Чимин остался в чужом пентхаусе совершенно один. Скука настигла его довольно быстро. Парень, которому принадлежали апартаменты, даже не удосужился обзавестись зверьём, так было бы кем заняться. Он какое-то время просто лежал на диване, пялясь в потолок, который освещался тусклым светом лампы. В Пусане была почти полночь, но гул от машин на ближайшем шоссе очень чётко доносился до верхних этажей. Перед глазами юноша видел цифры, планы на ближайшую неделю, предугадывал гардероб на выходы в свет и в целом оставался неподвижен, пока его не посетила идея.
Он довольно нелепо проковылял в центр комнаты и встал в позицию шестёрки. Пальцы быстро нашли нужный трек в плейлисте, и он прибавил громкость на максимум, откидывая гаджет в сторону дивана, не боясь, что промахнётся.
Услышав знакомую мелодию, Пак Чимин прикрыл глаза, сосредотачиваясь на звучании фортепиано. Его движения начались так же внезапно, как передвижения по комнате. Чёрные штаны хоть и были приталенные, но не стесняли движения юноши. Его рубашка, небрежно выбившаяся из брюк, развиваясь в такт движениям. Он помнил каждый момент выученного танца, старательно вытягиваясь всем телом, почти что, по-кошачьи сгибаясь в моментах перехода. Когда мелодия становилась интенсивнее, Чимин не жалел себя, позволяя коленям соприкоснуться с немягким паркетом, чтобы сделать полноценный кувырок назад. Движения были плавными и грациозными, а дыхание стало постепенно учащаться. Когда подошло время прыжка, ему послышалось что-то на заднем фоне музыки, но он не придал этому значение, совершая сложнейший прыжок из этой хореографии, едва не поскользнувшись на полу.
Тяжело выдохнув, он прекратил свои движения, недовольно осматривая свою ногу. Всё же что-то было явно не так.
— Я вам не мешаю? — внезапный мужской голос выбил его из творческого процесса, и он поднял взгляд. Тёмные пряди упали ему на лоб, пока дыхание восстанавливалось. Вальяжно облокотившись к стене, за ним наблюдал брюнет, которого он лично увидел первый раз в своей жизни. Наконец вживую, а не по фоткам, который тот уже месяц присылал ему в личные сообщения.
— И года не прошло, — усмехнулся Чимин, разворачиваясь к дивану, чтобы выключить музыку в телефоне.
— Это ты так разминался перед моим приходом? — в голосе явно слышались нотки издевательства и акцент, который юноша бы точно ни с чем не спутал. Ему приходилось каждый день работать со взрослыми мужиками, чей пусанский говор въедался в кожу Чимина подобно стойкой краске. Он старался не изменять своим корням и держал себя в узде, хотя хорошо умел пародировать диалекты.
— Какие-то хилые у тебя апартаменты. Необставленные, — парень проигнорировал слова нового знакомого, полностью вытаскивая рубашку из брюк. Даже исчезнувший опрятный вид одежды не портил его притягательный образ.
— Так они не мои. Я просто снял у друга, — крепко сложенный брюнет прошёл вглубь квартиры, скидывая рюкзак куда-то на пол, осматриваясь и подходя к Чимину ближе.
— Умно. Если уж встречаться в тайне, то как следует. — парень сощурился, не скрывая ухмылки.
— Рад, что ты это понимаешь, Чимин-щи, — какая-то детская улыбка появилась на губах нового знакомого.
— Надо же, — юноша посмеялся, изображая стеснение на внезапное прозвище, — Ты так рад меня видеть?
— Я думал, что ты выше, — в отместку игнорируя вопрос, подметил брюнет и в этот раз оказался совсем рядом, от чего Чимин едва пошатнулся. Только сейчас юноша пробежался взглядом по его внешнему виду. Чёрные ботинки, чёрные джоггеры, чёрная толстовка и, конечно же, чёрная панама, которую парень удосужился снять ранее. Чимин мог бы предположить, что к нему пришёл сам всадник смерти, если бы это не была просто скрывающаяся знаменитость, с которой ему угораздило познакомиться в приложении.
— А я думал ты менее наглый в жизни, Чон Чонгук, — сделав акцент на его имени, парировал Чимин, не отрывая взгляда от парня напротив. Всё как он и ожидал. Массивное телосложение и мышцы делали образ Чона внушительным, но стоило ему улыбнуться и весь этот маскарад исчезал. Как лицо может быть таким мужественным, но одновременно детским? Данный резонанс вызывал в Чимине интерес, а акцент, который младший и не пытался скрыть, придавали брюнету большей наглости. Хотя куда ему ещё? За месяц виртуального общения юноша многое подметил для себя, но сейчас мог поставить вердикт. Это определённо его типаж, и он не зря в пьяном бреду полез создавать себе аккаунт. Такие способы общения не были ему близки, но видимо удача была на его стороне. — И почему ты говоришь неформально? Не думаю, что мы настолько близки.
— Я целый месяц пытался устроить с тобой встречу. Кто виноват, что ты у нас занятой бизнесмен? — Чонгук пожал плечами, смешивая забавный тон с серьёзным лицом.
