***
Из-за того, что клуб с подобными правилами считался незаконным, никакого договора с Шуриком никто заключать не собирался. Он и сам это прекрасно понимал. К тому же, наверное, с его планами на будущее такая строчка в трудовой книжке была лишней. Также Кира попросила его не трепаться об этом клубе с кем-то, кому подобное место может показаться обителью вопиющей безнравственности. В особенности это касалось гомофобов, расистов и тех воинственных патриотов, которые готовы были лечь костьми за духовные скрепы матушки России. Прежде чем они смогут пускать туда всех подряд, им нужно было встать на ноги и обзавестись влиятельными клиентами, которые смогли бы их защитить в суде в случае громкого скандала (а в злачных местах без них обойтись было попросту невозможно, их неминуемое возникновение было лишь вопросом времени). Проще говоря, среди посетителей рано или поздно должны появиться представители верхушки. Защитники закона и порядка не захотели бы, чтобы об их странных увлечениях (или об увлечениях их дочек и сыночков) кто-нибудь узнал, верно? Так что им придётся постараться, чтобы всё тихо замять. Для Шурика это означало лишь то, что ему придётся скрыть свою работу от Шершанских. Он, конечно, не думал, что те будут доводить дело до суда, но боялся их напугать. Они ведь точно решат, что Шурик решил опуститься на социальное дно от бедности. Зачем же их лишний раз тревожить? Само по себе искусство фотографии незаконным не являлось. Он, можно сказать, обзавёлся творческой и медийной профессией. А такие навыки помогут ему как в учёбе, так и в писательстве. Вопросы морали не так сильно его тревожили. Откровенно говоря, это было намного лучше, чем то, что он с голодухи вытворял в деревне. В действительности Шурик весь вечер сгорал от любопытства и был вне себя от нетерпения. Ему жутко хотелось однажды пообщаться с посетителями клуба лично. Это ведь ходячий материал для его писанины! Хоть у него была довольно дикая фантазия, но многие вещи, о которых он писал, Шурик изучал через фильмы, сериалы, книги и интернет. Но ведь одно дело — узнавать об этом через базу данных и произведения культуры, совсем другое — узнавать лично напрямую от тех, кто жил свою разнообразную и необычную жизнь. Может, если он начнёт понимать таких людей лучше, то его диалоги больше не будут хромать, а Юра перестанет так сильно на него орать!***
В первый раз Шурик приехал заранее, чтобы звуковик успел провести ему небольшой мастер-класс по фотосъёмке. Камеру на дом ему никто давать не собирался, разумеется, поэтому нужно было проводить обучение на месте. Но Шурик не просидел всю субботу без дела, а успел прочитать в интернете базовые правила по проведению съёмки в закрытых тёмных помещениях, чем немало удивил своего новоиспечённого учителя. Прошедший базовый инструктаж Шурик получил большой фотоаппарат с прикреплённой сверху вспышкой. Он впервые держал в руках что-то настолько тяжёлое и сложное! Спустя полчаса он уже начал к нему привыкать, фотографируя местную рабочую команду и используя все новые знания. Иногда он перебарщивал со вспышкой и терял фокус, но в остальном… получалось весьма недурно! Оставалось научиться ловить момент и соблюдать правило золотого сечения. Пусть он и не был обученным профессионалом, но готов был стараться изо всех сил. Он хотел учиться! И Шурик надеялся, что с последующей обработкой его кадры могут сойти за что-то стоящее. — Ну-ка, пойдём со мной, — в какой-то момент Кира поймала его за руку и отвела в гримёрку. — Убери камеру, — властным тоном сказала она. Дождавшись, когда Шурик осторожно поставит камеру на стол и посмотрит на неё своими огромными и покорными глазами, она продолжила: — Сними это, — она указала пальцем на его футболку. Футболка эта была пережитком прошлого. На ней был изображён какой-то дурацкий выцветший рисунок с динозавром, а также куча грязных пятен от кофе, которые просто не отстирывались. — Извини, у