biggest fan

В комнате царит почти полная темнота, звуки отсутствуют. Страшно. Тусклый фонарь горит под потолком, а стены, вероятно, изготовлены из бетона сомнительного качества. Никакой мебели нет, за исключением одного единственного стульчика, явно доживающего свой век в этой комнатушке. По стенам ползёт еле заметная пахучая плесень, а прямо возле лампы висит небольшая паутина. Сюда, кажется, давно не ступала нога человека, потому тут никто и не убирался. Пол сырой и холодный, а из какой-нибудь скрытой от глаз форточки дул поток уличного воздуха. Сейчас лето, и температура порой достигает тридцати градусов, но в помещении было прохладно и противно, как в зимний сезон. Похоже, на улице ночь, и всё тепло ушло за горизонт вслед за палящим солнцем. Молодой юноша сидел на тот самом стульчике, а голова его была опущена. Прикрыв глаза, он думал. В голове его лишь один вопрос — "где я?"... Он не помнил, как здесь оказался. Возможно, что-то странное произошло с ним, пока он патрулировал местность. Однако, юноша был уверен, что нарочно он определённо не заходил бы сюда. Имя его — Кольт, и он — шериф. Очень непривычно видеть в подозрительном месте человека, которого каждый в городе называет "блюстителем закона". Пожалуй, надо бы оглядеться. Лишь только Кольт поднял голову, дабы осмотреться, как обнаружил, что действия его ограничены, ведь он привязан к стулу, на котором сидел. Ноги онемели, они были будто приколочены к ножкам стула, а руки были перевязаны между собой, прижимая беспомощное тело к спинке стула. Неловкое, ужасное положение. А ведь, какая ирония! Обязанность шерифа — патрулировать, лишать свободы тех, кто совершил преступление, но сейчас именно его поймали, как бродячего пса, и заперли в большой бетонной клетке. — Пытаться сбежать бесполезно. Хихиканье. Этот голос невероятно тонкий, но при этом устрашающий. Кажется, он принадлежит психопату. Из кромешной, таинственной темноты выплыла женская фигурка в несколько странном одеянии. Контраст в цветах одежды мгновенно бросился в глаза. Почти ни один из предпочитаемых девчушкой оттенков не сочетался с остальными, но это, кажись, её абсолютно не волновало. — Знаете, господин шериф, я ваша большая фанатка! Сказав это, девушка аж засияла. Шерифу на миг показалось, что зрачки её глаз приняли форму крошечных сердечек. Кольт никогда не думал, что кто-то, в данном случае хрупкая дама по имени Колетт, будет заинтересован в нём. Он никогда не считал себя человеком, достойным таскать за собой шумную толпу фанатов, пускай и низкой самооценкой не страдал. Что же нашла в обычном юноше эта девушка? Шериф — с малинового цвета волосами, странными бакенбардами, и не менее необычным шрамом на подбородке. Этот шрам напоминал жирный крест на карте, указывающий на место, где зарыты сокровища. Шрамик, как и отметку на карте, было очень тяжело не заметить... Кольт никому и никогда не раскрывал тайну своего "крестика", поэтому и мусолить тут нечего. А сама Колетт... О ней шериф почти ничего не слышал, и это не удивительно. Девчушка наловчилась неплохо скрываться от посторонних глаз, что во многих ситуациях играет ей на руку. Её глаза абсолютно безумны, и пылают во тьме адским огнём. Испепеляя пленника то ли влюблённым, то ли крайне агрессивным взглядом, девушка подошла ближе. Присев на колени, она осторожно прикоснулась к щеке Кольта, будто бы удостоверяясь, что он — реальный человек, а затем поглядела на него ещё более жутко, сощурив глаза и расплывшись в гаденькой улыбке. Зубы Колетт неестественно острые, будто бы акульи. Кажись, улыбаясь, эта девушка пыталась выглядеть мило и привлекательно, но ничего более кроме неподдельного ужаса её лицо не внушало. Под глазами у неё сероватые мешки, свидетельствующие о том, что она спит очень-очень мало, наверняка занимаясь... сталкингом. Да, так и есть. Колетт часы своей жизни готова потратить на сидение в сухих кустах парка, окруженная паутиной и острыми ветвями, лишь бы получше узнать о предмете своего обожания. Она из тех людей, кто предпочитает получать информацию не из уст окружающих, а самостоятельно, узнавая подробности из жизни другого человека, вторгаясь, без всякого стеснения и угрызений совести, в личное пространство своей жертвы. И, что самое страшное, делает эта змеюка своё дело абсолютно скрытно, без явного согласия того, за кем наблюдает. Снова хихиканье. Такое зловещее, пускай даже нежное и тоненькое. — Кольт, если не ошибаюсь..? Я долгое время мешкалась и сомневалась, однако... Тебе нравится, когда делают так? - перешла на "ты" Колетт. Пролепетав сию реплику, девчонка сощурилась ещё сильнее, оскалив клыки. Теперь она выглядела, словно бабушкина