а мгновения неумолимо капали, шаг за шагом приближая погибель. "Господи..." Перед ней возникло лицо первого солдата, мелькавшее невероятно близко, их разделяла жалкая пара метров. Народ не обращал на это ни малейшего внимания. Задрав головы, они высматривали что-то в небе; лишь восхищенные перешептывания и радостные крики врывались в яркий переплет играющей музыки. И вдруг мир пошатнулся, чьи-то руки обхватили ее за талию, и Арабель оторвалась от земли. - Боже! - встречный ветер растрепал ее волосы и мигом унес прочь нечаянно сорвавшееся слово. Крик затерялся в горле, так и не вырвавшись наружу; дыхание мгновенно перехватило. Застыв неподвижной статуей, она глядела во все глаза на стремительно уходящую из-под ног площадь. Чувство полета, переплетенное с восторгом, удивлением и страхом, отозвалось в каждой клеточке тела. Люди внизу становились все меньше, и мир кружился в сумасшедшем вальсе, мешавшем вместе деревья, улицы и шляпы. - Не бойтесь, - голос раздался сверху, и руки перехватили ее покрепче, - Здесь они вас не достанут. Вздрогнув от неожиданности и страха, девушка запрокинула голову. Привязанный канатами за пояс, парень в белой парадной рубашке и расписной карнавальной маске парил над площадью. Прежде ей ни разу не доводилось видеть воздушных гимнастов, и Араби, затаив дыхание, вглядывалась в его лицо, наполовину скрытое узорами личины. Натянутые между крышами канаты скрипели и качались, но ее неожиданного спасителя это ничуть не трогало. Земля осталась где-то далеко внизу, а все вокруг сплеталось для них серыми размазанными пятнами с воем веселого ветра. Лишь небо оставалось неизменно в своей пронзительно-лазурной высоте. - Надеюсь, вы не очень боитесь высоты, - прокричал он и подхватил ее на руки, подставив одну ладонь под шею, а другой перехватив на сгибе коленей. Стражники, оставшиеся снизу, рыскали в толпе голодными псами, не понимая, куда подевалась беглянка. - Я на...- договорить ей не удалось. Направление полета резко изменилось, и у девушки вновь перехватило дыхание. Косая стена высокого дома приближалась к ним с огромной скоростью, грозясь вот-вот размазать обе фигуры о камни. Толпа замерла, пристально наблюдая это невероятное зрелище. Арабель коротко вскрикнула и зажмурилась в ожидании неминуемого столкновения. Изогнувшись всем корпусом, парень взлетел над крышей, на долю секунды оставаясь в свободном полете, и ловко приземлился на самый край карниза. Он чуть согнул колени, удерживая равновесие, выпрямился и развернулся лицом к закатному солнцу. - Уже все, - шепнул он сжавшейся в клубочек Араби, - ну же, зрители ждут реверанса! - он аккуратно поставил ее рядом с собой, взял за руку, вскинул голову в сияющей пестрой маске и элегантно поклонился толпе. Народ разразился грохотом аплодисментов, свистом и восхищенными криками. Парень тепло улыбнулся, стянул маску и коснулся губами трясущейся от страха руки Арабель. - Я восхищен вашей смелостью, леди. Благодарю за столь великолепное выступление,- девушку трясло крупной дрожью, а в широко распахнутых глазах сияли отблески панического ужаса, - Я понимаю, - хитро промурлыкал он, - вам наверняка хочется подольше остаться тут, на крыше, но давайте-ка лучше я помогу вам спуститься. Стражники бежали куда-то в лабиринты переулков, все дальше удаляясь от площади и не поднимая взгляда. Оцепенение начинало понемногу спадать, и девушка неуверенно кивнула, заставляя тело вновь повиноваться ей. В ушах все еще свистело, и сердце билось все также часто.