***
Оживлённый спор — это совсем не то, что хочет слышать Стив после пробежки. На кухне, по его мнению, должно быть тихо. Только клацанье серебряных вилок о фарфоровые тарелки. А не вот это вот всё. Что конкретно происходит, Стив понимает, когда прислушивается к разговору. Формально он даже не подслушивает, так как стоит в проёме и его легко увидеть. Просто Сэм и Баки так увлечены спором, что не замечают его. А стоило бы, конечно, обернуться и замолчать. Стиву совсем не нравится то, что он слышит. — Ты не понимаешь, это ведь даже не флирт. Грязные разговоры — это другое. Тут не нужно заигрывать, нужно говорить прямо и, возможно, немного грубо. — Смысл этих разговоров в том, чтобы завести партнёра, а значит, что заигрывать нужно. — Да брось! Не станешь же ты писать «что на тебе сейчас надето?» Сэм выгибает бровь и почти произносит «но ты мне это писал», однако Баки продолжает тираду: — Это не возбуждает. Ты просто сидишь и сочиняешь. А нужно говорить то, чего ты действительно желаешь. И под грубостью я имею в виду, что вместо «член» стоит написать «хер». — О боже, нет, никто не говорит и не пишет «хер». Нужно называть вещи своими именами. Член есть член. — Должно быть пошло, чтобы это сработало. Сэм закатывает глаза. — Ладно. Давай. Попробуй меня завести. Докажи мне, что ты прав. Баки замирает, а вместе с ним замирает и Стив. Он видит, как Барнс открывает рот и в этот момент кашляет, привлекая к себе внимание. Его друзья — боже, да он предпочёл бы их сейчас не знать, — даже не смущаются. Пожимают плечами и говорят «привет». Привет? Стив нервно усмехается. — Я предпочёл бы не контактировать с вами после вчерашнего. Баки переглядывается с Сэмом. Они отвечают ему почти синхронно: — Что он ответил? Стив врёт: «ничего». Они снова переглядываются и как-то опасно замолкают. Стив на всякий случай кладет свою руку в карман и сжимает телефон. Больше он ни за что и никогда не оставит его без присмотра.***
Стив смотрит на телефон и злополучное сообщение. Набирается храбрости и пишет: «Прости, это был не я». Удивительно, что ответ приходит всего через пару минут. «Кто бы это ни был, верни его обратно. TS» Стив задыхается и переотправляет сообщение Старка. Что, прости? «Скажи мне что-нибудь ещё. Давай. Удиви меня. TS» Если бы ему было чем удивлять — он бы удивил. Но у него в голове пусто. Они не виделись ровно девять дней. Не говорили по телефону. И не писали друг другу сообщения. Стив только и делал, что собирался позвонить и написать, но находил дела важнее. Ждал первого шага от Старка? Возможно. Сглотнув, он пишет: «Мне потом будет неловко, правда? Но я бы с радостью заставил тебя кончить на моём члене.» «Ого. Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО это сделал. TS» Стив закатывает глаза. Удаляет сообщение, но продолжает знать — где-то там Тони продолжает всё это читать. Интересно, ему это нравится? Роджерс заставляет себя закрыть глаза и уснуть. Но мысли так и лезут в его голову. Завтра он скажет Сэму всё, что думает о нём. Завтра он скажет Баки всё, что… Он засыпает и видит лишь свет от огромного экрана. Присмотревшись, он понимает, что это его телефон.***
«Да брось, ты ведь теперь не будешь молчать? TS» «Может, мне стоит тебя подтолкнуть? TS» «Я хочу, чтобы ты не сдерживался, когда я вернусь. Как сильно ты хочешь меня трахнуть? TS» Стив печатает: «Тони, пожалуйста». Стив печатает: «очень сильно». Но ни одно из этих сообщений не отправляет.***
— Если я получу сообщение «хочу вставить в тебя свой хер», я скорее испугаюсь, чем почувствую возбуждение. Это звучит, как угроза, Джим. Баки закатывает глаза. — Да ладно? А что тебя возбудит? «Я вставлю в тебя свой член»? Всё зависит от контекста. — Член лучше звучит. И вообще, я бы написал иначе. Баки приподнимает бровь. Сэм ненавязчиво подзывает его к себе. И, ладно, черт с ним, Баки садится ближе. И когда чувствует тёплую ладонь на своём бедре, то сглатывает. Он и без всяких разговоров готов продолжать. — Ну? — он пытается сделать вид, что совсем не впечатлён. Сэм нежными поглаживаниями поднимается выше. — Я бы хотел, чтобы твой член оказался во мне, — рука Сэма совсем бесстыдно опускается на его ширинку. Баки с огромным трудом заставляет себя выглядеть бесстрастно, пока Сэм продолжает его соблазнять. — Я бы хотел, чтобы ты вставил его по яйца и прижался ко мне всем телом. Хочу чувствовать твой жар и сбитое дыхание на шее. Хочу, чтобы ты поцеловал меня, прежде чем начал двигаться. Ты бы сделал это для меня, правда? Баки рефлекторно кивает. И в одно мгновение остаётся сидеть один. Сэм отстраняется и пожимает плечами. — Как-то так. Суть не в грубости, а в откровенности. Возможно, в чём-то Сэм и прав. Но этого засранца хочется проучить, поэтому Джеймс кивает, но молчит. В его голове зреет план.***
Четырнадцать дней. Четырнадцать чёртовых дней. Уродских. Невыносимых. И одиноких. Стив ненавидит ждать, потому в вопросах ожидания он настолько преуспел, что собственное терпение кажется уже наказанием. Настоящим проклятием во льдах. Телефон всегда при нём. Как и разговоры о его личной жизни. Стив советует Баки заняться собственной интимной сферой, пусть это и звучит грубо. Но Барнс не обижается, чем напрягает сильнее. Его самоуверенный вид так и говорит «о, не сомневайся, я займусь этим потом». Ему ведь не стоит спрашивать, что Баки задумал, верно? Кажется, ответ ему совсем не понравится. То есть, он полностью уверен — ответ, ему, не, понравится. — Слушай, Бак, — Стив чувствует, что его лицо начинает гореть. Но он не собирается останавливаться. Тем более, это ведь для благополучия в личной жизни, а значит, не считается. — Я спросить хотел. Откуда у вас столько уверенности в том, что собой представляют грязные разговоры? Баки удивлённо приподнимает брови и пожимает плечами. — Порно, — говорит он. И Стив думает: нет. Ни за что. А Баки начинает смеяться. — Скинуть тебе?***