— Снизошёл до такого красавчика, да, какая пустая трата времени, — юноша театрально вздохнул, не удерживая сарказм. Один шаг вперёд и Чонгук перестал улыбаться, пристально смотря в глаза старшему. — Раз уж я освободил своё расписание для тебя, давай не будем терять времени? — ехидно проговорил Чимин, понижая голос до соблазнительной тональности, от которого руки брюнета заметно напряглись. Он продолжал молча наблюдать за обольстителем. — Ты ждал этого так же долго, как и я. — почти шёпотом добавил юноша, касаясь губами щеки застывшего на месте Чона.
Чувствовать чужое тело плотно прижатое к своему было непривычно. У Пака давно не было любовников, что уж говорить об отношениях. Он вообще плохо понимал, что это и с чем это едят. На примере своего отца и мачехи он мог сказать, что любовь — это партнёрство и по-другому не бывает. Ты привлекаешь человека, он привлекает тебя, вы вроде как обо всём договариваетесь, будь то взглядами или словами, а дальше происходит соитие. Потом люди думают о семье или о выгоде брака, выбирая остаться с партнёром или расходиться. Чимин не считал, что его представление об отношениях с людьми ложные или неправильные. Людей, слепо верующих в истинные чувства, он считал сентиментальными идиотами. Однако у Пака была совсем другая ситуация, которая одновременно усугубляла его положение в обществе и выбивала необходимость потакать ему. Ему нравились парни.
Совсем не то, что с девушками. В школе он дико переживал из-за своих наклонностей, но поступив в университет ощутил некую свободу и давление упало с плеч. Там то он и вкусил всю порочность себя настоящего.
Чимин толкнул брюнета на кровать, попутно стягивая с себя уже помятую рубашку. Их поцелуи были долгими, шумными и глубокими, пока тела то и делали, что меняли свои положения на кровати. Чонгук был крупнее по комплекции и когда Пак оказывался под ним, разум и тело поддавались всем тем порочным наклонностям. Из властного и дерзкого парня он превращался в податливого обольстителя, в чьи сети Чон угодил добровольно.
— Какие мышцы, чёрт возьми, ты каждый день торчишь в спортзале? — усмехнулся Пак, наблюдая за телом брюнета, который спешно избавлял себя от одежды, оставаясь лишь в чёрных (как же ожидаемо) боксерах.
— Не каждый день, но торчу, — с лёгкой хрипотцой в голосе ответил Чон, впиваясь в покрасневшие от терзаний мягкие губы юноши.
Чимин несдержанно срывал вздохи, когда пальцы брюнета стали надавливать на сфинктер мышц. Он довольно быстро ощутил холод от смазки, с помощью которой Чон смог протолкнуться в него без всяких проблем. Пухлые губы приоткрылись в немом стоне, пока взгляд был прикован к глазам Чонгука. Его несдержанность льстила старшему, а пошлые фразочки о том, как сильно он хочет заполнить его собой, заставляли юношу краснеть.
— Как давно у тебя было? — прошептал Чон, оставляя влажные поцелуи вдоль шеи Чимина.
— Давно, — не смог соврать парень, слыша отчаяние в собственном голосе. — У тебя, судя по всему, тоже? — внезапная язвительность сорвалась с его губ, пока брюнет проталкивал второй палец. — Ах, чёрт… — Чимин облизнулся, застонав настолько сладко, что Чон напряг свою челюсть до хруста.
— Блять, — ругнулся брюнет, освобождая себя от лишней ткани на бёдрах.
— Презервативы, — он стал оглядываться в поиске своего рюкзака. Старший обхватил ладонями лицо Чонгука, заставляя его наклониться ближе, оставляя смачный поцелуй на губах.
— Просто… давай уже, — хныкнул тот, поступая крайне безответственно, но желание почувствовать то, что в чём он так долго нуждался было сильнее. Сильнее всяких базовых мер безопасности, сильнее гордости и рассудка. Чонгук посмотрел на него, безмолвно спрашивая, уверен ли тот, на что Пак толкнулся бедрами навстречу его замедляющимся пальцам. Томный и настолько развратный взгляд Чимина заставил брюнета действовать увереннее. Приподняв бедра, Чон направил твёрдый член внутрь юноши, наблюдая за тем, как плоть постепенно исчезала, растягивая узкие стенки ануса.
Пак сам наблюдал за процессом, находя его довольно интимным, но как только член стал погружаться глубже, взгляд Чимина размылся из-за выступающих слёз, которым послужила смесь боли и желания. Его руки крепко вцепилась в предплечья брюнета, словно это бы спасло его от тупой боли, которая чёрт знает, когда закончится. Старший бесстыдно застонал, прогибаясь в спине, когда Чонгук вжался бедрами в его.
— Как. Же. Блять. Узко, — каждое слово было несдержанным рыком. Парень опустил голову, кусая Чимина за плечо, едва сдерживаясь, чтобы не начать двигаться, давая тому привыкнуть.
— М-мх, — лежащий на спине юноша пытался хватать ртом воздух, чувствуя, как сильно всё сжимается внутри него только лишь от хриплого дыхания брюнета. Он потёрся щекой о его, и их взгляды встретились. Коснувшись мягких губ Чимина, он стал делать плавные толчки бёдрами, растягивая слегка вздрагивающего под ним парня.
