Dagny — Come Over
В жизни каждого человека хоть однажды случается чудо. Возможно, было немного по-детски и наивно верить в это, но Чонгук верил. Он не думал о том, что его школьные и университетские заслуги — воля небес, но были вещи, в которых у него сомнений не оставалось — это волшебство. Волшебство выигрыша в лотерее. Волшебство угодить в один отличный колледж с другом, хотя успеваемость второго всегда оставляла желать лучшего. Чудо успевать занимать очередь в душ быстрее всех соседей по коттеджу братства. Чудо вечно ходить на чёрт знает чьи вечеринки и ни разу не огрести. Чудо встречать на них одного и того же невероятного парня. На каждой грёбаной вечеринке. Было ли это какой-то странной закономерностью, что требовала более пристальных рассмотрений и анализа, или на самом деле происходило настоящее чудо — Чонгук не знал, но он предпочитал называть всякую вечеринку в доме у очередного студента или друга студента — или кого ещё, потому что не имело значения, кто её устраивал, — судьбоносной. Ведь там был он — очевидно, предначертанная ему судьба. Чимин. Пару раз они передавали друг другу банки пива и стаканчики с пуншем. Однажды Чонгук предложил подвезти Чимина, когда того окатил водой из бассейна один из пьяных первокурсников. Чимин отказался. Но он никогда не выглядел при их взаимодействии так, словно не хотел его, поэтому Чонгук не заморачивался. Он знал, что чудеса творятся с ним прямо в минуты, когда он заваливался в новый незнакомый коттедж с Тэхёном под боком и видел среди огромного количества раскрасневшихся весёлых подростков и студентов Чимина, словно сами небеса хотели, чтобы они были вместе. Чонгук тоже очень, очень хотел. Пару раз он видел его в кампусе. Он не имел понятия, на каком курсе Чимин учится и какую программу осваивает; сколько ему лет и откуда он. Порой он видел его в спортивном зале, но тот сидел на лавочке и поддерживал друга в матче по баскетболу. В один день Чон заметил Чимина в библиотеке кампуса, даже попытался заговорить, но у того были наушники в ушах, и он ничего не услышал, встал из-за стола, торопливо скинув учебники, и выскочил в коридор, видимо, опаздывая на пару. Чонгук тогда совершил одностороннее знакомство, увидев его имя на одном из бланков тестов по тригонометрии. Поэтому… вечеринки. Они стали местом, где Чонгук мог здорово налюбоваться этим парнем. Он мог даже поклясться, что в гуле разговоров и басов музыки слышал его мелодичный смех. Ох, боже, Чонгук был просто помешан на улыбке Чимина. Стоя в кругу своих друзей и знакомых, Чонгук нередко оборачивался и выискивал по гостиным и кухням знакомое лицо с бликами софитов, с цветными пятнами от домашних дискошаров и ламп. У Чонгука при его виде всегда останавливалось сердце, и время вокруг застывало, а дыхание сбивалось, будто одной своей широкой улыбкой Чимин ударял ему прямо в солнечное сплетение твёрдым кулаком. Чон держался, чтобы не согнуться пополам. Он должен был познакомиться с ним по-настоящему. Ведь от судьбы не уйдёшь, верно? Чонгук сначала пытался. Ему вообще изначально такие странные совпадения не симпатизировали — вокруг меняются практически все лица, кроме друзей Чона, таких же ходоков по чужим вечеринкам, и ещё — его. Однако его хладнокровие и подозрительность быстро испарились, едва они столкнулись у ванной в один из дней в чьём-то доме с розовыми обоями. У Чимина были серебристые волосы, и розовый отражался в них, бликовал, он почти ослепил Чонгука, на самом деле. Быстрый сканер, встроенный в чонгуковы глаза, доложил мозгу, сердцу и члену — это самое прекрасное создание во всей грёбаной вселенной. У Чимина щёки зарозовели, и он улыбнулся, шмыгая за белую дверь перед Чонгуком, хотя тот был уверен, что подошёл к туалету раньше. Наплевать. У Чимина эта самая вселенная сверкала в карих глубинах глаз. У Чимина были серьги с котиками. Ради этого можно было и уступить. Иногда с ним был его друг. Чонгук не имел понятия, как его зовут, но он постоянно таскал небольшие цепи, закреплённые на шлёвках брюк, и ещё — жёлтые очки. Чимин же одевался так, будто пытался быть самым нежным облаком на свете — пастельных оттенков лонгсливы и свитеры, извечные голубые джинсы, нередко рваные на коленях. Эти колени. Чёрт, да кто вообще залипает на колени? Что ж, однажды Чонгук понял, что именно он залипает на грёбаные колени. Они казались острыми и нежными одновременно, с мягкими изгибами суставов и молочно-медовой кожей. За такие хочется схватиться, провести пальцами, чтобы их хозяин дрогнул от прохладного прикосновения. И ещё эти его ключицы. Чонгук не то чтобы тащился по костям, но грёбаные ключицы Чимина могли вскрыть банку консервов при должной подготовке. Чон вообще удивлялся, как вещи не рвутся от их остроты. Чимин надевал мешковатые свитеры с вечно растянутой горловиной и светил одним плечом и абсолютно опасной ключицей, ямочкой надплечья, где можно было заметить разницу успевшей немного загореть за лето кожи и его естественного цвета. Чонгук хотел зарыться в ней носом и больше никогда не вылезать на свет божий. Как Чимин пах? Наверняка чем-то сладким. Он на один только вид был сахарной ватой и наверняка пах, чувствовался, по вкусу был похожим на десерт. Он был сплошным чонгуковым помешательством, и если Чон — сладкоежка, то Чимин — самый опасный для него вид сладости, потому что Чонгук бы не оставил от него и следа, если бы выпала возможность. А они ведь даже не были знакомы. Ему нужно было исправить эту ужасную несправедливую оплошность как можно скорее, потому что Чимин был его совершенно случайным спутником на вечеринках вот уже три месяца. Одна-две вечеринки в неделю, на каждой — случайная встреча с Чимином, дай Бог, пара случайных, перекинутых между собой фраз по типу: «Передай, пожалуйста, ещё пунша», или: «Салфетки должны быть в тумбе над мойкой», или: «Там сейчас занято? Схожу на втором этаже». Вымышленное спокойствие и деланная незнакомость. Будто бы не они несколькими днями ранее пересеклись в совершенно другой части города в доме абсолютно незнакомого им обоим парня, и не они сидели бок о бок на диване во время игры в «Крокодила». Если честно, Чонгук не то чтобы был из робких. Сначала он приглядывался, потом — залип. Но проблема была в том, что всякий раз, когда он хотел пригласить Чимина на танец — если помещение это вообще предусматривало, — или просто хотел с ним поболтать, всякий раз, когда Чон ловил его взглядом на заднем дворе на одном из лежаков у бассейна, одиноко наслаждавшегося звёздным небом, — всякий раз, когда Чонгук брал свои яйца в кулак и собирался, чёрт возьми, познакомиться с ним нормально, Чимин просто испарялся. Как какая-нибудь Золушка, оставляя за собой то фантик от жевательной фруктовой конфеты, то стакан с недопитым коктейлем и розоватым следом от пухлых губ на краешке с россыпью блёсток от блеска, то серёжку с котиком (она теперь бережно хранилась у Чонгука на прикроватной тумбе, но вы чур об этом ни-ни). Чонгук устал. Одному Господу известно, как же сильно он устал. И ведь эту грёбаную принцессу даже не выследить — у его дружка была тачка, на которой они вихрем уносились в сторону кампуса, а там уже днём с огнём не сыщешь. Не то чтобы Чонгук пытался. Не думайте так. Просто… забудьте, окей? Он не хотел выглядеть маньяком. Он просто хотел, эм. Отдать серёжку? Пусть так. Тэхён даже предлагал ему подкараулить парня у туалета, но это выглядело ещё большим сумасшествием, чем попытки Чонгука выяснить, в каком братстве колледжа состоял Чимин и где он жил. Так что не Чон самый поехавший здесь. В общем, Чонгуку надоели эти игры. Поэтому он твёрдо решил для себя, что в этот вечер в доме у Кайли — так сказал Тэхён, но Чонгук даже близко не имел понятия, кто эта Кайли такая, — Чон собрался прижать Чимина к стенке. Ничего такого, просто он хотел наконец поговорить. Он хотел сдвинуть их странные случайные недоотношения с мёртвой точки. Он хотел бы узнать Чимина, хотел бы сводить его в кино, кафе, парк аттракционов. Хотел бы помочь ему с тригонометрией, потому что с ней, судя по бланку теста, у парня были дела просто отвратительны. Может быть, потрогать колени. Чонгук был отчаянным. Полный решимости, Чонгук надел свои лучшие чёрные скинни-джинсы. Он терпеть не мог скинни, но он также не знал, что Чимину нравится в парнях — то, что Чимину вообще нравятся парни, Чонгук точно знал. Можете засудить его за суждение по внешности, на самом деле. Возможно, Чонгук просто хотел в это верить — в то, что Чимин столько же голубой, сколько его любимые драные джинсы. Так вот. Он натянул со скрежетом зубов эти скинни и надел простую чёрную футболку, поверх неё — синюю фланелевую рубашку. Выглядел он уже гораздо лучше всех предыдущих разов, когда ему было в принципе наплевать на внешний вид — он просто ходил расслабиться и бесплатно напиться, не пытаясь завоевать чьё-то сердце. Ладно, может, одно и пытался. И, может, именно во внешности и было дело. В таком случае, подумал Чонгук, теперь он готов биться до последнего. Он даже уложил волосы в этот раз, а не взъерошил их после душа и оставил сушиться в таком положении, как делал это всегда. То есть вы должны понимать, насколько Чонгук был настроен серьёзно. Дом