Моя паранойя

      Вчера вечером, когда я возвращалась из душа, обнаружила у себя под дверью записку, я подняла ее и посмотрела по сторонам, но коридор был пуст, вошла к себе, и развернула листок. Посередине, хорошо знакомым мне почерком было написано: «Завтра в туалете на втором этаже в 9:30». Записка была без подписи, но я и без того знала, кто ее написал. Только вот, чего Лана хочет? Время она выбрала тоже неспроста, в 9:30 будет идти урок, а это значит, коридоры и туалеты будут пусты, какого хрена она задумала?       Урок, во время которого Лана назначила встречу, проходил у Волковой, и с одной стороны, я немного обрадовалась этому, у меня будет меньше соблазна любоваться ей. Сегодня я не решалась так бесцеремонно на нее пялиться, после того, что она мне сказала. Когда она раздавала наши работы, Асе показалось, что она задержалась возле нашей парты, что моя подруга сочла странным, я лишь отмахнулась от нее, но потом я заметила, как Есения Германовна не сводила с меня глаз. Все время, пока она объясняла тему, ее глаза искали встречи с моими, и если не находили, она просто изучала меня, точно так же, как это делала всю предыдущую неделю я. Я отмахнулась от собственных мыслей, этого быть не может. У меня, видимо, начинается паранойя, я медленно схожу с ума, пора с этим заканчивать, иначе у меня точно крышу сорвет. Я еле собралась с духом, чтобы спросить разрешения выйти, и, к моему удивлению, она без лишних вопросов меня отпустила. Я вылетела из кабинета слишком резко, нечаянно хлопнула дверью, слишком нервничала, во-первых, от предстоящей встречи со своей старой знакомой, я понятия не имею, чего ожидать, а во-вторых, теперь мне совсем невыносимо находиться с Волковой на одной территории. Если раньше я не могла оставаться с ней наедине, впадала в ступор, когда она была ко мне близко, то теперь, кажется, даже за километр ее ощущаю.       Я спустилась на второй этаж, вошла в пустой туалет, Ланы еще не было, я почувствовала облегчение, почему-то, думала, что как только переступлю порог, сразу получу по лицу, но, этого не произошло, уже радует. Я прошла к подоконнику, и, запрыгнув на него, стала ждать. Минуты через три дверь скрипнула, появилась Лана, я напряглась, но, когда поняла, что она пришла одна, выдохнула, если она затеет драку, то с ней одной я вполне смогу справиться. Это уже проверено. — Что тебе нужно? — холодно спросила я, продолжая сидеть на подоконнике. — Вот так сразу? — она изумленно вскинула брови, я понимала, что она издевается надо мной, хочет вывести из себя. — Ну, хочешь, о жизни поболтаем? — я наиграно улыбнулась, и тут же оскалилась, — Говори, какого хрена ты хотела? — Вообще-то, хотела объясниться, — она встала напротив меня, облокачиваясь на дверку кабинки. — Серьезно? — неожиданно, даже для себя самой, я расхохоталась, — Думаешь, пора? — Я бы хотела, чтобы ты знала, — Лана пожала плечами, будто ей все равно, но, раз она здесь, значит, это не так, и я понятия не имею, какую игру она затеяла, но точно уверенна, что хорошего ждать не стоит. — Ты, разве, не хочешь узнать, что тогда произошло? — Ты немного опоздала, года так на два, — я спрыгнула с подоконника и подошла к ней вплотную, она напряглась, но не двинулась с места, — Тебе надо было подумать своей безмозглой головкой, прежде чем кого-то трахать, — я постучала пальцем ей по виску, она лишь усмехнулась, на губах заиграла самодовольная, гадкая улыбка. — Я поспорила на тебя, — гордо произнесла она, наблюдая за моей реакцией. Я замерла, ушам своим не веря, просто стояла и смотрела, как эта дрянь ликует. Её буквально распирало от удовольствия, она явно гордилась собой и своим поступком, и, наверное, она ждала, что я разрыдаюсь, начну биться в истерике, но…я и сама думала, что не выдержу и начну рыдать, настолько сильно мне было больно внутри, грудь разрывалась от того, как колотилось сердце, меня трясло. — Что? — не знаю зачем, но я переспросила, почему-то хотела услышать это еще раз. — Я поспорила на тебя, — выплюнула она мне в лицо, — Была тусовка, мы играли в игру и я проспорила желание, желанием оказалась ты, — она ткнула меня в плечо, я пошатнулась, едва держась на ватных ногах. — Сука, — злобно выкрикнула