***
Дик просто хотел носить каблуки и выглядеть сексуально. Леопардовый принт был в моде (Спасибо, Господи), как и в 80-е, (СПАСИБО, ГОСПОДИ), но с меньшей гомофобией и с большим принятием гендерной нонконформации, (СПАСИБО, ГОСПОДИ), так что Дик взял единственный выходной день на работе и на патруле, чтобы отыграться. Это не его вина, что у H&M были буквально стойки, я имею в виду, стойки с леопардовыми каблуками. Это не его вина, что они стоят от 15 до 25 долларов. Это не его вина, что когда он вошел в TJ Maxx isle и закричал при виде фирменных, глянцевых, красных виниловых каблуков за 20 долларов. И это напомнило ему о некоем идиоте, держащем в руках некую туфлю. Это не его вина, что мнение Кристиана Лубутена имеет значение по какой-то причине, и что каждый второй каблук дает ему расщепление пальца. В тот вечер Дик потратил весь свой бюджет на еду. Но привез пару туфель домой. — Что думаешь? — Спросил Дик, переключая камеру Facetime на свои ноги, обутые в красный виниловый каблук. Лицо Барбары осветило экран его телефона, глаза широко раскрылись от восторга. Она практически ворковала над ними, когда Дик согнул пальцы ног, позволяя яркому свету своей спальни осветить их. — Это будет целое дело, Барб, — сказал Дик между улыбками, наклоняясь вперед, чтобы провести большим пальцем по заостренной пятке. — Просто подожди. — Ну, я знаю, для кого эта «штука», — поддразнила Барбара, и Дик взвизгнул, покраснел и повесил трубку. Дик решил сначала успокоиться. Всякий раз, когда он наносил визит вежливости к семье, он надевал что-то современное, например рубашку, брюки и туфли на каблуках. Может быть, шарф! Но теперь, когда его большая семья убедится, что он не сошел с ума, он снимет клеш и высокие воротнички. Тай-краситель*. Безумные шарфы. Черт возьми, он наконец-то наденет это облегающее блестящее виниловое платье, которое лежало в глубине его шкафа– Сделаем все медленно, подумал про себя Дик. Настанут дни его откровенной славы. И, может быть, кто-то в кои-то веки обратит на него это гребаное внимание.***
На экране его телефона тикали секунды. У Дика были месяцы, чтобы спланировать это. Буквально месяцы. Не то чтобы у него были друзья в Бладхейвене, с которыми он мог бы встречаться. И с семьёй он редко встречался из-за чрезвычайных обстоятельств. Так что да, Дик должен был заранее спланировать свой наряд и подобрать каблуки. Но теперь, когда до опоздания на поезд до Готэма оставалось всего несколько минут, Дик смотрел куда-то вдаль. Один из них был из леопардового войлока, закругленный закрытый носок с толстым каблуком. Еще один — заостренный глянцевый красный виниловый каблук, который он подсознательно считал своим любимым. Заостренный закрытый носок, узкий каблук. Он был одет в простой черный блейзер, красную рубашку и черные брюки (с небольшим оттенком снизу.) В руке он держал леопардовый шарф в тон первому каблуку. Что еще более важно, Дик никогда не носил каблуков, поэтому леопардовые туфли были лучшим выбором для первого раза. И все же красный винил… Видите ли, некая красная птица сказала ему, что кое-кто кружит вокруг поместья. Кое-кто, у кого при упоминании Брюса обычно появлялся кислый привкус на языке. Но он исправлялся, медленно возвращаясь в семью. Более того, Брюс пригласил его на их следующую семейную встречу. Для Дика ношение каблуков было потребностью в самовыражении. Что-то, что он всегда хотел делать, щелкать-щелкать вокруг, выглядя чертовски шикарно. Но он должен был признать, что часть его также хотела одеться так, чтобы произвести впечатление на этого кого-то. К тому же леопардовые туфли полностью закрывали его пальцы. У красного винила есть некоторое расщепление для пальца ноги. — Трахни меня, — выдохнул Дик, надевая красные туфли на каблуках.***
