Хозяин

Натура человеческой природы в том, что у них есть чувство самосохранения и они пытаются любой ценой спасти свои сокровенные, обосранные после встречи с вампирами задницы. Теперь у нас существует три лагеря: рабочая сила — её не трогают, это пресмыкающиеся крысы, которые продали душу за кусок хлеба, погрязнув в циничности и лицемерии; рабы — те, кому повезло чуть меньше, они в роли домашних зверушек; и те, кому не повезло вообще — пища. Меня продали в рабство и теперь я вынуждена пахать на этих тварей, пока не сдохну, а с моим нравом сдохнуть я могу из-за острого языка… В гостинную ворвался Фет, тоже раб, вот только если на лице у него обычно было блаженство и спокойствие, то сейчас необоснованный страх и тихий ужас. Парень метался из стороны в сторону, не зная, куда себя деть. Я стряхнула пыль с полок и подошла к нему, поправляя чёрный застиранный фартук. — Что случилось? Оса в жопу ужалила? — усмехнулась я, облокачиваясь о стол. — Сегодня к нам придут Покровители, — прошептал парень, нервно облизывая губы. Улыбка с моего лица пропала и теперь адреналин начинал просачиваться в кровь, огромными дозами ударяя в мозг. Покровители самые жестокие из ныне существующих вампиров, они агрессивны и злы, кроме чувства жажды ничего испытывать не могут. Наш Хозяин, как мы его называем, произошёл от соития Покровителя и обычной вампирши, поэтому какие-то эмоции и чувства ему всё же подвластны, но они… Я быстро вытерла лоб белоснежным рукавом рубашки и на секунду постаралась успокоиться. Господи, сегодня точно кто-то из нас погибнет. В прошлый визит мы недосчитались четырёх слуг, но что будет в этот, когда человечество на грани вымирания? — Главное сегодня работать не в крыле Хозяина, тогда встречи с ними можно избежать! У меня по расписанию как раз работа в центральном крыле, а это значит… — Нас перераспределили! — нервно выкрикнул Фет, прикладывая ко рту салфетку. — Ты работаешь с ним. Стоишь рядом и выполняешь все прихоти. — Но… Что? Он никогда не ставил меня даже в его кабинет, а сегодня… Фет! Парень сочувственно посмотрел на меня, кладя свою ладонь поверх моей. Таким образом мы прощались с теми, кто мог не вернуться, поэтому я вырвала руки, метнув в него злой взгляд. Не стоит меня списывать со счетов прямо сейчас! Фет опустил голову и достал из фартука тряпку, протирая столешницы, а затем полки с книгами, которые недавно до блеска полировала я.

***

Было страшно стоять рядом с Хозяином, от него чувствовалась мощь, которая подавляла все человеческие инстинкты к агрессии и злости. Это особые феромоны, исходящие от властных вампиров, они были настолько сильными, что все люди, находящиеся в радиусе километра, тут же притихали. Но если вампира разозлить, то феромоны становились сильнее и их радиус воздействия был неизвестен. Мужчина поправил галстук, бесстрастно смотря на Покровителей, а моё дыхание становилось всё более прерывистым и я чувствовала, как дрожит каждая частичка моего тела, вплоть до волос на голове. — Господа, — проговорил Хозяин и его бас заставил меня вжать голову в шею. — Мы решили с вами все интересующие нас… Вопросы. Есть ли ещё дополнения? — Да, Мистер Луграв, — пролепетала женщина с седыми волосами, а кожа словно фарфор. — Можем ли мы подкрепиться? Хозяин выдохнул, прикрыв глаза, а я застыла, боясь даже вдохнуть. Вот и всё, пришёл мой час. — Я думаю, Госпожа Рэйвн, что это невозможно. Моих людей становится меньше, численность рабов сокращается, потому что некоторые из наших союзников не пользуются Пищей. Мне стало не по себе, когда так называли людей, находящихся в этом секторе. Пища… У всей этой Пищи есть чувства, эмоции, воспоминания, интеллект, в конце концов! Покровители неодобрительно посмотрели на Хозяина, но ничего не сказали, лишь тихо встали и вышли из кабинета, прикрыв за собой дверь. — Хозяин, — прохрипела я, опустив глаза в пол. — Я могу быть свободна? Гостиную нужно убрать после прихода Высокопочтенных гостей. — Нет, Пятая, — рыкнул вампир и я замерла, тут же замолчав. Я ненавидела, когда нас именовали