Одна дождливая ночь и покер на желание помогут двум парням обрести свое счастье.
Компания друзей сидит на полу одной из комнат общежития, заинтересованно наблюдая за действиями в эпицентре событий. А все потому что немного подшофе и желающий власти Пак Чимин — самопровозглашенный мастер игры в покер — решил чуть-чуть позабавиться со своими, ещё более выпившими, лучшими друзьями. К несчастью (или наоборот), этими друзьями оказываются Ким Тэхён и Чон Чонгук, которые висли друг на друге, распевая какие-то глупые, только им известные, песни. И непонятно, что сподвигло Чимина на это, любовь к карточным играм или что-то ещё. — А давайте в покер, — Пака удачно проигнорировали, — на желание. Шум сразу поутих и несколько пар глаз уставились на зачинщика тишины, с ярко-розовой макушкой. Но как только парень заметил ему нужных двух потенциальных жертв, про себя ухмыльнулся, ведь в их помутневших глазах с каждой секундой черти веселее подбрасывали дрова в костёр азарта. Подобравшись поближе, Чон кивнул головой на Чимина, призывая того к рассказу, недобро ухмыляясь, и только Пак видел, что за этой ухмылкой кроется пьяная беспомощность. Именно то, что ему нужно. — Все просто, мои юные алкоголики, одна партия – одно желание, без права на отказ, — Чим улыбался, но от этой улыбки прошибало холодом абсолютно всех присутствующих, даже тех, кто не был привлечен к действию. Только сам дьявол знает, что может таиться в этой дурной розовой голове. Ким пихает Чонгука в бок, стреляя глазами, на что получает одобрительный смешок. Гук славился тем, что не умеет проигрывать ни при каких условиях, а Тэхён, по его мнению, умножает шанс на выигрыш. Так глубоко он ещё никогда не ошибался. Пак тасовал карты какими-то профессиональными способами, вызывая массовые восхищённые вздохи по бокам от себя, в это время не разрывая зрительного контакта со своими оппонентами. Ловко раздав каждому по пять карт и всматриваясь в лица друзей. Чон аккуратно берет свои, окидывая их максимально, на что он способен, незаинтересованным взглядом, после переводя его на Чимина, старательно изображая безразличие. Получалось плохо, на краю его сознания последняя здравомыслящая клетка мозга била во все колокола. — На что ставить будем? — Чим самодовольно ухмыляется, практически сразу распознавая эмоции друга. — На победу, – делает будничный тон, хотя голос предательски срывается в конце. — Можно считать за малый блайнд*? — Со сторон слышатся тихие смешки. — Бет*, — Чон чуть хмурится, но решает принять эту игру, подыгрывая гордыне Пака. — Колл*, — у Тэ эмоции получается скрывать ещё хуже, он мечется глазами по полу, а после и по лицу Чонгука, в поиске поддержки, но тот лишь в мгновение теряет весь свой пыл. На том же краю его сознания нестерпимо пахнет жареным. — Рейз*, — Чимин смеётся практически в голос, наблюдая за панически растерявшимися лицами соперников. До края его уха долетает тихое: "ублюдок", от хмурого Чона. — Чек*, — парни выкрикивают почти одновременно, один в панике, а второй в злости, эти две эмоции сильны, поэтому идеально дополняют друг друга, вкупе с неизбежным поражением. Не то, что бы Пак мухлевал, но карты сегодня были явно на его стороне. — Тогда вскрываемся, дамы и господа, — глаза его друзей мутные, от алкоголя, а его – от сладостного привкуса победы. Буквально пожирая взглядом, наблюдает, как Чонгук открывает трипс*, а Ким – две пары*. Он уже не может сдержать смеха, практически швыряя на пол флеш рояль*. Гук и Тэ, теперь точно одновременно, открывают рты. В голове взрываются тысячи фейерверков, и пока паранойя Кима забивается куда-то в угол его подсознания, поджимая колени и дрожа, Чонгук теряет связь с миром, практически падая в обморок, но вовремя принимает из чьих-то рук бумажный стакан с прохладной водой. Чимин не заставляет себя долго ждать, сразу же выдавая: — Переспите друг с другом Вот теперь точно можно падать в обморок. Чонгук с громким кашлем давится водой, а Тэхён роняет из рук карты, недоверчивым взглядом окидывая друга, пытаясь переварить и понять, не послышалось ли это ему вообще от морального шока при проигрыше. Живот болезненно скрутило, и, кажется, пытается вытолкнуть наружу весь выпитый алкоголь. Люди вокруг от заявления пака начинают тихо посмеиваться. — Надеюсь, вам хватит месяца, голубки.***
Голова болит неистово и пока Чон клянётся себе, что никогда больше не будет пить, Ким думает, что было бы неплохо уйти в запой и спиться под соседней лавкой. С момента игры, а точнее, фееричного проигрыша прошло два дня. Чимин, как назло, ходит и напоминает Чонгуку о том, что пора бы проводить Тэ во взрослый мир, открыв глаза на все прелести жизни, на что всегда получал пинок под колено и яростную тираду, в большинстве своем состоящую из матов. Между некогда неразлучными друзьями с каждой минутой росло все больше неловкости. Пока они что-то бурно обсуждали и случайно соприкасались, руками, плечами, сразу испуганно отшатывались и мгновенно замолкали. Они неизменно пилили друг друга изучающими взглядами, когда сталкивались – тут же поворачивали головы в разные стороны, будто ничего не произошло. Но так было недолго, спустя неделю пелена неловкости рассеялась, словно ее и не было. Гук и Тэхён снова могли спокойно друг с другом разговаривать, смотреть, изучать. Хоть назойливого Пака никто так и не смог заткнуть, на него уже была более тихая реакция, сопровождающаяся скрытым потворством, хотя раньше она выражалась тихим скулежом и полностью красными лицами обоих оппонентов. Так как все стало на круги своя, Чонгук даже смог позволить себе каждодневно жаловаться Киму, мол, как вообще в эту крашеную голову пришла такая глупая мысль, что это явно шутка и нужно всего лишь подождать, пока Пак сам не скажет об этом и придумает нормальное желание, допустим, "угостить его в кафе рядом с универом". Но Тэхёна все равно охватывает страх и некий мандраж. И вроде даже не от желания Чимина, а от того, насколько отрицательная на это реакция у Чона. Слышать недовольство и отвращение по этому поводу нестерпимо обидно. Обидно до расфокусированного калейдоскопом, взгляда карих потемневших глаз, до немой истерики, до противного липкого кома в глотке, который не даёт сделать вдох. Что-то внутри болезненно жмется и мечется, в такие моменты Киму хочется накричать на самого себя, приказать держать все свои нервные окончания в руках и не отдавать электрическими импульсами по всему телу при каждом прикосновении Чонгука, обращённому взгляду или подаренной, самой светлой, улыбке. Тэ поджимает губы и понимающе кивает, опуская голову как можно ниже, дабы отросшая челка хоть немного прикрыла блестящие от слез глаза. Гук каждый день, сам того не подозревая рвет сердце Кима на куски, комкая их до боли в суставах. Тэхён поддерживает жалобы друга, хотя самому становится больно от своих же слов.Так неправильно. Так быть не должно.