Дику казалось, что каблуки идут по нему, а не он по ним. Железнодорожная платформа Бладхейвена представляла собой лабиринт из старого, потрескавшегося булыжника, и Дик чувствовал себя так, словно он был на грани уничтожения, пытаясь пройти через это на больших красных шпильках. Неуравновешенный и неуклюжий. Он не привык к тому, что его пальцы ног были направлены вниз под таким острым углом, и поэтому волочил ноги через дорогу, пытаясь идти. Вместо приятного щелканья они начали пронзительно визжать. Бывали случаи, когда острый каблук втыкался в нишу или трещину на тропинке, заставляя Дика слегка наклоняться назад. Это было ужасно. Не говоря уже о боли. Пятнадцать минут ходьбы — и пальцы ног вдавились в заостренный кончик, давя на него всей тяжестью тела. Он начинал чувствовать себя как в аду. Но сейчас его главной заботой было успеть на поезд. Дик посмотрел на электронное табло, заполненное расписанием поездов. 3 минуты. 5 минут назад это было 10 минут, так что Дик подумал, что поезд, черт бы побрал его дерьмовую карму, был на этот раз ранним. Он посмотрел на лабиринт эскалаторов, чтобы добраться до своей платформы, находившейся в нескольких платформах от него. Люди уже толпились у края платформы, готовые выстроиться в очередь и сесть на борт. Дик вздохнул, посмотрел на свой эскалатор и побежал к нему. — Ай, ай, ай, — выдавил он сквозь стиснутые зубы, надеясь, что давление на десны отвлечет его от боли. Он проигнорировал визг часов. Одной рукой шлепая и хватаясь за поручень эскалатора, он внимательно следил за желтыми линиями, а затем аккуратно поставил обе ноги на ступеньки. Дик выругался, вытирая ладонями пот со лба, потом с шеи. Когда боль стабилизировалась с постоянной скоростью, стоя неподвижно, он позволил себе осмотреться. Несколько человек на платформах рядом с ним резко отвернулись. Дик покраснел. Он, наверное, устроил настоящее шоу. Когда его эскалатор встретился с верхней платформой, вдалеке раздался рев клаксона. — Блять! — Дик сплюнул, переводя взгляд с ног на приближающийся поезд, идущий к его платформе. Поезд подождет, но не слишком долго. Дик спрыгнул с эскалатора на платформу, приземлившись с болезненным скольжением. Рука повисла над пыльными перилами верхней платформы, он бежал, ноги несли перед ним одну за другой в преувеличенных подъемах, чтобы убедиться, что он не свернется и не поскользнется. Поезд остановился и открыл двери как раз в тот момент, когда Дик прыгнул на ступеньку эскалатора, но поскользнулся. Дик замахал руками — его рука вцепилась в поручень эскалатора, сжавшись в дикой ярости. Нога приземлилась на краю движущейся ступеньки — и другая нога качнулась вперед, туфля соскользнула и едва не повисла на кончиках пальцев. Дик держал эту ногу в воздухе с дикими глазами и широко раскрытым ртом. Он медленно подтянул ногу к себе, ступня поднялась и уперлась в талию. Свободной рукой он снова надвинул туфлю на пятку. — Отойдите немного назад. — Черт, — Дик дико посмотрел на двери, на пропасть закрытия. Он был на полпути вниз по эскалатору. Его рука все еще лежала на пятке. Приняв мгновенное решение, он стащил туфли с ног, перекинулся через перила эскалатора, упал и приземлился на платформу. Он прыгнул прямо в поезд, прежде чем он закрылся. Дик чувствовал на себе чей-то взгляд, когда прислонился к стене, давая своим бедным ногам отдохнуть, прежде чем снова встать на каблуки и найти свое место. — Билет? — Спросил ровный голос, и Дик поднял глаза, чтобы встретить кондуктора с протянутой ладонью и выражением лица, совершенно не впечатленным. Чувствуя, как жар приливает к щекам, Дик позволил каблукам упасть на пол и принялся рыться в карманах, пока не нашел билет. Он задержался на секунду, чтобы застенчиво расправить его немного, прежде чем передать ей. Пока она проверяла билет, Дик медленно встал на туфли, блуждая взглядом, пока не наткнулся на блестящие туфли кондуктора. Блестящие, черные, заостренные, но на плоской подошве. Классные, и гораздо более удобные, чем те, что носил Дик. — Это умно, — Дик указал на ее туфли, давая ей закончить проверку, прежде чем она заметила его замечание. Она посмотрела на свои туфли и ухмыльнулась. — Все еще острые, все еще болят, — парировала она, прежде чем вернуть ему корешок билета. Она открыла перегородку между дверями поезда и зоной отдыха, указывая рукой, чтобы он вошел. Дик коротко кивнул и вошел, чувствуя, как рифленый металлический пол поезда царапает его туфли. — Попробуй женские брюки. У тебя даже карманов не будет, — крикнула она ему в спину, прежде чем захлопнуть двери перегородки. Дик посмотрел на массу сидящих дневных пассажиров, настороженно следящих за ним и его каблуками. — Да ладно, — вздохнул Дик, ища глазами свободное место. Плохой первый раз. Но эй, для Дика это было как ... суровые тренировки. Поместье было гораздо более снисходительней, чем это.***