меня не было ничего другого, — виновато ответил Шурик и потупил взгляд. — Да поняла я. Снимай, говорю! — А что вместо этого я надену? Ты же сказала, что свитер не подойдёт… Тут она достала из пакета какой-то бирюзовый свёрток и бросила его Шурику. Он поймал его и поспешно развернул. Это оказалась полупрозрачная блузка с коротким рукавом. — Но она же женская! — догадавшись, что с ней надо сделать, Шурик запротестовал. Не успел он начать работать, как с ним уже пытались сделать что-то ужасно неприличное, сотрясающее основы его моральных принципов. — Ну и что? Какая разница? В этом клубе так можно! — Я не влезу! — взмолился Шурик, защищая остатки своей мужской гордости. — Ты-то?! Ещё как влезешь! Она мне в груди мала. Давай, давай, — Кира тут же принялась раздевать его сама. Против такого Шурик протестовать уже никак не мог. Он отдался на волю своей требовательной начальницы. Когда он оказался без одежды, Кира на секунду замялась, обращая внимание на его многочисленные шрамы на теле. Больше всего их оказалось на рёбрах, будто кто-то очень хотел проткнуть ему сердце. И не один раз. Шурик растерялся и прикрыл себя руками, которые тоже были исполосованы шрамами. Но Кира ничего не сказала и только посмотрела на него каким-то глубоким и задумчивым взглядом, а потом накинула ему на плечи бирюзовую блузку и принялась осторожно и медленно застёгивать пуговицы. После увиденных шрамов её движения стали значительно мягче. — Забирай её. Этот цвет мне всё равно не идёт. Будешь работать у нас в ней, хорошо? — Что же тут хорошего?! — взмолился Шурик, увидев себя в отражении. Худой как щепка, с распущенными прямыми волосами до плеч, ещё и в женской полупрозрачной блузке на голое тело. Да его теперь легко можно было спутать с плоской девушкой! Что за жесть?! — Да брось, это на время. Потом купишь себе что-нибудь приличное, когда поднакопишь. Ну, ну, такая красота, а ты куксишься, — она мягко погладила его по щеке и соблазнительно заулыбалась. Чтобы хоть как-то приободрить беднягу, она подалась вперёд и мягко поцеловала его в щёку. После этого Шурик кое-как восстановил своё мужское достоинство, и успокоился. Уходя, она ещё и шлёпнула его по плоской заднице. — Через полчаса начинаем!***
В свой первый рабочий выход Шурик обнаружил себя в самой гуще событий. Это была очень шумная и людная вечеринка, которая сопровождалась подвижной музыкой, криками и дикими танцами. Шурик был в полном восторге от атмосферы ночного клуба. Он вдруг обнаружил в себе огромное желание приобщиться ко всему этому, но вместе с тем ужасно боялся переходить черту. Ему казалось, что если он станет одним из них, то откроет в себе что-то, о чём не знал ранее, и это жутко его пугало. Повсюду были оголённые тела и интригующие разговоры, которые он иногда умудрялся расслышать сквозь громкую музыку. Шурик ходил повсюду с открытым ртом, фотографировал каждую мелочь с ребяческим любопытством, охал и ахал от происходящего. У сцены обнаружились необычного вида капсулы, внутри которых танцевали девушки в одном нижнем белье. Шурик узнал в них тех, кто состоял в команде Киры. Обернувшись назад, он увидел капсулу, в которой танцевал парень. В одних трусах! Всё было точно также, как в фильмах! От стробоскопа кружилась голова, а музыка обладала чарующим эффектом из-за которого Шурик чувствовал себя главным героем какого-нибудь подросткового сериала про наркотики и секс. На сцену несколько раз выходила Кира в ещё более откровенном наряде. Самые аппетитные части её тела были плотно обвиты ремнями поверх прозрачного короткого красного платья. Она завлекала гостей на танцпол или объявляла какой-то конкурс. Шурик несколько раз пожалел, что не мог вот так вот сорваться с места и поучаствовать в них, потому что далеко не все из них были развратные. Хотя, наверное, он даже не был против поучаствовать хоть разочек и в развратных… Но это не точно. Он не мог объяснить, что