***
Через месяц он идёт с отцом на охоту. Серёжа никогда не любил подобные вылазки, но отец у него войну прошёл, считает умение стрелять необходимым для любого мужчины, вот и приучал с самого детства. Очередной выстрел. Попали в лису, отец отправляет его проверить, убил ли, пока сам перезаряжает ружьё. Серёжа лису не находит, но идёт по кровавому следу и находит мальчика с подстреленной рукой. — Тебе помочь? — тут же беспокоится Жилин, но мальчишка пугается и убегает. — Погоди! — Серёжа почти рвётся за ним, но к нему подходит отец, спрашивая про лису, — Там был мальчик, пап! Это он, тот лис! Ему нужна помощь! Он ранен! Жилин старший делает вывод, что его сын очень добрый, жалеет животных, сравнивая их с людьми. Серёжу с собой на охоту больше не берёт. Рано слишком, не подрос ещё, близко к сердцу всё воспринимает.***
В следующий раз Жилин видит мальчика, когда ищет подходящую ветку для рогатки, но теперь мальчик не убегает, просто сидит за деревом и смотрит. Серёжа хочет сделать шаг, слышит шипение и поэтому не двигается, заворожённо глядит в ответ. Смольные, грязные, путанные волосы,бешеные глаза, на руке серьёзное ранение, корочкой покрыто, всё тело в ссадинах, грязи, ветках и листьях. — Привет, я Серёга, а тебя как зовут? — осторожно интересуется Жилин, точно зная, что это тот самый лис. Смотрит восхищённо, будто на чудо какое особенное. Мальчик в ответ лишь рычит. — Ыии... Гггррр... — Игорь? — наивно полагает Серёжа, ничуть не испугавшись.Чудо смотрит на него непонятливо, заинтересованно, — Здорово! Давай дружить? Мальчик перестаёт хмуриться, и Серёжа думает, что тот согласен, поэтому шагает к нему навстречу с улыбкой, протягивая руку. Игорь шугается и стремительно скрывается в чаще. Не догнать.***
На следующий день Серёжа приносит в лес бутерброды. Все должны любить бутерброды. Тем более с докторской колбасой. Он рыщет по лесу и зовёт Игоря, но тот не появляется до самого вечера. Серёжа расстраивается, но когда видит своё чудо совсем рядом, то тут же радостно улыбается. — Игорь! А я тебе тут это... того... — Жилин достаёт бутерброды в газете, протягивает чуду, хоть и сам проголодался за день. Игорь принюхивается недоверчиво, кусает прямо с газетой, но Жилин его останавливает, показывает, как распечатать, как держать, как кусать. Кажется, Игорь не такой уж и необычный, потому что тоже любит бутерброды. Игорь легонько бодает Жилина в плечо в знак благодарности, превращается в лиса и, хромая, неспешно возвращается вглубь леса. Утром Серёга приходит с аптечкой, и в этот раз Игорь появляется по первому зову, с интересом рассматривает коробочку, принюхивается. На бутерброды не похоже. Понимая, что его чудо ищет, Серёжа достаёт из портфеля бутерброд.Он подготавливает бинты, отвлекаясь всего на пару мгновений. А потом с ужасом наблюдает, как счастливый Игорь залпом запивает бутерброд скипидаром. — Это нельзя! Ты чего это! Игорь... Серёга почти плачет, Игорь смотрит на него не совсем сфокусированным взглядом, но очень боязливо. Не понимает, что сделал не так, осторожно бодает в плечо, виновато голову склоняет. — Только не умирай, пожалуйста... — хнычет Жилин, шмыгая носом, и всё равно промывает, обрабатывает раны Игорю, словно это может спасти его от отравления. Лелеет совсем детскую надежду на лучшее. Чудо изумлённо смотрит на бинт, пытается поначалу его снять, но Серёжа успокаивает, говорит, что это поможет, и лис почему-то верит.***