Кайли был не очень далеко от кампуса. Голубой двухэтажный коттедж с белыми окнами и крыльцом, с аккуратной мощёной дорожкой и идеальным зелёным газоном, с тёмно-синей черепицей и целыми джунглями цветов у самого фасада. Едва хламированный (именно хламированный, а не тонированный или хромированный) «фольксваген жук» — самая немужская тачка на планете Земля, которая перешла к Тэхёну по наследству от старшей сестры, — припарковался на дороге у дома, каждая клеточка тел парней ощутила, как земля содрогалась от какого-то громкого клубного трека; к дверям с разных сторон освещённой высокими фонарями улицы стекалась молодёжь. В зашторенных окнах мигали цветные огни. На входе справа — так называемый «налоговый столик» с выставленными на подносе пластиковыми стопками. Одному чёрту было известно, что в них намешано — жидкость ярко-розовая, почти кислотная, выглядела не очень съедобной, но выпить одну нужно обязательно, чтобы пустили на вечеринку. Что-то вроде входного билета. Парни прикончили стопки за глоток, толком не почувствовав ничего, кроме жжения, и жмурясь. Чонгук был уверен, что Тэхён знает весь свет. Он здоровался всегда и буквально — со всеми подряд. На его симпатичной мордашке постоянно была улыбка — не самоуверенная и не натянутая, такая, будто он рад всем вокруг. Очаровательно. Возможно, именно поэтому к нему и Чонгуку в качестве его сопровождения никогда не было вопросов, ну, или, возможно, всем на самом деле было плевать. Чонгук редко ходил на вечеринки во время учёбы в школе, а в колледже стал прямо-таки завсегдатаем — в кампусе сидеть смысла не было, чахнуть всю молодость над уроками — тоже. А Тэхён, кажется, всю жизнь был душой таких мест, так что, почему бы и нет. Вот и в тот вечер Ким принялся со всеми обниматься и весело обмениваться приветствиями. Чонгук улыбался — тоже искренне, потому что Тэхён был больше заразительным, чем навязчивым, — и кивал незнакомцам, медленно пробираясь внутрь светло-коричневого коридора, заполненного людьми с цветными стаканчиками и ярким светом ламп. На бежевых стенах сверкали украшения — дождики, мишура, переливающиеся гирлянды. Чонгук зашёл в кухню, намереваясь обзавестись выпивкой, но у островка завис, наткнувшись на табличку у башен с пластиковыми стаканчиками. Они были разных цветов не случайно: красные — для занятых, зелёные — для ужасно одиноких, жёлтые — для тех, у кого всё сложно. Чонгук усмехнулся: чертовски умно. Он взял зелёный, по-хозяйски тут же наливая в него коктейль из металлической чаши с плавающими в ней дольками апельсина. На запах было неплохо, на вкус — довольно приторно, но терпимо. Чонгук выпил полстакана сразу и облокотился на столешницу, поворачиваясь лицом к выходу в широкую гостиную. У дальней стены стоял усыпанный подарочными коробками стол, над которым огромные золотые шары поздравляли хозяйку дома с совершеннолетием. Чонгук хмыкнул. Что ж, они с Тэхёном обнаглели уже настолько — ведь даже открытку не принесли. Тэхён нырнул в кухню, ярко улыбаясь; на его щеке красовался красный след чьих-то губ. Он подхватил жёлтый стаканчик — ему не хотелось ни с кем встречаться в ближайшее время, потому что он с горем пополам пытался не вылететь из колледжа за потрясающую неуспеваемость, а погружение в отношения могли с лёгкостью сделать его положение ещё более шатким. Налив себе пунша тоже, он слабо хлопнул Чона по лопаткам и сделал глоток. — Видел его уже? Чонгук покачал головой. — Может, ещё не приехал. Или отлить пошёл. Или на заднем дворе? Вроде здесь бассейн, пенная вечеринка и всё такое. Чон хмыкнул: — Может, вообще не пришёл? Он говорил это не с надеждой в голосе, но мог допустить такой расклад. Дело в том, что он правда допускал такой расклад каждую вечеринку, но Чимин всегда приходил. Так что они с Тэхёном оба знали, что даже мысль о том, что Чимин в этот вечер решил бы отсидеться дома, была бессмысленной. Тэхён усмехнулся. — Не думаешь ли ты пасануть? — Чёрта с два, — Чонгук глотнул ещё коктейля. Палпинки апельсина пропитались сиропом и ничуть не оттеняли сладость кислинкой. — Сегодня я поймаю его. — Звучишь чертовски стрёмно, — засмеялся друг. — Но флаг в руки. Посмотри у бассейна, думаю, он в эпицентре веселья. Чонгук обновил коктейль и направился к открытому настежь выходу в задний двор. На улице — приятная тёплая ночь, карты звёзд усыпали небо; сиял остроугольный полумесяц. Музыка стала лишь громче — диджейский пульт с огромными колонками находился там же, на лужайке во дворе, немного поодаль от большого прямоугольного бассейна; диджей за ним выделывал какие-то странные движения, что-то смутно напоминающее тектоник. По периметру были развешаны гирлянды, по траве разбросаны небольшие цветные прожекторы. Настоящая светомузыка — и сколько эта девчонка вообще вбухала в этот праздник? В бассейне, в куче пены плескались люди — кто-то в купальниках, кто-то в обычной одежде. На огромном надувном фламинго целовались девчонка с парнем. Вода плескалась в разные стороны, музыку перекрикивали весёлые возгласы и смех; вокруг — толпа танцующих под заводной трек людей, поднимающих вверх руки со стаканчиками во время танца. Чонгук остановился на ступенях у выхода и замер.ARY — Already There
Он увидел его. Почти сразу. Такое не заметить сложно — Чонгук сказал бы, практически невозможно. Чимин пританцовывал, стоя в кругу со своим другом и какими-то впервые попавшимися Чонгуку на глаза людьми. По правде говоря, у Чона не была такая уж блестящая память, и вполне возможно, он уже видел их прежде, но они просто не были столь запоминающимися. Образ Чимина был выгравирован в его сознании буквально моментально. Перекрашенные в розовый волосы отражали софиты; на тонкой фигуре — гигантский розовый свитер в фиолетовую полоску. Чонгук не видел его ног, но готов был поклясться, что их обтягивали голубые джинсы. И, если он был достаточно удачлив в этот вечер, — на них были дырки в области колен. В небольшой руке со сверкающими кольцами — зелёный стаканчик. Кажется, Чонгук и вправду выиграл в лотерее. Он торопливо спустился на газон и слился с толпой танцующей молодёжи. Пахло алкоголем, хлоркой и чем-то фруктовым — возможно, пеной для ванн. Чонгук пробирался сквозь тернии сплетённых тел и рук, удерживая стаканчик так, чтобы не залить ни кого-то ещё, ни себя самого; чем ближе он становился к Чимину, тем отдалённее в голове звучала музыка, тем быстрее колотилось в груди сердце. Преодоление оставшегося расстояния буквально сравнивалось со спасением собственной жизни. Чонгук хотел жить. И желательно рядом с Чимином. Ну, хотя бы некоторое время. Вдруг перед ним выскочила какая-то девчонка с ярко-синими волосами и поцеловала прямо в губы — легко, просто чмокнула, но Чонгук опешил и остановился. Он слышал, как она заливисто рассмеялась и исчезла, а парень остался на месте, глядя ровно перед собой. В нескольких метрах от него был Чимин, безумно красивый Чимин, с, чёрт возьми, восхитительно голыми коленями, и ещё — с блёстками на лице. И — с самым выразительным взглядом. Они встретились глазами; Чимин, до этого смеявшийся над словами этого своего друга, повернул голову и наткнулся на Чонгука. Теперь Чон не мог пошевелиться не из-за случайного поцелуя, а из-за этого взгляда с маленькими неоновыми стрелками. Сначала — немного смущённого, что, в принципе, было вполне оправданно — вряд ли на него смотрели настолько стеклянно хоть когда-либо, — затем — с расцветающей на ярких пухлых губах ухмылкой. Что это? Чонгук чуть не выронил стаканчик. Глаза розововолосого сощурились, будто он знал, что Чонгук намеревался сделать, и ждал этого, продолжая плавно двигаться в такт музыки. А где, собственно говоря, весь воздух? Чон попытался найти его ртом, но не вышло. Горло неприятно запершило, он быстро разделался с остатками коктейля и попытался успокоить взволновавшееся сердце. Уговорить ватные ноги шагать. Еле вышло, но он уже был безумно рад, что медленно, но верно продолжил идти к своей цели. Чонгук знакомился раньше на вечеринках, подобных этой. Несмотря на не особое желание проводить с кем-то ночь после тусовок, он это делал пару раз. Поэтому задача познакомиться с Чимином не должна была вызвать у Чонгука проблем. Однако существовало одно «но» — проявленная ответная заинтересованность. Конечно, он был ей рад — он же не придурок какой-то. Но она буквально выбила Чона из колеи, и ему пришлось действительно напрячься, чтобы преодолеть оставшееся расстояние между ними. Он приблизился к Чимину сбоку, огибая его небольшую компанию, и мягко коснулся плеча — того, что прикрывал ворот свитера. Ему жутко хотелось бы дотронуться до бархатной кожи, так хотелось, что от одной мысли об этом в штанах начинало шевелиться; но он не стал — вдруг Чимин посчитает его каким-нибудь извращенцем? Чимин обернулся. Странно думать об этом в такую минуту, но он ниже Чонгука. Примерно на полголовы. Если он захочет поцеловать его, думал Чон, ему придётся приподняться на носочки. И, чтобы устоять, прикоснуться к его груди ладонью. О, боже. Можно скорую? Кажется, здесь человеку плохо. Чонгуку хотелось бы поцеловать его прямо в эту секунду. Но он лишь пытался не выдать самую идиотскую физиономию на своём лице. Дать Чимину рассмотреть себя поближе, потому что сам воспользовался возможностью разглядеть каждую родинку на лице розововолосого. У него были голубые линзы, с одним глазом были какие-то небольшие проблемы. Чон до этого не замечал, но он и не мог никак этого заметить, ведь раньше они почти не смотрели друг на друга так прямо и долго. — Привет, — улыбнулся Чимин. Чонгук прочитал это на его губах, не слыша голоса за шумом вокруг. — Кажется, я влюблён в тебя. Чимин рассмеялся, пряча глаза в милых припухлостях. Нет, нам точно требуется доктор. — Ты даже имени моего не знаешь. Чонгук хотел заикнуться о том, что, вообще-то, он его знает, но не стал — опять же, кто знает, что Чимин мог подумать о нём? — Я уже думаю, что оно прекрасно. Как и ты. Чонгук не был пикап-мастером, а в пунше и той стопке алкоголя на входе в дом очевидно было слишком много спирта. Слова сами вылетали из его рта без особого контроля; Чонгук был обескуражен и полностью побеждён. Улыбка Чимина превратилась из милой в лукавую, но щёки покрылись розовым румянцем. Чонгук хотел чмокнуть его в поблёскивающее глиттером яблочко. — Хочешь потанцевать? — Мы, вообще-то, собирались идти на второй этаж играть в «Уно», — парень чуть приподнялся на вашужмать носочки, чтобы добраться до уха Чонгука. — Хочешь с нами? Да. Не важно, что Чимин предлагал ему. Ответ — да.Aly & AJ — Star Maps