именно его привлекало. Танцевать он вроде бы не умел (не пытался?), но почему-то постоянно качал в такт головой, а его шаги чётко попадали в бит. Пить он вроде бы тоже не хотел. Хотя люди, любящие алкоголь, в ту ночь сильно поднялись в его глазах. Ни один из посетителей клуба не вёл себя агрессивно или грубо, а ведь это было единственной ассоциацией при упоминании алкоголя, которая возникала у Шурика в голове. Если подумать, в семье Шершанских он тоже никогда не видел никого злым из-за алкоголя. В общем, у Шурика зародилась шальная идея попробовать хотя бы один глоточек. Когда-нибудь… может, дома у Юры, но здесь всё ещё было слишком страшно.***
Кира: некоторые фотки неплохие получились, ты умница Кира: Женя тоже сказал, что ты способный, ещё научишься Кира: кстати, ты ему понравился ;) Кира: ждём тебя в следующую субботу, красавчик — А тебе? Тебе я не понравился? — уныло вопрошал Шурик в пустоту. Ну что это такое? Почему он понравился какому-то парню, а не горячей красотке?! Жизнь так несправедлива! В честь своей первой зарплаты (пусть и неофициальной) Шурик решил расщедриться и купил себе замороженную пиццу. Угадав момент, когда вонючий сосед свалил из общаги, Шурик пошёл на кухню и занял духовку. Он намеревался затем спрятаться с пиццей в комнате и съесть её всю в одну харю. Он заслужил! Больше всего ему хотелось поделиться всеми этими событиями с Юрой. Рассказать про Киру, про дурацкую блузку, про то, что теперь он мог бы устроить ему личную фотосессию, про самый настоящий стриптиз, про то, что он впервые кому-то понравился… но рассказывать было нельзя. От этого Шурику становилось немного тоскливо. Но пицца стёрла все печали. Так хорошо ему давно не было. Шурик возрадовался, что теперь у него была возможность прокормить себя в ближайшие два месяца. А всё остальное было уже не так важно. Наконец-то в его жизни снова наступила светлая полоса!***
Через неделю вечеринка оказалась тематической, поэтому людей должно было быть не так много. Шурик всё ещё не решался ходить по улицам в прозрачной блузке (пусть и под дутой курткой, всё равно страшно), поэтому пришёл пораньше, чтобы переодеться в гримёрке. Он пялился на себя в зеркало и никак не мог понять, что его пугает больше — то, что сквозь блузку были видны его соски или то, что из-за длинных распущенных волос он казался женственнее обычного. — Нужно постричься, — мрачно сказал он своему отражению. Если он не мог исправить ситуацию с блузкой, то отрезать волосы канцелярскими ножницами было не так уж сложно. — Не вздумай, — строго сказала Кира, которая стояла перед зеркалом в одном нижнем белье. — Но я похож на девушку, — Шурик опять принялся жаловаться. — Со мной и так девчонки на свидания ходить отказываются, а теперь вообще в мою сторону не посмотрят… — А вот это ты зря, — Кира облачилась в довольно целомудренное тёмно-бордовое платье. Шурик не привык её видеть в чём-то подобном, поэтому смотрел на её новый облик, не отрываясь. — Девушкам такое очень нравится. Например, мне, — она подмигнула ему и подошла ближе, после чего развернулась к нему спиной. — Застегнёшь? Шурик покорился, не забывая рассматривать её спину с идеальной смуглой кожей в процессе. — Девушки охотнее доверяются тем, кто обладает женственными чертами. От таких парней, как ты, никто не ждёт грубости, поэтому с тобой они смогут наконец-то расслабиться. Понимаешь, о чём я? Шурик не понимал. Но если Кира считала его привлекательным, то ему этого было вполне достаточно! Это вечеринка сильно отличалась от прошлой. На ней царила романтичная и таинственная атмосфера. Вместо активной музыки с громкими басами теперь из колонок звучало что-то тихое и проникновенное. Вместо стробоскопа и ярких софитов в клубе был выставлен неподвижный красный и розовый приглушённый свет. Капсулы теперь пустовали и стали ещё одним источником света. Они одиноко сияли по четырём углам зала будто зажженные в темноте