Постепенно боль утихла, но Чонгук не дал ему возможности расслабиться. Характерные пошлые стоны съедались в поцелуе, пока старший ласкал чужой язык своим. Пальцы Чимина вплелись в тёмные пряди, порой сжимая их настолько сильно, что Чон стал кусаться в отместку. Кусал так часто, что губы второго заныли. Когда член стал входить свободнее и быстрее, стоны превратились в полу плач. Чимин нехотя разорвал поцелуй от нехватки воздуха и Чонгук воспользовался моментом, приподнявшись на локтях. Вид сверху на изнемогающего юношу был настолько вкусным, что брюнет решил с ним поиграть. Его бёдра увеличили ритм толчков, вызывая у парня под ним истошные протяжные стоны и вскрики, которые он не мог контролировать.
— Только посмотри на себя, — облизнулся Чон, наблюдая за извивающимся податливым телом, хозяин которого ухватился за свои разведённые ноги под коленями, фиксируя позу. Чонгуку стало дурно от переизбытка желания овладеть всем телом юноши, который явно знал, что делал.
— Коснись… меня, — проговорил невнятно Чимин, смотря на брюнета так, как смотрят готовые сделать всё проститутки, нуждающиеся в наркотиках. — Пожалуйста, Ч-чон…
— Попроси, как следует. — ухмылка растянулась на губах, и он начал толкаться в Чимина более резко, замедляя частоту толчков.
— Я… А-ах! — Чимин впивался ногтями в собственную кожу на ногах, опрокидывая голову назад. — П-пожалуйста, помоги мне… Косни-ах-вот так, м-мх! — старший не мог нормально разговаривать, выдавая еле связанные фразы, пока Чонгук без жалости вжимал его в кровать всем своим весом.
— Слишком ты много болтаешь, не находишь? — горячо прошептал брюнет, проводя пальцами одной руки по приоткрытым губам Чимина. Он скользнул ими в тёплую полость рта, и юноша сразу плотно обхватил их губами, словно ждал этого. — Я позабочусь о том, чтобы твой рот был всегда чем-то занят… Ох, эти губы, — брюнет говорил отрывисто, настолько томно, что Чимину хотелось выть от всех тех непристойностей, что он слышал от него. — Я весь месяц представлял, какие они в деле.
Чимин ловко орудовал языком, облизывая пальцы Чона, чувствуя, как горят его щёки под жадным взглядом парня. Движение его бёдер внезапно ускорились и не затихали продолжительное количество времени, доводя разум Чимина до исступления. Челюсть стала ныть от пальцев, которыми брюнет продолжал насиловать его рот. Прикасаться Чонгук к нему так и не собирался, продлевая мучения старшего до тех пор, пока он не получил возможность говорить снова.
— Я с-скоро, — начал говорить срывисто Пак, отпуская свои ноги, обвивая ими бёдра Чонгука.
— Я тоже, чёрт-чёрт… — брюнет вжался в тело Чимина, ощущая скорый приход кульминации. Он небрежно целовал губы старшего, находя нужный угол толчков, от которого стоны становились громче. Пак не мог нормально отвечать на поцелуй, позволяя горячему языку Чона дразняще касаться его собственного.
Дальше произошло всё слишком быстро. Брюнет излился внутри Чимина, засаживая ему так глубоко, что казалось у того остановится сердце.
— Ч-чонгук-а, а-ах! — даже в бреду Пак осознал, что произошло и это добило его. Он испачкал спермой свой торс, задевая кожу Чонгука и без сил обмяк на неразобранной кровати, не отпуская спину напряжённого, вспотевшего парня.
Брюнет тяжело дышал, уткнувшись носом в щёку тихо постанывающего Чимина, не в состоянии перестать медленно двигаться в нём, стараясь снять остатки напряжения. Пак же поморщился от появившейся чувствительности, невольно сжимаясь вокруг чужого члена. Так прошло пару минут, после чего они оба стали приходить в себя. Ни один из них не мог толком понять, что за чертовщина в них вселилась. Пак испугался того, насколько сильно его завёл новый знакомый, что тот позволил трахнуть его без презерватива и оставить «свой след» внутри.
Он не видел выражения лица Чонгука, но слышал, как его дыхание постепенно приходило в норму. Ладони Чимина мягко прошлись по чёрным прядям, спускаясь на затылок и спину, словно пытаясь загладить покрасневшие царапины от недавних буйств.
Либо это был действительно лучший секс в его опыте, либо его не было так давно, что он забыл, с чем стоит сравнивать. Изначально их знакомство сводилось именно к постели. Два разгорячённых человека, которые слишком заняты, чтобы искать себе партнёра вживую и слишком закрыты, чтобы брать кого попало.
Чонгук устало выдохнул и лёг рядом с Чимином, смотря в потолок. У него возник ступор на какое-то время. Другой парень же почувствовал, как чужое семя стекало по его ягодице. Осознание, что в него кончили первый раз в жизни, заставило юношу испытывать лёгкий стыд, который был скорее эротического характера, чем имел что-то общее с совестью.