номерами. Я — Пятая, Фет — Девятый, и так далее по списку. Они не давали нам имена, потому что мы были вещью, которой можно было пользоваться, как душе угодно. Личные права и свободу слова мы даже в мыслях не имели. — Я чувствую твой страх, он пропитал эту комнату, Пятая. Для чего ты ходила на рынок Инко-05. Я задохнулась, не в силах что-либо сказать, даже не в силах объяснить ситуацию. Фет заболел, очень сильно заболел, и мне нужны были лекарства, потому что без них его бы просто убили, как испорченную порванную вещь. А на этом рынке есть всё, что угодно, даже человеческие органы… — Мне нужно было кое-что купить… — прошептала я, комкая подол платья в руках. — Ты знаешь, Пятая, что выходить за переделы дома запрещено. Я жду ответа. Я молчала. Нельзя говорить, потому что Фета после этого могут просто убить или отправить в Пищевой сектор. Хозяин ждал ответа, а я не могла сказать, не позволяла совесть. Давление усилилось и я поняла, что Хозяин злится, но это не подействовало, я молчала, нагнетая ещё больше. — Пятая, мне достаточно одной капли крови, чтобы узнать, что ты от меня скрываешь. И это верно. Вампиры могли узнать всё о человеке, чью кровь они потребляют, вот только не у меня. В исследовательском центре, где нас изучали, как крыс, моя кровь имела немного другую структуру, плотность и осязаемость. Перед тем, как отправлять нас в тот или иной сектор, нас тщательно проверяли, потому что больную кровь вампиры не любили, а компании, поставляющие Пищу, не хотели для себя такого позора и было решено в сектор кормления отправлять только самую чистую и здоровую по всем показателям кровь. Исследователи-вампиры, работающие в центре, не смогли понять, что со мной не так, наверное, это и спасло меня от неминуемой гибели, вот только Покровителям плевать на качество крови, у них не было рецепторов вкуса, они просто потребляли. — И я легко могу выпить кровь Девятого, чтобы узнать, что ты скрываешь. Как раз во время ужина подкреплюсь… Я резко подняла голову, со страхом смотря на вампира, колеблясь. Он почувствует враньё, всё почувствует, но если я скажу правду, то Фета убьют… — Я пошла туда, чтобы купить лекарства, потому что заболела. Хозяин смерил меня холодным взглядом, а после встал с кожаного стула, подходя ко мне. Он глубоко вдохнул, опустив голову к пульсирующей на шее вене и зарычал, от чего мне стало страшно. Мужчина дёрнул головой, из-за чего идеально уложенные тёмные волосы растрепались. Его зрачки расширились, а радужка поменяла цвет с чёрной на красную, как это было всегда, когда Хозяин злился. — И ты решила скрыть этот момент, чтобы я тебя не убивал, — я кивнула, боясь двинуться с места. — Правильно, иначе я бы избавился от тебя, отдав Покровителям. По телу пробежали мурашки, и я опустила голову вниз, чувствуя страх каждой клеточкой тела. Находиться рядом с Хозяином уже было страшно, а когда он стоит так близко, дыша прямо в шею, было невыносимо и я почувствовала головокружение, отступая на шаг назад. — Ваша человеческая натура так прозаична и глупа, — усмехнулся он, расстёгивая пуговицы на пиджаке. — Что я удивлён, как вы дожили до этого века. Мужчина покосился на меня, опуская взгляд вниз, прищуриваясь, словно хищник. Хотя он им и был, когда только всё началось, мы думали, что сможем жить в мире, но это не сказка и не роман о любви вампиров и человека. Сильнейшая раса убивает слабейшую, в нашем случае так и произошло. Скрываться в тени, смотря на подвиги, которые были совершены не людьми, приписывающими себе все лавры и овации, для них стало не выносимо. Хозяин был богатейшим человеком в нашем городе, который построил свою империю по рабовладению людьми. Он славился жестокостью, честностью, предприимчивостью и непоколебимостью, а ещё красотой, хотя все вампиры были красивы, и по внешности, и по уму. — Алия, — голос жёсткий, с нотками агрессии. — Раздвинь ноги. Я качаю головой, стараясь отступить назад, но он хватает меня за руку, выворачивая её, а после сдирает одежду и с силой толкает на кровать. Порванное платье валяется у его