Бывает так, что даже за сотню лет жизни, ты не успеваешь сделать множество вещей. Прыгнуть с парашютом, поцеловать кого-то под дождём. Ну, или — как Стив — никогда не смотреть порно. Принципиально обходить стороной, потому что одна женщина на TED говорила о том, что это искажает восприятие. Потому что то, что показывают там, совсем не отражает реальность. Однако то, что Роджерс видит на своём ноутбуке — реально. И эти яйца, что сверкают на весь монитор. Он действительно смотрит на чужие выбритые яйца и думает о том, что всё это нужно ему для счастливой жизни с кем-то. Тони бы посмеялся над этим конфузом, ведь это порно даже имеет какой-то сюжет. Парни меняются, меняются и декорации. Какие-то разговоры ни о чём, а потом они снимают с себя вещи. Ну, и трахаются. И снова, и снова. Стив только слышит «тебе нравится, да, тебе нравится?», и думает, что такое Тони не напишешь. Поэтому и десяти минут не проходит, как он выключает порно. Закрывает ноутбук и смотрит снова в телефон. Может, стоит почитать какие-то книги? Найти этакий универсальный словарь грязных слов. А потом печатать их Тони в надежде, что тот скажет, что завтра вернётся и они будут вместе. Снова вместе. Снова вдвоём. Стив даже согласен на ссоры.***
«Порой мне хочется отсосать тебе в твоём же кабинете. TS» Это не сон. Стив видит это вечером. И видит это утром. Но решается ответить только спустя сутки. «Так что тебе мешало?» «Теперь — ничего. TS» «А ты? Ты хотел взять меня в мастерской? TS» «Бывало. Я бы и сейчас не отказался.» «Ты можешь прилететь ко мне. TS» «Ты ведь знаешь, что я не могу.»***
Что ж, это действительно страшно, как и говорил Сэм. Он полностью убеждается в том, что был прав, однако это не приносит никакого облегчения, ведь Барнс прижимается слишком близко. Он откровенно напирает и даже позволяет себе опустить свою ладонь ему на зад. — Какого хрена, Джим? Баки не реагирует. Он смотрит ему прямо в глаза, а после с напором целует. И всё шепчет, как сильно хочет его взять. — Я бы вставил тебе прямо сейчас, — делится Баки. И слышит, как громко сглатывает Сэм. Вообще-то, он достаточно силён, чтобы оттолкнуть его, но Баки берёт не измором, а внезапностью. И в этом причина его успеха. Он берёт хитростью и уверенность в том, что обязан доказать свою правоту. Впрочем, всё это — оправдания своему желанию. И чем больше Баки говорит, тем сильнее он убеждается в том, что хочет. Действительно хочет Сэма. — Тш, — Барнс не даёт ему сказать. Он знает, что тот может похерить всю атмосферу одной шуткой. Он знает, что тот может всё остановить. И Баки прижимается к его губам, пока второй рукой расстегивает ширинку. Удивление в глазах Сэма — последнее, что он видит перед тем, как запустить руку ему в штаны. Он делает несколько активных движений вверх-вниз, стараясь не забыть заготовленную заранее речь. Речь. Смешно звучит. Скорее, простые фразы. Торжество грубости. Любительские грязные разговоры. — Я чувствую, что тебе нравится. Я чувствую, что твой твердый хер упирается в мою ладонь. Ты такой сладкий, когда пытаешься сдерживаться, Сэмми. Ладно, Сэма ведёт от происходящего. Он ни черта не напуган, разве что реакцией своего тела. Но разве это было не очевидным? Сэм прикрывает глаза и стонет. А в следующую секунду теплая ладонь прекращает его ласкать. И руки, что удерживали его, оказываются за спиной Барнса. Он самодовольно усмехается. — Я же говорил. И с этим уходит, оставляя Сэма один на один с эрекцией и вопросом «что это, блять, только что было?» Ему объявили войну?***
До какого-то определённого времени Стив считал, что сексом нужно заниматься, а не говорить о нём. Но, видимо, его консервативность и привела его к тому, что сидя перед ноутбуком, он теперь читал статьи о правильной мастурбации и оргазме. Теперь Стив считает, что говорить о сексе нужно так же, как говорят о своих пристрастиях к еде. Фастфуд? О, здорово, но вредно. Двойное проникновение? Здорово, но не безопасно. Тако? Можно. Анальная пробка? Купим. Стив берёт в руки телефон и пишет: «Ты знал, что женщины испытывают оргазм реже мужчин?» «Ты знал, что я сейчас на совещании и, в общем-то, встречаюсь с мужчиной? TS» «У тебя проблемы? TS» «Нет. Но хотел узнать, ты симулировал когда-нибудь в нашей постели?» «Ты серьёзно хочешь поговорить об этом СЕЙЧАС? TS» Когда в течение нескольких часов Стив упорно молчит. Тони всё же отвечает ему. «Нет. Я не симулировал. Но поначалу мне было сложно принять твой член. TS» «А ещё мне не нравилось, что я кончал первым, и тебе приходилось дрочить, чтобы кончить. TS» «Я не хотел сделать тебе больно. Да и ты, если честно, очень сильно сжимался…» «О чём ещё ты мне не говорил? TS» «А ты мне?»***