— Прости за это, я… — начал Чонгук и не надо было ничего пояснять, чтобы Пак понял, о чем тот говорил. — Я просто хотел это сделать, да.
Чимин легко посмеялся. — Спасибо за честность.
Где-то в глубине души он хотел сказать, что брюнет был дьявольски хорош, но его эго стало возвращаться на место и всё, что он делал — довольно ухмылялся. Молча поднявшись, Чимин застонал от дискомфорта в бедрах и упёрся руками в матрац, пытаясь расслабить мышцы.
— Если ты в душ, я могу пойти с тобой.
— Не надо, сам справлюсь, — не грозно, но твёрдо сказал Чимин и поднялся с кровати.
Он обернулся, чтобы посмотрел на Чонгука. Казалось, что после их «встряски» он стал выглядеть ещё привлекательнее, но куда больше? С одной стороны его внешность была само собой разумеющимся фактором. Он певец, чьи альбомы продаются в колоссальных количествах. Красивая внешность всегда продаёт больше и лучше, нежели та, которую природа красотой обделила. С другой стороны, сейчас он был естественно красив, по-домашнему, каким его могут увидеть единицы. Чимин задержал на нём взгляд и младший это заметил.
— Повторим? — Чонгук поиграл бровями, чем снова рассмешил юношу.
— Не надейся.
— Я был так ужасен?
Ты был божественен.
— Нормально для людей твоего возраста, — не без тени издёвки ответил старший, уходя в сторону ванной комнаты.
Чонгук лишь усмехнулся, ещё какое-то время валяясь неподвижно на кровати. Когда до него донёсся шум воды, он без колебаний поднялся и пошёл следом за старшим. Чимин стоял в душевой кабине к нему спиной, его тёмные волосы постепенно мокли, как и все остальное тело, смывая остатки чужих ласк.
Брюнет зашёл в кабину, от чего внутри стало заметно теснее. Чимин почувствовал движение сзади и не спеша обернулся, посмотрев на того с таким лицом, словно ожидал его увидеть. С намокшими волосами он выглядел ещё сексуальнее и Чон прекрасно понимал, что его терпения хватит ненадолго.
— Ты танцуешь? — внезапно решил спросить брюнет, наблюдая за тем, как Пак намыливал ладонями верхнюю часть тела. Он будто специально делал это медленно, с плавными движениями, испытывая Чонгука.
— Любительски, — коротко ответил Чимин, поворачиваясь лицом к парню, который завороженно наблюдал за ним.
— Ты очень гибкий, — брюнет не смог сдержать усмешку и облизнулся, когда руки юноши коснулись его грудной клетки.
— Заметил, да? — игриво спросил Пак, растирая мыло по торсу младшего, не поднимая на него взгляда. Потом он снова развернулся, давая возможность Чону проскользнуть взглядом по его телу, сильно прикусив губу. Он подошёл к нему вплотную, обхватывая ладонями бёдра Пака, от чего тот слышимо вздохнул.
— Заметил, — медленно проговорил Чонгук, касаясь губами влажной шеи старшего, пока затвердевший член прошёлся меж его ягодиц.
Чимин упёрся рукой в стену, чтобы не потерять равновесие от дурманящего возбуждения. Он не планировал идти на второй раунд, каким бы сексуальным не был один лишь взгляд брюнета на него. Неужели он так соскучился по восхищённым взглядам к своей персоне, что это стало его возбуждать? В этом ли было дело? Он понимал, что это ненормально, позволять влиять на себя так этому парню. Парню, чьи руки так крепко сжимали ноющие от боли бёдра, чей член так плавно и маняще скользил меж ягодиц, от чего он сам не заметил, как стал поднимать бёдра в такт движениям. Душевая заполнилась их тяжёлым дыханием. Чонгук прижал юношу ближе к стене, шлёпая ладонью по ягодице.
— Полегче, — произнёс негромко Чимин, понимая, насколько сломленным звучал голос. Его затягивало в пучину удовольствия, а разум снова становился туманным.
— Прекрати быть таким сексуальным, тогда будет полегче, — недовольно прорычал брюнет, отвлекаясь от своего занятия. Он плюнул обильно на свои пальцы и поднёс к расселине Чимина, заставляя того вздрогнуть.
— Нет, погоди, — проговорил юноша, чаще задышав от внезапной нервозности, но пальцы Чона снова оказались внутри него, растягивая быстрыми короткими толчками. — Н-нет, Чонгук, я не думаю, чт… Амх! — Чимин резко ахнул, когда брюнет согнул пальцы внутри него.
— Ты свёл меня с ума, — поцеловав старшего в щёку, он услышал в ответ тихие постанывания и довольно улыбнулся, решая не анализировать, с какой стати его начало так бешено тянуть к этому парню. — Твоих рук дело.
Вскоре пальцы заменились членом и Чимину снова пришлось привыкать к внушительным размерам брюнета. Он вбивался в тело парня, не давая тому передохнуть даже на мгновение. Теперь душевая заполнялась стонами и всхлипами Пака, который едва успевал ласкать свой член, взахлёб прося о том, чтобы младший был мягче.