Однажды Жилин приводит своего друга со двора, Кешу, чтобы их познакомить. Он кличет Игоря целый день, но тот так и не выходит. Кеша смотрит на Серёжу скептически, не верит. — Эээ… Слушай, если он это...чистый скипидар пьёт и в лису пре… превращается, то его исследовать надо… Опыты провести… Вскрытие может... ээ… провести… — Ты чего говоришь такое? Какой вскрыть? Я те дам! Это мой Игорь! — с ужасом восклицает Серёжа. Кеша плечами пожимает и уходит, ему домой надо. Жилин сидит на опушке до ночи, но лис так и не приходит. Приходит на следующий день, льнёт к Жилину, ластится. Лапка почти полностью зажила. — Я тебя никому всё никак… никогда... ни на какие там опыты... — крепко обнимает лиса Серёжа, мягко поглаживая и почёсывая за ушком. Лис лижет его щеку, и Жилин начинает смеяться от щекотки.***
В какой-то момент родители начинают беспокоиться, что их сын пропадает целыми днями в лесу и таскает из дома колбасу. Серёжа с радостью рассказывает, что нашёл в лесу мальчика, и зовут его Игорь. Только он незнакомцев боится. Родители верят, Серёжа мальчик честный, никогда не врёт и не умеет толком, вызывают милицию, и они вместе ищут мальчика. Серёжа находит лисью нору и осторожно зовёт Игоря, тот высовывается, смотрит радостно. — Слушай, будешь со мной жить? Там бутербродов столько... О-о-ой… Только тихо надо, ладно? Игорь кивает и доверчиво идёт за Жилиным, прячась за его спиной, держа его за руку. Родители ахают, как и милицейский.***
— А как, прошу прощения, его фамилия? Для протокола надо. Кто его родители? Серёжа спрашивает об этом Игоря, тот жмёт плечами, а потом указывает на картину города в доме Жилиных. Его эта местность породила. Жилин понимает этот жест иначе. — Катамаранов! Фамилия такая Ка-та-ма-ра-нов! Милицейский хвалит Серёжу за то, что тот был так неравнодушен, помог человеку, мягко взъерошивает его волосы, говорит родителям, что именно из таких людей и вырастают порядочные граждане и честные работники милиции, которые стоят на страже всех советских людей. Жилин смотрит на человека в форме вдохновенно.***
Детдома в Катамарановске как такового и нет, поэтому милицейский просит Жилиных оставить беспризорника у себя до выяснения обстоятельств, а он им будет помогать по возможности. Сначала родители относятся с пренебрежением к мальчику, но, когда видят, как светится их сын, к чуду прикипают. Обнаруживается, что отмытый Игорь даже чем-то похож на Серёжу, поэтому вопросов никто не задаёт. Брат троюродный, и всё тут. Жилин учит его говорить, читать, писать — в общем, всему, что знает сам. В школу ходят вместе. Живут вместе. История со временем забывается, Серёга думает, что превращение в лиса — это он, так, детстве себе напридумывал. А скипидар Игорь пьёт, потому что его ни один алкоголь не берёт, сверхчеловек! Но иногда Жилин замечает, как его друг долго в лес смотрит. — Чего там, Игорёш? — Самому бы знать, Серёг...***
Хорошо всё было не всегда. С возрастом людям свойственно меняться, даже портиться в какой-то степени. Сверхлюдей, как оказалось, это тоже касается. Игорь всегда был хулиганом, это не ново, хоть при родителях он и старался держаться приличнее, чем есть на самом деле, очень уж их любил, разочаровывать не хотел. И Серёжу сильно любил, но иначе, потому что доверял ему больше, чем стоило бы, роднее и ближе всех для себя считал. Да и сам Жилин слишком многое ему позволял, может, поэтому между ними то и дело вспыхивали разного рода недопонимания. Особенно сложно стало, когда их приоритеты и интересы сильно поменялись. У девчонок большой интерес вызывали они оба, но пока Жилину не совсем до этого было: у него учёба, амбиции, он серьёзный парень, карьеру строит, в правоохранительные органы метит, то Игорь шашни крутил только так. Серёга изредка знаки внимания их старосте оказывает: то цветочки подарит, то разочек на танцы с ней сходит, но так, чисто план выполнить, девочке приятно сделать. Игоря каждую неделю то с Ленкой видят, то с Настенькой, то вон, за Зинкой, красавицей, увязался. Кеша и Жилин понятия не имеют, что в нём девчонки находят: пьяница, хулиган, изменник, распущенный, да и не комсомолец совсем. Но иногда, перед сном, доделывая уроки, Серёга их понимает, когда видит рядом уснувшего Игоря, умиротворённо обнимающего подушку.***
