Маска

      Я была счастливым ребенком до определенного момента. Помню чувство счастья, когда матушка пела колыбельную, поглаживая мою голову, как отец рассказывал смешные истории из своей жизни, или как он подбрасывал меня почти под самый потолок. Все мои воспоминания о том времени были наполнены безграничным счастьем.       Все прекратилось, когда матушка забеременела, отец стал злым, грубым и бесчувственным. Это уже спустя года я узнала, что отец подозревал матушку в измене, но будучи ребенком, я могла только забиться в свою комнату, и молча плакать от страха, и мечтать, чтобы отец в пьяном угаре не пришел и ко мне. Я могла только лежать в кровати, молча плакать и слушать крики, крики, крики… Казалось, что они никогда не прекратятся, но спустя время крики прекращались и только тяжелый голос отца отзывался в поместье. А потом наступала тишина. Она почти оглушала меня, но я настолько была истощена и почти мгновенно засыпала. И так день за днем. А потом родился брат и стало всё хуже.       Отец начал пить, поднимать руку на мать, уволил почти всю прислугу, оставил только горничную, повара, да нового дворецкого. Если первые двое были приходящими, то дворецкий жил в нашем доме. Отвратительный человек, он не гнушался воровать, оскорблять людей и полностью был согласен с воспитанием отца. «Собачье отребья и этого не достойно», — он так отзывался о моём брате. Если бы могла, убила его, но, увы, пришлось терпеть. А я же из любимой «Доченьки» превратилась в холодную «Лидию».       Немного свободы я получала в школе, а потом и в различных кружках. Я становилась лучшей из лучших, раз за разом и моя комната, а потом и полки в поместье начали заполняться моими наградами и грамотами. Отец был доволен, не счастлив или горд, а именно доволен. Это было высшей его похвалой, матушка конечно осыпала меня похвалами, но отец прекращал матушкины поздравления одной фразой: «Она моя дочь. Другого ожидать и не следовало». Потом отец начал обучать брата. И теперь поместья снова наполнили крики. Матушка конечно пыталась остановить пытки, не могу никак иначе назвать это обучение, но доставалось и ей. Я действовала умнее, когда отец, уже будучи в пьяном угаре, а наш дворецкий крыса крутился пред ним хвостиком. Проникала в комнату брата и обрабатывала его избитую в кровь руку. Он однажды спросил: «Сестренка. За что?», «Не знаю, но всё изменится». Но время изменении всё не приходило.       Брат смирился, я же не могла, хоть и носила маску безразличия. Сама же начала добывать деньги, где давая списывать, где делая проекты. Потом мне удалось договориться и я начала писать музыку и тексты. Сначала боялась, что отец узнает, но он сосредоточил внимание на брате, а на мне уделял внимание только когда приносила грамоты. И постепенно мне удалось накопить достаточно, если бы нужно было уйти из дома, но беда пришла, откуда не ждали. Брат решил показать свой характер, познакомился с обычным человеком, который привел его в восторг. Чеснок, хоть думаю это не его имя. Просто кличка, но брату было плевать, он наслаждался общением с ним, его музыкой, а потом огорошил меня новостью, что он играет в группе, и просил прикрыть его перед отцом. И я согласилась, и отец поднял на меня руку, откуда он узнал, что брат соврал — не знаю. Но это стало последней каплей, пока он ждал брата.       Я успела только взять паспорт и подставную карточку, на которой хранились деньги. Когда брат вернулся домой, отец закатил скандал, даже не пустив брата домой, помню, как мой брат стоял, трясся под дождем то ли от холода, то ли от гнева. И глаза такие же, как и у меня — полные отчаяния и желания оказаться подальше отсюда. Тогда, признаю, не выдержала, оттолкнула отца и бегом бросилась к нему.       «Бежим!» — успела только выкрикнуть и схватила его за руку, и мы рванули, а позади слышались крики отца, но мне было плевать. Не знаю как брат, а я чувствовала себя живой, как никогда…