я, и со всей силы ударила ее ладонью по лицу. Звук звонкой пощечины эхом прокатился по туалету, Лана схватилась за лицо, взглядом метая в меня молнии, — Ты просто эгоистичная, лицемерная мразь, как я могла дружить с тобой, не понимаю, — напоследок я одарила ее презрительным взглядом и направилась к выходу. Уже у самой двери Лана догнала меня, и, поставила подножку, которую я не заметила. Когда я поняла, что падаю, было слишком поздно, лбом распахнув дверь, я приземлилась лицом на пол коридора, от боли из глаз брызнули слезы. Одно радовало, шел урок, и никто не видел этого позора. — Ой, ты не ушиблась? — мимо, смеясь, проплыла Лана, и скрылась на лестнице.       Я поднялась и села у стены, из носа хлестала кровь, заливая мою рубашку и брюки. Попыталась приподнять голову вверх, чтобы остановить кровь, но в глазах потемнело, я едва не потеряла сознание, поэтому спрятав лицо в ладони, я поджала колени и уперлась в них. Было нестерпимо больно, я понимала, что в любой момент кто-то может проходить мимо, и мне нельзя здесь оставаться, но у меня все плыло перед глазами, и, кажется, тошнило. Кровотечение никак не останавливалось, я чувствовала, как теплые струйки стекают по рукам прямо на мои ноги, но попыток подняться я больше не предпринимала. Сколько еще я так просидела, не знаю, но в какой-то момент со стороны лестницы послышались шаги, и, прежде, чем я успела как-то среагировать, почувствовала, как кто-то остановился возле меня. — Войтенко, — раздался до боли знакомый и властный голос, я не смела пошевелиться, — Если вам надоел мой урок, могли бы вовсе не приходить, — строго произнесла она, у меня внутри все сжалось, я не знала, что делать. Мне хотелось, чтобы она оставила меня одну, чтобы не видела меня в таком состоянии, но по-хорошему бы она не ушла, а по-плохому я не хотела, не могу ей грубить. — Простите, — всхлипнула я, это все, на что я сейчас была способна. — Будьте так добры, поднимите голову, когда говорите с учителем, — все так же серьезно просит она, а я не могу, не хочу, чтобы она видела весь этот кошмар. — Есения Германовна, дайте мне десять минут, и я вернусь в класс, — жалобно простонала я, надеясь, что она оставит меня. Но, не тут — то было, она и не думала уходить, а наоборот, я слышала, как она опускается на корточки передо мной. В следующее мгновение я чувствую ее холодные пальцы на своих щеках, ее руки безжалостно тянут мое лицо вверх, и мне одновременно невыносимо больно, потому что болит все, и приятно, ведь ее нежные руки касаются моего лица. Сердце замирает, когда она, наконец, поднимает мою голову, откидывает пряди волос назад, и я вижу в ее глазах страх. — Господи! Мия, что с тобой? — она смотрит с неподдельным ужасом, ее руки пытаются стереть с моего лица кровь, она натягивает рукав своего платья, и осторожно проводит по моим щекам. Мне хочется провалиться на месте, от того, что она видит все это. — Все хорошо, сейчас я умоюсь, и…- я не договорила, попыталась встать, но в глазах потемнело, и я рухнула обратно. — Боже, ты вся в крови, — я проследила за ее взглядом, и действительно, рубашка вся в пятнах, и даже на полу успела образоваться лужица. Она подхватывает меня под руки и поднимает, опирая на себя, потом с нежностью в голосе говорит, — Тебе нужно к врачу. И я бы хотела возразить, да не смогла, и не потому, что у меня болело все лицо, и я, кажется, сломала себе нос, а лишь потому, что я чувствовала ее руки на своей талии, они крепко прижимали меня к ее телу, и мне хотелось, чтобы этот момент длился вечность. Я чувствовала, как она рвано дышит, как её трясет, как её руки крепко сжимают меня, у меня земля из-под ног уходила. Мы слишком быстро дошли до кабинета врача, и когда она усадила меня на кушетку и отошла, я огорчилась, мне не хотелось, чтобы она отпускала меня. — Что произошло? — теперь вокруг меня семенила пожилая женщина, в медицинской форме и чепчике, она надела перчатки, достала из шкафа стерильные салфетки и перекись и начала осторожно вытирать мое лицо. — Я, в общем, — я выдумывала историю на ходу, первое, что пришло в голову, — Шнурок развязался, и я наступила на него, упала. — Женщина-врач кружила вокруг, вертела в руках мое лицо, что-то щупала, я