Оказалось, что брусчатка подъездной дорожки к поместью была сущим адом на Земле, более ухабистой и грубой, чем железнодорожные платформы. Он все равно проковылял через нее, смирившись со своей судьбой. Дик велел таксисту высадить его у ворот, а не около дверей поместья, так как хотел, чтобы его видели расхаживающим по подъездной дорожке. Не из-за более вероятной причины для других: внутренней безопасности. — Марта Уэйн, зачем? — сплюнув, Дик поднял глаза к небу. Либо это был замысел Марты, как и все поместье, — галька, вместо более гладкой смолы. Или Брюс переделал и заменил его. В гнусных целях, предположил бы Дик. Оказавшись у массивной двери поместья, Дик промокнул потное лицо и шею леопардовым шарфом. Яма его не спасет. Это был прохладный день в осеннюю погоду, но каблуки заставили его проделать настоящую работу. Дик предвкушал, как будет валяться на диванах, кашмирских одеялах и набрасывать подушки внутрь. Он поднял руку, чтобы сделать несколько глухих ударов дверным молотком, и был быстро встречен твердыми, но слегка восхищенными глазами. — Мастер Дик, — произнес Альфред, и в прямых уголках его рта появилась улыбка. Давно соскучившись по нему, Дик молча заключил Альфреда в теплые объятия. Где–то вдалеке раздался визг — Дик поднял голову и увидел, что к нему бочком приближается колючий малыш, чуть повыше прежнего себя. Дик быстро отпустил Альфреда, чтобы тот мог искусно отойти в сторону. — Грейсон! — Крикнул Дэмиан, прыгая в его объятия, и Дик быстро ответил тем же, схватив и крепко обняв Дэмиана. Однако им обоим потребовалось всего несколько секунд, чтобы осознать: Дэмиан теперь был слишком высоким и тяжелым, поэтому выскальзывал из рук Дика. Более того, для самого Дика это был сущий ад для его и без того избитых ног. Он медленно опустил Дэмиана на землю и крепче обнял его, как только вес тела сошел с его спины. Дэмиан пробормотал неопределенное «извини», прежде чем отстраниться, и Дик в ответ грубо взъерошил Дэмиану волосы. Дэмиану, похоже, это понравилось, потому что его глаза снова загорелись, и он потянул Дика за рукав, чтобы тот последовал за ним. Дик начал идти за ним, стук его каблуков по кленовым деревянным полам был хорошо слышен. Дэмиан на мгновение вздрогнул, прежде чем определить источник звука. — Ты ходишь на этих средневековых вещах? — Дэмиан выпучил глаза при виде его каблуков, как будто Дик поймал свои ноги в ловушку железной девы. С технической точки зрения, подумал Дик, так оно и было. — Они хорошие, Дэмиан, — защищался Дик, поднимая ногу, чтобы посмотреть, как она блестит под светом люстры. — Я знаю, — махнул рукой Дэмиан, не сводя глаз с изменяющегося блеска. — Только то, что мать швырнула бы их в Яму Лазаря, если бы ей пришлось носить их целый день. — Надеюсь, путешествие не было слишком болезненным, мастер Дик. Мы могли бы послать за вами машину, — съязвил Альфред, и Дик поморщился. Он вспомнил свою «битву», точнее словесную битву с Альфредом несколько дней назад. Нет, он не заставит семейного шофера ехать всю дорогу до Бладхейвена или лететь самолетом, чтобы совершить простую поездку на поезде. Не его вина, что богатые люди не понимают расстояния. — Да, эти выглядят ... болезненно, — голова Тима высунулась из-за двери кладовки напротив них. «Ты бы знал», — пронеслось у Дика в голове. Он хорошо помнил, что шарада Тима в роли Каролины включала в себя несколько красивых белых каблуков. — Разве это не нормально? Это всего лишь каблуки, — Дик неловко поерзал, ему не нравилась эта жалостливая вечеринка, в которую все превращалось. Дик хотел выглядеть сексуально, а не как унылый страдающий щенок. — Это шпильки, — сказала Барбара, когда сама вошла в комнату, обутая в пару черных туфель на высоком каблуке. — Это сексуально для незнакомцев, но довольно волнующе для всех, кто знает. — Ну, я думаю, что выгляжу сексуально, — пожал плечами Дик. Его глаза метались по сторонам в поисках одной конкретной летучей мыши. Тот, кто должен был бы уже вкатиться с грязной ухмылкой и более язвительными спорами. — Ну, с каблуками, Грейсон, ты — полная статья, — парировал Дамиан, шагая вперед. — С комплектом красавчика. — Он – что? — Спросил Дик, следуя за Дэмианом, но не получив ответа. — Просто садись, — вздохнул Тим, и все они на мгновение отложили свои вопросы, чтобы начать свое столь редкое семейное собрание.***
