Last Night, Good Night

      Чудесная ночь. Прозрачный зимний воздух, кружащие в тёплом свете уличных фонарей снежные хлопья. Плавно падают они в сугроб, поглощая все звуки, оставляя кристальную тишину, ласковую и умиротворённую. Такую, что можно услышать дыхание земли. Будто кроме этого дыхания больше ничего и нет. Холодный сугроб кажется уютным, убаюкивающим своей морозной свежестью. Постепенно алея, он остаётся тем же: так и должно быть.       Всё произошло быстро. Миг – омут мыслей. Бросок на периферии, металлический блеск. Выстрел. Растворяющийся в ледяном воздухе гром. И... Ничего. Потом – жжение в груди. Далеко. Будто боль существует в ином измерении. А может, не существует вообще. Ещё миг – чёрно-синее, глубокое ночное небо. Такое красивое... Такое, что хочется улыбнуться. И почему не получается?       Пальцами ведя по мягким прядям вороных волос, не знаю, чем это заслужил. Любуясь слегка подрагивающими пушистыми ресницами, боюсь нарушить твой глубокий сон. Серебром стелется полуночный свет на щеках, скользит по разворошённой постели и утопает во тьме комнаты. Интересно, что тебе снится. Надеюсь, что-то приятное.       — Леоне, ты что, плачешь?, — мягкий, тихий голос заставляет вздрогнуть. Сколько времени прошло?       — Тшшш... Нет-нет, всё хорошо. Спи крепко.       Полезно уметь плакать бесшумно, незаметно для окружающих. Только вот позже и сам перестаёшь понимать, когда льются слёзы. Но всегда понимает сердце и тоскливо ноет, разливая в груди печаль.       Холодно. Может... Последний раз...       — Леоне-е, ну мне жарко, — сонный, разрываешь объятья. Тёплая ладонь ускользает. Ворочаясь, небрежно отбрасываешь простыни на край кровати, — Батареи раскалённые...       Жарко?       Электронные часы с лазурной подсветкой на тумбочке у кровати показывают время: два часа ночи. Странно, на балконе теплее, чем в комнате. Тяжёлый вздох, пар растворяется в чистом морозном звёздном небе. Днём на улице обычно много людей, можно их разглядывать – второй этаж –, но сейчас – никого. Густые светлые тучи опоясывают горизонт. Наверное, будет снег. А пока – звёзды, мерцающие в сапфировом бархате небосвода. Говорят, некоторые животные предчувствуют свою смерть. Интересно, способен ли на такое человек.       Хочется верить, что поступил правильно, не сказав о ночном дежурстве. Ты всегда относишься к ним так чувствительно. Лучше и вовсе не знать. В конце концов, не значит же работа ночью то, что меня обязательно подстрелят в какой-нибудь подворотне. Тебе такими мыслями свою головушку забивать вовсе не к чему.       Телефон, фонарик, пистолет... Наверное, следовало бы собираться быстрее, но сегодня будто что-то не даёт мне уходить. Но знаю, что неизбежно уйду. Каждодневная уверенность в том, что вернусь невредимым, что следующим утром снова проснёмся рядом, сменилась смятением и тихим сожалением. Глупо, наверное, таким чувствам верить, но что-то подталкивает попрощаться. И всё же не могу найти в себе силы это сделать.       Постепенно время будто ускользает, исчезают окружающие, угасают уличные фонари. Лишь безмолвное ночное небо. С последним вздохом растекается последняя мысль о тебе. Нет боли, тоски, тяжести, холода, страха. Нет ничего. И там, далеко-далеко, в изумрудной долине пушистых облаков лунного цвета, под бесконечной бриллиантовой россыпью несуществующих звёзд, где жизнь дарит любовь, хочу, чтобы счастливая улыбка твоя сияла вечно.       Спокойной ночи.