Стив не знает, в какой момент их разговоры пришли к тому, что хотя бы раз в день они писали о своих желаниях друг другу. Нет, конечно, Стив находил и другие причины, чтобы написать ему несколько смс. И вот она, правда — Тони хотел попробовать новые места. Стив — новые положения. Тони пугала мысль о связывании, а Стиву хотелось проверить, правда ли удушение влияет на оргазм. И всё же, несмотря на это, он всё ещё не понимал, где проходит грань между тем, чтобы делиться своими желанием и тем, что другие называют грязными разговорами. Кажется, что несколько таких бесед он откровенно провалил. И Тони на него не злился, пусть и считал, что с такой правильной речью, Стив мог бы заставить его кончить. «Есть что-то особенное в том, когда ты медленно в меня входишь. TS» «Ещё недавно ты написал, что это мучительно.» «В хорошем смысле. TS» «Есть вещи, которые мне трудно понять.» «Да, например, когда я начинаю с тобой флиртовать. TS» «Баки считает, что флирт и грязные разговоры — разные вещи.» «Ладно. Теперь мой настрой пропал. TS» «Что ещё говорит Баки? TS» «Много всякой ерунды. Вместе с Сэмом. Мне кажется, что между ними что-то есть.» «Доброе утро, Стив. Доброе утро. TS» Стив усмехается. Ладно, в некоторых вещах он профан. Но он ведь не задаёт вопрос: о каком настрое идёт речь? И не говорит: сейчас вечер, Тони. Хотя, кое-что его всё же интересует. «Так тебе нравится, когда я вхожу медленно? Или когда вхожу быстро?»***
Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Стив садится напротив Баки и говорит: — Научи меня. К разговору без разрешения присоединяется Сэм. Он вскидывает брови. — Чему тебя может научить этот, чему не могу научить тебя я? О, начинается. Стив вздыхает и собирается завершить диалог. Но Баки или научился читать мысли за это время, или у Стива на лбу отображаются желания. — Ты хочешь поговорить с Тони? Роджерс кивает. Да, черт возьми, хочет. — Ты когда-нибудь слышал о вирте или сексе по телефону? — Сэм подаётся вперёд. Стив никогда в нём не замечал желание копаться в чужом грязном белье. Пусть это бельё и принадлежит Капитану Америка. — Сэм, — Баки его одёргивает, — просьба Стива состоит в другом. — А, нужно начинать с малого, — понимает Уилсон. И они оба становятся командой, на которую Стиву с одной стороны приятно смотреть, но с другой… кажется, он уже обещал не контактировать с ними? — Думаю, мне будет проще, если вы расскажете мне о каких-то универсальных фразах. Словах. Думаю, я смогу выкрутиться. Мне не сложно жонглировать словами. Баки хмыкает. — Разве ты не знаешь такие слова, как член, трахать, хочу, дырочка и стоны? Стив не смущается. Нет, Стив совершенно точно не смущён. — Я думаю, что проблема в другом. Сэм хмурится. — Я хорошо тебя знаю, Стив, — Баки расслабленно откидывается на спинку дивана. Весь его уверенный вид заставляет Роджерса скрипеть зубами. Засранец точно видит его насквозь. — Почему Тони уехал и что было перед тем, как он уехал? — Он уехал по работе. Конференции, финансирование проектов, оформление каких-то документов. Формальности, в которых я мало что понимаю. Баки скептически хмыкает. — Ладно. И эти формальности занимают несколько месяцев? Сэм чувствует гарь. Он чувствует, как налёт чужой тайны обволакивает его, словно вторая кожа. Он уважает Стива настолько, что готов уйти, но Баки усаживает его обратно и говорит «сиди». Говорит: он и твой друг тоже. — Мы повздорили и договорились, что будем заняты работой пару месяцев, пока отдыхаем друг от друга. — Вот теперь я тебе верю, — Баки кивает. В какой-то момент Стиву кажется, что он не просто всё знает, но и понимает. В его голове выстраиваются причинно-следственные связи. И он качает головой. — Нет, Стив. Разберись с этим, а потом мы поговорим о других разговорах. Сэм смотрит с растерянностью и тем, что Стив идентифицирует, как восхищение. — Ну, или знаешь, — Уилсон переводит на него взгляд. — Напиши ему, что соскучился. И по нему, и по его телу.***
— А я и не знал, что ты такой… психолог. Баки усмехается. — Не психолог. Я просто слышал, как они ссорятся. Сэм с удивлением приподнимает брови. — Ну, ты и засранец, Джим. Лучше бы я дал ему совет. — Хочешь его догнать? Сэм качает головой. — Я как-нибудь потом открою ему глаза на тебя. — У меня вопрос, — Баки говорит слишком легко, когда пихает его локтём. — Почему ты называешь меня Джимом? Ты единственный, кто обращается ко мне по имени. — В этом и смысл. — Хочешь быть особенным? — Нет, Джим. Джим. Джим. Джим.***
— Дж-ж-жим-Джим-Джим-Джим-джим, — Сэм делает вид, будто заводит байк, и тот дребезжит под ним. — Боже. Лучше бы я не спрашивал.***
Разговор был недолгим. Настолько недолгим, что уместился всего в несколько сообщений. Стив считал, что всё будет сложнее. Теперь Стив считает, что сложности его ждут впереди. «Извини за то, что наговорил тебе перед отъездом. Я вовсе не думаю, что ты циничный, и я доверяю тебе. Ты хороший друг и я никогда не думал, что нам стоит расстаться. Я наговорил сгоряча того, о чём никогда не думал. Из-за злости я хотел сделать тебе больно, а теперь, успокоившись, мне жаль, что мы не поговорили нормально.» «Извинения приняты. TS» «И ты меня извини. Мир? TS» «Мир.» Стив ещё несколько раз порывается написать что-нибудь для закрепления мира, но так и не находит подходящих слов. «Когда ты вернёшься?» Стив ждёт ответа. И ждёт. И ждёт. Ответ так и не приходит.***
