Богоугодное дело

Чезаре проснулся в предрассветные часы, его разум никак не ног сбросить оковы сна, а не открывшиеся до конца глаза осматривали обстановку. Это был круглый дом или что-то в этом роде. Они направлялись в Пезаро, и пришлось искать укрытие, когда на их головы обрушился ливень. Приключения последних дней вызвали улыбку на его лице: так или иначе, это то, к чему он стремился в течение многих лет, жизнь среди насилия и опасностей. Его теперешнее положение было куда лучшим, чем защищенное существование, упакованное в юбки! Он потянулся на шаткой кровати и застонал, когда его позвоночник удовлетворённо хрустнул - явный признак спокойно проведенной ночи. Тело разбудило его по привычке, потому что он должен был готовиться к утренней молитве. Очевидно, никто не сообщил его телу, что его священные обязанности были приостановлены до дальнейшего уведомления. Чезаре удивлялся, как ему удалось так хорошо поспать на этой простой крестьянской подстилке, когда он привык к большой кровати с балдахином. Кто-то мог бы спросить, как он вообще может спать, когда Микелетто находится в той же комнате. Эта мысль позабавила его, и Чезаре повернулся на тощем матрасе, кутаясь в плащ. Текстура ткани вдруг показалась неправильной - эта грубая шерстяная накидка принадлежала не ему, а его приспешнику, и это заставило его задуматься, куда делся его собственный мокрый плащ. Загадка заставила его сесть на кровати и поискать одежду глазами. А, вот он, рядом с окном, где Микелетто повесил его сушиться. Пристальный взгляд Чезаре поискал этого несносного рыжего и обнаружил его свернувшимся в ногах кровати, будто большой сторожевой пес. Чезаре встал и встряхнул лежащее тело. Со всеми своими хлопотами тот, видимо, только успел заснуть. С таким же успехом Микелетто мог умереть для всего мира после трех дней езды верхом. Кардиналу не нужно было спрашивать, все признаки указывали на то, что этот зверь не отдыхал, пока спал его хозяин. Тяжелый вздох сорвался с губ Борджиа, когда он заметил, что Микелетто спит на каменном полу в одной непросохшей рубашке на предрассветном холоде. Требовались немедленные действия. - Не сопротивляйся и не спорь, - прокомментировал Чезаре, поднимая невменяемого Микелетто с пола. Даже во сне его убийца был достаточно любезен, чтобы самому сделать пару шагов. - Мне нужно, чтобы ты был в форме, если мы хотим схватить Сфорца. Кровать заскрипела, когда Чезаре позволил телу упасть на нее. Микелетто лежал, растянувшись на узкой кровати, он, казалось, даже не заметил перемены обстановки и, как бы ни хотелось хозяину еще отдохнуть, пока не рассвело, не оставлял ему места лечь. Потребовалось еще немного усилий, но Чезаре удалось сдвинуть его к стене и освободить хотя бы край кровати, чтобы вздремнуть. Когда Чезаре, с трудом удерживая равновесие, пытался устроиться на узком ложе, Микелетто внезапно повернулся и обнял его всем телом - без сомнения, в поисках хоть какого-то тепла. Первым побуждением кардинала было оттолкнуть его, но это сооружение, по ошибке называемое кроватью, могло не выдержать борьбы. Кроме того, это было просто целомудренное объятие... чтобы согреться. И его придется вытерпеть - после многочисленных услуг его приспешника. Им просто нужно распределить свои позиции... Вскоре голова Микелетто склонилась на грудь Чезаре, который попытался укрыть их обоих грубой накидкой, как оказалось, слишком узкой и короткой. Несмотря на все эти неудобства, кардинал Борджиа почувствовал себя вполне непринужденно. - Надеюсь, Микелетто, ты не сочтешь это богоугодным делом, - пробормотал он, рассеянно поглаживая непослушную гриву убийцы, как это делают с любимым домашним питомцем, - а просто случайным проблеском доброты... Робкое утреннее солнце застало их переплетенными в постели этого убогого пристанища...