уже не ощущала боли, похоже, все онемело. Я заметила, как Есения Германовна беглым взглядом окинула мои ноги, качнула головой. Не поверила в мою сказку, конечно, ведь на ногах у меня туфли без шнуровки. — Так, нос цел, ничего не сломано, но, останется синяк, первое время будет болеть голова, будешь пить эти таблетки, — доктор вложила мне в руку упаковку обезболивающих, затем повернулась к Волковой, — Есения, милочка, проводи девочку до комнаты, чтобы она опять нигде не упала, и проследи, чтобы легла в кровать. — Обязательно, Антонина Владимировна, — учительница кивнула и взяла меня под руку, — Спасибо вам, до свидания. Попрощавшись, мы покинули кабинет врача и направились к моему корпусу. — Мои вещи у вас в кабинете, — пробубнила я, когда мы вышли на улицу. — Не беспокойся, Ася заберет, — на улице было прохладно, но сухо, дождь прекратился, ветер успел просушить землю. Есения Германовна плотнее прижалась ко мне, пока мы шли, я чувствовала, как она дрожит от холода, но мне от такого тесного контакта было невыносимо жарко. Отпустила она меня только в комнате, остановилась у двери, но взгляд был сосредоточен на мне. — Ты себя нормально чувствуешь? — поинтересовалась она, не разрывая зрительного контакта. — Вполне, — я осторожно кивнула, голова раскалывалась на части, а в ушах немного шумело, но в целом, я была в норме. — Не хочешь рассказать мне, что произошло? — она не двинулась с места, так и стояла у двери, будто боялась подойти ближе. — Я же сказала, что упала, — я отвернулась, не могла я врать ей в лицо. — Войтенко, за дуру меня не держи, — теперь я не видела ее, лишь могла догадываться, что она делает. Я слышала, как она скинула ботильоны, затем ее тихие шаги, она остановилась в нескольких сантиметрах от меня, я ощущала ее дыхание рядом. — И в мыслях не было, — хрипло произнесла я, — Я правда упала. — Врешь, — уже шепотом говорила Волкова, мы стояли близко друг к другу, и, кажется, обе чувствовали напряжение, повисшее между нами. — Не вру, — я резко развернулась, от неожиданности учительница отступила назад, хватаясь за край тумбочки, чтобы не упасть, — Простите, — бубню, смущенно опуская глаза, глядя себе под ноги. Было неловко, ведь отчасти я говорю правду, всего лишь недоговариваю некоторые детали, но она словно насквозь меня видит, стоит и смотрит, а меня дрожь бьет от этого взгляда. — Не смотрите на меня, — шепчу я, присаживаясь на кровать, — Не хочу, чтобы вы видели меня такой! — на глаза опять наворачиваются слезы, мне больно, но не физически, а морально, душу изнутри рвет. — Не говори глупости, Мия, — она подошла ко мне и присела передо мной, положив свою ладонь на мои руки, — Просто скажи мне, кто сделал это? — Никто, — я сглатываю ком, подступивший к горлу, и пытаюсь улыбнуться, неужели она думает, что я буду ябедничать? — Все хорошо, правда. — Ладно, — она кивает и резко встает, направляясь к двери, — Я пойду, а ты прими душ и ложись, тебе отдохнуть надо, — она наклоняется, застегивает ботильоны, и, выпрямившись, расправляет платье. Ее взгляд на секунду задерживается на окровавленном рукаве, и тут же устремляется на меня, — Я передам Асе, что ты у себя. — Прежде, чем ее рука успела коснуться ручки, я окликнула ее: — Есения Германовна! — она обернулась. — Что, Мия? — Что вы делали во время урока на втором этаже? — я, все же посмела спросить ее об этом, хотя сомневалась, а имею ли я право задавать такие вопросы. — Искала одну запропастившуюся ученицу, — она по-доброму улыбнулась мне. — И часто вы так делаете? — не унималась я, понимая, что вопросы из серии «безобидные» перешли в серию «провокационные». Волкову, кажется, это не смутило. — Нет, — она мотнула головой, от чего из небрежно затянутых волос выбился локон, она легко откинула его назад, — Впервые, — честно ответила она, и добавила, — До встречи, Мия.       