— Ч-чонгук… — простонал темноволосый, когда младший обхватил его тело, крепко прижав спиной к его груди.
— Ох. Чёрт. Возьми, — каждое слово срывалось с губы вместе с грубыми толчками. — Как. Же. Мне. Нравится. — он звучал, как подросток, опробовавший секс впервые. Может это действительно был его первый хороший опыт.
Чимин уже не чувствовал своё тело, он был просто субстанцией, сосудом, куклой, чем угодно, но не человеком. Зад настолько ныл, что лишь грубые толчки брюнета заставляли его отвлечься от боли, испытывая приливы удовольствия. Вскоре он запачкал стену душевой своим семенем, резко ослабевая в сильных руках Чонгука, который последовал за ним.
Слабость была сильной, и он уже не слышал, что пытался сказать ему брюнет. Юноша едва не отключился, когда Чонгук подхватил его на руки и медленно вынес из душевой. Последнее, что помнил Пак, как сильные руки обтёрли его мягким полотенцем, как чужой шёпот несвязно раздавался в голове и Чимин так же несвязно что-то говорил в ответ. Оказавшись под одеялом уже расправленной кровати, старший почти сразу провалился в сон, ощущая спиной тепло чужого тела.
***
Проснувшись от гудящей вибрации рядом с кроватью, Пак неохотно разлепил глаза, недовольно морщась от солнечного света, нещадно пробивавшегося сквозь панорамные окна пентхауса. Он лениво потянулся рукой к источнику звука и нащупал в кармане валяющихся штанов мобильный, сразу же смахивая кнопку вызова.
— Пак слушает, — хрипло и сонно пробормотал тот, закрывая глаза. Он провёл ладонью по лицу, пытаясь себя разбудить.
— Чимин-а, — знакомый претензионный голос на другом конце заставляет парня нахмуриться. Он быстро посмотрел на экран мобильного, чтобы убедиться в своих догадках.
— Привет, хён.
— Я понимаю, что мы приятели и всё такое, но почему я должен прикрывать твой зад? — Чимин потёр переносицу, медленно оказываясь в сидячем положении.
— О чём ты говоришь?
— Почему ты не на работе, дебил? Мозги в пабе оставил? — тон друга стал меняться на сердитый. — Где ты был всю ночь, что не удосужился явиться в офис?
Чимин замер и удивлённо охнул, снова смотря на экран телефона. Четверг, 11:20.
— Я трезвый и уже выхожу, — пробормотал темноволосый, озираясь по сторонам в поисках рубашки. Взгляд остановился на мирно спящем парне под белым одеялом. Ах, точно. — Дай мне полчаса.
— Тебе лучше поторопиться, иначе…
Но Пак уже скинул звонок и поспешил встать с кровати, натягивая всё то, что нашёл в ближайшем радиусе. Глаза периодически мелькали к брюнету, чьи руки были под подушкой, а одеяло едва доходило до лопаток, открывая вид на широкую спину. Чимин усмехнулся, когда в голове всплыли фрагменты прошедшей ночи. Стоит ли его будить?
Самое красивое в любовниках и одноразовых встречах то, что не приходится показывать себя настоящего. Тебя запоминают таким, каким ты позволил себя видеть в тот или иной момент и всё. Вы расходитесь на хорошей ноте и нет никакой неловкости. Днём, в полной трезвости ума, когда ничто не туманило голову, Чимин был собранным и властным человеком, который управлял своими мыслями и эмоциями других людей. Работа, где приходилось держать лицо, занимала большую часть его времени. Он сам стал источником той неловкости, которая рождалась между ним и другими людьми. Общаться в деловой манере было куда проще.
То ли это было просто поощрением за шикарный секс, то ли Чимин действительно хотел, чтобы они поговорили до его ухода. Негласное правило: не встречаться с кем-то дважды. Он забрался на кровать и наклонился над Чонгуком, оставляя поцелуй на его шее, щеке, мочке уха. Достаточно, чтобы сонное лицо парня скривилось в гримасе утреннего пробуждения. Бойтесь своих желаний.
Чимин поспешил отстраниться и встал с кровати, игнорируя мычание певца, который стал поворачиваться на простынях, сминая их под собой.
— Ты куда? — Чонгук приподнялся, чтобы взглянуть на уходящего в коридор юношу. Пак обернулся и едва не засмеялся от увиденного зрелища. На голове брюнета был бардак, лицо слегка опухло, делая его похожим на максимально недовольного ребёнка.
— Работа, — коротко ответил Чимин, застёгивая рубашку на ходу. Будучи занятым размышлениями о том, что его уход мог вполне остаться незамеченным, юноша не заметил присутствие второго. Он нагнулся, чтобы обуть ноги в слипоны и, почувствовав ладонь на пятой точке, резко выпрямился, оборачиваясь.
Чон Чонгук был чертовски привлекательным. Настолько, что даже в таком несобранном виде заставлял Пака шумно сглатывать и отводить глаза. Ленивая ухмылка появилась на его губах, когда он подошёл вплотную к старшему от чего тот прикусил щёку изнутри.
— Даже никакого завтрака в постель? — с наигранной досадой произнёс брюнет, окидывая взглядом уходящего.