На задворках полузадушенного болью сознания Тэ понимает, что обидно ему вовсе не из-за желания Чимина.***
Пак наблюдает за поникшим Тэхёном, пережевывая кусок яблока и подперев щеку рукой. От его вездесущих глаз не скроется ничего, а тем более резкая перемена в настроении одного из своих самых близких друзей. А с чего вообще появилась эта идея с картами? Чимин был бы и рад обставить данное "желание" по другому, но он уже не мог смотреть на Кима, который преданным щенячьим взглядом сканирует каждую часть лица Гука. Сколько времени уже прошло с тех пор, когда Чим это заметил? И как долго длилось до того, как он все понял? Каждую их встречу его взор был направлен только на Чонгука. — Ну что, как там дела с желанием? – Пак поднимается со своего места, подходя к Тэ и хлопая того по плечу. Ким вздрагивает всем телом. Слишком резко выдернули из попыток попасть в астрал. После резких пробуждений в голове красуется пустота, только она не блаженная, а напрягающая. Мозг не успевает сгенерировать следующий план действий, посему Тэхён на пару секунд застывает, немного тушуясь под чужим изучающим взглядом. Он здесь и не здесь одновременно, и где-то в конце своих прерванных мыслей думается, что лучше бы не здесь. Но потом натягивая маску деланно спокойного выражения лица, поворачивает к другу. — Лучше не бывает, — сущая ложь. Может когда-то ему и было стыдно врать о своем самочувствии или состоянии, но сейчас это настолько будничное действо, что производится на автомате, пролетая без логического досмотра. — Я вообще-то помогаю тебе, беспомощный романтик. — Но я не просил этой помощи! – Ким подрывается с места, в уголках глаз слезы жгут настолько, что создается ощущение, будто по щекам сейчас побежит кипяток. Пара человек отвлекается от своих дел и оборачивается на друзей. — Я знаю, что ты никогда бы не попросил! Предлагаешь мне просто наблюдать за твоими страданиями? Ты мне вообще-то важен, — Чим тяжело вздыхает. Тэхён виновато опускает голову и медленно садится обратно. Чертова привязанность к чужим чувствам. Ну не может он ранить человека, который доверяет ему. В кафетерий заходит Чон, правой рукой растрепав волосы и сразу подмечая цветастую макушку своего "предателя", который наклоняется к Киму. В грудной клетке неприятно кольнуло. Чонгук, не уж то у тебя за ней что-то есть? Не смеши меня, мы же пообещали, что больше не будем возвращаться к своим прошлым ошибкам, через время их исход станет только глобальнее и больше, и я тебе помочь уже не смогу. Уйми свое воображение и не тряси сажей прошлого. — Снова Тэ уши шлифуешь? – Гук быстрым шагом подходит к парню, слегка хмуря брови. Болван, ты ведешь себя как малолетний школьник. Приструни свой внутренний огонь, пока он не сжег весь оставшийся здравый разум. Нападешь на того, кто тебе верит? Насколько же низко ты опустился. — С чего бы? – Чимин фыркает, отворачивая голову. Раскаленное дыхание Чона неприятно обжигает щеки, а инстинкт самосохранения тянет подальше от источника опасности. Опасности? Может просто привиделось. Пак внутренне дает подзатыльник тревоге, бегающей из стороны в сторону и щекочущей органы. — Чего от тебя ожидать даже сам дьявол не знает, так что, пожалуй, буду начеку — себе дороже. Но вот к Тэхёну лезть не советую, сам же знаешь, что на любую хрень, какую ты не придумаешь, он не сможет отказать. Чон, заканчивай с этим цирком, пока я не надел на тебя намордник. Ким выдавливает смущенную улыбку, хотя хочется просто абстрагироваться от подобных слов, чтобы это лживое чувство по ребрам вверх не поднималось больше. Да уж, воображение шалит, в последнее время, нужно походить на курсы медитации, говорят, помогает неплохо. — Пойдем, поговорить надо, — Пак тычет Тэхёна в плечо, на этот раз более медленно и аккуратно, чтобы того случайно не вышвырнуло из мира. Чонгук на автомате открыл рот для возражений, аргументы к которым даже придумать не успел. Закрой рот, кретин, тебе крыть нечем. Еще пара таких выходок и я снимаю тебя с автопилота, твоя система начала слишком сбоить. Тэ не спеша поднимается, стряхивая невидимую пыль с колен и уходя за Чимином, оставляя свои безуспешные попытки остаться наедине с собой и своим внутренним «я» гнить в воздухе над его бывшим насиженным местом. Бросив последний эфемерный взгляд на Гука, парень скрылся за дверным косяком. Тот, в свою очередь, прикрывает глаза, пытаясь успокоить свое внутреннее огненное море. Получается еще хуже, чем он мог предположить. От злости на себя, на свой превратный кретинизм и не удерживаемую ярость, ударяет по столу. Стакан рядом угрожающе подскакивает, практически являя взору количество своего содержимого.***
Ким поджимает губы, опираясь спиной о дверь кабинки туалета. На удивление пахнет сыростью и чьей-то болью. — Просто попробуй, ты же не знаешь, какая у него будет реакция — И что ты мне предлагаешь? – Тэхён машинально крутит в голове самые ужасные варианты того, что может произойти. Их посмертные итоги забираются под кожу, скручивая вены в узел. В мозгу почему-то образовалась противная слякоть. Парень пытается развеять это, но только трет себя по лбу, размазывая видения по лобной доле. — Я предложил тебе свой прекрасный план! Да я даже дал тебе целых два месяца! За это время уже можно жениться и детей нарожать. — Чимин… — Тэ устало опускает лицо на плечо рядом стоящего парня. В голову вместе с сыростью и глухим эхом просачиваются не самые приятные мысли. Может все дело в том, что они именно здесь, а не где-то еще. Может и настрой был бы другой. На какой-то из ветвей своих размышлений Ким понимает, что очищение разума от негатива плохо на него влияет. — Ну что? – Пак устало вздыхает, поглаживая Тэхёна по помятым волосам. Парень в очередной раз подмечает, что даже в слезах Ким выглядит как эльфийский принц. Свежо, прекрасно, и вызывая неумолимую детскую жалость в сердце. Таким принцам положены драконы, но где же его? Вероятно, улетел в ошибочном направлении и теперь бороздит небесные