Вся школа трещит о том, что у Катамаранова с Зинкой всё серьёзно. Жилина это раздражает до скрежета зубов, он-то понимает, что тот за нею носится, только потому что она его целый месяц отшивает. На танцы Серёга со своей девочкой больше не ходит, отмазывается экзаменами, осуждает её, что та только и думает о своих плясках, забывая об учёбе, рано им о романтике думать. А сам вечерами смотрит на видеокассетнике фильмы про любовь. Один совсем, потому что Игорь опять с Зинкой танцует. О том, что Катамаранов пришёл, Серёжа узнает, услышав, как тот за окном пьяно горланит «Не отрекаются, любя», а потом резко замолкает на полуслове. Жилин думает, что что-то случилось, на свою беду беспокоится и смотрит в окно. Игоря, а это точно был он, (кто же будет ещё так крепко держать в руках полупустую бутылку скипидара) за шею обнимали женские руки. Догадаться, чем они занимались, было не трудно, и не то, чтобы это было сильно удивительным событием, просто выключить чувства такому нежному, ранимому и беззащитному существу, как Жилин, было критически невозможно в подобные моменты. Серёга в сердцах шторку задёргивает, не зная, куда себя деть. Плакать уже нельзя — почти мужчина как-никак, кричать нельзя — поздно, биться головой об стенку — больно и не практично.***
У Зины губы мягкие, волосы шелковистые, юбка короткая, взгляд кокетливый, но конкретно сейчас в нём только нежность и надежда. Девушка чуть ёжится от холода, но не жалуется, знает: Игорю ей нечего предложить, сам в одной майке шатается. О Зинке мечтает каждый второй, она — недостижимая мечта, которая ни с кем не танцует — сейчас смотрит на главного забулдыгу школы с такой лаской, будто это любовь всей её жизни. А он начинает громко хохотать прямо ей в лицо. — Я в-все кнкурсы вы-ыиграл! — гордо восклицает Игорь, отпивая немного из бутылки и отворачиваясь к своему подъезду, — Всё! Авиде… Аривиде… Авиридрочи! Зине холодно. Игорю нечего ей предложить.***
Катамаранов не успевает переступить порог, когда слышит, с каким холодом в голосе его отчитывает злой Жилин за то, что тот снова напился и пришёл домой. Это частая ситуация, но обычно Серёга его перед родителями прикрывал, укладывал бережно спать, с утра всё время добывал где-то банку рассола. Дело не в пьянстве, Игорь это сразу прочувствовал, вот и злился, что ему правду не говорят, в чём он так провинился. — Да ты мне кто вбще?! — взыграло опьянение. — Я-то кто? Действительно, голубчик, никто! Ты же приёмыш, так же спился, как и родители, которые явно непорядочными людьми были, раз ребёнка в лесу оставили! И ты, балда, такой же! — воскликнула обида, но вид двоих самых близких людей вдруг резко стал растерянным. Они никогда не ругались до такой степени, — Игорь… Катамаранов вспыльчиво покинул квартиру в ту же минуту.***
Жилин плохо помнит, что было дальше. Помнит, быстро накинул первые попавшиеся ботинки, схватил куртку, помнит мать, которая вышла из комнаты узнать, что за шум они устроили. «Что ты ему сказал? Серёжа!» «Что ж это такое творится… где ж искать-то его теперь…» «Серёжа, ну ты-то куда?!» Он не знает, почему, покинув дом, первым делом побежал в сторону леса.***