кошка, которую, усадив на колени, продолжительно и ласково чешут и гладят. — Ч-чт... - пленник хотел было сказать своё первое за неизвестный период времени слово, но был мгновенно перебит. — Тихо-тихо! - поспешно шикнула девица, приложив тонкий палец к губам Кольта. Убедившись, что тот покорно молчит, Колетт спустилась ниже, зависнув в паре сантиметров от ширинки брюк. Ухмыльнувшись, она тёплой ладонью накрыла еле заметную выпуклость, начав лёгкий массаж, поглаживая и поддразнивая. Нескольких секунд её действий хватило, дабы почувствовать усиленное давление под одеждой, торчащее отныне острым бугорком. Кольт испустил тяжёлый вздох, сжав челюсти. Нравится. Колетт, демонстративно убрав руки за спину, схватилась острыми зубами за металл застёжки, медленно расстёгивая ставшую тесной ширинку. Делала она это с таким видом, будто совершила подвиг. Мол, смотри, как я могу! Высвободив налившийся кровью, спелый, сочный член, девушка ласково улыбнулась появившемуся из-под одежды милашке. Кольт слегка покраснел. Похоже, его мучительницу это не очень беспокоило. Кажись, её даже несколько завёл лихорадочный румянец на щеках пленника, отчего та, возбуждённо встряхнувшись, аккуратно обхватила руками ствол прямо у его основания. Посмотрев в глаза, а точнее, прямо в душу, Колетт прикусила головку своими акульими зубками, отчего юноша болезненно зашипел. Пытаясь мгновенно искупить свою вину, девица взяла в рот кончик, зализав место укуса. Кольт ощутил влажный язык, извивающийся вокруг возбуждённого пениса, и, чёрт возьми, это так заводило! Колетт, разрядив обстановку, резко вобрала приблизительно семнадцатисантиметровый член в себя, почувствовав укушенную головку где-то в глубине горла. Никогда в жизни ей ещё не приходилось так напрягаться. Рот был полностью заполнен, и положение, в котором находилась сталкер, вызывало у неё непроизвольный рвотный рефлекс. Несколько раз её горло, подобно пылесосу, засасывало орган внутрь, отказываясь выпускать его наружу, но сумасшедшую девицу это не останавливало, пускай это и было несколько неприятно как для неё, так и для пленника. Что ж, похоже, надо что-то предпринять! Тогда девушка принялась осторожно двигать головой, то выпуская пенис, попутно делая вдох носом, то заглатывая его, тихонько выдыхая. Испускаемый воздух приятно щекотал кожу... Член Кольта великолепен. Он не длинный и не короткий, а толщина его поразительно удобна, ведь он плавно заходит в рот, и так же плавно выходит. То, что надо! Пол ледяной, и Колетт, стоя на коленях, слегка закоченела. Сделав ещё несколько грубоватых движений, сталкер высвободила пенис изо рта, оставив толстый слой собственной слюны на головке и спинке. Нити слюны, тянущиеся по воздуху, удалось разорвать лишь спустя несколько мгновений. Делая глубокие вдохи, Колетт мечтательно глядела на Кольта, пока тот, изнывая от желания возбудиться ещё сильнее, практически бесшумно похныкивал. Спустя несколько мгновений Колетт резко выпрямилась, поднявшись с пола. На её молочных коленях красовались едва появившиеся красные отметины. Будет очень обидно, если на таком чистом и невинном теле останутся синяки. Однако, так же ли невинно девичье сознание, как и внешний вид? Невероятно медленно Колетт стянула с себя фиолетово-розовую юбку, испачканную в чём-то непонятном. Просто выбросить этот атрибут одежды было бы гораздо проще, чем отстирать. Под ней не оказалось нижнего белья. Неизвестно, было ли оно вообще, либо психопатка просто скинула его вместе с юбкой. Бёдра этой девицы так же бледны и прекрасны. Глаза Кольта носились по кругу, как белки в колесе, разглядывая каждый сантиметр молодой, сочной фигурки. Открывшийся перед шерифом вид заставил его забыть обо всём, даже о том, что он — пленник. Сладко потянувшись, Колетт устроилась как можно удобнее на коленях у юноши, взяв его красивое лицо в тёплые ладони. Кольта терзали смешанные чувства. Несмотря на пламенное возбуждение и явное удовольствие от происходящего, ему всё же немножко хотелось поскорее убежать из этой бетонной тюрьмы, где он полностью изолирован от внешнего мира. — Твой шрам очень красивый. - смущённо сказала девица, кончиками пальцев осторожно поглаживая грубую кожу лица, временами путаясь в густых бакенбардах. Тихонько хихикнув, сталкер приподняла упругий зад, а затем без всякой подготовки оседлала эрегированный пенис, испустив невероятно громкий стон. Этот звук не был похож на привычные нежные голоса из порно, это был дикий возглас, который мог издать лишь абсолютнейший психопат. Чёрт, ну кто так стонет вообще?! Затем Колетт в порыве эмоций сватилась за плечи своего раба, сильно и цепко. Похоже, ей было немного