пространства в поисках своего хозяина. Может он вернулся на свою родину? Или все еще сторожит башню, не подозревая о том, что Тэ в ней уже давно нет? — Он… — предательская слеза скатывается по щеке и падает на рубашку Чимина. По горлу тихими липкими шагами подступает истерика, давить ее в себе уже стало привычкой. В висок отдает тупой болью, но Ким ее даже не замечает. Разум резко опустел, оставив после себя слой молочного тумана, застилающий глаза и пережимающий горло. Когтистыми лапами оставляя царапины на голосовых связках. Руки бессильно опускаются, пальцы подрагивают. Внезапно все шрамы на теле отдают жгучими вспышками боли. Откуда-то повеяло его любимым одеколоном. Что-то свежее, хвойное, как дождь в лесу. Теперь приходится давить еще и желание вдохнуть поглубже. Разум потихоньку заполняется карманным лесом и не успевает сгенерировать догадку о том "откуда вообще слышится этот запах, если они здесь только вдвоем". — Я знаю, Тэ, я знаю. — Отворачивает голову в другую сторону. Веки неприятно тяжелит, не к добру это. Чимин бросает мимолетный взгляд на зеркало и сам удивляется, насколько жалко они выглядят. Одни, в туалете, в обнимку и истекающие жгучими слезами. Парень трясет головой, прогоняя наваждение того, что их кто-то мог видеть в такой позе. — Слушай… – Ким поднимает красные от слез глаза на Пака. Плакать он не планировал, как-то само получилось. Соленая жидкость склеивает ресницы, не позволяя четче рассмотреть мир вокруг. Через пару попыток Тэхён снова сдается, какой уже раз за сегодня, и прикрывает веки, позволяя тягучей дымке окутать глазные яблоки, — у меня есть еще одна идея, только в этот раз ты молчишь и действуешь указаниям, ясно? — Но, Чим.. – парень выглядел слишком решительно настроенным, на пару секунд стало страшно за себя, свою жизнь и свое будущее, если он доверит все это в руки бестии с розовыми волосами. — Если хочешь оседлать лицо нашего друга, придется немного попотеть. — Тэхён смущенно утыкается обратно в теплое плечо. Первый раз за долгое время действительно смущаясь, а не выдавливая из себя что-то похожее на искренние эмоции. Мысленно покрутил решительность Пака в руках. С виду выглядит не так страшно, за неимением табличек «опасно», «это твой смертный приговор» и так далее. Зато от нее тянулся прозрачный шлейф, который медленно поднимался по рукам к горячему лицу. Ощущения приятные, такого Тэ раньше не испытывал. Наверное, так чувствуется «решимость»?***
Последние здравые мозговые клетки Чона сразу же почуяли неладное, когда Тэхён начал постепенно отдаляться. Пока тревога готовилась подчинить себе все подвластные чувства парня, сам он, разгребая свои останки пепла, каждый вечер впадал в унылые, слегка отчаянные думы о том, что же он сделал не так. С виду все было не так плохо. Ким все также здоровался с ним, улыбался, они также шли вместе домой. Но вот только теперь они сидели не вместе, а просто недалеко друг от друга, а когда шли куда-то вдвоем, то вся их прогулка сопровождалась угрюмым давящим молчанием. Функционирующих клеток оставалось все меньше, чувства постепенно смелели, выбираясь из позолоченных клеток и сжигая плоть изнутри, в попытках выбраться наружу. Гук постепенно терял над собой хладный контроль, что подливало бензина в нарастающий пожар. Не унимающаяся дрожь в руках гласила о том, что грядет что-то страшное. А я ведь предупреждал, что все так и будет. Что рано или поздно твои выходки не пройдут даром. Хаос уже близко. Уверен, что такой слабак, как ты, способен его выдержать? Ты так старательно возводил эти клетки, эти замки, башни. И все для чего? Как ты можешь защищать кого-то, если не можешь защитить даже себя? Чона мысленно передергивает. Или не мысленно. Не столь опасно проводить время в размышлениях, сколько так засидеться, что не найти оттуда выход. В какие-то моменты особенно сильных мыслей он находится где-то между. Вроде он тут, и даже что-то делает, но на самом деле он всего лишь коротает свое бренное время в одиночестве внутреннего мира, в останках замка, некогда возводимого из пепла своих сожалений. И только золотая клетка сверкающими обломками красуется в темном углу. Тревога и паранойя бесшумными шагами завладевают уставшим телом и разумом Гука. А он уже и не сопротивляется. Если клетка сломана, то он больше ничего не сможет сделать. Настоящий Чонгук комкает какой-то листок. Нужный он или нет уже не имеет значения. Внутренний Чонгук саморучно погребает себя средь останков своего замка.***
Хочется спать, но дело совершенно не в усталости. Просто хочется использовать сон, как портал в свой маленький мирок. Где нет лжи, предательств и обид. Особенно лжи. Тэхён не любит лгать. Он бы и не делал этого, но того требуют обстоятельства. Списывать все на обстоятельства? Хах, возможно. Всегда тяжело лгать тем, кто тебе доверяет. Ты ощущаешь это. Эту мерзкую паутину того, что когда-нибудь одним прекрасным утром человек узнает всю правду до конца. Как низко ты падешь в его глазах? Насколько больно будет падать? Ким не хотел и не хочет проверять, но каждый день эта паутина окутывает все больше. Врать о своем состоянии – самая мелкая ложь, которую можно придумать. Тэхён делает это каждый день. Много и разным людям. Но больнее всего лгать одному конкретному человеку. Еще больнее видеть, как тот даже не подозревает что это ложь. Насколько сильно он разочаруется, узнав правду? Вероятно, немного, ложь же маленькая. Но этой лжи много. Она нарастает, опутывает тяжелым коконом, из которого ты вряд ли выберешься. В такие моменты нестерпимо хочется закурить. Почувствовать горький вкус табака, может он сможет открыть трезвые глаза на происходящее. Как жаль, что Тэхён не курит. Интересно, курильщики в начале своего пути долго привыкают к сигаретам? Слишком тяжелые мысли для тебя, Тэхён. Пора остановиться. Может так действительно будет проще, лучше. Может это избавит от проблем обоих.Нет, один всегда будет страдать. Но это же будет не он, так что все в порядке?