Так он оказался в комнате с огромной кроватью. С Чимином. Ну, с ними, правда, ещё четверо человек было, но в сравнении со всем, что происходило в последние три месяца, это уже был огромный прогресс. Пока они шли туда, Чонгук схватил болтавшего с какой-то девчонкой в лифчике Тэхёна под руку и поволок за собой. Ему нужна была поддержка — моральная, чтобы он не умер от взаимодействия с крашем своей жизни, и физическая, чтобы он не умер от взаимодействия с крашем своей жизни. У Тэхёна не было ингалятора или дефибриллятора, но у него были крупные ладони, а они больно били по щекам. Один из друзей Чимина притащил в комнату ящик с пивом. Чонгук подумал, скорее всего, это была спальня родителей Кайли — на широком белом комоде стояли фотографии взрослых и детей. Свет лампочек на натяжном потолке регулировался, и парни оставили его немного приглушённым, включив при этом рыжие прикроватные торшеры. Толку от них было мало, обстановка оставалась слишком интимной. Интимнее было только тогда около туалета в первое столкновение с Чимином, и Чонгук просто неимоверно сильно волновался. Они расселись на сером мягком покрывале в кривой круг; друг Чимина, наконец-то обрётший имя Хосок, достал карты для «Уно». Чимин достал для него банку пива и открыл; несколько капель попало на постель. Они сохранят этот секрет между собой. Передав следующую банку Чонгуку, Чимин наконец спросил его имя. Никогда ещё слово из шести букв не было столь сложным для произношения. Чимин сидел сбоку от него и глядел слишком мягко, сохраняя лёгкую улыбку доброжелательности. Чонгук глядел на него слишком пристально, сохраняя лёгкие признаки глупости на лице. — А я — Тэхён, — вклинился Ким, сидя по левую сторону от Чонгука и протягивая руку. — Ты классный, Чимин. Чонгук сглотнул. — Мы знакомы? — не понял розововолосый. — Нет, но Чонгук говорил мне… Если бы была возможность провалиться сквозь пол сразу в адский котёл, Чонгук бы сделал это вместе со своим лучшим другом. — Оу, — Чимин взглянул на Чонгука. В его глазах — удивление, но пока что не страх. — Я случайно, — выпалил Чон. — То есть, эм. Правда случайно увидел твои тесты. И оттуда узнал имя. Чимин выгнул бровь. — Твои слова у бассейна больше не звучат так хорошо. «А они когда-нибудь звучали так?» Чонгук попытался найти себе оправдание, но не успел — Хосок раздал всем карты и попросил внимания. Объяснив правила на всякий случай, он глотнул холодного пива и сморщился. Они начали играть. Чимин Чонгука валил. К сожалению, только в «Уно». Стало сразу понятно, что они своей компанией играют очень часто и знают разные уловки, могут строить стратегии; Чонгук с Тэхёном же были больше по части видеоигр, чем карточных. Поскольку ходили они по часовой, а Чонгук сидел слева от Чимина, ему постоянно приходилось набирать, и набирать, и набирать новые карты, пропускать ходы. Возможно, Чимин отыгрывался на нём за то, что тот утаил, или за то, что не предпринимал ничего все три месяца. Но ведь Чон пытался. Так что в этом случае Чимин мог быть несправедлив. — Пак Чимин, а ты вошёл во вкус! — засмеялся один из его друзей, когда кончился первый раунд, и Чонгук держал в руках добрую половину колоды. Теперь у Чимина была фамилия, и это было прекрасно. Гармонично. Идеально. Пак Чимин. Чимин сверкнул глазами, улыбаясь. Незаметно прошли ещё два раунда. Парни активно обсуждали каких-то людей, какие-то фильмы, какую-то музыку, какие-то события; Чонгук старался поддерживать разговор, но не особо вдавался в детали, только если они не касались самого Чимина. Благодаря бескостному языку всё расспрашивающего Тэхёна, Чон узнал, что Чимин учился на журналистике и оттого был профаном в точных науках. Что ему нравился синти-поп, и женские голоса он предпочитал больше, чем мужские. Что он постоянно мёрз в аудиториях и потому — вечно ходил в свитерах и лонгсливах. Что он был в основной линии в группе поддержки в школе. Что ему нравились старые мелодрамы и сиамские кошки. В итоге подвыпивший Чонгук всерьёз стал задумываться о том, как спрятать Чимина обратно в свой кармашек. Одному Богу известно, сколько они так просидели. Дважды Чимин и Чонгук ходили в туалет вместе — просто так вышло; и Чонгук оба раза уступал тому в очереди. Не то чтобы таким образом он пытался завоевать его сердце, но ему отчего-то хотелось, чтобы Чимин чувствовал себя комфортно — тем более, после того, как он так облажался с именем.Charli Adams — Backseat
Дом потихоньку пустел, весёлые треки сменялись на медленные атмосферные композиции с тяжёлыми басами и обволакивающими голосами. Один друг Пака свалил домой; Хосок заболтался с Тэхёном — они идеально подходили друг другу по невозможности заткнуться; один парень уснул прямо с картами в руках, откинувшись на тёмно-синие подушки кровати. Чонгуку не хотелось домой. Вечеринка неумолимо подходила к концу, но Чонгук не успел насладиться обществом Чимина — что уж говорить об их уединении. Чон не собирался разводить Чимина на секс, но он хотел чего-то кроме шумной беседы с малознакомыми людьми; ему хотелось смотреть Чимину в глаза и спрашивать у него о мелочах, получать улыбки в ответ и точно такие же дурацкие вопросы. Чон, в очередной раз вернувшись из уборной — алкоголь здорово пробивал его на желание отлить, — выглянул в окно из спальни на задний двор. Едва-едва начинало светать, музыка играла не очень громко; в бассейне кто-то спал на надувном прозрачном матрасе, покачиваясь среди кусков пены и пустых пластиковых стаканчиков, и около него на лежаках валялась пара тел. По всей траве блестели кусочки конфетти. — Хочешь проветриться? Чонгук дрогнул, услышав Чимина где-то жутко близко, и повернулся — тот встал у окна рядом, без особого интереса осматривая оставшийся после вечеринки бедлам. — Наверно, — выдохнул Чон. Пак глянул на него и кивнул в сторону двери, мягко улыбаясь и выставляя руку, приглашая последовать за ним. Чонгук буквально воспарил к небесам, едва его пальцы дотронулись до прохладной ладони парня. Полуживые подростки танцевали в гостиной; окружившие кухонный островок ребята играли в бутылочку. Как раз в тот момент, когда парни проплывали мимо них, горлышко стеклянной тары из-под водки указало на Чонгука. Тот удивлённо уставился на девчонку со смазанным макияжем. Она спросила: «Какого цвета стаканчик?», и Чонгук открыл рот, но Чимин ответил за него, поднимая их переплетённые пальцы в доказательство: «Красный». Пожалуй, точно такой же красный, как и Чонгук после этого. Погода на улице была достаточно тёплой. Парни выплыли во двор неторопливо; Чимин задрал голову, рассматривая готовящееся к рассвету небо. Из колонок лилась какая-то до жути романтичная медленная песня, впору танцевать медляки со своими партнёрами, но едва ли кто-то вокруг вообще мог хотя бы рукой пошевелить. Чонгук прочистил горло и пригласил Пака на танец. Тот вскинул брови от неожиданности, но всё же согласился. Его руки мягко осели на чонгуковых плечах; Чонгук неловко взялся за чужую талию под издевательский смешок: — Я не фарфоровый, не бойся. Чонгук сосредоточенно нащупал самое комфортное положение для его ладоней — а это было ужасно сложно; тело Чимина, казалось, было комфортным для его рук примерно на тысячу процентов. Пак рассмеялся даже: — Ты пытаешься танцевать со мной или лапаешь? — Извини, — хрипнул Чонгук и облизнул губы. — Я не могу расслабиться. — Это я так действую на тебя? Руки Чимина скользнули по плечам Чона, и он придвинулся ближе, обвивая его шею. Они принялись медленно переступать с ноги на ногу в ленивом танце. Чонгук боялся, что будет звучать слишком жалко, так что просто кивнул. — Ты же знаешь, что мы виделись раньше, — как-то просто сказал Чимин. — Почему ты не подходил, если я тебе так нравлюсь? — Я подходил, — возразил Чон. — Ты вечно исчезаешь, как будто чувствуешь, что я поблизости. Чимин округлил глаза. — Правда? — он опустил голову, розовея щеками. — Я думал, что ты либо не замечаешь, либо не хочешь замечать. — Так я тебе тоже нравлюсь? — удивился Чонгук. Чимин стеснительно улыбнулся, поднимая на него взгляд. — Почему ты сам не подошёл? — Я, возможно, таким не кажусь, но я достаточно легко смущаюсь. К тому же, как я уже сказал, мне казалось, тебе не интересно. Чонгук усмехнулся. — То, что я сказал тебе в начале вечера, не было шуткой. Чимин воспылал ещё больше и уткнулся лбом в чонгукову грудь. Они продолжали аккуратно покачиваться под музыку, и Чонгук прикрыл глаза, чуть сжимая талию парня пальцами. От него пахло алкоголем и будто бы арбузами — возможно, какой-то спрей для тела или что-то вроде того. Ткань свитера была мягкой, приятной; ворот постоянно съезжал на плечо, и под конец Чимин устал поправлять его. Теперь ямочка надплечья была в секундной доступности — просто подайся вперёд и уткнись. Чонгук не стал рисковать, но сам внутренне умирал от вида соблазнительной кожи.Montgomery — With You