Что-то происходило. И происходит сейчас. У него чувство, что он мешает какому-то важному разговору. Ему становится неуютно под смеющимся взглядом Баки, и он пожимает плечами, на всякий случай интересуясь: — Я не помешал? Для факта: сейчас, разглядывая своих друзей, он впервые ловит себя на мысли, что его появление всегда оказывается несвоевременным. И, видимо, не один он в этом доме воспитанный, раз никто не просит его уйти. Баки рукой рассекает воздух и говорит: валяй. — Я бы послушал Сэма, — мягко начинает Стив. — Его подход к разговорам мне гораздо ближе. Баки презрительно фыркает, будто собравшиеся люди недостойны его внимания. Эти осторожные сопляки. Эти мужчины, не готовые назвать член — елдаком. Эти мямли, с трудом пишущие «трахну», но даже не подозревающие, насколько горячо в контексте звучит «пялить его всю ночь». Но Сэм оживляется, и Баки всё же смотрит на него с долей интереса. Что может выдать из себя человек, привыкший к мягким поглаживаниям и не готовый зайти дальше сладкой мести? — Бери в руки телефон, мы сейчас пообщаемся с твоим Тони. Усмешка на лице Уилсона не предвещает ничего хорошего. Стив чувствует, как потеют его ладони, когда он берёт в руки свой телефон. — Пиши. Если бы я отправил тебе фотографию своей натянутой ширинки, ты бы вернулся пораньше? Стив вскидывает брови и, да, чёрт, он печатает всё. Слово в слово. И даже не замечает, что говоря это, Сэм смотрит только на Баки. Эти двое всё ещё умудряются его не замечать. Если он выйдет — никто об этом не скажет. Эти двое останутся сидеть на месте и продолжат болтать, пока он не зайдёт в гостиную снова. Стив отправляет сообщение. Ответ не приходит спустя десять минут, и Роджерс решает, что Тони действительно занят. — Будь настойчив, как ты умеешь, — Баки указывает на Стива пальцем, и ему хочется поднять руки. Ей-богу, это самый угрожающий, на его взгляд, жест. — Напиши ему ещё одно сообщение. И ещё. Пока он не ответит тебе. Баки говорит: пиши дальше. Говорит: знаю, что ты ещё успеешь ощутить в себе мой стояк, но, если честно, мне уже не терпится. — Это ведь нормально, что я представляю, как вхожу в тебя, а ты сжимаешься и стонешь мне в шею? — это уже говорит Сэм. И он всё ещё смотрит на Баки, а Баки смотрит в ответ. — Я хочу чувствовать, как ты дрожишь. — Или бы я мог тебя нагнуть. Как ты больше хочешь? — Ребят? Они или не слышат его, или делают вид. Это точно то, что нужно писать Тони? Стив не отправляет, пусть поначалу и печатает вопрос. — Ребят, — повторяет он громче. И когда они поворачиваются к нему, он поворачивает экран мобильника в их сторону. — Он мне ответил. Они дают друг другу пять. И Стив решает не говорить им о том, что в этом нет их заслуги. «Если бы я попросил тебя, ты бы вернулся раньше?» «Ты можешь проверить это сейчас. TS» «Пожалуйста?» «М, не так. Попроси меня как следует. TS» Стиву нужно было вдохновение, а не действия под диктовку. Стив своё получил. — Знаете, — Стив замирает в дверях, когда печатает Тони ответ, — я думаю, что вам стоит посоревноваться. Ну, знаете, чтобы решить раз и навсегда, кто лучший во флирте и грязных разговорах. Это — его благодарность. Это — ответное вдохновение, которое он может дать. Он уходит, а Баки с Сэмом переглядываются. Баки с Сэмом молчат.***
Они не говорят пару дней. И знаешь что, Стив Роджерс? Пошёл ты нахер. Ты и твои потуги. Ты и твои мысли. Баки раздражённо пинает холодильник. Да, Стив Роджерс. Пошёл ты. Ты и твои друзья. Сэм ему никакой, нахер, не друг. И Баки знает о флирте больше, чем тот может себе представить. Он победит.***
«Я хотел, чтобы это ты изнывал от желания, но в итоге изнываю я.» «Ты уверен, что изнываешь один? TS» «Возвращайся, и мы будем изнывать вместе. Вернее, я сделаю всё, что ты не изнывал. И не скучал.» «Звучит хорошо, но ещё недостаточно. Расскажи мне, что ты будешь делать, когда я вернусь? Чего ты хочешь? TS» Стив прикусывает внутреннюю сторону щеки и усердно думает. В его понимании эти разговоры — неправдоподобные вещи. Как в том же порно, заставляющем думать, что огромный член — это выбор большинства. Он пытается воображать. Он пытается представлять, что мог бы сделать с Тони, хотя в глубине души знает: их ждёт горизонтальная кровать. Только кровать, где они будут лицом к лицу. И всё же, Стив пишет: «Я бы хотел, чтобы ты изнывал от желания, Тони. Изнывал, пока я ласкаю твоё тело. Пока я оставляю метки на твоей коже. Я бы трахал тебя пальцами, а губами ловил стоны. Именно трахал, а не растягивал.» «Возможно, ты бы ощущал бедром, насколько крепко стоит мой член, но я бы даже не дал тебе его коснуться. Разве что, если бы ты сильно этого захотел.» «Я бы захотел. TS» «Но что бы ты сделал дальше? TS» «Я бы сделал всё, чтобы довести тебя своей нежностью, а потом, когда ты готов был бы уже мучительно кончить, я бы сжал твой член у основания и медленно вошёл, точно зная, что это то, что сведёт тебя с ума. И также медленно я бы начал двигаться, растягивая тебя членом. Я бы вошёл по яйца. А ускорился бы только после того, как ты начал меня умолять.» «Блять. TS» «Ты, правда, хочешь, чтобы я умолял? Хочешь, чтобы я скулил от желания ощутить тебя ближе? TS» «Думаешь, мы слишком часто заставляем друг друга просить что-то?» «Не сейчас. Нет. Нет. Нет. Не вздумай останавливаться и переводить тему. TS» «Ладно.» «Я хочу, чтобы ты скулил. Хочу, чтобы сбивчиво шептал моё имя. Мне нравится, как хрипло ты его произносишь.» «Тебе бы пришлось хорошенько постараться, знаешь? Я бы заставил тебя сказать «пожалуйста, Стив». Отчётливо. Громко. Тебе было бы тяжело, но ты бы справился. Я уверен в том, что моя чувствительная детка сможет меня удивить.» «И только после я бы толкнулся резче. Мне бы понадобилось всего несколько секунд, чтобы начать вбиваться в тебя.» Тони молчит с пару минут. Стив думает, что переборщил. У него есть сомнения на этот счёт, конечно. И чтобы этих сомнений не осталось, он пишет (словно роет себе могилу): «Я бы выебал тебя, Тони. И тебе бы это понравилось.»***