Все звуки вокруг приглушенные, как через толщу воды. Она затекает в уши. Ее много. Она везде. Перестань, Тэхён, это просто бредни твоего уставшего разума. По логике вещей ты должен сейчас захлебнуться, но ты ведь в порядке? Ким и так захлёбывается. Только этого никто не видит и не слышит. Ведь так будет лучше для всех, или хотя бы для него. В подтверждение закладывающим ушам, глаза постепенно покрываются кристаллами калейдоскопа. Они хватаются за размытые пятна, пытаясь сопоставить вразумительную картинку, но через пару секунд все снова начинает плыть. Только в последний момент зрачки цепляются за надпись на клочке, который когда-то был тетрадью парня.«Исчезни»
Руки своевольно сжимаются в кулаки. Уметь бы еще этими кулаками дать отпор хотя бы самому себе. Ногти впиваются в ладони, оставляя следы полумесяцев. Больно. Зато хоть немного помогает прийти в себя. Прийти в суровую серую реальность, покрытую расплывчатыми пятнами. Тэхён опять внутренне ругает себя. За несдержанность, за слабость, за излишнюю тоскливую грусть и злость. Хотя все равно какой в этом толк.***
В аудитории стоит гул из обрывков фраз обсуждений разных чужих личных жизней. Возможно кому-то и интересно послушать, но Чону весь этот буквенный водоворот давит на мозги, хотя некогда сам был подобной душой компании. Роняя голову на руки, шумно вздыхает. Где-то позади Тэхён оборачивается на друга, но медленно утягивающие в новую хандру бренные размышления заставляют отвести взгляд. Никто не заметил, как и когда преподаватель просочился в помещение, посему неуважительный шум продолжал капать на мозги всем непричастным к общей активной беседе. Мужчина демонстративно кашляет. Кто-то из толпы наконец его замечает, и затихает первым. Как по цепной реакции студенты замолкали и пристыженно, а кто-то и с нахальством, возвращались на свои места, стало заметно тише. Гук поднял голову, окинул взглядом и вернул ее обратно, силой подавив в себе желание обернуться и посмотреть на Кима. О чем он сейчас думает? Этот Тэхён… О том, что у него снова мерзнут руки, поэтому он тщетно пытается их разогреть о ткань потертых временем джинсов? Осень.. он ее не любит. Всегда говорит, что дождь навевает на него мрачные мысли. Какие? Что творится в его голове? Знает ли Чон его вообще? Если и да, то какую именно часть? Полностью или лишь поверхностно? Приходится удариться лбом об стол, чтобы вопросительные знаки в голове немного поутихли. Может он опять мило морщит носик, вспоминая, что сегодня еще не позавтракал, а до обеда еще далеко. Чонгук до сих пор таскает с собой еду для Тэ, которую все не может отдать. Психология. Он не любит это. Говорит, что человеческий разум слишком сложная вещь, чтобы существовали люди, которые полностью его понимают. Чон всегда давал списывать свои конспекты для вида занятости. Он уже давно не спрашивает, а просто протягивает тетрадь. Сколько же еще привычек связанных с Тэхёном?А может, он думает..
Нет. Не смей. Не смей допускать подобной мысли. Разбей и засунь в самые отдаленные углы разума, ты не должен.
Обо мне?
Нет. Он не любит это. Тэхён не любит это.