свечи. И люди были одеты совершенно иначе. Не так вульгарно, но также стильно. Один лишь Шурик никак не изменился и чувствовал себя белой овечкой. Из-за того, что в клубе было значительно меньше людей, он старался фотографировать их незаметно и издалека, чтобы на нарушать их чувственную атмосферу. Он чувствовал себя коварным шпионом, который следит за тем, что не предназначалось для любопытных взглядов. Больше всего он залипал на парочках. Особенно на их поцелуях. Кажется, вся галерея камеры была полна целующихся в тех или иных позах людей. Причём Шурику было не так уж важно, кто целовался. Сам этот акт оказался таким привлекательным вблизи, что он каждый раз невольно засматривался через окошко камеры на этот чувственный момент. Ему вдруг тоже захотелось кого-нибудь поцеловать. — Когда я пыталась разобраться в себе, мне очень не хватало такого места, — Кира подошла к Шурику, когда тот, закончив фотографировать всех в десятый раз по кругу, просто стоял в углу и не отсвечивал, ожидая какого-то действа, чтобы снова приступить к работе. Но его не наступало. Всё так и оставалось таким же таинственным и тихим. Ему казалось, что между всеми участниками была какая-то общая договорённость, о которой он просто ничего не знал. — Мы тусовались на чужих квартирах, ломали там мебель. Творили чёрт знает что. Мы просто хотели, чтобы хоть где-то у нас было своё место, — она положила Шурику голову на плечо и вздохнула, глядя на целующуюся парочку двух девушек. — Я рада, что теперь оно есть. Шурик не знал, через что Кире пришлось пройти в те годы, когда она «пыталась разобраться в себе», но необъяснимым образом чувствовал в ней родственную душу. Он почему-то был уверен, что она, также как и сам Шурик, всё ещё находилась в поиске места, которое можно было гордо назвать своим домом.***
До середины воскресенья Шурик проспал мёртвым сном. А после того, как очнулся, долго не мог прийти в себя. Ему всю ночь снилось, как он с кем-то целовался. И это оказалось безумно приятно. По крайней мере ощущения во сне ему очень понравились. Шурик ещё ни разу в жизни не целовался. Все его попытки привлечь женское внимание терпели крах. А ведь он считал, что неплохо умел флиртовать! Но его почему-то никогда не воспринимали всерьёз. Меж тем целоваться после этой ночи захотелось немилосердно. Только Шурику было не с кем. Обидно! Забавно, но ему совсем не хотелось большего. По крайней мере пока. Асексуалом он себя не считал (в отличие от Юры, который постоянно отпускал подобные шутки в свой адрес), но его способность испытывать сильное возбуждение слегка атрофировалась за те годы, в которые он бесконтрольно потреблял порно-контент и писал постельные сцены в своих работах. В какой-то момент он перестал видеть секс как нечто горячее и страстное и начал относиться к нему как к обязательному ритуалу в конце истории, без которого читатели порвут его как тузик грелку. Но сам он не заводился ни от прочтения подобного, ни даже от просмотра эротического фильма. Ещё недавно в клубе сексуальная девушка принялась его раздевать, прикоснулась к его телу, продемонстрировала себя в нижнем белье и даже подарила поцелуй в щёку, а он практически ничто не чувствовал по этому поводу. Наверное, если бы на его месте оказался другой юный девственник, то, быть может, он уже давно сходил с ума от стояка, но Шурик всё ещё смотрел на это глазами искушённого писателя. Он искренне восхищался внешностью Киры, её внушительными формами, харизмой и женственностью, но у него не возникало инстинктивного желания завалить её на столе в гримёрке. В общем, какого-то разнузданного разврата не хотелось. Зато целоваться… совсем другое дело. Было в поцелуях тех людей из клуба что-то особенное, чего он объяснить пока не мог. Но он пообещал себе, что если у него появится возможность поцеловаться с кем-нибудь, то он её не упустит. Ему просто было очень интересно, каково это. Хотя бы один разочек!