В кромешной тьме ноги будто сами привели его к знакомой лисьей норе. Несмотря на фонарь, Жилин собрал все канавы, все кусты, корни деревьев, торчащие из-под земли, и муравейники. Он распугал криками весь лесной зверинец, чтобы обнаружить, что в норе никого и нет. Серёга возвращается на опушку, опускается на траву. Наконец-то даёт волю эмоциям, потому что не видит никто. Думает: милицейский из него никакой, ведь он даже не может найти человека, которого знает лучше всех в мире. Его скупую мужскую с щеки слизывает подкравшийся сбоку лис. Льнёт ближе к рукам, будто не хищный зверь, а питомец домашний. — Игорь?***
Катамаранов весь озяб, так что Жилин укутал его в свою куртку и повёл домой, пообещав дома тёплое покрывало. Но дома ждала только мама, которая слишком разволновалась за своих балбесов и отчитывала их ещё очень долго. Оба отхватили подзатыльников и обещание, что, как только отец со смены вернётся, их обоих ждёт его ремень. Они, конечно, уже не дети малые, но всё равно испугались выше крыши, так что на следующий день и дом драили, и в огороде работали, как в последний раз. На обиды сил не хватало, поэтому всё быстро вернулось на круги своя. Разве что на танцы больше не ходили: Серёга фильмы на кассетах пересматривал, Игорь на плече у него спал.***
Не было ссор, не было громких скандалов или долгих разговоров. Всё произошло само по себе, как это обычно и происходит. Их пути разошлись после школы, а общение поддерживать стало как-то в тягость. Особенно трудно было осознать, что они очутились по разные стороны баррикад. Жилин поначалу не хотел Игоря сажать совсем. Ограничивался предупреждениями и профилактическими беседами. Тот не прислушивался никогда, но и не высказывался особо. Так, попровоцирует, побесится, а потом сидит в камере, молчит всю ночь. Жилин потом только понял, что ловит его, не потому что начальство обязало или телевидение поспособствовало, а потому что это сейчас чуть ли не единственный повод провести время вместе. Да и на работе теперь не так одиноко. Особенно трудно было осознать, что даже по прошествии многих лет Жилин к Катамаранову по-прежнему не равнодушен. Наверное поэтому уже дослужившийся до полковника Серёга продолжает вытаскивать Игоря из очередной канавы и тащить его отсыпаться то в участок, то к себе домой — в зависимости от того, дежурит ли в этот день. В целом вечно молодой и вечно пьяный товарищ продолжает наполнять серую провинциальную жизнь работника милиции какими-то удивительными событиями. Его чудо вытворяло то, чего не мог себе позволить ни один житель их небольшого городка, а как-то раз завалилось спать прямо на него, и Жилин всю ночь не мог пошевелиться. Всё смотрел в потолок и думал, какой же он дурак, поглаживая Катамаранова по спине, будто лиса ручного, чтобы тот спокойнее спал.***
Многое поменялось, когда Игорь по пьяни полез к Жилину, но не чтобы сказать что-то глупое со скипидарным дыханием, не чтобы повалится на него, а чтобы… Поцеловать? Полковник не заметил, как это произошло, ведь границ личного пространства между ними никогда и в помине не было. Он просто чувствовал на своих сухих губах чужие искусанные, а потом один остался с этим ощущением, когда Катамаранов вырубился и наглухо всё забыл. Жилин не будет говорить с ним об этом. Мало ли какую чушь вытворяет его чудо. Это точно была одноразовая акция, все оступаются, тем более в таком состоянии.***
