Сестринская любовь

Они с братом сбежали из города, из страны. Сбежали от одного единственного человека, именуемого господином Н. Полное его имя нельзя было произносить ни при каких обстоятельствах, иначе бы в их компании брата и сестры был скандал. Ася чувствовала себя отвратительно после того, что с ними приключилось два дня назад. Любовь жестока, это она узнавала еще в тринадцать лет, в деревне, когда накинулась с неумолимым интересом на свои первые романы, лежавшие в баринском шкафу, и перечитала их все до единого. Но она и не думала, что на практике эта любовь окажется такой язвой. Господин Н. ничего не говорил, кроме ее собственного имени. Ни единого слова по поводу сложившейся тогда трудной ситуации. Хотя, он мог ее остановить даже и одним словом: «Люблю». Что поделать, увы, Ася никогда не узнает, что его чувства были взаимны и очень даже серьезны. Она бежит сломя голову из этой чертовой Германии в Лондон, к новой жизни. Лишь бы только без него, этого господина. Хорошо еще, что брат ее понимает и организовывает скорейший отъезд. Любимый братик, такой заботливый… Всегда с ней нянчился. Терпел ее дурно сложившийся характер, пытался воспитывать и всегда очень за нее переживал. Она тоже с первой встречи полюбила его доброе лицо… Хотя, лучше не вспоминать ее, эту их первую встречу, одни ассоциации со смертью приходят на ум, ей богу. Ехали в поезде, уже приближаясь к заветному месту назначения — Лондону. Обоим очень хотелось поскорее расположиться в городе после напряженного, показавшегося таким долгим, путешествия. Хотелось плотно поесть и выспаться в новом доме, ни о чем не думая, просто отдохнуть. Гагин все смотрел на сестру задумчиво, гладил ее по мягким волосам и грел в объятиях. Спустя месяц они прочно обосновались на новом месте жительства, молодой человек завел себе новых приятелей, девушка оставалась все также странной в своем поведении в повседневной жизни. Приведенные домой братом гости ей дивились, многим она не нравилась своими перепадами настроения, поэтому они предпочитали не общаться с ней долго и пореже видеться. Хотя, это было весьма трудно, ведь они приходили именно к ее брату, а он почти все время был рядом с Асей. Люди более старшего поколения вообще считали, что она только и делает, что несет полный бред в беседах, а если и молчит, то только тогда, когда не надо. Как же бедная Ася заскучала по фрау Луизе, своей простодушной подружке-старушке из Германии, брат ей сочувствовал. Вместе с тем Гагин также замечал резко возросший к нему интерес сестры. Спустя месяц пребывания в новом городе она перестала печалиться о господине Н., томно вздыхать по нему каждый вечер, глядя в окно, и ронять слезы вдруг посреди веселых шуток. Стала поспокойнее, но детское воспитание все же взяло верх, и в характере она не изменилась. Только в глазах появился какой-то странный огонек, когда она смотрела на брата. Только на него. На других гостей, даже тех, кто ей понравился, она так никогда не смотрела. А неужели… Она точно так же смотрела и на господина Н. тогда, месяц назад, еще в том немецком городке? Быть такого не может, однозначно. Гагин очень любил Асю, но лишь как сестру, ничего более. Их союз даже рассматриваться не может, у них хоть и разные матери, но один отец, в них течет одна кровь, а кровосмешение — это тяжелый грех. Но почему… он об этом так углубленно вдруг задумался сейчас (кровь помешать захотелось)? Нельзя. Даже думать. Тем более, она еще совсем ребенок, ей всего лишь семнадцать лет, неокрепший ум, мало еще чего в жизни повидавший. Конечно, ничего путного ей еще в голову не придет. А Гагин пока что будет старательно не замечать ее взглядов, со временем у его сестры все пройдет. Размышляя обо всем этом, он даже сперва и не заметил, как в его комнату влетела Ася и, усевшись к нему на колени, весело затараторила: — Какой сегодня уютный вечер, на улице так тепло и хорошо. А ты все сидишь и сидишь в этой комнате, думаешь и думаешь, расскажи, о чем? Мне очень интересно, а давай прогуляемся вместе, хорошо-то как! — Слезай с моих колен, ты уже не маленькая, — запротиворечил собственным мыслям Гагин. — Вообще, мне бы очень хотелось, чтобы ты меня поцеловал в щечку сейчас, пока мы наедине и нет гостей, — слезая с колен брата и усаживаясь рядом с ним, ответила девушка. — Как там твой пейзаж, ты его уже закончил? У тебя плохое настроение. Выйдем на улицу, погуляем? — Я лучше побуду дома, Ася. — Гагин поцеловал ее щеку. — Устал сегодня, лучше отосплюсь. — Ну, хорошо… Если что, говори мне сразу. Я тебя всегда поддержу, как и ты поддерживал меня. Спокойной ночи. Ася ушла, закрыв за собой дверь. Как