Приходится уткнуться лицом в стол и с силой прикусить ребро ладони, дабы боль наконец вернула ему разум. Боль. Он ее чувствует, но другую. Приходится еще и зажмурить глаза, чтобы непрошенные слезы не выставили идиотом, который плачет на паре по психологии. Что-то ты стал через чур сентиментальным, друг. Пора завязывать, до добра не доведет. Кто же знал, что от воспоминаний можно словить передоз? Силой вытягивая себя из замка, в который неумолимо закидывает каждый раз, когда эмоции берут верх, Гук пытается снова влиться в тему занятия, старательно игнорируя влажные пятна между строк. По привычке пролетает мысль, что нужно просушить тетрадь, ведь Тэхён… Хочется придушить себя за все эти мысли. Ты каждый раз пытаешься их не замечать, но они возвращаются снова, и снова, и снова… Недавняя мигрень в голове вновь отдала глухой болью. Тэхён.. Тэхён.. — Тэхён! Ким поднял растерянный взгляд, роняя ручку из рук. Чтобы отвлечься от надвигающейся меланхолии, пару минут разглядывал капли, друг за другом спускающиеся по стеклу. Пока Тэ проводил сходства меж тем, что он, как эта капля, спускается вниз по социальной лестнице, уже потерял нить разговора, который вел преподаватель. Судя по тому, как несколько человек потихоньку складывают вещи – сидел он так долго. Потер лицо руками, чтобы лучше видеть друга, но все начало плыть еще больше. Закрыл глаза, чтобы не закружилась голова, кивком дав понять, что он слушает. — Нам задали парный проект. Ты с Хосоком, а я с Чонгуком. Но сейчас я сделаю вид, что очень занят во время подготовки к нему, так что ты должен любезно предложить Чону помощь. – Шепчет, постоянно поглядывая на брюнета. — Я не уверен, что это хорошая ид— — Хэй, Чонгук-и, — подходит к парню, хлопая того по плечу и начиная не очень правдоподобно выдумывать что-то про больную тетушку и рожающую кошку. Ким не понимал, смеяться ему от этого или испытывать максимальный стыд, поражаясь полному отсутствию такта со стороны друга. Чтобы не сорваться ни на то, ни на другое, начал выводить какие-то узоры в тетради. Только спустя пару минут понял, что писал имя Чона и сердечко рядом. Опешил. Зачеркнул. Вырвал листок, скомкал и выкинул. Бесит. – ..в общем я надеюсь, что вы вместе с Тэхёном справитесь. Слух уловил имя своего человека. Подергал шестеренки в голове. Вроде не галлюцинации. Обернулся назад для пущей убедительности. Они встретились глазами. Он все время смотрел? Неловко. Повернулся обратно. — Да, конечно. Я надеюсь, что и у тебя все будет хорошо. – Чон усердно делает вид, что поверил брехне, которую ему наплели. Какой-то парень сидящий неподалеку раздраженно фыркнул, сверля взглядом Кима. Ох эта жгучая ненависть, подбирается прямо вплотную. Тэхёну она привычна настолько, что ему не нужно делать вид, будто он ее не замечает. Возвращается Чимин. Подходит как-то слишком бесшумно, так что плечи снова вздрагивают когда парень садится рядом. С каждым днем искать путь из лабиринта в своей голове становится все сложнее. Это намек на то, чтобы остаться там навсегда? Опять глупые мысли. Лучше пресечь их на корню. Они порождают за собой еще больше, как тараканы, которые потом будут еще долго щекотать нейроны своим существованием. — Тема – «как любовь меняет людей», – серьезно? Как глупо. Глупо и иронично. Ким хмыкнул на автомате. – да, я знаю, вам с Чоном очень подходит. Что это? Чувство.. слишком теплое. Так приятно тянет где-то там, в районе легких. Щеки постепенно багровели. Отвернул лицо чтобы позволить себе улыбнуться. Мечтать не вредно, Тэхён, мечтать не вредно.***
Неловкость сгущалась грозными тучами, но в то же время непредсказуемая, как молния. Никогда не знаешь, куда ударит. Парни шли бок о бок, чуть не сталкиваясь плечами, каждый витал в своих мыслях. После того, как Чимин исчез за поворотом перекрестка, оставив их наедине, молчание затопило все вокруг них вязкой субстанцией. Она давила на уши, мозги, в принципе на все части тела и его органы. Ким то и дело ёжился от колющей атмосферы, а Чонгук, казалось, этого вовсе не замечает. Тэхён теребит пальцы, засунув их в карманы толстовки, чтобы его волнение было не так заметно. Глупо полагать, что оно было незаметно до этого. От этих мыслей становилось более тошно. Тусклые фонари освещали окрестности медовым цветом, провожая тени двух друзей. До дома Чона оставалось совсем немного, по мере приближения к нему у Тэ начиналась дрожь, головная боль, озноб и все по кругу. Как они будут работать вдвоем над проектом, когда даже на обычные темы поговорить друг с другом не могут? Так же молча? Или это только одному Киму неловко? Пока мысли неустанно роились в его голове, Тэхён даже не заметил, как они уже подошли к небольшому двухэтажному домику. Не богато, но и не бедно, выглядит приятно и аккуратно, под стать владельцу. Теплая рука насильно вырывает Тэ из раздумий. — Мы пришли. Ты в порядке? Выглядишь уставшим. – Нежно сжимая бледную ладонь Кима, Гук пытается заглянуть в глаза, что первый старательно прячет. Они стоят так около трех минут, пока осенний ветер треплет им волосы. Чон практически засмотрелся, как Тэхён медленно, осторожно вытягивает свою, успевшую согреться, руку. — Да, в полном. Не переживай. Мы зайдем.. внутрь? – Плечи слегка дернулись от холода, что не ускользнуло от внимания Гука. — Да, конечно.. – последний раз окинув парня взглядом, он открыл входную дверь, пропуская в теплое помещение. Стены мягкого кремового цвета, кое-где украшены ручными росписями и семейными фотографиями в рамках. Пушистые пледы, ковры, подушки – то, что так любит Чонгук, но никогда не признается в этом, разве что кому-то из близких, в том числе Киму. Обволакивающее уютное тепло навевает приятные воспоминания из детства, Тэхён с радостью подставляет им лицо. Как он с Чоном собирались здесь после школы, чтобы поиграть в приставку или покататься на