— Представь себе, — Чимин вальяжно улыбнулся, тщательно сдерживая желание пройтись ладонями по чужому телу. — Бывай, красавчик. — подмигнув, старший почти ушёл, развернувшись к двери, но Чон Чонгук так просто его не отпустит.
Певец развернул его, прижимая к себе вплотную за талию, заставляя Пака слышимо ахнуть от неожиданности. Губы встретились в настойчивом поцелуе и Чимин не мог, нет, не хотел сопротивляться. Чон плавно скользнув языком меж пухлых губ, заставляя юношу замычать в знак недовольства, но кого он обманывает? Его ладони сжали предплечья брюнета так, словно он мог упасть назад. Но Чонгук держал крепко и отпускать не собирался. Всё бы ничего, но Чимин не позволит собой манипулировать.
Темноволосый слегка нахмурился, пока чужой язык так хорошо орудовал с его, сплетаясь и вычерчивая неясные узоры. От этого бросало в жар, от этого хотелось остаться в чёртовом пентхаусе и забыться в состоянии напоминающее собой эйфорию, накрывающую Пака с головой. Когда ладонь Чона оказалась на ягодицах, Чимин опешил и уперся ладонями в плечи парня, нехотя прерывая поцелуй. Лучше бы он этого не делал. Брюнет смотрел так же, как вчерашним вечером и после этого Пак оказался под ним и без одежды.
— Мне надо идти, — Чимин смотрит с опаской, потому что младший буквально выглядит так, словно готов содрать с него всё прямо здесь. Паку непривычно видеть такой взгляд, непривычно нервно сглатывать и… хотеть остаться?
— Мы ещё увидимся? — юноша напрягся, открывая дверь и проскальзывая в коридор.
— В твоих снах, — Чимин возвращает свою маску, широко улыбаясь застывшему в коридоре Чону, шлёт ему воздушный поцелуй и исчезает.
Исчезает, зная, что поступил правильно, не оставив парня с ложными надеждами и обещаниями. Спускаясь на лифте, Пак задумчиво хмыкнул и облизнулся, смотря на меняющиеся цифры этажей. Вкус чужих губ всё ещё ощущался на его собственных.
***
Юноша расстегнул верхнюю пуговицу белоснежной рубашки, направляясь к зданию офиса, в котором его уже ждали.
— И года, блять, не прошло, — Хосок свёл брови и оценивающе окинул взглядом приятеля— Ты из дома так долго пёрся?
— Я заехал, чтобы переодеться, — Чимин засунул руки в карман тёмно-синих брюк и огляделся. — К чему спешка? Проверяющие?
— Хуже, — недобро усмехнулся тот. — Твой отец.
Чимин поменялся в лице, напрягая челюсть. — Он приехал?
— Нет, он хотел устроить встречу в конференц-зале. Он тебе не звонил? — Чимин полез в телефон и неожиданно для себя обнаружил пропущенные звонки в девять часов утра. Хосок проследил за эмоциями Пака и фыркнул. — Что ты делал ночью?
— Развлекался.
— Он был хорош?
Чертовски.
— Ничего особенного, — пожал тот плечами и усмехнулся, заставляя себя верить в сказанное.
— Ты не опаздываешь, даже когда пьёшь всю ночь.
— Я очень утомился, — в подтверждения своих слов парень коротко зевнул.
Хосок не стал донимать его вопросами, потому что это было лишним. Будучи лучшим другом Пака ещё со школьной скамьи, он знал о нём достаточно, чтобы какие-то вещи понимать без слов или что-то спускать с рук. Они были партнёрами, но Чимин всё ещё оставался сыном одного из главных акционеров компании Кима, а значит рано или поздно он будет на месте управляющего. Хосок знал об этом, но его это никогда не смущало. Должностью ниже или выше, парень хотел оставаться подле своего друга, с которым партнёрство шло как по маслу. Он знал, какому давлению подвергался и подвергается Пак Чимин и, если честно, ему не хотелось быть на его месте. Иногда он не стеснялся говорить об этом вслух.
Всю школьную и студенческую жизнь Чимин считал, что стремится быть во всём лучшим по собственному хотению, что власть, к которой был неравнодушен его отец, должна быть ему так же желанна. Пак ненавидел соперничество, но жил в нём сколько себя помнил. Он ненавидел видеть чужие успехи, ненавидел сестру, которая шла с ним бок о бок в оценках и репутации, он ненавидел отца за то, что его амбиции стали амбициями Чимина и, главное, он ненавидел себя за то, что не мог остановиться.
Сформировавшийся характер Чимина подпитывал его желание иметь что-либо, не понимая нужно ли ему это на самом деле. Поэтому у него есть всё и ему этого мало. Поэтому он работает настолько усердно, что забывает о том, как взаимодействовать с близкими людьми, не вмешивая бизнес. Как не манипулировать, если к знакомствам он относится как контрактам, которые могут быть невыгодными для него?
Чон Хосок был единственным человеком во всём чёртовом мире, который понимал и принимал его без лишнего трёпа. Единственным человеком, в чьих глазах он не видел осуждения за образ жизни или разочарования, когда что-то шло не так. Чон Хосок был больше, чем просто другом. Он был братом. Братом, которого он бы с радостью поменял местами с сестрой.
