Часть 1
9 сентября 2020 г. в 19:11
Картинка складывается довольно легко, когда ты осознаешь, что Вселенная — не набор случайностей. Она — совершенный механизм, в котором нам, черт возьми, никогда не разобраться. Мирозданию не важно, кому ты до боли дорог, какие планы строишь на будущее и чего ты хотел добиться. Когда она почует, что ты отдал ей и тем, кто всегда был рядом, все, что было нужно — она тебя заберёт.
Алый экспресс мчит шелковой лентой, принимая золотистые блики заходящего солнца, отражая их на изумрудные поля, стальные глади озер и вскипающие бурные потоки речушек, таких же стремительных, как несущийся вдаль поезд. На самый север.
Я еду, уткнувшись в окно на затянутые облаками эстонские снежные горы с головой, полной мыслей, что жгут под черепной коробкой.
Он — напротив. Спит. Чудом не проснулся, пока я менял ему повязку, пропитавшуюся кровью.
Чем больше ты в разъездах, тем больше понимаешь, что все наши якоря, все фундаменты, помогающие выстраивать жизнь — всё это лишь концепции и ничего больше. Держаться можно лишь друг за друга, больше здесь ничего нет.
Все работает четко и целенаправленно. И то, как покинешь ты этот мир, имеет значения не меньше, чем все сделанное тобою при жизни.
Для меня нет места рядом с ним в будущем. Все закончится раньше, чем начнется, но он поймет все лишь под конец.
— Нил, — сквозь стук колес поезда слышу его голос, и мне вспоминается один летний день где-то на юге, где воздух был горячий и густой словно смола, а от стрекота цикад звенело в ушах. Прозвучала шутка. Мне бы стоило тогда обидеться, но трудно спрятать улыбку, наблюдая такой живой блеск в его глазах. Хочется коснуться его рукой, чтобы вспомнить, как это было.
В наш последний вечер много говорили о прошлом, поддерживали друг друга в настоящем и обещали бороться за то, во что верим, преграждать путь будущим несчастьям. Я выпускал дым в уже такое родное окно нашей уютной спальни, когда мы погрузились в какое-то очень тёплое чувство благодарности.
— Где мы сейчас?
Сбился считать вагоны, автобусы, товарняки — все наши перемещения.
Поправляет повязку на раненой ноге. Он вновь спрашивает о происходящем, я закидываю его терминами, объяснениями, вижу на его лице хмурую морщинку. В один момент он совсем уже кривится, словно от боли.
— А тому, кто может уйти, ты это уже рассказывал?
Мы смеемся и наш яркий смех сливается с бликами солнца, скачет и постепенно уплывает от нас. Вспоминаю, как однажды он спросил, узнав историю о Создательнице, страшно ли убивать себя. Я не ответил. Может, и верно, вопрос-то был риторический. А сам подумал о другом. Заходить в аппарат и не увидеть себя по ту сторону ограждения — вот что страшно.
Видишь ли, куда бы ты ни шёл — тебе суждено было пойти именно этой дорогой и именно с тем багажом, что ты несешь на собственной спине. Ни я, ни он сам, не знаем, как всё устроено по правде, но нутро подсказывает, и ты веришь. Ведь не могло все оказаться нелепой случайностью.
Для тебя все только начинается. Для меня пережитое с тобой уже прошлое. Вспоминаю твой запах и поцелуи. Вспоминаю, как очередной спор дошел до драки, битого антиквариата в отеле где-то на восточном берегу какого-то полуострова, а еще отколотую штукатурку с темно-синей краской поверх, скрипучую деревянную раму и соленый воздух. Черт его знает, с чего тогда все началось, но помню свои движения, совершаемые, опережая все мыслительные процессы, твое все такое же удивление, затем осознание и нетерпеливый ответ. Всего через мгновение ты отвечал на мои поцелуи и стягивал рубашку.
Как все было тогда... Все было хорошо.
Все, что ты видишь вокруг себя, все эти люди, возведенные стены и мосты, все события и все пройденные не раз дороги — это все твоих рук дело. Все кажется таким нелепым и странным, правда? Ты столько всего испытал к своим годам и столько всего ещё впереди.
Он вновь закрывает глаза в дурмане припасенных лекарств. Во мне вновь возрожденное чувство тугим комком свернулось где-то в районе живота. Ты еще узнаешь, как на самом деле страшно проживать счастье.
Через десять минут станция где-то между прошлой и той, что впереди. Поезд дергается, твои веки трепещут, но ты не просыпаешься, бормочешь невнятно. Я совершенно по-идиотски ухмыляюсь, вновь вперив взгляд в горизонт, алеющий яркой полосой от начала и до конца обозримого пространства.
Вы как хотите, а я в случайности уже давно не верю. Я и шага не изменил бы в своём пути.