— Признайся, что хочешь меня. Сэм совсем не ожидает услышать спокойный ответ. Но Баки выдаёт совершенно буднично: — Ты первый. И Сэм удивлённо приподнимает брови. Они, если никто ещё не понял, не ведут никакой игры. Не бегают друг за другом. Просто порой забывают, где начинается грань отношений и заканчивается грань дружбы. Эти грани вообще существуют? Или они только в их головах? — Ну? — Баки ждёт. Они синхронно вздыхают. Сэм неуверенно говорит: — Я хочу…меня? Наступает молчание. Стив заходит в тот момент, когда Сэм чувствует неловкость от тяжелого взгляда напротив. — Всё в порядке? — интересуется Стив. — Да. Я просто хочу, чтобы ко мне вернулась амнезия. Когда Стив остаётся с Уилсоном наедине, тот просто пожимает плечами. Откуда ему-то знать, чего Барнс такой недовольный? И откуда ему знать, чего такой довольный Стив. Впрочем, когда тому на телефон приходит пять сообщений подряд, Сэм начинает догадываться, в чём дело.***
«Ты хочешь, чтобы я кончил прямо на собрании? TS» «Нет, я хочу, чтобы ты кончил на моём члене.» «Полагаю, что сейчас я могу только на собрании. TS» «Без рук? Я уже забываю, как выглядит твоя натруженная и раскрытая дырочка.» «Ты можешь попытаться вспомнить. Или попросить меня отправить фото. TS» «Фото? Да брось. У тебя ведь нет никаких фотографий…» «Ты уверен? TS» «Теперь уже нет.» «И раз на то пошло, то, может, ты хочешь зайти дальше? TS» «О чём ты?» «О телефонном разговоре. TS»***
К телефонному разговору Стив готовится, как к настоящему свиданию. Он принимает душ, он надевает чистые пижамные штаны. Больше, конечно, он ничего не надевает, но перед зеркалом стоит около трёх минут. Стоит он, впрочем, задумавшись, но со стороны кажется, что он любуется. Правда, если и любуется, то только штанами, которые дарил ему ещё Тони, без всякого повода, просто так. После этого подарка он сказал что-то вроде «жду тебя в них в своей спальне». Так, в общем-то, из отдельных спален они перебрались в общую. Календарь мог бы подсказать ему, сколько времени прошло с того дня. Сколько они уже вместе? Больше года. Сколько было ссор? Немерено. Стоило ли оно того? Да кто его знал. Стиву хотелось думать, что да, стоило. Но порой казалось, что Тони жалеет и хочет своей прежней свободы. Зеркало отражает его кислый вид. Когда звонит Тони, вид этот совсем не меняется. — Надеюсь, я не заставил тебя ждать? — голос Тони Стив узнаёт заново. Он немного хриплый, как после сна. И Стив хмыкает, качая головой. Жаль, никто этого не видит. — Нет, Тони, конечно же, нет. — Славно. Стив слышит, как Тони дышит. Неловкость — это такое чувство, когда слова не желают выходить наружу, и ты стоишь, опуская взгляд и молчишь. Молчишь. Молчишь. Они оба сейчас молчат. Потом оба смеются. Ей-богу, что это за херня? Что за херня происходит в их жизнях? — Это странно, — говорит Стив. — Я представлял всё это иначе, но, понимаю, что я представлял уже результат, середину, а не то, как мы к этому придём. Стив понимает. Он всё ещё смеётся. Это так неловко и глупо. — Давай просто поговорим? Тони согласно мычит ему в трубку. И Стив, прикрыв глаза свободной рукой, рассказывает ему о том, что успело произойти. Он рассказывает ему о разговорах с Сэмом, о порно, о лекциях на TED, он рассказывает ему о собственных снах. И Тони упорно слушает, слушает. А Стив говорит и говорит. Тони засыпает, продолжая слушать его голос.***
— Я так устал. — Не сегодня? — Прости, Стив.***
На расстоянии отношения кажутся тяжелее, нежели вблизи. Будто весь тот груз, который был рядом с ними, увеличился в размерах. Он простирался от самого Манхэттена до высокой башни в центре Нью-Йорка. Стив мог быть один в Бруклине, но предпочитал оставаться здесь, с эфемерным ощущением того, что Тони где-то рядом. Что они могут друг друга слышать, могут общаться по видеосвязи, создавая вокруг себя ложные представления о том, что всё в порядке. Если честно, Стив ощущает, что что-то идёт не так уже не первую неделю. Но это подкожное чувство — просто чувство. Это те мысли, что вырвались из его головы и начали распространяться с кровью по всему телу. Это они создавали тот зуд в кончиках пальцев, когда он писал Тони о том, что скучает. Это они посылали по телу то электричество, когда он писал ему о том, что трахнет его на рабочем столе. Это они заставляли его напрягаться всем телом, получая ответ «я не стану тебя останавливать». И вместе с тем — это они не давали ему спать ночами. Он многих вещей как не понимал, так и не понимает до сих пор. Нет бы, просто увидеться, просто сесть и поговорить или вовсе не говорить. Обняться. Стив мог бы даже пойти на уступки. Тони бы мог уступить в ответ. Всё ведь может быть гораздо проще, если постараться. Но вот они не стараются — и все усложняют.***
Это не могло произойти в спальне. Во-первых, потому что Сэм ни за какие бы деньги не переступил порог спальни Барнса — там, по его мнению, было слишком уютно, неестественно. Будто там жила одинокая старушка, застилающая кровать старым пледом, укрывающая платком телевизор. Нет, конечно, это в какой-то степени могло бы показаться милым, но… нет. Сэм не любил спальню Баки. А Баки, по всей видимости, не любил его спальню, почти пустую. Простую. И без лишних тряпок. Поэтому, всё и случается где-то в коридоре. Где-то между их спальнями, когда они смотрят друг на друга и Баки вслух произносит: — К чёрту. И они прямо там и целуются. И они прямо там забираются руками под вещи. Открытая гостевая спальня, которую они находят, становится их прибежищем. Тем местом, куда они сбегают просто, чтобы ощутить тепло. Первый раз это кажется наваждением. Просто случайность. Сбросом всех настроек. Во второй раз — они уже договариваются повторить. А в третий — просто говорят «надо». Так вот и получается — то Баки надо, то Сэму надо. Надо. Надо. Надо. А комната всё больше становится забита их вещами. И комната эта, совсем неожиданно, становится спальней. Их общей спальней, в которой они и спят, и не спят. — Вот же дерьмо. — М? — Сэм с трудом поднимает голову. — Выходит, никто из нас не начал это первым? — Ага. И никто не победил в разговорах. — Но тебя заводит грубость. — Заткнись. — Признай. — Ещё слово и… ладно, — Сэм стискивает зубы, когда рука Баки сжимает его яйца. — Это нечестно, но ладно. Ладно. Да.***