— Тыж мня любишь, плковник, — он смотрел расфокусированно, но очень внимательно, выглядел очень неуверенно, будто вопрос задавал. Тишина была звенящая по всему отделению после этой фразы. Жилин прекратил заполнять отчётность и замер, вникая взором в бумаги, но мыслями он явно был не в работе. — Люблю, Игорёш, спать ложись.***
В следующий раз Жилин отвечает на поцелуй, но только потому что Игорь был слишком настойчив и почти зажал его в угол, спускаясь поцелуями к шее. Однако дальше дело не пошло. Хоть у полковника и были фейерверки перед глазами, он помнил, что это всё происходит лишь по причине помутнённого рассудка. Жилин с трудом не поддаётся искушению, отрывает от себя своего покачивающегося бешеного и укладывает того спать. Вздыхает совсем тяжело, долго сидит, прикрыв лицо руками. Проводит ладонью по шее и спустя какое-то время встаёт со своей кровати, накрывая одеялом Игоря, идёт ночевать на диване. Об этом он тоже не говорит, только на работе опять суёт ручку в точилку для карандашей, думая о случившемся.***
Серёга понятия не имел, куда делись его наручники с поста, но, когда оказался прикован ими к собственной вечно незакрывающейся решётке, слишком поздно осознал, что рыжий хвост в отделении милиции ему не показался. Катамаранов абсолютно точно был пьян, пока не прозвучал щелчок и Жилин не обнаружил, что его руки обездвижены. Взгляд Игоря, нависавшего сверху, тут же протрезвел. — Теперь и я тебя поймал, мент, — усмешка прозвучала на удивление чётко. — Игорь, ты чего этого… того… совсем бешеный? Так не пойдёт, ну-ка давай, голубчик… — растерянно, но не менее строго начал Жилин, а потом почувствовал, как страстно его целуют в шею и как стремительно расстёгивается его форма, — И-Игорь, не дури! Игорь касается губами губ полковника, и тот напрочь забывает про все недовольства и рамки дозволенного, целует в ответ, наконец-то даёт себе волю, дорвавшись. С головы спадает фуражка, вот-вот в отделение может зайти кто угодно и увидеть их, но ему уже всё равно. — Это твоё табельное, или ты рад меня видеть? — Катамаранов дал волю рукам, прикасаясь к Жилину самым бесстыдным образом. Сергей так и не смог ответить что-то вразумительное, помимо сбивчивых, тихих и очень высоких стонов, потому что Игорь начал покрывать его бледное тело багровыми следами от поцелуев и укусов.***
Эта ночь запомнилась дребезжанием наручников, слабыми ударами о стену, затекшими руками и натёртыми запястьями, помятой формой, резкими толчками, сбитым дыханием, сильными руками, редким рычанием, обжигающими поцелуями, забытым страхом, когда дверь в отделение скрипела от сквозняка, фееричным удовольствием, застилающим глаза, грязным окончанием, синяками на бёдрах. А ещё нехарактерной для Игоря заботой. Да, он долго искал ключ от наручников, который дел куда-то и напрочь забыл о нём, а потом обнаружил его у себя в кармане, но зато потом он всё привёл в чистейший вид, помог Жилину одеться, встать, лечь, укрывшись тёплым покрывалом, и устроился рядом, превратившись в лиса, чтобы согреть его своей теплотой. Полковник не мог молчать, но по-прежнему ничего не говорил, потому что в этом больше не было смысла.***
В конце-концов они жили вместе в квартире родителей Жилина, царствие небесное. Серёга даже почти не жаловался, жизнь неотделимо от Игоря как-то вошла в привычку. Никому не надо было озвучивать, почему и как они перешли к столь близким взаимоотношениям, будто так было всегда. Мало что изменилось в их отношении к друг другу — так считали люди вокруг, но им о глобальных переменах знать было необязательно. Жилин сидит иногда дома, поглаживая Катамаранова по холке и думает, кому какое дело, что его чудо больше в лес не смотрит. Слава богу, живы все.