Песня сменилась на другую, но такую же неторопливую композицию; Чонгук подумал, было бы неплохо продолжать танцевать так до самого утра, быть может, прогулять занятия, лишь бы оставаться в объятьях этого чуда. Чимин горячо дышал ему в грудь, воздух просачивался сквозь футболку и грудную клетку, как будто обжигая самое сердце. У него в волосах были блёстки, а стрелки отпечатались на веках. Тёплое тело льнуло к Чонгуку всё ближе, изредка дрожа, и тот понял, что, скорее всего, ему снова холодно. — Если хочешь, мы можем вернуться в дом, — прошептал Чонгук ему на ухо. Чимин вздрогнул и отпрянул от него, всё ещё обнимая за шею. — Не хочу, чтобы сегодняшняя ночь заканчивалась. — По мне, она была достаточно неловкой, — улыбнулся Чон, вспоминая, как проиграл все до единого раунды в «Уно». Чимин засветился. — Зато я наконец услышал твой голос. И имя. У Чонгука в животе появился целый рой бабочек; на мгновенье ему показалось, что он почти оторвался от земли вслед за ними. — Можно пригласить тебя на свидание? Чимин продолжал улыбаться, медленно приближаясь к его лицу; он шагнул вперёд, ещё и ещё, и Чонгук синхронно пятился куда-то назад, заворожённый рисунками звёзд, утаённых в зрачках, обрамлённых голубыми линзами. Он бы и рад остановиться, но Чимин специально подталкивал его, ведя куда-то в сторону от диджейского пульта и колонок. Чонгук был готов следовать хоть куда. Но точно не в бассейн. Однажды под его ногой просто не оказалось земли. Так бывает. Чонгук успел заметить искры в глазах розововолосого, прежде чем повалился назад, выпуская талию парня и ударяясь спиной о гладь воды и несколько стаканчиков, потонувших вместе с ним. Нет, он умел плавать, просто всё произошло слишком резко и неожиданно; он, уже горя предвкушением поцелуя у какого-нибудь дерева, у забора или, скажем, на лежаке, совсем позабыл про наличие внушительных размеров водоёма, а ещё — про хитрость Чимина. Вода была холодной, и те несколько секунд, что Чонгук приближался к полу из светлых плиток, он продолжал смотреть на Чимина, на голубевшее небо, на блёклый полумесяц, на стаканчики. Он смотрел на их плывшие образы и тонул больше в ощущениях, нежели в воде. Чимин смеялся — Чонгук знал, он практически мог слышать это за толщей воды. Голос в его голове звучал так отчётливо, запомнившись за ночь бок о бок в запертой комнате. Наверное, он теперь никогда не забудет его. Чонгук был готов вынырнуть, как вдруг увидел плюхающегося к нему Чимина — тот бомбочкой сиганул в бассейн и, достигнув дна, открыл глаза. Его розовые волосы выглядели забавно, смахивали на медузу; Чонгук от негодования открыл рот и выпустил весь воздух к чёртовой матери, и Чимин в ответ на это рассмеялся снова, теряя собственный кислород. Они вынырнули, и Чонгук хотел разразиться возмущениями, но не стал; Чимин зачесал чёлку пальцами назад и вытер лицо, всё ещё смеясь. — Ты бы видел своё лицо! Я чувствовал себя Шрамом. — Ты бросил меня! Чимин, посмеиваясь, подплыл к нему. Удивительно, как быстро его губы посинели от холода. — Зачем ты сделал это? — пробормотал Чонгук, ловя талию Чимина где-то под водой. — Я просто пригласил тебя на свидание. — Всегда хотелось попробовать кое-что, но не находилось достойной компании. Чонгук вскинул брови; Чимин подпрыгнул, набирая полную грудь воздуха, и опустился обратно под воду, чуть дёргая оттуда Чона за рукав рубашки. Чонгук, понимая прелестное «ни черта», повторил за парнем. Чимин смотрел на него в воде. Образы не были чёткими, но Чонгук видел, что тот смотрел. Он смотрел тоже. Вдруг пальцы Чимина потянулись к нему, притягивая парня к себе; Чонгук послушно приблизился к нему. Пак выглядел немного растерянным, ворот свитера свалился с плеча, кисти прикрывали широкие рукава, багровый румянец можно было разглядеть даже в воде. Он чуть наклонил голову. Чонгук слышал отголоски музыки и биение своего сердца где-то в горле, очень громкое. Он прикрыл глаза, и Чимин поцеловал его — ужасно робко и ужасно нежно, мягко, удерживая за шею. Кротко и недолго, пока не потребовалась следующая порция воздуха и пока вода удерживала их в себе. Они всплыли, и Чимин оторвался от его губ, жадно вдыхая. У Чонгука пошла кругом голова. Недолго думая, он ухватился за чужой свитер и поцеловал Чимина по-настоящему. Он был со вкусом хлорки бассейна, но это было просто дурацкой приправой для идеального блюда. Пухлые губы были до покалываний внизу живота приятными на ощупь; Чонгук целовал его медленно, пробуя каждую на вкус тщательно, прижимая тело к себе безумно близко. Чимин был восхитительным. Он отвечал на поцелуй уверенно, но вместе с тем — смущённо; его руки снова обвили шею Чона, и не успевшее выровняться дыхание разбивалось о его губы, горячее и рваное, слишком неприличное для такого ленивого поцелуя.***
Aly & AJ — Take Me
С тех пор прошло около недели. Золушка Чимин убежала от Чонгука, когда тот пошёл искать полотенца, и больше на его радарах не появлялась — ни в кампусе, ни в библиотеке, ни в спортивном зале. И это было не просто обидно. Чонгуку буквально разбили сердце. Это так было в стиле Чимина — убегать, когда Чонгук пытался выстроить между ними мостик. Чудом был тот факт, что Чонгуку всё же удалось с ним познакомиться. Однако Чимин как будто не собирался сдаваться так просто и возобновил свои странные штучки. Никто из знакомых Чонгука его не знал. Никто из знакомых Тэхёна — по крайней мере, тех, кто откликнулся на зов в инстаграм-сториз, — никогда о нём не слышал. Горе-друг даже не взял контактов Хосока, несмотря на то, что они так отлично пообщались на вечеринке. Тэхён просто тоже уснул, и Хосок свалил. Кажется, они с Чимином были идеальным дуэтом обломщиков. Если честно, Чонгук уже подумывал, что Чимина выдумал. Подумывал, что сошёл с ума и Тэхёну внушил. Но это было минутное помутнение — он ощущал вкус и мягкость губ Чимина слишком ярко для снов и разгулявшейся фантазии. Просто он пытался понять причину, почему его судьба от него бегала все три месяца до этого, увиливая от знакомства, и сбежала теперь, когда до полного счастья осталось просто забить чужой номер в телефон. Именно поэтому он испытал смешанные чувства, обнаружив Чимина на очередной вечеринке в следующие выходные. Конечно, он был там. Нечто среднее, между радостью и злостью, возможно, отчаянием поселилось глубоко внутри Чонгука, как только он заметил Чимина в толпе вокруг игравших в «Твистер» подростков. Возможно, злость превалировала в нём, и он не смог сдержаться, быстро добравшись до Чимина через переполненный людьми этаж коттеджа и грубовато дёрнув его за плечо, так что тот окатил себя же коктейлем из стаканчика и гневно обернулся. — Какого чёрта? — воскликнул розововолосый, но его гнев быстро сменился на негодование, а чонгуков — нет. — Чонгук? — Это у тебя надо спросить, какого чёрта ты ушёл и даже блин номер не оставил! — вспыхнул Чонгук. Пара человек бросили на них презрительные взгляды. Вечеринка — не место для разборок. Чимин поджал губы и, прочистив горло, попросил Чонгука следовать за ним. Они вышли во двор и прошли чуть дальше, остановившись у высокого деревянного забора. По всей лужайке стояли какие-то странные сооружения, которые, как Чонгук понял, служили тренировочной площадкой для собак. К счастью или сожалению, ни одной собаки он за вечер ещё не увидел и искренне надеялся, что так и не увидит. Он скрестил руки на груди, ожидая чиминовых оправданий. Тот неловко почёсывал шею, не рискуя встретиться с ним глазами. — Ну? — Я… не хотел сбегать, извини, — пробормотал Чимин невнятно. Чонгук нахмурился. — Да что ты? — Нет, правда, — Чимин с сожалением взглянул ему в глаза. У него не было линз, ясный карамельный цвет тонул в темноте сумерек. — Хосок пришёл, когда я ждал тебя, и сказал, что ему срочно нужно домой. Он подвозил меня, поэтому я должен был поехать с ним. — А после того? Ты не мог дать мне хоть намёк на то, что тебе вообще есть дело? Чимин зажмурился и опустил голову, нервно теребя стаканчик в пальцах. На нём была жёлтая, ярко-ярко жёлтая толстовка, гигантская, делавшая его больше похожим на цыплёнка, чем на человека. — Я не знал, как найти тебя. Никто из