же Гагину понравилось, когда она сидела у него на коленях. Прерывисто вздохнув, он достал из штанов полувставший член, обхватил его и начал медленно водить рукой. Весь следующий день они провели на природе, загородом. Воздух был свеж и чист, а вдохновение так и текло рекой у нашего художника-дилетанта. Он писал лес, который люди в тех краях еще не успели срубить. Ася поодаль брата собирала ромашки, бегала, скакала и напевала какую-то простую песенку. Они были легко и неофициально одеты, так, что издали их можно было бы принять за каких-то крестьян. В общем, отдых был хорош. Ася вдруг наскочила на брата сзади, крепко обняла за шею и глубоко вдохнула его запах. — Что такое? Ты же видишь, что я занят? — повернулся к ней Гагин, оторвавшись от живописи. — Прости. — Девушка вдруг отпрянула и опустила виновато голову. — Я уже заканчиваю. Что ты хотела сказать? — Ничего… Я просто хотела спросить: красивый венок? — Она сплела его из цветов и нарядилась. — Да. В любых ты, душенька, нарядах хороша! — «А без нарядов — еще хорошее…» — подумал Гагин, но тут же покраснел своим мыслям. — Я тоже тебя люблю, — ответила Ася и сама расцвела, как цветочек. Следующие полчаса он уже не был так увлечен картиной и, как всегда, в некоторой степени не закончил ее до конца; а задумался о тяжелом грехе, который нельзя совершать. По осени Ася стала все больше выказывать внимания брату, совершая немного вульгарные действия, и Гагин так и не мог понять, специально она это делает или невзначай. Самому же она с каждым днем все больше начала нравиться именно как девушка, а не просто сестра. От господина Н. из Германии же не осталось ни слуху, ни духу в их доме, Ася уже позабыла о нем, как о своей прошлой любви. Ну и слава богу. В одну ночь она тихо зашла в комнату Гагина, не постучавшись, он уже мирно засыпал в своей кровати. Ася, взобравшись на постель и поставив колени по обеим сторонам его тела, аккуратно легла на его грудь. Гагин проморгался, удивленно уставился на сестру и спросил сонно: — Что ты делаешь? — Я по тебе соскучилась. Давай поспим вместе. — Не ожидал такого даже от тебя. Ну все, дорогая моя, вставай и иди к себе в комнату. И нечего тут грустной физиономией своей меня провоцировать. Ася вдруг приняла решительный вид, посмотрела на брата полными жажды любви глазами и поцеловала его взасос. Гагин опешил. — Что ты делаешь? — спустя несколько минут серьезно повторил он. — Помнишь, что я тебе сказала в беседке? Еще в Германии, в том городке, когда, мне казалось, была влюблена в другого. — Ты сказала, что будешь всю жизнь любить только меня одного, я помню. Но это была временная истерика. — Да ты не понимаешь!.. — Послушай меня, Ася. Пожалуйста. Потом скажешь ты. — Девушка вытерла слезу и согласно кивнула. Гагин продолжил: — Ты была влюблена в одного молодого человека, но не могла этого принять подсознательно. Чтобы переключиться от такой волнующей тебя темы, ты перешла на меня и просто высказала мне свои чувства, которые испытывала ко мне на протяжении всей жизни, с того момента, как мы познакомились. Я очень ценю твою любовь и дорожу ею, но не надо эти непорочные сестринские чувства превращать во что-то греховное. Ты же знаешь, Ася, в нас с тобой течет одна кровь, и мы не можем просто так взять и… Я люблю тебя как сестру всей душой, но не надо переходить от этого к тому, что ты пытаешься сейчас сделать. Я рад, что вопрос с тем молодым человеком решен, и ты снова можешь полюбить любого другого. Только я вот никак не могу им быть. Девушка смотрела в сторону, думала и молчала. Гагин чувствовал гордость за то, что смог ей все изложить, и она его внимательно выслушала. Наконец-то сейчас она перестанет заниматься этой ерундой, в какой-то степени поумнеет, и у них снова заладятся их старые отноше… Ася накинулась на Гагина, вцепилась своими губами в его и судорожно начала расстегивать пуговицы его ночной рубашки. Молодой человек опять растерялся и не сразу сообразил, что происходит, а девушка воспользовалась этим моментом и стала тереться киской о его член через одежду. Гагин от этого только еще больше потерял голову, мгновенно возбудился и позабыл обо всех грехах. Он начал отвечать на поцелуй и тоже раздевать ее, целовать ее шею, ключицы, снова губы. Им было хорошо вместе, правда, немного больновастенько не первый раз, но Гагин ее уверил, что в следующие разы не будет уже так больно. — Не знаю, что там про подсознательное принятие любви к другому, — тихо сказала Ася, — но, по-моему, мне никто, кроме тебя, не нужен. Я любила тебя всегда. И буду любить. — Я тебя тоже. Грешные Гагины уснули с улыбками на лицах и радостью в сердцах.