Заметив каблуки Дика, Брюс издал неопределенный звук, но благоразумно предпочел промолчать. Вместо этого он крепко сжал плечо Дика и тихим голосом сказал: «Мы ждем его». Дик покраснел, позволив себе надеяться, что его боль не напрасна. Тем временем у него болели ноги. Дик сопротивлялся сильному желанию послать все к черту и швырнуть эти ходули в Атлантический Океан. Но он должен был верить в свою стойкость, в свою выучку, в то, что сможет продержаться. Когда-нибудь он сможет носить каблуки весь день, без проблем. Он собирался щелкать каблучками с уверенностью. Он испытал некоторое облегчение, прислонившись к бильярдному столу и наблюдая, как Дэмиан ловко маневрирует слишком большой палкой, чтобы ударить белый шар у его основания, отправляя его в полет по идеальной дуге над черным шаром и ударяя по полосатому шару, который катился и приземлился в лузу. Его противник, Тим, несколько раз моргнул, прежде чем закричать и метнуть свою палку в неопределенном направлении Дэмиана. Учитывая, что Альфред был на кухне и готовил ужин, а Брюс пошел куда-то играть в Брюси по телефону, Дик должен был положить этому конец. Но из-за слишком болезненных ног и растущего разочарования Дик не чувствовал себя большим братом. — Ладно, хватит, — прощебетала Барбара. Слава Богу, подумал он. Дети протестовали и кричали, прежде чем, наконец, утихли, поскольку их приговорили сидеть на разных стульях. — У тебя такой вид, будто ты высосал лимон, — сказала Барбара, глядя на Дика и скрестив руки на груди. Наверное, справедливо разозлилась. Дик был не в том настроении, чтобы волноваться. — Больно, — просто пробормотал Дик, перемещая вес тела с ноги на ногу. Он почувствовал, что остальные трое обменялись недоверчивыми взглядами. — Тогда сними их, — насмешливо ответила Барбара. — Сядь. Никто не заставляет тебя их носить. — Нет, я ломаю себе ноги. Я буду ходить на каблуках, — Дик сжал кулак, выпрямляя спину, чтобы продемонстрировать свою готовность. В ответ он только получил растерянные взгляды. — У тебя будут мозоли, — заявил Тим, неопределенно указывая на свои ноги. — Это не навсегда, Тимми, — возразил Дик, снова защищаясь. Почему ему так часто приходится защищаться? Быть летучей мышью означало еженощную боль от избиения незнакомцами. Туфли были сравнительно более приятной болью. — Хорошо, и как долго ты собираешься их носить? — Ух. Пока ... — Дик замолчал, чувствуя, как ответ вертится у него на языке. Пока он не получит его, подумал Дик. Пока он не увидит его. Пока он не захочет его. Когда Дик наконец вернулся в реальность, он увидел три пары глаз, уставившихся на него, как кошки на рыбу в аквариуме. — Что? — Спросил Дик более жалобным голосом, чем намеревался. — Безнадежно, — пробормотал Тим себе под нос, заставив Барбару ухмыльнуться, Дэмиана скорчить гримасу отвращения, а Дика сильно покраснеть, поняв, что его намерения больше не были секретом.***
После небольшого перерыва все трое снова принялись возиться в игровой комнате. Барбара заинтересовалась их машиной Dance Dance Revolution (DDR)*, хорошо потертой антикварной машиной, в которую, как был уверен Дик, ещё играл молодой Брюс. Барб стучала своими толстыми каблуками по освещенным плиткам, пробуждая в нем тревожную ревность. — Нет! — Закричал Дэмиан, когда он снова потерпел поражение. Барбара хихикнула баритоном, достойным злодеев, и Дик поймал себя на том, что наблюдает за ней скорее с изумлением, чем с интересом. — Довольно с тебя! — Дэмиан отмахнулся от Барбары, которая все равно отошла, чтобы немного отдохнуть. — Грейсон! — Дэмиан указал прямо на Дика. — Я вызываю тебя на поединок с этой адской машиной! Вокруг Дика раздались судорожные вздохи. — Дик. Сними