моих знакомых тебя не знает, и у меня не было ничего, кроме имени. — Чон, — буркнул Чонгук. — Это моя фамилия. Чимин прикусил губу. — Пак. — Я знаю, — вздохнул Чонгук. — Я помню. Чимин помолчал пару мгновений. — Раз уж ты здесь, может, прогуляемся? — спросил он тихо. Чонгук еле уловил его голос за громкой музыкой, доносящейся из дома. — Вечеринка, откровенно говоря, отстойная. Много школьников, и они даже в «Твистер» нормально сыграть не могут. Чонгук хмыкнул. — А ты — профи «Твистера»? Глаза Чимина буквально возгорелись в темноте. — Да я — лучший игрок в «Твистер» среди всех в этом чёртовом доме! Если в прошлый раз у них были приятные посиделки с пивом и «Уно» в комнате чьих-то родителей, то теперь Чонгук, Тэхён, Хосок и ещё несколько человек, среди которых было две девушки, и у одной из них в заднем кармане джинсов Чонгук заметил кожаную фляжку, играли в «Твистер». Не то чтобы Чонгук смотрел на чьи-то задницы — кроме одной определённой, прячущейся за толстой тканью жёлтого худи, — но это просто невозможно было не заметить — карман был дырявым, а фляжка большой, и расстояние во время игры в «Твистер» катастрофически маленькое. В общем, они играли на втором этаже, оказавшемся чем-то вроде чердака. Там пахло свежей древесиной и почти отсутствовала мебель; в дальнем углу складировался всякий хлам вроде роликов и доски для сёрфинга. На балке крыши покачивался привязанный воздушный змей. Участники стремительно отсеивались, пока Чимин и Чонгук реально вкладывались — первый для того, чтобы отстоять своё звание, а второй для того, чтобы. На самом деле у него не было особых причин. Им было весело, они прикасались друг к другу, Чимин заливисто смеялся, споря с Чонгуком и деля цветные круги конечностями. Несколько раз Чон был в секунде от того, чтобы поцеловать его — как тогда, в бассейне, или, быть может, иначе. Чонгук хотел бы попробовать разные виды поцелуев с Чимином. Так, в дали от всей суматохи вечеринки, они провели ещё одну ночь, смирившись наконец с ничьёй. Чонгук взял номер Чимина и сбросил ему пустое смс, чтобы тот сохранил его телефон тоже. Он мог бы быть настоящим романтиком и написать что-нибудь, но его мозг отказывался работать в духоте, опьянении и усталости после столького времени в «Твистере». Потом они спустились на первый этаж и опустошили ещё по две рюмки с «налогового столика» — в этот раз с отчётливым привкусом шоколадного ликёра, — выскочили в морозный воздух раннего утра и, пошатываясь, пошли прочь от дома. Чимин был серьёзно нацелен гулять, но Чонгук сумел убедить его не уходить далеко, потому что район не был достаточно знакомым — по крайней мере Чонгуку, а он чувствовал на себе груз ответственности, потому что оставался всё ещё трезвее розововолосого. — Но я не хочу возвращаться, — канючил Чимин, дёргая Чонгука за тиски футболки. — Хочу на свидание с тобой. — Ну наконец-то, — усмехнулся Чонгук. — Мы сходим, когда ты будешь более… отдохнувшим. Чимин дёрнул его сильнее, прижимая к себе, и с вызовом глянул в расширенные от неожиданности глаза Чонгука. — Хочу поцеловать тебя. — Х-хорошо?.. — Чонгук мягко ухватился за запястья Пака и попытался заставить его отпустить футболку, но тот не поддавался. — Чимин… — Пошли в машину Хосока. — Что? Зачем? — встрепенулся Чонгук и остановил уже шагнувшего к парковке парня за руку. — У меня нет прав, а ты пьян. — Не кататься, дурачок, — Чимин потянул его в свою сторону, и тот с неуверенностью сдался. — Целоваться. У Чонгука асфальт под ногами плавился сливочным маслом на сковороде. Подвыпивший Чимин был невероятно любвеобильным — это Чон заметил ещё в прошлый раз. Ещё, кажется, алкоголь вымывал остатки тормозов из его рассудка, и потому Чимин становился куда более уверенным, чем, например, казался в колледже те самые жалкие мгновения, свидетелем которых Чонгук был. В колледже Чимин казался торопливым и больше был похож на Белого Кролика из «Алисы в стране чудес», однако после пары шотов Пак превращался в чёртова Чеширского Кота. По глупости или случайности тачка оказалась открытой. Чимин буквально затолкал Чонгука на заднее сиденье красного седана и влез в него вслед, захлопнув дверь. Как-то слишком быстро и слишком умело Чимин оседлал его, впечатав парня в кожаную спинку сиденья и схватившись за неё руками. — Ч-чимин, — выдохнул Чонгук, хватая того за талию. — Что ты делаешь? — Я не сплю ни с кем на первом свидании, — огорошил его Пак, мягко зарываясь пальцами одной руки в его волосы. — Эм… хорошо? — пробормотал Чон, прикрывая от удовольствия глаза, как какой-нибудь ласкающийся кот. — У нас уже второе. — У нас не было ни одного, — усмехнулся Чонгук. — Помнишь? Ты сбежал. — Я три месяца вокруг тебя круги наматывал. Чонгук распахнул глаза и вперился в лицо напротив него. Поплывший макияж, смазанные веснушки, очевидно, нарисованные карандашом. Тёплый взгляд помутневших от алкоголя глаз. — Чего? — Ага, — ухмыльнулся Чимин, придвигаясь ближе и беря лицо Чона в ладони. — Постоянно приходилось выведывать, куда вы пойдёте на этот раз с Тэхёном. Я подписался на него в инстаграме, он там всю свою жизнь рассказывает. Чимин приблизился к его лицу и чмокнул в уголок губ. Чонгук готов был рассыпаться на тысячи частиц; сердце гулко било по груди, воздуха внезапно стало как-то мало для спокойного дыхания. Он закрыл глаза. — Ты сказал, что не мог найти меня, — промямлил он, ощущая, как мягкие влажные губы касаются его виска, лба, скулы. — Я соврал. На самом деле, когда я трезвый, мне ужасно неловко. Когда я чувствую, что пить хватит, а голова уже яснеет, я ухожу. И тогда утром я начал трезветь, особенно после бассейна. На вечеринки мы с Хосоком ходим обычно уже немного подвыпившие, чтобы легче было адаптироваться. Чонгук усмехнулся, взглянув на розовощёкого Чимина из-под ресниц. Он был таким пьяным, он готов был разбазарить государственную тайну, если бы он знал хоть одну. Его ноги были согнуты по бокам от бёдер Чонгука, и в голубых джинсах сияли голые колени. — Хочу тебя. — Нет, — улыбнулся Чонгук. Да, этот Чимин, такой искренний и разомлевший, покрытый румянцем и блёстками, с торчащими косточками ключиц в вороте жёлтой толстовки, его хрупкая фигура и грёбаные колени, — да, всё это больше походило на один из чонгуковых снов, что посещали его голову на протяжении трёх последних месяцев, но. Как бы сильно ему ни хотелось, Чимин был слишком пьяным, и он слишком нравился Чонгуку как человек, как потенциальный партнёр для отношений, а не для одноразового перепиха, что он просто не мог начать эти самые отношения таким образом. — Ты говорил, что влюблён в меня, — хныкнул Чимин, снова пальцами хватаясь за грудки Чонгука. Отвратительная очаровательная привычка. — Неужели я тебя не привлекаю в таком плане? — Очень привлекаешь, но только после первого свидания. Чимин задрал голову к обтянутому светлой кожей потолку и практически взмолился. — Я на трезвую голову ужасен. — Уверен, что нет, — Чонгук большим пальцем провёл по чужой горячей щеке. — Ты пожалеешь об этом, — вздохнул Чимин и снова посмотрел на него; взгляд карих глаз с расширенными зрачками едва ли фокусировался на лице Чонгука. — Я тебя предупреждал. Чонгук покачал головой, прикусывая губу. — Ну, а целоваться можно? Всякая брошенная в Чонгука фраза из этих персиковых губ казалась очередной маленькой стрелой Купидона Пак Чимина, врезающейся в сердце Чонгука не с болью, но с искорками, с разрядами тока, пробегающимися по всему его телу вслед за кровью по каждому крохотному капилляру. — Да. Через пару часов Хосок обнаружил их спящими в обнимку на заднем сиденье его машины, и когда он выезжал с парковки, Чимин продолжал спать, а Чонгук остался на тротуаре, искренне надеясь, что первому свиданию их всё-таки быть.***
King Princess — Ain't Together
Первому свиданию этих двоих просто не бывать. Это Чонгук понимает, когда череда очередных грёбаных обстоятельств и совпадений начинает играть с ним в очень жестокую плохую шутку. Чимин сначала мялся. Потом у него были проблемы на учёбе, потом нужно было помочь Хосоку; в обговорённое время Чонгук застрял в доме братства, потому что прорвало трубу. Он был бы и рад позвать Чимина к себе, но тот даже в грёбаное кафе ломался сходить, какие к чёрту посиделки в комнате, пока сантехник с полуголой огромной задницей пытается починить трубу? И в следующий раз у Тэхёна сломалась тачка прямо по дороге до кинотеатра, куда он заботливо предложил друга подвезти. В общем, это всё был какой-то ужасный цирк, словно сама судьба потешалась над Чонгуком, плевав на то, как отчаянно он в неё верил. Так что он не выдержал. В его вспухшей от невозможности построить отношения с человеком-чудом и человеком-чудиком в одном лице голове родился просто восхитительный план. Настолько восхитительный, что, когда он поведал о нём Тэхёну, тот даже не сразу поверил, что Чонгук его автор. Но это не имело значения. Этот план был пиком чонгуковых возможностей, и, если бы он провалился, ему вряд ли оставалось бы хоть что-то ещё, кроме как оставить затею стать Чимину больше, чем случайным спутником на вечеринках. В общем, план был таков. Тэхён опубликовал в сториз видео о том, что собирается на одну классную вечеринку, и приглашения на неё теперь будут выдаваться в качестве электронного билета, и, чтобы его получить, нужно было написать Тэхёну в директ. Поскольку Чимин ходил на все вечеринки вслед за Тэхёном и Чонгуком, на это он должен был повестись. Конечно, они не ожидали, что Чимин напишет со своего аккаунта — они ждали Хосока. И он написал, впрочем, как и десятки других, в ответ кому парни посылали лишь: «извини, все места уже заняты», или: «прости, но вечеринка отменилась». Ужасно трудоёмко, энергозатратно и вообще — возможно, даже глупо, — но Чонгук уже просто устал искать другие пути. Ведь Чимин хотел, он сам тянулся к нему. Но, возможно, в нём и вправду было слишком много стеснения для того, чтобы перейти с Чоном на следующий этап. Кроме того, все эти дурацкие случайности, по вине которых встреча у них никак не получалась — у любого мозги закипят. Итак, Чимин в лице Хосока на крючок попался — с его аккаунта пришло робкое «мне нужно для себя и для друга». Тэхён кинул им какую-то рандомную печать, найденную в тамблере, и написал адрес. С Хосоком они как-нибудь разберутся, главное — заманить Чимина. Обязательное условие — приходить трезвыми. Чонгук помнил каждое сказанное пьяным Чимином слово и не мог допустить повторения ошибок.Charli Adams — 10th Avenue