Это совсем не то, но он хотя бы слышит, как Тони тихо стонет ему прямо в уши. Беспроводные наушники, право, настоящее чудо техники. Если закрыть глаза, то, кажется, что Тони рядом. И вот он тяжело дышит. Жаль только, что руками не почувствовать, как дрожит его тело. Эти совместные ласки — лучше, чем разговоры. Правда. Стиву не приходится ничего выдумывать, только слышать хриплый голос на том конце. Их груз всё такой же большой, но он становится не таким уж тяжёлым, когда они находят время друг на друга. И на всякого рода странности, к которым Стив не был бы готов ещё год назад. А теперь — ну, здравствуй, — совместная дрочка, разговоры о том, насколько крепко стоит сжать собственный член. — Я бы взял его в рот, — выдыхает Тони. — Я бы посасывал головку, пока рукой ласкал основание. Стив так и делает: одной рукой трет под головкой, а второй — ласкает основание. Он пытается вспомнить, как это делал Тони: всей ли рукой или только кольцом из двух пальцев. И когда его мошонка поджимается, и он издаёт один из первых громких стонов, Тони, прикусив губу, думает, что теперь самое время продолжить: — Сколько бы пальцев ты в меня вставил? — Сначала один, чтобы понять, насколько ты узкий и какая подготовка тебе нужна. — Я очень узкий, — Тони издаёт что-то, похожее на скулёж и Стив открывает глаза, вдруг понимая, что Тони не просто говорит. Он вводит в себя один палец. — Мне нужна хорошая подготовка, Стив. Роджерс облизывает губы и кивает. Он закрывает глаза, чтобы представить Тони. Вот он под ним. Он очень узкий и требует внимания. Ему нужна ласка и тепло. — Я бы осторожно приласкал твою дырочку языком. Вставил бы в тебя палец и покрутил им внутри. Надавил бы на бархатные стеночки и медленно вынул палец наполовину. Я бы двигал им осторожно, возвращаясь к краям. Тони начинает чаще дышать. Заводится по-настоящему? Славно. Стив оставляет только одну руку на своем члене и медленно ею скользит, будто лениво. Сейчас есть нечто поинтереснее — чёртово воображение. — Добавил бы смазки, чтобы ввести второй палец. Но очень медленно, чтобы не сделать тебе больно. Стив слышит, как Тони шипит, видимо, торопясь. И Стиву приходится повторить, что важно добавить смазку и попытаться снова. Осторожно. Когда облечённый вдох переходит в тихий стон, Стив хвалил Тони, называя его своей послушной деткой. И самому смешно. Но, черт, так мило. Его послушная детка, трахающая себя двумя пальцами по команде. Стив возбуждён. И он не может открыть глаза. Реальность не так красива, как голос в трубке и то, что он представляет. — Обычно ты заставляешь меня дрожать, но сейчас, я не знаю, всё иначе ощущается. Наверное, я хочу в себя именно твои пальцы. Чтобы ты проталкивал их в меня. А я бы лучше ласкал твой член рукой. И яйца. Да. Точно. Твои наполненные яйца. Стив, будто бы вспомнив о важном, скользит рукой, измазанной в смазке, дальше, чтобы неторопливо в ладони перекатывать яички, а после вернуться к основанию. — Мы отвлеклись, — Стив набирает в грудь побольше воздуха. — Насколько ты сейчас растянут? — Я могу попробовать протолкнуть третий палец. — Попробуй. Тони либо держит микрофон у самого рта, либо действительно издает настолько громкий и неприличный стон. — Получилось? Вместо ответа, Тони, прикусив щеку, мычит. Может быть, даже кивает. Как жаль, что через наушники совсем не слышно, хлюпает ли у него смазка между ног. Или он действует слишком медленно и бесшумно: только сам издает звуки. Очень возбуждающие звуки. — А теперь оставь внутри два пальца. — Почему? — вопрос с придыханием. — Делай, как я говорю. Стив ждёт, когда Тони его послушает. Уже спустя пару секунд он говорит «слушаю». И их разговоры снова становятся вещью. — Попробуй вынуть их до первой фаланги, а потом протолкнуть по костяшку. И так постепенно ускоряйся. Стив делает также, только рукой и по своему члену. Он очень медленно ведет от головки к яйцам. Гладит даже их и возвращается обратно. Тони что-то пыхтит в трубку, возится, видимо, меняя положение. С минуту он молчит, пристраиваясь поудобнее… и вот тот момент, когда он стонет в трубку «да». — Ускоряйся, — просит Стив. Ему самому хочется. Потому что он начинает набирать темп, не в силах терпеть. Он слышит, как смазка хлюпает на его члене от резких движений. Он надрачивает себе и надеется, что Тони также хорошо. Или, быть может, ему ещё лучше. — Стив, — шепчет ему Тони. — Да, Стив. Так хочется тебя. Твои пальцы. Мм, ты просовываешь их лучше. Отрада для ушей. Стив не прекращает дрочить. И не прекращает представлять, как Тони на коленях, пытается одной рукой себя трахать, а второй ласкать член. Накрывает внезапно. Даже быстрее, чем Стив успевает понять. Но сходит также быстро. Кулак становится очень мокрым, как и живот. Стив открывает глаза и морщится. — Тони? В наушниках тихое «да?». — Получилось? — Да. Дай мне ещё минутку, чтобы прийти в себя.***
