Часть 1
9 сентября 2020 г. в 19:50
… – Ворчишь, словно старик какой-то, – уголки губ приподнимаются в почти что ехидной ухмылке. Бруно Буччеллати – хороший гангстер, но отстойный шутник, и он сам это прекрасно понимает.
Однако молчать не может, ну уж нет.
Грех не подколоть этого парня.
– Если я в будущем стану таким же унылым занудой, я лучше сам себя убью. Выброшусь из этого вагона. О, и тебя за собой утащу, – продолжает Бруно, и ухмылка становится абсолютно самодовольной и наглой.
– У тебя отвратительные методы решения проблем, Буччеллати, – фыркает Прошутто в ответ. Вообще-то ему не нравится ничего из речей коллеги, но он терпит. И терпит. И терпит. Он прекрасно знает, что это лишь спектакль, дурацкая игра под названием «Заставь-вечно-недовольного-мудака-улыбнуться-хотя-бы-раз». Бруно Буччеллати очень хреновый шутник, но он хотя бы старается.
– Но я хотя бы стараюсь, это ты подумал? Да и кто-то же должен развлекать тебя в нашем бесконечно долгом путешествии.
Вагон движется по рельсам ровно, почти бесшумно. Механический звук успокаивает. Сквозь окна нещадно бьют искристые лучи, гоняя по стенам и полу солнечных зайчиков. Один приземляется ровнехонько на лицо Прошутто, и Бруно с охотничьим азартом напрягается в ожидании, смотрит внимательно и весело. Нормальный человек просто обязан чихнуть! Но этот…
Этот лишь возмущенно морщит нос. И машет ладонью, словно жест может помочь избавиться от непослушного оптического явления.
Удивительно, но срабатывает. Солнечный зайчик, устыдившись, перескакивает на стекло.
Там, за стеклом – ослепляюще яркий день, ленивый и праздный.
– Ты же в курсе, что наше «бесконечно долгое» путешествие завершится через… – Прошутто оценивает местность взглядом и изрекает, – минуту или около того? Скоро конечная, Буччеллати.
– О, правда? – выражение лица Бруно чуть тускнеет. – Жаль. Я бы хотел ехать вот так вот с тобой вечно.
– Не говори глупостей.
– Я ведь даже не успел сделать самое главное… – Буччеллати ловит непонимание и заинтересованность в глазах напротив, и ему определенно нравится такая реакция на последнюю фразу. Наживка заглочена.
– Если собираешься снова лизнуть меня, советую подумать дважды, – щурится Прошутто. Ожидает подставы. Он не верит в лекции Буччеллати о том, что вкус пота может рассказать, лжет человек или нет. Сколько бы раз он ни слизывал капли с висков Бруно, сколько бы раз ни ласкал языком разгоряченную кожу, вкус всегда был одним и тем же. Не может же быть, чтобы этот тип был патологическим врунишкой или, наоборот, святым без единого лживого слова на устах?
– Ты теперь постоянно будешь мне это припоминать? Я тебе уже говорил: на ком попало я не провожу этот трюк. Так что ты должен гордиться… наверное, – брюнету снова весело, и он готов улыбаться за двоих, но правда в том, что у них действительно осталось не так много времени до прибытия на станцию Чимароза. Совсем мало, если быть точным.
Он наклоняется вперед, тянется навстречу, целует сразу в губы, без прелюдий. Медленно, очень медленно.
Воздух вокруг них, и без того горячий, плавится сладкой патокой.
Прошутто улыбается сквозь поцелуй.
Там, за стеклом – ослепляюще яркий день, ленивый и праздный.
Отличный день для поездки на фуникулере Кьяйя и любования панорамами со стен замка Сант-Эльмо. Самый солнечный день августа двухтысячного года.