В субботний вечер Чонгук выглядел как обычно. Никаких уложенных волос, никаких обтягивающих джинсов. В его кармане — два билета на «Телохранителя» девяносто второго года, потому что Чимин любил мелодрамы. В его голове — гул мыслей по поводу того, как пройдёт предстоящий вечер. Как Чимин отреагирует на сюрприз. Волнение захлёстывало его с головой, больше, чем если бы он просто собирался на свидание. Потому что там хотя бы всё и так ясно, на самом деле. Они сидели в тэхёновом «жуке», припаркованном у дома одного из друзей Тэхёна — на случай, если бы Хосок и Чимин решили загуглить адрес и посмотреть фото, — и Чонгук не мог утихомирить трясущуюся под бардачком ногу. Коленка билась о пластик, потому что в грёбаном «жуке» места меньше, чем в шкафу для носков, и это бесило, но Чонгук не мог прекратить — от волнения даже ладони стали влажными. Красная тачка Хосока плавно приблизилась к дому в районе девяти. Начало было объявлено в восемь, сеанс в кинотеатре начинался в десять. Пока что всё шло по плану. Парни с всемирным негодованием покинули машину, оглядывая безмятежную улицу. Никаких намёков на вечеринку, разумеется, не было. Тэхён торопливо набрал Хосока, и тот на их шпионских глазах взял телефон. — Хосок, — тихо и твёрдо начал Тэхён, словно собирался дать ему задание, от выполнения которого зависела чья-то жизнь. Если честно, так и было. — Где все? Это пранк какой-то? Или адрес не тот? — Верно, пранк. Но не паникуй! — Тэхён прикрикнул и заткнулся, чтобы не быть случайно услышанным на улице. Хосок заметно нахмурился, и Чимин спросил у него, в чём дело, озадаченно смотря в телефон — возможно, на карту. — Мы пытаемся устроить свидание Чонгуку и Чимину. Не подавай виду. Сейчас ты попросишь Чимина подойти ближе к пожарному гидранту справа от тебя. Нет, его никто не обрызгает, просто пусть встанет там. Ты же сядь в машину. Чонгук грыз губу, вжимаясь в крохотное пассажирское сиденье. Красный гидрант находился у газона дома, в котором предположительно проходила вечеринка, поэтому ничего подозрительного быть не должно было. По крайней мере, для такого идиотского плана это выглядело органично — попросить о чём-то таком. Чимин послушался и приблизился к дому; Тэхён хлопнул Чона по ляжке, и тот быстро выскочил из машины, молниеносно пересекая дорогу в сторону пребывающего в непонимании Чимина. Тот тщетно пытался разглядеть веселье в тёмных окнах дома — на деле друг Тэхёна с семьёй свалил в этот вечер, и это было идеально, потому что они, завидев странных парней на своём газоне, могли бы просто вызвать копов, и тогда первое свидание произошло бы в обезьяннике. Впрочем, если бы Чимин придумал новую отмазку, или произошло бы что-то ещё идиотское, не позволившее им пойти в сраное кино, Чонгук думал, он бы согласился уже и на обезьянник. — Чимин! — окликнул Чонгук парня; тот испуганно обернулся. На худых плечах — белый свитер с безумно длинными рукавами — пальцев, сжимавших телефон, даже не было видно. Голубые джинсы с дырками на коленях практически подмигивали Чонгуку, посылая ему «привет». И «пока» его крыше. — Что происходит? Чимин звучал не на шутку перепуганным. Его круглые глаза блестели в фонарном свете, и плечи сжимались. — Не волнуйся, всё в порядке, — пробормотал Чонгук и улыбнулся, как можно более мягко, чтобы Чимин успокоился, но тот оказался на редкость зашуганным на трезвую голову и отшатнулся, едва Чонгук приблизился к нему. — Эй, ты чего? — Это ты чего? — воскликнул Чимин. — Где все? Чонгук облизнул губы и достал из кармана билеты, тут же протягивая их парню. — Что это? — Билеты в кино. На наше свидание. Пак разомкнул губы, пялясь на бумажки в чонгуковых руках, но ничего не сказал. — Я хочу сходить с тобой в кино. Места не для поцелуев, и я не буду приставать. Мы можем купить попкорн — сладкий, солёный, мне без разницы, выбирай ты. После кино я провожу тебя до дома, и, быть может, чмокну в щёку. Но это не обязательно. — Чонгук… — Мне надоело смотреть на тебя три месяца, Чимин, — вздохнул Чонгук. — И надоело видеть вечно только твои сверкающие пятки. Вечеринки вечеринками, но я верю, что, если мы попробуем что-то кроме них, у нас всё получится. Я хочу узнать трезвого Чимина лучше. Только не сбегай. Чимин кусал губы, выслушивая его, и обнимал себя за плечи, немного дрожа. Чонгук снял свою толстовку и накинул её розововолосому на плечи, и тот вздрогнул, поднимая глаза на Чона. Парень видел в них сомнение, видел, как тот пытается решиться. Если бы в Чимине была пара шотов, он бы уже с превеликим удовольствием запрыгнул Чонгуку на руки, но, очевидно, он послушался выдуманных правил и не стал пить перед поездкой. Чон был рад, несмотря на напряжение в ожидании ответа. — Хорошо, — шепнул наконец Чимин. — Поехали.***
Aly & AJ — The Distance
Так началась череда невинных свиданий. С попкорном, с сахарной ватой, с молочными коктейлями и даже походом в кафе с кошками. Чонгук порывался несколько раз отдать Чимину его серьгу, но обрывал себя, храня её как какой-нибудь совершенно дурацкий сувенир. Эта безделушка напоминала ему о том, как Чонгук попал в чары одного из самых очаровательных созданий на свете, и начала череду абсолютно дурацких неслучайных случайностей в виде их встреч в разных частях города на совершенно рандомных вечеринках. Чимин не спал на первом свидании. Но трезвый он не спал и на втором, и третьем свиданиях тоже, в то время как Чимин-любитель-вечеринок оседлал Чонгука уже во вторую ночь после знакомства. Чон, конечно, догадывался, что так будет, но это жутко его расстраивало — от понимания тесноты в штанах меньше не становилось, а мысли о соблазнительных коленях и шее голову не покидали. Чимин вечно, вечно таскал драные джинсы и широкие вороты, как будто поймал Чонгука за яйца и пользовался его фетишами как собственным оружием. На следующую вечеринку парни уже договорились прийти вместе — взять красные стаканчики и всё такое. Чонгук ужасно нервничал, потому как знал, как сильно Чимина меняет алкоголь, и не был уверен в том, сможет ли противостоять любвеобильному Чимину в этот раз — они вроде как вместе, и вроде как первых свиданий было уже несколько. Чонгук хотел его, если на чистоту. Если на грязную чистоту — хотел просто постоянно. До звона колоколов в штанах хотел. Но как преподнести это Чимину — не знал. То есть трезвому Чимину. Единственное, что пришло в его прекрасный ясный ум — попросить Чимина напиваться не сильно. Чтобы он мог контролировать процесс, потому что Чонгук вот, похоже, не мог. И ещё — через мольбу и унижение упросил Чимина не надевать джинсы с дырками на коленках и свитеры с дурацкими воротами. Чимин надел самые обтягивающие и самые драные джинсы во вселенной. Тогда Чонгук понял, что всё это время был просто полным идиотом. Грёбаная «вечеринка стояков» началась на подходе к крыльцу Карла. Хрен знает, кто такой Карл, потому что это не было ни черта важно. То, что действительно было важно — Хосок и Чимин подошли к дому с одной стороны, а Чонгук и Тэхён — с другой. Как в сраном вестерне, они встретились прямо на повороте на дорожку из плит, пересекающую газон. Первое, что сделали Хосок и Тэхён — весело поздоровались. Второе, что сделал Чонгук — мысленно сматерился. Потому что первым был его член, и он буквально объявил о боевой готовности при виде чёртовых дыр на чужих джинсах. Раньше там были просто прорези. Но теперь там были грёбаные чёрные дыры. Вместо поглощающей пустоты — точно такая же поглощающая кожа. Восхитительно гладкая и восхитительно голая. Её было непозволительно много. Чонгук сошёл с ума от вида мужских колен, и вы вправе засудить его, но вас просто там не было. Неприлично долгое молчание разбил Тэхён, хлопая Чонгука по спине — больно, резко, отрезвляюще. Чонгук вскинул голову и посмотрел наконец на лицо Чимина. Тот улыбался невинно, немного растерянно. Как будто он не в курсе. Выставлял Чонгука клоуном — только носа красного и грима