Он заставлял его гортанно стонать от каждого гребанного толчка. Он вбивался в него, хотя ещё недавно предлагал засунуть в задницу не член, а всю свою грубость. А теперь сам брал его так, как не решился бы взять Баки со всей его уверенностью в себе и своих умениях. — Блять, — сжимаясь, Баки хватается за простынь. Она мнется и липнет к его телу. Но он хотя бы не скользит по кровати, пусть его бёдра и подбрасывает немного вверх, когда Сэм решается толкаться сильнее. Он возбужден так сильно, что вот-вот готов кончить. Но сколько бы Сэм не подбрасывал его над кроватью, сколько бы ни вбивался в его зад, на самом деле, он может кончить только от его ласк. От поцелуев и рук. И, черт бы его побрал, ладно. Ладно. Ладно, блять. Война продолжается.***
Сэм с ужасом понимает, что Баки умеет читать его мысли. В его досье об этом не сказано, но Сэм теперь точно знает — Баки умеет пробираться под кожу, умеет быть частью любого человека, этаким дополнением, способным раскрывать чужой потенциал. Ну, или — скрытые желания. Те мысли, от которых сам открещиваешься, мол, они не мои. Они кем-то подброшены. Рекламой, темной стороной интернета. Может быть, эти мысли подбрасывает ему Джеймс? Да, точно, эти мысли ему подбрасывает он. Поэтому с таким хищным видом вбирает медленно его член в рот, втягивает свои щёки и не поднимает глаз. Стесняется? Нет, это не про него. Баки усердно сосёт и выглядит таким сосредоточенным, что Сэм невольно с замиранием сердца позволяет себе подумать о том, что происходящее, черт возьми, нравится ему не меньше, чем самому Сэму. Барнс тот ещё упрямец. Он не остановится, даже если запустить руку в его волосы и потянуть. Сэм, конечно, не проверяет эту догадку, но, блядь, как же Джеймс хорош. Его покрасневшие губы — мечта. А его горячий рот — личный фетиш. Сэм гладит его по щеке, настолько нежно, насколько может, а тот лишь, причмокнув, опускается ниже, носом упираясь в лобковую кость. По подбородку стекает слюна, и Сэм с нежностью её вытирает. И только после этого жеста, Барнс поднимает свой взгляд. Его рука, сжимающая бедро, опускается ниже. Сэм наклоняется, чтобы за ней проследить. Усмешка с членом во рту выглядит более нелепой, чем спящий Баки на его кровати ещё полчаса назад. Так вот. Сэм наклоняется и смотрит на то, как Барнс опускает руку на свой собственный член и надрачивает его. Покрасневшая головка торчит, высовывается из кулака, и Сэм представляет, как этот член мог бы толкаться в него. Стон выходит слишком откровенным. Баки выпускает его член и с удивлением спрашивает: — О чём ты только что подумал, Сэмми? А голос у Баки звучит ровно. Он тяжело дышит — и только. И Сэм ведь видит, как ритмично дергается его рука. Он дрочит себе так грубо, так жёстко. Он ведь также мог бы и его трахнуть. Мог бы, но продолжал ограничиваться ртом. Сэм облизывает свои губы и просит просто продолжить. Просто, блять, дать ему уже кончить. — Тише, малыш, ты чего, — Баки языком обводит его головку. С нежностью целует в бедро. — Тебе ведь так нравится это, правда? Нравится нежность, откровенность… Это всё в твоём стиле. Быть близкими и не переходить эти грани. Грани только в понимании Баки. Грани только в его голове. Для Сэма нет граней, только правила — но это совсем другое. Он вздыхает и почти воет. Эта война — их личные попытки победить — становятся ежедневной пыткой. Сэм трахает Баки, он насаживает его на свой член, ебёт жёстко, как тот любит, а Баки, черт, наоборот — ведёт себя нежно. Так, как, по его мнению, нравится Сэму. Но суть в том, что он так и не может кончить. Не может понять, когда эти полутона превратились в палитру однообразных цветов — в некрасивую смесь сладких пыток. Во рту сухо. Сэму нужно попить. А ещё ему нужно, чтобы Баки прекратил себе дрочить. — Ты продолжишь или будешь просто пялиться на мой член? — Сэм приподнимает брови. Баки пожимает плечами, мол, как скажешь, и всем ртом опускается до яиц. Сэм снова задыхается. Снова думает о том, что Баки читает его мысли. Читает ведь? Поэтому Сэму не нужно ничего говорить. Не нужно отвечать. Ему вообще ничего не нужно. Тело сводит приятной судорогой. Баки так увлекается, что совсем не слышит его непрерывных стонов. Не чувствует предоргазменной дрожи, пробивающей всё тело. Сэм пытается отстранить его лицо, но тот лишь фыркает, а потом сглатывает часть спермы, и отстраняется слишком рано, потому что вторая часть попадает ему на лицо. И он облизывает губы, с удивлением смотря на поплывший взгляд Сэма. Тот, кажется, удивлён не меньше его. — О, чёрт, прости, — Сэм тянется за салфеткой, но Баки его останавливает. И, смотря ему в глаза, пальцами вытирает сперму и слизывает её языком. — Теперь у меня новый фетиш. Баки хмыкает с усмешкой: у него тоже.***
Лучше бы это они взяли его телефон и снова писали сообщения Старку. Лучше бы это были они, а не его пальцы, быстрыми движениями скользящие по экранной клавиатуре. Сенсор вибрировал, отзываясь на его касания. Тони ведь обычно отзывался также. Вздрагивал, когда он водил кончиками пальцев по телу. Соски твердели очень быстро — и Стиву нравилось за этим наблюдать. Печать сообщения и думать о Тони — теперь это так привычно. Стив вздыхает. Он ведь всё ещё может свалить это на Сэма или Баки? О да, он точно свалит на них, если вдруг перегнёт палку. Если покажется Тони слишком откровенным. Пошлым. Неуместным, в конце концов. Стив печатает совсем невинно: «Мне опять снился ты. Подо мной.» «Я помню, как скользил губами по твоему телу, как ты стонал. Это казалось таким реальным. А потом я перевернул тебя на живот и сделал, видимо, то, что всегда хотел.» «Я вылизал тебя во сне. Толкался языком так глубоко, как мог. Помню твоё бархатное нутро и сладкие стоны. Ты был таким послушным и податливым.» «Может, это был не сон, а личный рай?» «Хочу вернуться туда и снова тебе отлизать».***