каблуки, — строго предупредил Тим. — Это шесть дюймов, Дик, — Барбара говорила мягче, чем обычно, пытаясь уговорить его. — Ты споткнешься и подвернешь лодыжку. — Нет, — выплюнул Дик, чувствуя, что его бессмертное упрямство пересиливает всякое подобие самосохранения. Черт бы побрал его высокомерие. — Я собираюсь это сделать. —Дэмиан выглядел более чем довольным, когда Дик ступил на свободную платформу. Тим с отвращением посмотрел на них обоих. Барбара покачала головой. — Режим кошмара? — Спросил Дэмиан, и в его улыбке было столько злобы. Дик кивнул. — О Боже, — выдохнула Барбара, когда Дик нажал на нужные кнопки выбора и включил режим. Этот музыкальный трек был резким, начиная с как можно большего количества комбо-ходов. Дик был хорошо осведомлен, но совершенно не привык прыгать на каблуках. Но он усвоил каждый урок, который узнал, бегая вокруг железнодорожных платформ Бладхейвена и прыгал, выполняя комбинацию за комбинацией с хорошим временем и скоростью. Это не выглядело великим или совершенным, потому, что ему пришлось хлопнуть ногой вниз одним жестким движением, не поворачивая и не выкручивая ее каким-либо образом. Но он ещё растет. Песня на мгновение замедлилась, позволив Дику топать так медленно, как это было необходимо, прежде чем снова зазвучать, что привело к интенсивной координации ног и топоту. Ноги Дика горели, когда он прыгал, прыгал и прыгал, металлическое основание под ним вибрировало от повторяющихся ударов его каблуков. Каблуки стучали так громко, что казалось, будто острие его шпилек вот-вот разобьет стекло. В режиме кошмара ни Дэмиан, ни Дик не могли пропустить ни одного шага, иначе их раунд закончится. И Дик побеждал, несмотря ни на что. Дик слышал улюлюканье и крики Барб и Тима, а также неясную фигуру, появившуюся из-за двери слева от него. Он мог сделать это, и он мог сделать это на каблуках. Зазвучал последний припев. Дик, тяжело дыша, откинулся назад, чтобы ухватиться за перила позади себя. Комбо-маркеры неслись в нечеловеческом темпе — Дик топал ногами, вверх налево, вниз налево, вверх направо, вверх направо–центр, вправо–влево-вправо-вперед, вверх направо-по центру налево — его каблуки скребли и стучали с шумом, когда он достигал один идеальный рейтинг за другим. Он слышал завывания Дэмиана рядом с собой, когда песня наконец закончилась, и Дик прыгнул и приземлился на последних двух ступенях. — Как, блять, ты это сделал?! — Спросил грубый голос справа от него. Все головы повернулись в его сторону — особенно потрясенный Джейсон, присел на подоконник открытого окна. У Дика отвисла челюсть. — Ну, ты знаешь... — Голос Дика дрогнул, когда он попытался изобразить браваду, но ничего не вышло. Он знал, что его глаза были немного расширены, так что он, вероятно, выглядел так, словно его поймали на месте преступления. — О Боже, — прошептал Тим, и Барбара приложила палец к губам, выводя Дэмиана и Тима из комнаты. Дик заметил, как мелькнул пиджак Брюса, когда они все ушли. Дик медленно сошел с машины, когда Джейсон спрыгнул на пол, наконец почувствовав, как резкая боль от его топающих движений ударила в полную силу. Ноги Дика практически подкосились — если бы Джейсон не нырнул, чтобы подхватить его, Дик мог бы полностью рухнуть на пол. — Почему на тебе это, — спросил Джейсон; его голос с хрипотцой был в непосредственной близости. Дик все еще был в объятиях Джейсона. Глаза Джейсона были полностью прикованы к красным каблукам, теперь покрытыми черными царапинами. Дик поморщился, понимая, что спасти их нельзя. — Просто, знаешь... — Дик перевел взгляд со своих туфель на глаза Джейсона, которые, казалось, прояснились от осознания происходящего. — О. Когда я.... Ох... Точно, — слова Джейсона заплетались, когда розовый румянец залил его лицо. Так же медленно, как и раньше. Дик зачарованно наблюдал за происходящим. Дик почувствовал, как руки в перчатках скользнули ему на спину, прижимая их грудь друг к другу. Дик взглянул на Джейсона, и тот ответил ему напряженным взглядом. — Наконец-то я привлек твое внимание, ха, — прошептал Дик, наклоняясь ближе к Джейсону. — Оно у тебя всегда было, куколка, — прошептал Джейсон, когда их губы наконец сомкнулись.