белого не хватало. В мерцающих фонарях светилась золотистая кожа голого плеча. Чонгук собрался заставить Пака следующим утром сделать выбор в пользу водолазок. Вместо необходимой одной, Чонгук закинул в себя две стопки с «налогового столика» на входе в дом под весёлое улюлюканье. Чимин выпил один шот и поторопился к столу с выпивкой на кухне. Тэхён попросил Чонгука оставить от Чимина хотя бы след — он был осведомлён странным кинком своего друга и знал, что в этот вечер Чонгук колени без внимания не оставит, — и уплыл в гостиную к остальным тусующимся. Чонгуку нужен был план. Возможно, он рассуждал как животное, но ему было плевать. Чимин сделал его таким — Чон догадывался, что все игры в кошки-мышки и милашка-недотрога Чимин — всё это часть какого-то жестокого эксперимента. Чонгук — подопытный кролик, доведённый до состояния, когда хочется сильно и много, прямо как у кроликов. Вспомнить, так сказать, свою природу. Пара бокалов коктейлей зашли слишком хорошо и быстро в кругу каких-то людей. Чонгук не был уверен даже, как они с Чимином к ним присоединились. Игра в дартс, все в нём просто отвратительны. Чимин попросил дротик попробовать и даже не попал в круг, смущённо смеясь. Чонгук обладал кристальной точностью благодаря многолетнему стажу в различных спортивных секциях, но дротик — это не то, что он хочет прямо сейчас загнать в десятку. Потом Чимин повёл его на улицу, где несколько девчонок и парней играли в «Жмурки». Чимин не изъявил особого желания присоединиться и только лениво попивал коктейль, развалившись на садовом кресле и возвращая свою личину Чеширского Кота, болтая с Чонгуком о пустяках. Чонгук хотел болтать с ним о пустяках, Чонгук, чёрт возьми, был просто по уши в Чимине, но Чимин играл с ним, и чем больше алкоголя попадало в парня, тем очевиднее это становилось. — Зачем эти джинсы? — взорвался Чонгук вдруг. На них озадаченно оглянулось несколько человек. Чонгук не придал тому значения. Чимин, рассказывавший про последнее сочинение, которое с трудом сумел добить за пятнадцать минут до срока сдачи, непонимающе склонил голову набок. — Что? — Ты меня слышал, — Чонгук поставил стаканчик на стол рядом с чиминовым и подошёл ближе, ставя руки на подлокотники деревянного кресла. — Я тебя попросил… — Остальные в стирке… — Врёшь, — цокнул Чонгук и опустил взгляд, хищно оглядывая кожу, покрытую мурашками от прохлады ночи. Заворожённо и неконтролируемо, он дотронулся до острого колена, подушечками пальцев скользя по суставу. Чимин дрогнул, сжав кулаки, и гулко сглотнул. Чон прикусил губу — это было слишком хорошо. Лучше, чем он когда-либо мог себе представить. Возможно, он чёртов извращенец, но пусть так. Хотелось оставить поцелуй на выпирающей косточке. Может, не один. — Ах, — выдохнул Чимин, и Чонгук зажмурился, отрывая пальцы от колена. — Чонгук… Парень с усилием заставил себя взглянуть на Чимина — у того взгляд плыл и губы были приоткрыты в шумном дыхании. Что-то горит? Или это член Чонгука дымится? — Я не сплю только на первом свидании, — пробормотал он. — Но с тобой я готов был переспать без свиданий вообще… — Что ты хочешь этим сказать? — Возьми меня уже. Они посреди вечеринки в чёрт знает чьём доме. Вокруг — ни одной знакомой физиономии. До кампуса чертовски далеко, а спать в комнате хозяина, даже не потрудившись узнать его имя, было как-то стрёмно. Чонгук смотрел на Чимина, пытаясь придумать, куда им деться прямо сейчас, потому что вариант отложить на потом он не рассматривал от слова совсем. Чимин глядел ему в глаза, затаив дыхание. Вдруг его рука поднялась с бёдер, и он пододвинул коктейль ближе к краю стола. У Чонгука от происходящего возбуждалась каждая клеточка тела; дыхание тяжелело с течением секунд всё больше, а перед глазами мутнело. Мгновение, и стаканчик опрокинут на его ноги; розоватая жидкость расплескалась на бёдра и быстро впиталась в голубую джинсу. Чимин деланно вскрикнул, продолжая немигающим взглядом сверлить Чонгука. Тот глупо моргнул. — Чёрт, теперь придётся попроситься в прачечную застирать, — наигранно разочарованным голосом сказал он, слишком громко и слишком драматично. У Чонгука никогда не вставал на слово «прачечная», но вот мы здесь.Aly & AJ — Good Love
Чимин знал, что за Карл был хозяином вечеринки, и он даже сумел убедить его в ужасной необходимости застирать пятно сиюминутно. Взяв у парня ключи от подвала, Чимин утянул Чонгука за собой под лестницу, нетерпеливо открыл замок и практически втолкнул парня туда, и само чудо уберегло Чонгука от проката кубарем по хлипким деревянным ступенькам. Тусклый свет единственной лампочки озарил небольшое серое помещение с крупной стиральной машиной и электросушкой. — О, боже, — выдохнул Чонгук, спустившись с лестницы. — Ты правда хочешь сделать это здесь? Он осмотрел комнату и заметил старый пошарпанный диван в углу под ступеньками. Чонгук нахмурился. — Ты уже делал это здесь с кем-то? Чимин медленно спустился к нему, сверкая прищуром. — Нет, — шепнул он, обвивая шею Чона руками. — Я узнал детали перед тем, как прийти сюда. Чонгук почти достал из кармана красный нос. — Вот оно как, — усмехнулся он, качая головой. — То есть эти сраные джинсы, и этот сраный свитер, и этот сраный диван, и ты — вы все сговорились против меня, да? Чимин ухмыльнулся, притягивая Чонгука к себе для неспешного поцелуя. С верхнего этажа доносились возгласы, смех, громкая музыка била по стенам и полу, эхом отдаваясь в сердце. Чонгук подхватил парня на руки и донёс до драного ложа, мягко на него уложил, как самую настоящую принцессу. Чимин продолжал ухмыляться, но это больше не раздражало; Чонгук сбросил свою рубашку, оставаясь в футболке, и поцеловал Пака снова, вязко и влажно, поглаживая его тело через свитер. Пальцы Чимина поддели чёрную футболку парня со спины и прикоснулись к горячей коже — руки Пака всегда были просто ледяными, и контраст температур заставил Чона резко выдохнуть, но бережные касания успокаивали напряжённые мышцы слишком хорошо, чтобы останавливать его. Небольшие ладони скользили по коже; Чимин прерывисто дышал с закрытыми глазами, позволяя Чонгуку оставлять маленькие поцелуи на линии острой челюсти, под ушком, на пульсирующей вене, спускаться к заветному плечу и даже заклеймить его наконец. Розововолосый не стеснялся постанывать от прикосновений, как будто до каждого мимолётного контакта с его кожей был безумно жаден; но это была музыка, и она была прекрасной, она была чувственной и искренней, и она пропитывала Чонгука, заполняя его уши и проникая в каждое нервное окончание искоркой желания. Чонгук всё ещё хотел Чимина так сильно, и он знал, что Чимин не будет против, если всё произойдёт быстро, потому что всю романтику они уже благополучно отправили погулять где-то ещё, закрывшись в чужом подвале посреди вечеринки. Воняло сыростью и затхлостью дивана. Чонгук не позволил бы Чимину лечь на него голышом и сам не рискнул бы. Может быть, сделать это стоя? Опереться на стиральную машинку, например… Чимин подогнул ноги в коленях, закидывая их парню на спину. Чонгук помнил о коленях. Чёрт, он помнил о них. — Встанешь для меня? Звучало очень тихо и очень низко, будто Чонгуком овладел сам дьявол. Чимин приоткрыл глаза, выглядя немного потерянным, и едва заметно кивнул. Чонгук сел на край дивана, придерживая Чимина за бёдра. Тот встал, пошатываясь, перед парнем, неуверенно цепляясь за плечи. Они оба не были уверены в том, что Чонгук делал, хотя Чон готов был спустить уже от одной мысли об этом. Он вдруг рухнул на колени перед Чимином, и тот испуганно взвизгнул. Чонгук прыснул; Пак недовольно шлёпнул того по плечу. — Придурок! — Всё, всё, — пытался сдержать улыбку Чонгук. — Стой так. Я пытаюсь исполнить свои извращённые фантазии. — Долго же ты залипал на мои коленки, — прошептал Чимин благоговейно. Чонгук глянул на него снизу-вверх, хватаясь пальцами за бёдра чуть выше дыр. — Ты видел? — Конечно, — усмехнулся тот. — Я порезал все свои джинсы ради тебя. Он шагнул назад и принялся расстёгивать ремень. Его немного покачивало от возбуждения, натянувшего ширинку голубых джинсов, и опьянения, и ленивая улыбка самодовольства не сходила с алеющего лица. Чонгук был влюблён в это безобразие слишком сильно. Он с горем пополам стянул джинсы с ног и пнул их куда-то в сторону вместе с кедами. Чонгук продолжал стоять на коленях перед самим ангелом. — Вот, — Чимин прикусил нижнюю губу и поставил одну ногу на край дивана. — Любуйся. На нём были светло-серые боксеры, и их прикрывал длинный розовый свитер. Откуда он вообще понабрался таких свитеров? Все гигантские, как будто Чимин затаривался в магазинах а-ля «большой размер». Пальцы с тонкими кольцами прятались под рукавами, плечо сияло засосом, одна нога неустойчиво стояла на полу, и Чимин немного сильнее опирался на вторую, стоящую на подушке дивана, чем он себе представлял, выглядя скорее мило и забавно, чем сексуально. Хорошо, подумал Чонгук. «Мило и забавно» теперь у нас синоним сексуальности, потому что, мать вашу, это работает. Он вскочил на ноги, сам прикладывая усилия для того, чтобы сохранить равновесие, и коротко поцеловал Чимина за его недожертвенность. Но Чимину это явно нравилось — то, как Чонгук