велосипедах. Все время, начиная с начальной школы, они были вместе. Вместе делили меж собой еду, интересы, увлечения, порой даже школьные знания. Только потом, с первого курса университета они познакомились с Паком, что стал третьим в их компании. Но вдвоем друзья действительно были практически постоянно. Вот только друзья ли они теперь друг другу? Было бы в Тэхёне больше решимости, может, он уже и спросил бы напрямую, не изводя себя догадками.. но еще ведь не все потеряно? Гук снимает с себя куртку, оборачиваясь на Кима, который мягко улыбался каким-то своим мыслям, и Чон соврет себе, если не примет тот факт, что сейчас его сердце стучит так оглушительно громко, что вот-вот этот грохот услышит сам виновник его начала. Проводя друга наверх, Чонгук спускается на кухню, чтобы заварить чай и немного отдышаться. Только сейчас осознание со всего размаха ударило по затравленному разуму. Сейчас, он сделает чай, поднимется к нему, и вместе они будут сидеть несколько часов. В одной комнате, наедине. Кровь приливает ко всем частям тела, кроме мозга. Как следует растер свое лицо руками, чтобы отогнать непрошенные непотребные мысли. Нет, Чон, сейчас ты придешь к Тэхёну, вы сядете и будете работать над проектом, не более. Руки трясутся, пока парень кладет сахар в кружку. В принципе он используется только тогда, когда приходит Тэ, ибо сам Чонгук сладкое не любит, соответственно сахаром не пользуется от слова совсем. От напитков поднимается приятный горячий пар. Соберись, Чон, вдох-выдох. Берет кружки в руки и поднимается по ступенькам на второй этаж, с удивлением обнаружив, что Ким стоит посреди коридора, рассматривая какую-то из фото, висящих на стене. Он не успел подойди ближе, как Тэхён обернулся и виновато опустил голову, словно делал что-то чего не стоило. Как будто в этом доме ему запрещено делать хоть что-то. При желании он может здесь кричать, раскидывать вещи, бить посуду, что угодно. Гук чуть не сказал об этом вслух, вовремя себя сдержав, вместо этого выдавив: — Почему не зашел? – И улыбка, как признак тому, что на него не злятся. — Ждал тебя. – Лаконично ответил парень, принимая из рук ароматный чай. Чонгук открывает дверь комнаты, первым заходя в нее, дабы не выдать свое смущение. Вроде тот не сказал ничего необычного, а все равно по венам разливается приятное тепло. Тэ пару минут медлит у входа, но после, собравшись с духом, заходит. Не дав и минуты на подготовку, в нос ударяет запах, от которого у парня подкашиваются ноги и алеют щеки. Запах печенья с шоколадом, бананового молока, чуть стирального порошка, но еще больше запах самого Гука. Он везде, им пропахли стены, постельное, одежда и каждая вещь в этой комнате. Неосознанно вдыхает поглубже, присаживается в компьютерный стул, откидываясь на спинку и незаметно прикрывая глаза, наслаждаясь этим моментом, пока может. Чон учтиво ставит рядом с парнем, на стол, небольшую тарелку печенья и поспешно удаляется на кровать напротив, расположив рядом. Жестом приглашает к себе на кровать. Ким виснет на пару секунд, но подсаживается к другу. Идут первые 10 минут работы. Тэхён уже трижды поймал себя на том, что принюхивается к Гуку каждый раз, когда он наклоняется, дабы показать что-то в конспектах. Они постоянно сталкиваются руками, плечами, бедрами, это все изводит до невозможности, но Ким не посмеет отсесть подальше. Он уже решил, что скажет это сегодня. Поэтому так нагло наслаждается мимолетными прикосновениями, запаху, тихому мерному дыханию рядом. Парень точно уверен, что это последний раз, когда они могут вот так посидеть вдвоем. Настолько близко, настолько рядом, настолько наедине. Мысли о расставании бьют по темному, куда-то в спину, доставляя еще больше боли и будь Тэхён проклят, но как же он наслаждается сейчас тем, насколько правильно они выглядят. Не как друзья. Когда Чонгук наклоняется, помогая в чем-то, стирает крошки от печенья с щек и тихо смеется с того, какой Ким неряшливый. Он просто не может начать сейчас. Чуть позже. Еще чуть-чуть… Сколько времени прошло? 20 минут, полчаса, час? Тэ уже сбился со счета, сколько раз пытался начать диалог о том, что может разрушить их оставшиеся хрупкие отношения к чертям. В очередной раз открыв рот и тут же его закрыв, парень замечает, что практически плачет, аккуратно и незаметно стараясь стереть слезы с ресниц. — Что с тобой происходит, Тэхён? – Гук тихо вздыхает, убирая ноутбук с колен и поворачиваясь к другу. — Что? О чем ты? – Сердце ухает куда-то в пятки. Это было слишком резко, не дав форы и пяти минут. — Я же вижу, что ты хочешь что-то сказать, но все никак не можешь —..И давно ты понял? — Достаточно. Тэ, если у тебя какие-то проблемы, то не держи их в себе. Я всегда выслушаю тебя и постараюсь помочь. – Ободряюще улыбается, а у самого паника мечется внутри раненной птицей. — Мне.. немного тяжело об этом говорить. – Тоже поворачивается, теребя руки и опуская голову. — Я здесь и я тебя слушаю. – Берет руки парня в свои раньше, чем это успевает обработать мозг. Плечи Кима слегка вздрагивают и что-то капает на руку Чонгука. – Ты.. плачешь? Все хорошо? – Волнение захлестывает с такой силой, что хочется расплакаться вместо него, чтобы стало последнему стало хоть немного легче. — Помнишь.. как мы играли вместе с Чимином на желание в покер? Тогда он еще кое-что пожелал… - Аккуратно достает руку, вытирая рукавом щеки и поднимая голову. — Так проблема в этом? Раз ты так переживаешь, тебе стоило сказать об этом раньше, я поговорю с Паком, мы все уладим и— — Нет! Я не про это.. я… — Вновь опускает голову, через пару секунд поднимая ее и смотря прямо в любимые антрацитовые глаза напротив. – Чонгук.. мы с тобой так давно общаемся. Ты с самого детства был моей опорой, тем, на кого я могу положиться, кому я доверяю больше, чем собственным родителям. Ты, независимо от своего состояния, всегда