С этими словами она вышла, оставляя меня одну. Какое-то время я так и стояла, уставившись на дверь, так хотелось, чтобы она осталась со мной, просто сидела рядом, говорила ни о чем, но попросить ее остаться я не решилась, это было бы уже слишком с моей стороны. Печально вздохнув, я глянула на себя в зеркало и ужаснулась, довольно приличный синяк расползся сразу под оба глаза, опухшая переносица, пропитанная кровью рубашка, картинка как из фильма ужасов. — Отлично, блядь, — выругалась я и начала стягивать с себя одежду, которую, к слову, даже не буду пробовать отстирать, не имеет смысла. Хотелось принять душ, и просто рухнуть в кровать, что я и сделала. Но, мое спокойствие продлилось недолго, примерно через час в комнату, как ураган, ворвалась Ася, глаза бешеные, волосы торчком, глядя на это чудо, я не выдержала и рассмеялась. — Войтенко, какого хера ты ржешь? — грозно вопила она, — Что, блядь, случилось? Меня Волкова с уроков сняла, сказала, ты лицо разбила, — подруга бросила сумки посреди комнаты и кинулась ко мне, опускаясь у кровати на колени. — Это Лана сделала? — пальцем указала на мою разукрашенную физиономию. — Отчасти, — я поморщилась, ощупывая опухший нос, — Подножку поставила, сука. — Вот же тварь, — Ася стукнула кулаком по спинке кровати, я ойкнула. — Тише ты, голова сейчас на части расколется, — зашипела я и приподнялась на локтях. — Прости, прости, — виновато улыбнулась подруга и на коленях поползла к сумке, подтянула ее к себе и выудила оттуда пластиковый контейнер с едой, — Вот, поесть тебе принесла. — Спасибо, — я и не подозревала, как была голодна, но при виде салата и отбивной мой живот тут же отозвался громким урчанием. — Слушай, Германовна передать тебе просила, — пока я пыталась подцепить пластмассовой вилкой огурец, Ася нервно теребила кончики своих волос, — Об этом инциденте придется сообщить твоей матери, -от такой новости я едва не поперхнулась, но подруга поспешила меня успокоить, — Ты не нервничай, она сказала сама позвонит и расскажет ту версию, которую ты ей наплела. Сказала, что ты можешь отлеживаться, она директора предупредит, так что у тебя, вроде как, больничный до понедельника. — Блин, — я поставила контейнер на стол, аппетит резко пропал, — Я тут с ума сойду одна. — Ты разве не едешь домой на выходных? — поинтересовалась Ася. — Нет, с таким лицом не хочу, да и расспросов от маман меньше будет. — Знаешь, я тут подумала, что тоже могу остаться, к тому же у меня в заначке есть вино, в пятницу можем оторваться. Я тут краем уха слышала, что из педагогов никого не будет на выходных, так что, можно расслабиться, — глаза у Аси загорелись, я тоже была не прочь напиться, вспомнилась и моя заначка в виде рома, про которую я совсем забыла. — У меня тоже есть чем побаловаться, — я улыбнулась подруге. — Вот и отлично, не кисни, классно выходные проведем, — она ободряюще похлопала меня по плечу, помолчала, а потом сурово добавила, — А этой овечке нужно отомстить. — Ась, я не хочу, — я попыталась отмахнуться, — Да и не ты ли мне говорила, чтоб я не лезла на рожон. — Вот это, так просто оставлять нельзя, — она в воздухе очертила круг около моего лица, - Нельзя спустить ей это с рук.       Может, подруга и права, но я больше не хочу никаких склок и разборок, мне уже откровенно насрать, что Лана будет делать дальше, оставит меня в покое или же продолжит эту войну, без разницы мне. — Это моя неуклюжесть в совокупности с ее подножкой, а падение — лишь следствие этого, к тому же, я первая ее ударила, — не то, чтобы я защищала Лану, просто хотела умерить пыл своей подруги. — Ты съездила ей по роже? — изумленно вскинула брови Ася, я самодовольно кивнула, хотя, гордиться тут особо нечем. Мы обе поступили не очень хорошо по отношению друг к другу. — Ладно, хрен с ней, с Ланой, лучше расскажи, что там с Волковой было? — Ася заметно воодушевилась, глаза загорелись, она жаждала подробностей. — А что с ней? — я изобразила из себя дурочку, делала вид, что не понимаю о чем она. — Ой, Мия, колись уже давай! Я ее такой нервной и взволнованной еще ни разу в жизни не видела! — Еще бы, она столько кровищи увидела, — хмыкнула я, переворачиваясь на бок, спиной к Асе, — Я же на главную героиню из «Телекинеза» была похожа, — к глазам подступили слезы, которые я усердно пыталась сдерживать. — Ну да, ну да, — подруга присела на кровать, рядом со мной, начала легко поглаживать меня по спине, — Так и будешь отрицать, что она тоже положила на тебя глаз?       Я не ответила, просто потому, что не знала, что сказать, теперь я уже ни в чем не была уверена.