больно, ведь это, кажется, был её первый раз. Хотя, несмотря на это, минет в её исполнении был просто великолепен, и, вероятно, в последующем деле она не подкачает. Лица пленника и похитителя разделяла пара сантиметров, но, как решил Кольт, эта сумасшедшая не решится использовать сей удачный момент для поцелуя, пока та, словно дикое животное, не вцепилась в губы шерифа, жадно кусая ткани до крови и высасывая алые капельки, выплывающие из порезов от острейших зубов. Кольту больно, и он дрожит, пытаясь вырваться, в то время как Колетт начинает повторно двигать тазом вверх и вниз, постанывая прямо в поцелуй. Длинный, мягкий язык проскользнул в рот юноши, хозяйничая и гуляя по зубам, как по городским улочкам. Кольт яростно вздыхает, а иногда и шипит от болезненных прикосновений психопатки. Колетт очень-очень тугая, но толкаться внутрь приятно, как в собственную руку, сжатую в плотное кольцо, самое узкое, куда только может поместиться член среднего размера. Отстранившись от шерифа, девица сняла через голову свою уродливую кофту, сбросив её на пол. Страшно думать о процессе создания дизайна этой одежды. Впрочем, Колетт такой стиль очень даже к лицу. Избавившись от лишней одежды, сталкер почувствовала себя более свободно, как Сильвер Чариот без брони. Темп ускорился, и в глубине души Кольт осознал, что если так продолжится, он закончит уже через пару минут. От накатившей волны удовольствия юношу легонько встряхнуло, и он сделал очень шумный вздох, который, судя по всему, должен был быть стоном. Неизвестно, умеет ли эта сумасшедшая читать мысли, либо всё дело в интуиции, но после звука, который издал шериф, она замедлила темп, и, посмотрев своему кумиру в глаза, сказала: — А может так попробуем? Даже не вытащив из себя член, девчушка ловко, как кошка, развернулась на сто восемьдесят градусов, повернувшись спиной к Кольту. Толчки возобновились, как и неестественно жуткие стоны Колетт. Кулаками с покрасневшими костяшками девица уперлась в собственные колени, грубо двигаясь, будто пытаясь сломать своего пленника, пробить насквозь. Оказалось, пенис Кольта настолько длинный по сравнению с той длиной, которую способно вобрать девичье влагалище, что не нарочно, но очень болезненно долбил девушку в шейку матки. При таком раскладе любая женщина испытывала бы как минимум ужасный дискомфорт, но, похоже, Колетт не только сталкер и психопат, а ещё и мазохист. Боль возбуждала её, ей нравилось чувствовать себя отвратительно. Сейчас же её поглотили оба ощущения, поэтому девица чувствовала себя отвратительно хорошо! Чёрт побери, как же ей было хорошо! Подавшись назад, сталкер обняла шею шерифа левой рукой, облокотившись на сильное мужское плечо. Прикрыв глаза, девушка полностью отдалась ощущениям внизу живота, где твёрдая теплота щекотала её изнутри, параллельно заставляя что-то очень болезненно и мучительно гореть. Девчушка изгибается в неестественной позе, крича своим страшным стоном от удовольствия. Кольт всё так же грубо вздыхает, прикрыв глаза и опустив голову. Внутри Колетт слишком горячо, как в кратере вулкана, и поначалу у шерифа были опасения, что кто-то из них с таким успехом обязательно заработает ожог. Раздвинув ноги, сталкер продолжила прыгать на чужом члене, попутно поглаживая кончиками пальцев правой руки мягкий лобок и розоватый клитор, дабы достичь своего пика и поскорее испытать ярчайший в своей жизни оргазм, осознавая при этом, что внутри тебя тот, от кого ты без ума. Это слишком потрясающе. Прорычав что-то невнятное, Кольт плотнее сжал челюсти, и в то же мгновение девушка ощутила внутри себя поток обжигающего жидкого тепла и пульсацию беснующегося пениса. Подёргиваясь из стороны в сторону, он заставил и Колетт закончить в ту же минуту. Толкнувшись, вобрав член внутрь во всю длину в последний раз, сталкер завела руку с остро отточенными ногтями за голову шерифа, выдернув с его головы небольшую прядь алых, как спелая летняя малина, волос. Тот лишь зашипел, как кот, которому наступили на хвост. Кто знает, случайно ли девица вырвала клок волос, или специально..? Поднявшись на ноги, Колетт, оглянувшись на своего пленника, состроила хитрющее выражение лица, прикрыв глаза (кажется, это её фишка). Зубы заблестели в почти абсолютной темноте. Улыбается, проклятая змеюка. — Если ты не против, я оставлю прядь твоих милых волос себе. Вклею их в свой дневник! Она гаденько захихикала. — Ах, да, с твоего позволения, я соберу и всё то, что ты выплеснул в меня, внутрь. Слегка засмущавшись, психопатка провела мизинцем по собственным половым губам, а на подушечке её пальца осталась густая жидкость. Белоснежная, как её волосы. Блестящая, как её зубы.