поддерживал и помогал мне. Всегда.. ты всегда думал сначала обо мне, а уже потом о себе, ты такой глупый, Чонгук.. – слезы стекают по лицу, собираясь внизу подбородка. – Но еще глупее из нас двоих – я.. — Почему? Тэ?.. — Я думал.. думал, что ты мой самый лучший друг, но.. я думал так до того, как понял.. что влюбился в тебя. – Закрывает ладошкой рот, и как можно сильнее опускает голову, лишь бы не видеть выражение, которое сейчас приняло лицо его, уже бывшего, друга. Второй рукой сжимает ладонь Чона, лишь бы удержать его с собой рядом еще хоть минуту. – Ты всегда был так внимателен ко мне. Отдавал последнее, что у тебя было. Я боялся рассказать о своих чувствах, чего никогда не боялся делать ты. Ты встречался с девушками и я до сих пор каждый день ненавижу себя за то, что не могу быть рад за тебя. И Чимин.. он раскусил меня сразу, буквально через неделю после того, как мы познакомились с ним. Я так боялся, что он расскажет тебе и ты.. откажешься от меня, будешь ненавидеть, мне было так страшно… А потом он стал утешать меня каждый раз, когда ты уходил с кем-то на свидания и.. желание.. он сделал это для того, чтобы помочь нам, помочь мне.. Но увидев твою реакцию я стал еще больше переживать и.. я не могу. Прости, я больше не могу терпеть. Прости.. Прости, за то, что я был плохим другом. – Слезы капали беспрерывно, а голос то и дело срывался на шепот. Рука, казалось, сжимает руку Чонгука до хруста костей последнего. Ким все еще не может посмотреть ему в глаза. — Тэхён.. – Они сидели в тишине, пока Ким тихо всхлипывал и хватался за Гука, как за спасательный круг в бескрайнем море. Как будто единственное, что может ему помочь, это он. Пальцы мелко подрагивают, хорошо, что он этого не замечает. От паники внутри остались, разве что, перья. Что мягко парили в воздухе. Тэ не может заставить себя поднять голову. Сейчас он столкнется с презрением, сейчас Чон выдернет руку и погонит его из дома, он будет его ненавидеть, он больше никогда на него не посмотрит, он… Что-то мягкое и теплое касается лба, а на кончик носа падает капля. С силой заставив себя открыть глаза, Ким перед собой видит только крепкую шею, со слегка подрагивающим кадыком. Острый подбородок над носом, а губы покоятся в нежном поцелуе прямо посередине лба. Лавировав с глаз, крупные капли падают вниз, в конечном счете продолжая течь на Тэхёна. Что он сейчас делает? Зачем? Это прощальный подарок влюбленному придурку? Череду навязчивых мыслей перебивает двигающийся Гук, который эфемерными поцелуями спускается со лба, меж бровей на красный от истерики, кончик носика, с особой нежностью прижимаясь к нему сухими губами. Ким смотрит прямо на закрытые глаза напротив, свои потихоньку начинают заново наполняться слезами, слишком сильно ощущается прилив холода, когда Чонгук достает руку из-под хватки парня. Но он не убирает ее, а наоборот, кладет на щеку Тэ, мягко поглаживая, стирая мокрые дорожки слез большим пальцем. Они смотрят друг другу в глаза неизвестное количество времени, молча считая звезды на дне чужих зрачков. А после Чон медленно, спрашивая разрешения, будто ему когда это было запрещено, прижимается к пухлым губам напротив. Их первый поцелуй выходит воздушным, как облако, с соленым привкусом слез и душевной боли. Слишком схожие и слишком сильные чувства они держали в секрете друг от друга долгое время. Если бы кто-то проявил больше смелости, могли бы они уже давно быть счастливы вдвоем? Гук второй рукой обхватывает затылок любимого, прижимая к себе как можно ближе. Ким задыхается от всего происходящего, несмело и совсем осторожно, только поверхностно, обнимая парня за талию и практически незаметно отвечая на поцелуй. Чувства мешаются в один большой ураган из разноцветных лент и солнечного света, который успокаивает, обволакивает. Запах кожи Чонгука совсем близко, его так много, въедается в одежду, под кожу. Будто Тэ был против. Воздух начинает заканчивается, забивая место в легких одним лишь Тэхёном. В последний раз нежно сминая губы любимого, Чон отстраняется, аккуратно прикасаясь своим лбом ко лбу парня, пытаясь отдышаться. Все сейчас такое запредельное, такое яркое и приятное, будто это и не реальность совсем. Бледные ладони смелее обхватывают торс, а взгляд шоколадных глаз смотрит прямо в останки темной чонгуковой души. На дне радужек океан из счастья и доверия, неустанно волнуется, разбиваясь волнами в виде хрустальных слез в уголках. Гук поспешно их стирает, невесомо проводя под нижним рядом ресниц, чувствуя, как тонкая кожа подрагивает под подушечками. Хочется уберечь, хочется стать щитом от всех невзгод этого мира, чтобы он больше не плакал. — Тэхён. – Говорит шепотом, горячо выдыхая куда-то ему в губы. — Да? — Я люблю тебя, Тэхён — Я.. я тоже люблю тебя.. люблю тебя, Чонгук Звенья цепи со звоном трескаются и падают куда в бездну. Чон мягко опрокидывает Тэ назад, нависая сверху и вновь прижимаясь к, чуть припухшим от прошлого поцелуя, губам. Ставит колено меж чужих ног, Ким тихо стонет в поцелуй и доверчиво раздвигает бедра, позволяя быть еще ближе. Гук пьет этот стон со сладких губ, словно это самое лучшее вино. Мало, так чертовски мало. Хочется еще. Отстраняется, продолжая дорожку поцелуев-бабочек вдоль скул, за ушком, осторожно кусая мочку, горячо выдыхая, получая в награду еще один тихий стон. Спускается ниже, кончиком языка ведя по шее, ключице, утыкаясь в яремную впадину и кусая тонкую кожу, ведет прохладными руками под толстовку. Тэхён сверху загнанно дышит, запрокидывая голову, одной рукой зарываясь в темные волосы Чона, пропуская их через пальцы и слегка оттягивая. Тихие звуки еще больше заводят, хочется дразнить, доводить до края, чтобы умолял. Толстовка, щекоча кожу пушистой внутренней тканью, поднимается до шеи Кима. В его глазах столько невысказанного желания, что начинает кружиться голова. Гук