тащился по его ногам, как самому сексуальному элементу его миниатюрного тела. Нет, на самом деле, там было на что посмотреть, но видел Чонгук это «что» очень редко — опять же, из-за грёбаного свитера. И порой, когда ты оторван от привычных интересов, тебе начинают симпатизировать другие вещи. Колени, например. Чонгук аккуратно провёл пальцами по коже бедра вниз, к чашечке сустава. Гладкая, бархатистая кожа лоснилась, Чимин явно не пренебрегал процедурами по удалению волос, и Чонгук вряд ли когда-нибудь до этого бы сказал, что бритые ноги парня могут стать его влажной мечтой. Они стали. Чимин стал. Парень опустился и прикрыл глаза, впервые касаясь губами сгиба колена — прямо в самую твёрдость. У Чимина отчётливо виднелся шрамик на этом колене — Чонгук видел его прежде, и теперь наконец целовал. Чимин судорожно вдохнул где-то сверху. Влажными от волнения ладонями Чонгук заскользил по икре, бережно поглаживая напряжённые выступающие мышцы, и продолжал целовать, покусывать мягкость и остроту изгибов. Его губы поднимались выше, влажная дорожка извилисто приближала его к промежности по воздушному бедру. Чонгук мог бы стереть губы, целуя эти восхитительные ноги, слушая шипение и громкие выдохи Чимина в качестве аккомпанемента. Чонгук оторвался от сладкой кожи, постелил рубашку на диван и подтолкнул туда Чимина, чтобы тот сел, откинувшись на спинку. Затем он снова уселся на колени, между разведённых ног, переходя с лаской на второе бедро. Чимин рассеянно вплёл пальцы в его волосы, откидывая голову назад так, словно Чонгук делал ему минет. Горячие касания скользили по шёлковой коже, Чон прикусывал и зализывал, целовал и снова кусал, наслаждаясь Чимином как самым настоящим десертом, на все сто процентов помогая сбываться его снам и фантазиям. — Чонгук, — заскулил парень. Чон, остановившись языком в ямке на колене, поднял взгляд на Чимина. — Я не хочу кончать от того, что ты делаешь с моими ногами. Да, подумал Чонгук, отпрянув от покрасневшей кожи. Странно ловить кайф, делая это, и, наверное, ещё страннее кончить от этого. — То есть мне, конечно, нравится, но я рассчитывал на член. Чонгук прыснул, утыкаясь лбом в колено, влажное от собственной слюны. — Хорошо. Чонгук перевернул Чимина, заставив его схватиться за спинку дивана, потому что вариант с сексом стоя уже ни он, ни Чимин не потянули бы. Мозги у обоих плыли от количества выпитого алкоголя и возбуждения; своей прелюдией парень довёл до трясучки не только себя. Чимин прогнулся в спине и шире расставил колени. Чонгук поперхнулся, сомневаясь, что сможет пережить это. — Всё ещё думаешь, что коленки — это лучшая моя часть? Чонгук скинул с себя футболку и расстегнул ремень на своих джинсах, опускаясь к оголённому плечу и подхватывая нежную кожу губами. Чимин шумно выдохнул, откидывая голову в бок и подставляя шею; руки Чонгука нырнули под свисающий свитер и сжали тонкую талию. В Чимине каждый изгиб был новым, раньше не замеченным Чонгуком фетишем; пальцы очерчивали подтянутый живот, поднимались вверх по рёбрам, задевали твёрдые горошины сосков. Чимин со стоном толкнулся назад, прямо в чужой член, обтянутый джинсами, и Чонгук с шипением прикусил его за мочку ушка. — Каждая твоя часть — лучшая, — горячо шепнул парень, и Чимин снова сделал толчок, выбивая из Чонгука воздух. У Чимина в джинсах — пакетик смазки и презерватив. У Чонгука в голове — ругательства и пленительная пустота. Отдавая предпочтения второй, Чонгук чмокнул серый хлопок в области предположительной дырочки под смущённый вскрик и стянул бельё на бёдра. Смазку он хорошенько разогрел пальцами, чтобы вечно мёрзнущему Чимину было комфортно, и дрожащими от возбуждения, волнения, предвкушения и ещё целого коктейля чувств пальцами коснулся расселины. Второй рукой задрав выше свитер, Чонгук принялся целовать выпирающие позвонки, расслабляя Чимина перед тем, как погрузиться внутрь одним пальцем. Это получилось слишком просто; Чонгук не был больше удивлён, слыша, как Чимин бормочет что-то про душ перед вечеринкой. Он так хотел скорее ощутить Чонгука в себе, что постарался по максимуму сократить время растяжки, но тут Чонгук со своими фетишами. Что ж, Чонгук тоже терпел — долго-долго и сильно-сильно. Второй палец скользнул тоже без особого сопротивления. Чимин поскуливал, уткнувшись лицом в предплечье, и нетерпеливо насаживался на пальцы. Горячая бархатная теснота кружила голову не хуже всех выпитых до этого коктейлей; Чонгук с упоением наблюдал за собственными пальцами, исчезающими в Чимине всё больше. Он сгибал их, касаясь чувствительной точки внутри, и Чимин давился воздухом, разъезжаясь коленями по рубашке и демонстрируя свои навыки чирлидерского прошлого. У Чонгука во рту слюна собралась от мысли, что он может трахнуть Чимина в шпагате. Но это потом. У Чимина розовые волосы на загривке стали влажными, открытый участок спины переливался капельками пота в тусклом свете еле живой лампочки, словно карамелизированная булочка — сладко-солёная на вкус и восхитительная на аромат чиминова тела. В чонгуковых трусах было стыд как влажно, в комнате было так жарко и одновременно прохладно, по коже пробегались мурашки от громких звуков, доносившихся с первого этажа. Третий палец в Чимине тонул и сгибался так же просто, как предыдущие два. — Чонгук, трахни меня уже, — хныкал Чимин. — Господи, неужели я тебя настолько разозлил? Чонгук ухмыльнулся. Достав пальцы и вытерев их о рубашку, понимая, что Чимин наверняка потом забрызгает её ещё и своей спермой, а потому — мысленно с ней прощаясь, — Чонгук быстро спустил джинсы и провёл пару раз рукой по напряжённому до багровой головки члену, раскатал по нему презерватив, тут же пристраиваясь у пульсирующего входа. Чимин громко дышал, грудь, а вместе с ней и спина ходили ходуном. Как в бреду, он бормотал что-то вроде: «вот так, вот так, скорее, вставь его», но Чонгук не был уверен, потому что плохо слышал его из-за разгара вечеринки и пульсации крови в собственных висках. Чимин обволакивал его мягко, несмотря на опьянение не пытался насадиться быстрее, медленно достигая чонгуковых бёдер самостоятельно. Едва влажная от испарины кожа соприкоснулась с точно такой же влажной кожей, Чонгук схватился за талию и попробовал аккуратно выйти наполовину, позволяя Чимину привыкнуть. Но Чимин от достижения долгожданной наполненности начал выдавать какие-то совершенно новые, грязные, пошлые звуки своим ртом с бордовыми покусанными губами, и Чон понял, что тут хочешь-не хочешь, а спустишь — от темпа или от захлёбывающегося глупым бормотанием и всхлипами парня под ним. Он взял Чимина поперёк груди и заставил приподняться на вытянутых руках, впиваясь в губы и начиная двигаться. Чимин вскрикнул, разрывая развязный мокрый поцелуй и вжимаясь головой в чужое плечо. У него были зажмурены глаза, чёлка липла к потному лбу, румянец сползал с лица на шею и грудь. Руки слепо хватались за воздух и драную ткань дивана. Чонгук был беспощаден и забыл про медлительность, беря Чимина теперь так страстно и пылко, как хотел всё это чёртово время, не распыляясь на нежность. Хлюпающий звук смазки, шлепки горячих тел, рваные чиминовы стоны и чонгуково рычание наполнили подвал, запах секса вытеснил вонь влаги к чёртовой матери. Чимин повалился вперёд, заваливаясь на спинку дивана; Чонгук продолжал вдалбливаться в него, жмурясь до вспышек салютов перед глазами. В Чимине было так хорошо. С Чимином было так хорошо. Господи, почему он вообще столько времени ждал? Оргазм настигал Чонгука постепенно, горячей лавиной покрывая сантиметры тела, распространяясь из очага до самых кончиков пальцев и даже волос — так Чонгуку показалось в какой-то момент. Стоны Чимина становились хриплыми, но вдруг — превратились в отчаянный вскрик с едва различимым именем Чона, и он кончил, продолжая впиваться пальцами в диван; от услышанного Чонгук только ускорился, добивая размякшего Пака сверхстимуляцией, и в секунду остановился, где-то глубоко-глубоко в Чимине, чувствуя взрыв внутри себя и расходящуюся по клеткам ударную волну. Перед глазами мир поплыл и закружился; в ушах звенело, горло болело от учащённого дыхания. — Кажется, я влюблён в тебя. Минуту Чимин ничего не отвечал, собирая себя по крупицам с драного дивана, но затем послышался его тихий, сорванный голос: — Кажется, я в тебя тоже.***
Стоит ли говорить о том, как выглядело лицо Карла, когда вытраханный морально и физически Чимин возвращал ему ключи с по-прежнему огромным и ярким розовым пятном на джинсах? Наверное, всё же нет. Однако после той вечеринки всё изменилось. На самом деле. Чимин перестал строить из себя Золушку, соглашаясь на свидания с Чонгуком с большим энтузиазмом, чем когда-либо в трезвости. Ему было всё ещё немного стеснительно, но он не пренебрегал лёгкими поцелуями и походами за ручку, совместным времяпровождением в комнате Чонгука или самого Чимина. Были вещи, которых Пак продолжал безумно смущаться, будучи не под градусом, но они были на верном пути. Был ли Чимин послан Чонгуку судьбой, или же Пак всё хитро и умно подстраивал на протяжении трёх месяцев — не имело значения. Ведь они же встретились в первый раз случайно, а значит, в этом всё ещё было какое-то чудо.