— Подожди здесь. Он скоро позвонит, — Чон оставил юношу в конференц-зале, отправляясь по своим делам в отдел.
Чимин пялился на здоровый чёрный экран, висящий на стене, развалившись в одном из кресел продолговатого овального стола. Комната использовалась для собраний и конференций, на которых Пак уже давно не присутствовал. Его отец занят делами в Гонконге уже не первый месяц, без него тут всё тихо и спокойно. Одним словом рутина, которая не тревожит парня от слова совсем. Он занимается портовым бизнесом, помогает бабушке и иногда берёт на себя дела, которые подкидывает ему отец. И все эти дела связаны только с одной фамилией «Ким».
Юноше было тошно думать о том, что рано или поздно придётся вернуться и стать полноценной частью той компании. К этому всё шло изначально. Какие бы связи мистер Пак не имел, на должность исполнительного директора нельзя попасть, открыв дверь с ноги. Чимин уехал в Пусан, чтобы научиться бизнесу и получить опыт, и отец одобрил его идею. Тогда Пак младший впервые решил что-то для себя сам. Но была ли это единственная причина?
За прошедшие годы Чимин словно оброс зоной комфорта, он почти поверил в то, что сам решает, как ему распорядиться собственной жизнью. Каждый приезд отца или звонки от него заставляли парня напрячься, и он ничего не мог с этим поделать. Он никогда не шёл наперекор и знал, что не сможет пойти.
— Чимин? — из мыслей парня вывел голос мужчины, чьё изображение появилось практически на весь экран. В своём офисе, в костюме, собран и до тошноты серьёзен.
— Отец, — Пак кивнул мужчине и сел ровнее. — Извини, что не ответил с утра. — юноша опередил возможные претензии родителя.
— Хосок сказал, что ты был загружен на этой неделе, — на секунду Чимин позволил себе поверить, что сегодня его не будут отчитывать. Тон отца был на удивление спокойным, почти сочувствующим. — Не наскучило работать в семейном бизнесе? — тон меняется, и юноша не может уловить эмоций отца. Уловки Паков на них самих же не работают.
— Вовсе нет. Мы планировали расширяться на Чеджу, — непринуждённым тоном произнёс Чимин, рисуя пальцем линию на поверхности стола. — И бабушка поддержала мою идею.
— Рад, что ты делаешь успехи, — мужчина слабо улыбнулся и отвёл взгляд. Ему плевать. — Но тебе придётся передать это дело кому-то другому. Процесс это не быстрый, а у тебя появились новые обязанности. — добавил он уже с воодушевлением, словно предлагал сыну вскрыть долгожданный рождественский подарок.
Нет. Не говори этого.
— Господин Ким устраивает встречу для новых инвесторов. Ты и твоя сестра приглашены как акционеры, — Чимин сжал руки, сохраняя черты лица спокойными.
— Это значит, что… — начал было Пак, делая вид, что не понимает отца.
— Скоро ты займёшь пост исполнительного директора, — мужчина улыбнулся шире и скрестил пальцы рук в замок. Сердце Чимина пропустило удар. — Время пришло, иначе говоря. — Пак младший молчал и смотрел на отца, не зная, что сказать. То, от чего он пытался сбежать, само пришло к его порогу и постучало в дверь.
— На это место могут претендовать много хороших специалистов. Я не хочу обнадёживать себя раньше времени, отец, — голос Чимина сделался почти стальным, непоколебимым.
— Да, мыслишь как всегда трезво, Чимин-и, — мужчина засмеялся и потёр пальцами щетинистый подбородок. — Я уверен в том, что мой сын подходит для этой должности лучше всего и, уж поверь, господин Ким считает так же.
Юноша улыбнулся и прикрыл глаза, вспоминая людей, которые «правили» в северной части страны. Всё как обычно решили за него.
— Конечно, отец, — челюсть Чимина снова напряглась. — Я не подведу тебя.
— Рад слышать, — самодовольная улыбка всё еще была на лице мужчины. — Возвращайся в Сеул, сын. Поблагодари бабушку за то, что дала тебе бесценный опыт работы. Мы увидимся с тобой на встрече с инвесторами.
Чимин продолжал смотреть на экран, даже когда он стал полностью чёрным. Лицо оставалось спокойным, но внутри всё выворачивалось наизнанку. Казалось, что его сейчас стошнит.
Пака начинает душить противоречие. Он всячески пытается связать мысли воедино, но они беспощадны и хаотичны. Сначала парень чувствует прилив ненависти к отцу, затем отрицание и продумывание плана, как избежать неизбежного. Не приходит ни к чему и ненавидит себя за слабость, за неверие в себя, за трусость. Кто-то просто однажды убедил его, что без этой компании он — ничто. Только лишь потакая отцу он сможет чего-то добиться в этой жизни. Стиснув зубы, он в очередной раз соглашается и идёт туда, куда ему укажут пальцем. Нет ничего дурного во власти или хорошей должности, когда ты знаешь, что выбирал это сам. Можно быть в гармонии с самим собой, добиваясь любого успеха, когда ты знаешь, что желания и цели принадлежат тебе. Что ты принадлежишь себе. Чимин никогда этого не чувствовал. Несколько лет жизни в Пусане подарили ему призрачное ощущение, что он живёт своей жизнью. Но всё рушится в один момент. Пелена, которая была с ним все эти годы разрушена и всё, что ему остаётся — смотреть на осколки собственных иллюзий.
