Колыбельная

      — Может, ты завтра возьмешь меня с собой на поиски яшмовой клиантиуссы? — Флора, лежащая лениво в гамаке, переворачивается на бок, стараясь поудобней устроить толстую книгу, и обращает свой взор на сидящего за крупной стопкой документов на веранде эльфа. Тот сразу же сводит обеспокоенный взгляд на супруге и качает головой.       — Боюсь, что ты очень быстро устанешь, милая, — мужчина вздыхает и невольно улыбается, наблюдая, как нахмурилась фея, обиженно поджав губы. — Путь неблизкий, а тебе лучше поберечь себя.       — Но мне уже гораздо лучше. — Молодая женщина откладывает уже, мягко говоря, поднадоевшую ей книгу и поворачивается снова на спину, кладя руку на совсем большой живот. С тех пор, как она сказала любимому человеку, что ждет дитя, Палладиум обращался с ней так, будто она была цветком. Нежным, прихотливым цветком, на чьи лепестки и дышать было страшно. Из всех доступных развлечений для находящейся на последних сроках беременной женщине оставались только книги, работа с документами да прогулки по саду, что были устроены с особым трепетом и кропотливым трудом.       Устроившись поудобней, молодая женщина прикрывает глаза, ощущая легкую сонливость. Рассматривая склоняющегося над горкой бумаг Палладиума, она ясно ощущает, как в сердце поднимается волна неосознанной нежности к человеку, который столь трепетно заботится о ней.       И, пожалуй, лучшего для себя будущего она не могла представить. Стоило сказать, что почти все проблемы Палладиум, будучи ответственным, взял исключительно на себя. Правда, эльф всё же не смог отказаться от стези преподавания. После ухода из Алфеи, он все же устроился преподавателем в колледж на Линфее. Но даже такая нервная (все-таки некоторые ученицы выводили даже этого доброго и терпеливого мужчину из себя) и кропотливая работа не мешала ему изо всех сил окружать заботой ее и еще не рожденного ребенка. Если задерживался, то обязательно звонил и объяснял, что случилось. Домой мужчина возвращался не с пустыми руками, а иногда он приносил ей такие цветы, каких его любимая никогда и не видела. Каким-то образом он умудрялся избегать её раздражения, хотя зачастую Флора высказывалась, что может и сама сделать некоторые вещи.       Небо постепенно покрывалось алыми пятнами вслед за уходящим за горизонт солнцем, когда дрему юной феи прервал легкий звук струн, перебираемых тонкими пальцами эльфа. Ненавязчивая, словно летняя пташка, и спокойная, словно горное озеро, мелодия звенела, призывая унять беспокойство души, поддаться легкой эйфории и умиротворению. Флора поворачивает голову в сторону мужчины, невольно любуясь.       Её не удивило, сколь мастерски он обращается с арфой — всем ведь известно, что эльфы испокон веков являлись прирожденными музыкантами. Но редкий человек может похвастаться, что слушал вживую эльфийские мантры. Вряд ли найдется среди людей тот музыкант, что сможет так же ярко и безупречно передать краски. Будь то голос юной богини, шелест леса глубокой осенью, радость дождя, смех цветов, что зовут незадачливого путника к себе, танец дриад, что танцуют под полной луной, цветение папоротника…        — Палладиум, — всё же решает прервать его возлюбленная, из-за чего мужчина едва не роняет на траву инструмент, сразу же подрывается к ней.       — Что случилось? Что-то болит? Или ты может чего-то хочешь? — Флоре едва-едва удалось подавить смешок — её милый профессор, а ныне уже муж, успел напридумать всё, что только можно. Ей даже немного стыдно, когда она видит, насколько любимый супруг обеспокоен. Учитывая, насколько у эльфов дети — редкость, так как фактически они — это клятва партнеру в вечной любви. А полуэльфы рождались вообще всего раза три за всю историю, его можно было понять. А потому, желая успокоить занервничавшего супруга, фея одаривает его теплой улыбкой и обнимает за руку.       — Я просто хотела спросить, что за мелодию ты играл?       — Это… — мужчина замялся и слегка смутился — Флора успела заметить, что даже уши покрылись краской. — Просто экспромт. Я сам сочинил, но, как видишь, она… эээ… не готова ещё.       — А ты можешь сыграть ещё раз?       — Я хотел бы её закончить, — мужчина смущенно потупился, — она всё же ещё не готова.       — Всё равно, сыграй мне, хотя бы этот кусок… Ой! — Флора слишком резко приподнялась, отчего у неё начало резко рябить в глазах.       — Милая, — мужчина сразу же обхватывает её за плечи, осторожно укладывая назад в сетку, а затем возвращается к инструменту. Задумчиво перебирая струны, мужчина хмурится, эту мелодию он придумывал в течении достаточно долгого времени, и, честно, ему не особо хочется повторять эту не слишком удачную музыку. Однако видя, какими глазами смотрит сейчас на него любимая жена, Палладиум легонько улыбается. Усевшись поудобнее в кресло подле гамака, принимается снова наигрывать мелодию, в безмолвии перебирая звонкие струны.       Флора переворачивается на бок, про себя стыдясь своей неуклюжести и огромного живота, что мешал ей совершать даже самые банальные действия. Благо хоть ребенок похоже уснул и не хочет устраивать своей матери танцы изнутри. Глубоко дыша, молодая женщина прикрывает глаза и невольно улыбается, смотря на мужа.       — Красиво, — шепчет супруга сквозь игру, уже не смея сопротивляться сну. — Так похоже на колыбельную.       — Разумеется, — эльф невольно улыбается, — потому что это и есть колыбельная. Колыбельная для нашего ребенка.       Фея невольно задерживает дыхание, её муж всё же такое сокровище, что иногда она и сама думает, что всё это лишь сон, добрая несбыточная сказка. Ей остается лишь подумать о том, как малышу повезло с его родителем, и, наблюдая за игрой супруга, про себя мечтать втайне о том, чтобы их дитя унаследовало талант отца.