ног, а я стараюсь сообразить, что мне делать. Убьёт, в любом случае убьёт. — Для чего? — шепчу я, боясь боли первого раза с таким, как он. — У вас же столько вампирш! Для чего вам опускаться до какой-то рабыни? — Вампирши не дают спектр эмоций, Алия. Он назвал меня по имени уже второй раз, а это значит, что точно убьёт. Не оставит в живых, растерзает, изувечит и выкинет в мусорный бак, не заботясь о взглядах окружающих. Впрочем, так к нам здесь и относились. Вещь. Не подошедшая испорченная грязная вещь. — Хозяин! Я прошу вас! Сильная пощёчина опаляет мою левую сторону лица и я зажмуриваюсь, чувствуя пульсирующую боль и слёзы. Вампир снимает с себя одежду и в секунду оказывается передо мной, резко переворачивая меня на живот и хватая за волосы. Его руки грубые и жёсткие, царапающие кожу до кровавых полос, причиняющие боль и страдания. Я не имею права пискнуть, не имею права просить о пощаде или помощи. Убьёт, всё равно убьёт… Эти мысли крутятся в голове, когда он рычит прямо над моим ухом, грубо раздвигая руками ягодицы и подставляя головку члена ко входу во влагалище. У них не холодная кожа, как говорят в фильмах, но сердце не бьётся, нет стука, оно остановлено. А вот репродуктивные функции развиты хорошо, но только для вампирш, а не человека. Если девушка забеременеет от вампира, то она умрёт, потому что наша анатомия разнится во многих моментах. Вампир грубо входит в меня, вцепившись мне в бёдра, и я кричу от боли, чувствуя, как меня разрывает изнутри. Тёплая кровь стекает по моим ногам, впитываясь в чёрную шёлковую простынь, которая прилипает к коже. Я кричу, стараясь вырваться, но он с силой хватает меня за бёдра, сжимая их, и я задыхаюсь от боли, слыша хруст собственных костей. От криков боли садится голос и теперь я могу лишь хрипеть, глотая слёзы, смешанные с кровью. Пустота внутри разрушает, а Хозяин продолжает входить в меня, громко рыча над ухом и страх просачивается через кровь. Вампир чувствует это, возбуждаясь ещё больше. Вампиры знают, они чувствуют весь спектр человеческих эмоций, от страха до возбуждения, потому что они чувствуют кровь, чувствуют то, что в ней плещется, от них не скрыть ни единой эмоции. Мистер Луграв входит до основания и я зажмуриваюсь, падая на бок, чувствуя шевеление собственных сломанных рёбер, мысленно прощаясь с жизнью. Я уже не издаю ни звука, но вампир грубо хватает меня за ноги и притягивает ближе к себе, задерживаясь во мне, сотрясаясь всем телом. Он хватает меня за грудь, до боли оттягивая её, а после наклоняется к шее, слизывая струйку крови и рычит, обнажая клыки. Я зажмуриваюсь, готовясь почувствовать боль от укуса, но Хозяин решает иначе, переворачивая меня на спину, задирая ноги и вновь входя. На месте сломанных рёбер образуются тёмно-фиолетовые синяки и я задыхаюсь каждый раз, когда вампир делает движение, входя, с силой сжимая ноги. Он сломает и их, я уверена. Я кашляю, смазывая с губ кровь, смотря в потолок безжизненно, зная свою дальнейшую участь. Вампир выходит из меня, извергаясь мне на живот, а после хватает за руку и смазывает кровь, поднося к клыкам. Глаза тут же меняются и вновь становятся красными, но я уже не боюсь, потому что смирилась с тем, что он мне уготовил. Хозяин прокалывает свой палец и резко суёт мне в рот. Его кровь попадает на язык и я чувствую привкус пшеничного хлеба. Для всех кровь вампира разная, а именно она приобретает любимый вкус и запах для человека, принимающего её, поэтому этот феномен назвали «Любодеяние», но не только из-за этого. Вампир даёт свою кровь только тогда, когда хочет оставить жертву в живых, и сейчас это произошло со мной, он дал мне шанс. Шанс на жизнь. Рёбра тут же заболели. Кровь вампиров залечивает раны человека, что бы это ни было: сломанная рука, рёбра, выбитая челюсть. Она имеет свойства целительства. Какая ирония, монстры-целители. Я задыхаюсь, смахивая слёзы, чувствуя смешанные эмоции: с одной стороны радость, а с другой невыносимую боль и неизвестность будущего. — Выметайся из моей комнаты, Пятая. Теперь ты будешь работать здесь.