наклоняется ниже, ведя кончиком носа по бледной коже, вдыхая как можно глубже и припадая к набухшему соску, осторожно лаская его языком. Тэ дрожит мелко, сильнее сжимая чужие волосы в ладони и закусывая ребро руки, чтобы не сорваться на слишком громкие стоны. — Чонгук-и.. – Взгляд плавно скользит по заплаканному лицу. В приглушенном свете настольной лампы хрустальные слезы превращаются в целые галактики, которые мерно очерчивают контуры щек, оставляя за собой цепочку созвездий. Чон прикусывает кончик соска, слыша надрывный вздох и довольно хмыкает сам себе, продолжая спускаться по подтянутому напряженному животику. – Чонгук.. – Дрожащие пальцы сжимают футболку любовника, неуверенно стягивая ее. Парень позволяет оголиться, откидывая вещь куда-то за пределы кровати, представляя любопытным глазам ровные кубики пресса. Чужие глаза сверкают неподдельным восторгом. Крепкие руки опускаются на ширинку брюк, нарочито медленно расстегивая, как бы, спрашивая разрешения на продолжения. Смотрит четко глаза в глаза. — Чонгук, если ты сейчас не сделаешь этого – я тебя убью. – Тихий смех, как гарантия, что ему здесь разрешено все. Парень тянет вниз, спуская брюки вместе с боксерами и удовлетворенно улыбаясь. Ким слегка дергается от контраста прохладного воздуха и горячего тела. Гук ведет по внутренней стороне бедра, касаясь пальцами напряженной плоти, аккуратно водя от основания к головке, про себя подмечая, что кожа под ними сразу же покрылась мурашками. Тэхён скулит в ладонь, Чон целует колено с трепетной нежностью, чтобы немного успокоить. Размазывает большим пальцем каплю предэякулята, другой рукой мягко убирает ладонь Кима ото рта, проталкивая пальцы в теплую полость, водя подушечками по ровному ряду зубов, ребристому небу, пока их не находит шершавый язык. Он не сразу, но начинает обсасывать сначала два, а после и три пальца, с пошлым чмоком отрываясь от них и азартно улыбаясь. С покрасневших от сладостных махинаций губ и до фаланг тянется тонкая ниточка слюны, развратно поблескивая на свету. Гук устраивается удобнее, опуская руку и тянется к сфинктеру, размазывая импровизированную смазку по колечку мышц. Парень под ним выгибается изящно, пока первый палец поглаживает внутренние горячие стеночки. Слегка двигает им, плавно присоединяя к нему второй. Внизу живота стягивается плотный узел, заставляя желать большего, призывно шире раздвигая ноги. — Чонгук, прошу.. я умоляю тебя… — Упивается чужой жаждой прикосновений, резко вырывая пальцы из податливого нутра. Снизу слышится полузадушенный всхлип и хныканье. — Хочешь это? – Встает, расстегивая пряжку ремня и кивая вниз. — Пожалуйста, Чонгук-и.. я.. хочу его.. хочу тебя.. – Прячет глаза за рукавом, смущенно ведя тонкими пальцами к своему члену, истекающему смазкой и явно требующему внимания. Получает шлепок по рукам и вздрагивает. — Я не разрешал трогать себя, малыш. – Трется возбуждением о розовую дырочку, вырывая томные вздохи. – Посмотри на меня. Оленьи шоколадные глаза выглядывают из-за серой ткани, смотрят все еще преданно-доверчиво. Гук наклоняется, быстро чмокая красный от слез носик. Не сдержался. Чтобы вернуть свой образ грозного доминанта, натягивает хитрую ухмылку, закидывая чужие ножки на свои плечи. Проталкивает покрасневшую от возбуждения, важную головку в истекающий смазкой проход. Тэ задыхается в своих эмоциях, ощущая постепенно заполняющий его рельеф ствола. Он неосознанно подается бедрами вперед, желая почувствовать больше. Жилистые руки обхватывают тонкую талию, держа на определенном месте. Чон горячо выдыхает рядом с чужим ушком и толкается глубже. Крупный член ощутимо проехался по простате, подбрасывая Тэхёна, вырывая крик наслаждения с припухших губ. За ним последовал еще толчок, еще и еще.. Ким вытирает слезы рукавом, другой рукой сжимая чужое плечо, оставляя на нем следы от ноготков. Гук резко останавливается, выходит и меняет их местами. Облокотившись на спинку кровати, сажает парня себе на колени и входит с громким шлепком влажных тел. Естественная смазка капает на живот и простынь, пачкая, но Чон не обращает на это абсолютно никакого внимания, сосредоточившись на точных и глубоких толчках. Легкие горят дьявольским пламенем, а сердце грохочет где-то в горле, громко отдаваясь в концы поплывшего разума. Сильные руки оглаживают вздрагивающие плечи. — Тэхён, я..? – Сбито шепчет Чон. — Пожалуйста, сделай это.. – Смотрит прямо в глаза, сильнее обнимая за шею и прижимаясь своими истерзанными алыми губами к чужим. Чонгук хмурит брови и отвечает на поцелуй, рукой пересчитывая каждый позвонок, заставляя выгибаться сильнее, практически потираясь возбужденной плотью о тело напротив. Тэхён хнычет громче, царапая затылок и лопатки, жмуря глаза сильнее, ведь перед ними звезды, которые маячат белыми пятнами. Они кончают одновременно. Гук, в последний момент разорвав поцелуй, с силой кусает тонкую шею, оставляя покрасневший след. Заполняет его до краев, толкаясь как можно глубже и сжимая руки на бедрах до белых костяшек и хруста суставов. Он рычит и прижимает к себе ближе, закрывая глаза и успокаивая белый шум в ушах. Ким изливается, марая в сперме чужой пресс, свои пальцы, бедра и живот, падая на парня сверху и пряча дрожащие ресницы в изгибе шеи. Пот капает друг на друга, продолжая свой путь до постельного белья, но никто этого не замечает. В тишине прохладного осеннего вечера слышны только редкие песни сверчков и тяжелое дыхание, которое они делят одно на двоих.***
— Знаешь, я практически уверен, что Чимин мухлевал. В честной игре я определенно бы выиграл. – Самодовольно улыбается Чон, поглаживая любимого по волосам и поправляя съехавшее одеяло с его худых плеч. — Да разве? И что бы ты пожелал? — Единственное мое желание – быть вместе с тобой. — Дурак.. – Разнясь со своими словами, Тэхён дарит Чонгуку свою самую нежную улыбку.