«Власть. Тебе нужна власть, чтобы почувствовать себя собой. Отец хочет видеть в тебе достойного сына. Он хочет гордиться тобой. Если ты сделаешь то, к чему тебя вели все эти годы, ты найдёшь себя. Тебя оставят в покое.»
Голос в голове не унимался, а Чимин больше не мог «держать» своё лицо. Его оставят в покое, если он сделает то, что от него ждут. Отец хочет этого, значит и он хочет этого. Злость закипает в юноше с новой силой, пока глаза смотрят в пустоту, не выражая эмоций.
Однажды отец сказал Чимину, когда тот пришёл с тренировки по тхэквондо, что ему пора завязывать со спортом, если он хочет хорошо сдать экзамены. Парень оставил спорт, но по наивности поинтересовался, когда он сможет сам выбирать, что ему делать.
«Не глупи, Чимин-а. Только неудачники делают то, что они хотят. Пока кто-то выгрызает себе путь к верхушке, у тебя будет шанс это верхушку занять. Будь благодарен привилегиям. Цени и работай усерднее.»
Я буду работать усерднее, отец.
Пак сорвался с кресла и вышел из кабинета, громко хлопая за собой дверью. Набрав номер Хосока, он быстрым шагом подошёл к лифту.
— Как прошло? — без церемоний спросил Чон.
— Всё прекрасно, хён. Купи на завтра билеты в Сеул. Мы возвращаемся домой.
Хосок принял просьбу друга, которая была скорее приказом и сбросил вызов. Сталь в голосе Пака резала слух и надо быть полным кретином, чтобы не понять, что произошло.
***
Ступив за порог квартиры бабушки, Чимин огляделся, словно видел эти апартаменты впервые. Предпочтения пожилой женщины всегда казались ему странными. Высокие потолки лишали это место какой-либо уютности, а чрезмерное пристрастие старушки к изумруду и бордовому цвету заставляли парня чувствовать себя, где угодно, но не дома. Шарма было достаточно и в самой «главе» семейства Пак. Всегда собрана, готова как выручать, так и атаковать. Прямо как отец. Прямо как сам Чимин.
— Ты пришёл! — радостный, но шаткий голос женщины заставил Пака улыбнуться. Она была на две головы ниже него, пепельные волосы уложены в элегантную причёску, а брючный костюм от гуччи сидел как влитой. — А я думала ты не успеешь со мной попрощаться.
— Так ты в курсе, — улыбка Чимина стала слабее, а руки крепко обнимали родного человека.
— Само собой. Твой отец вечно так делает, — старая женщина взмахнула недовольно руками, уходя в глубь своей квартиры. Чимину хотелось назвать это логовом. — В последний момент сообщает о своих планах и делай, что хочешь.
— Это точно, — юноша посмеялся и последовал за ней, оказываясь в гостиной. Панорамные окна открывали вид на город, от которого Пак замирал на месте. Он подошёл ближе, мысленно благодаря горничных своей хальмони, что не спускают шторы с петель. Хоть какой-то свет. Ещё одна деталь этой странной квартирки — тяжёлые шторы, которые хоть и вписывались в интерьер, но одновременно были не уместны с окнами автоматического зашторивания.
Чимин полюбил Пусан как свой второй дом. Полюбил просыпаться без тяжести непрошеных обязанностей и назойливых людей, которые даже после секса на один раз что-то от него хотели. Он продолжал оглядывать пейзаж оживлённого города, который так гармонировал в контрасте со спокойным океаном. Чимин желал чувствовать такой же штиль на свой душе.
— Можешь не волноваться. Твой проект на острове Чеджу возьмут мои лучшие партнёры, — голос бабушки прозвучал поблизости, что заставило юношу обернуться. — Чтобы там отец не говорил, ты руководишь своим детищем, и никто его у тебя не отнимет. Будешь отдавать приказы на расстоянии. — женщина звучала категорично, касаясь руками плеч внука. — Ты собрался в аэропорт в костюме?
— Тебе не нравится? — удивлённо спросил парень, опуская взгляд на свой бордовый костюм. Хмыкнув в ответ, она отдёрнула ткань пиджака на плечах.
— Ты слишком вживаешься в роль наследника, — с забавой в голосе произнесла женщина.
— Не забывай, что ты Пак, а не Ким, хорошо?
— О чём ты вообще говоришь? — Чимин растянул слова, мягко улыбаясь ей. — Как ты могла о таком подумать?
— Твой отец тоже так говорил, а в итоге чуть ли не в алтарь возвёл их семью.
Юноша снисходительно улыбнулся, соглашаясь с суровой реальностью. Утрировано, но слова старой женщины стали напоминанием:
«Ты отличаешься от него.»
— Я буду по тебе скучать, Чимин-а. Береги себя.