Первые двое суток Стив думает, что Тони молчит, потому что для него всё это слишком. Потом он думает, что это бред. Для человека уже давно искушённого, такие разговоры просто мелочь. Просто соринка в глазу. Чего ему пугаться или стесняться. Но Тони молчит, а Стив продолжает об этом думать. К счастью, у него есть друзья. Не один человек, а прямо два, подходящих друг другу, экземпляра. И адекватная (как поначалу казалось) Нат. Вот. У Стива много друзей. И он готов их собрать на целое совещание в поддержку себя и своих волнений. Значит так. Стив не готов закрыть на это глаза, потому что ему теперь кажется, что у них стало что-то получаться. Они помирились. Много разговаривали. Много смс-ились. Да боже, они ведь постоянно были на связи. В любой момент. Стив даже стал брать телефон с собой в душ. А теперь — молчание длиною в пару дней. Стив готов продолжать писать, только бы точно знать, что Тони это читает. А Стив ведь даже не знает так ли это на самом деле. Точку бы, что ли отправил. Или сказал, что сейчас трудное время для ответов. Стив бы всё понял. А так… Он идёт к Сэму, потому что говорить с Баки то же самое, что и слушать свои плохие мысли. С Сэмом также, но его слова, как хорошие мысли в голове Стива. — Может быть, он просто разбил свой телефон? Или находится сейчас там, где нет никакой связи? Стиву не хочется думать, где может быть Тони, раз связи в том самом месте нет никакой. Сэм пожимает плечами и говорит ему ещё немного подождать. Не переживать понапрасну. Когда к ним приходит Баки и слышит часть разговоров, он лишь приподнимает бровь. — Ты переплюнул Старка в грязных разговорах и тот теперь молчит? Наверное, читает книжки, чтобы найти для себя новые слова. Баки усмехается. Стив растерянно смотрит на Сэма и тот качает головой. — Не слушай его. Он дурной. — Кто бы говорил, — отзывается тут же Баки. — Из нас двоих это ты любишь во время секса вставить в дырку ещё и пальцы рядом с членом. Сэм не краснеет. А вот Стиву становится немного неловко. Он качает головой и оставляет их наедине. Он точно больше не хочет ничего слышать. Однако до его чуткого слуха долетает ответ: — Ты хотел кончить на моём члене два раза за один раунд, как ты ещё предлагал мне добиться этого? С пальцами ты кончал быстрее, так что не говори так, будто это мой фетиш. — О, да, точно, как я мог забыть. Твой фетиш — кончать мне на лицо. — Сказал тот, кто кончил вчера мне на грудь.***
Время не запоминается — оно просто идёт вперёд. И можно забыть годы прожитой жизни, можно не вспомнить имени старого приятеля, но навсегда Стив запомнит то, что Тони любит его язык. Тони говорит ему: «сильнее, да, ещё». Его сбивчивый шёпот обволакивает, как обволакивает глаза пелена возбуждения. Всё кажется белым и туманным. Пространство разделяется и стирается, оставляя место только для трёх деталей: Тони, кровать и он. Натруженная дырочка после долгих и усердных толчков расслабленная и мягкая. Стив обводит её самым кончиком языка, а потом проникает внутрь, лаская бархатные стеночки по кругу. — Стив, — Тони стонет в подушку и Стив придерживает его за бёдра, не давая пошевелиться. Растраханное отверстие пульсирует и Тони скулит — языка слишком мало после всего того, что Стив с ним делал. И он, внимая мольбе, всё-таки отстраняется и членом притирается ближе. Ощущение, что у Стива всегда стоит. Он наваливается сверху, короткими толчками заполняет Тони до упора, останавливается ненадолго, чтобы перевести дыхание. А после он выбивает так много стонов из Тони, а сам, пусть и не сдерживается, ничего не может издать. Тони кончает спустя какое-то время. А Стив — просыпается.***
Весь ужас начался именно с этих снов. Поначалу можно было решить, что дело в отсутствии близости, но, даже спуская себе в кулак перед сном, Стив никак не мог перестать видеть Тони. Во сне, как наяву, тот откровенно себя ласкал, а Стив смотрел на эти движения, слушал этот голос… и чёрт, это не было просто снами. Это было наваждением, сводившим Роджерса с ума. В одном из снов, Тони подставлялся ему, а в другом — уже сам нежил его языком и руками. Стив отчётливо запомнил яркие губы, которые целовал, и которые потом обхватывали его член. Стив чувствовал, как проскальзывал прямо в глотку. Тони дрочил ему. Тони отдавался с таким упоением, что Стив каждую ночь ожидал новый — сладкий — кошмар. — Ты сходишь с ума, — повторял себе утром Стив, а уже вечером принимал душ и ложился спать с зудящим чувством возбуждённого ожидания. А утром, как ошалевший, он печатал Тони сообщения. Одно за другим. И всё также не получал ответа. — Ты сходишь с ума, — говорит он в очередной раз, нажимая на зелёную стрелку, отправляющую третье сообщение подряд. — Ты сходишь с ума. Но как же прекрасно отдаваться этой похоти. Стив принимает душ. В ответ всё такая же привычная тишина. В глубине души он переживает, что с Тони что-то стряслось, но головой понимает — это вовсе не так. У Тони работа и дела. А у Стива — собачья верность и умение ждать.***
«Даже во сне трахать тебя — сплошное удовольствие. Единственная разница лишь в том, что там ты рядом, а здесь, в реальности, чёрт знает где». «Эти сообщения хоть кому-нибудь приходят?» «Забавно будет потом узнать, что их видел кто-то, но не ты.» «Зато этот кто-то теперь знает, как сильно я тебя хочу.» «Впрочем, мне бы хватило и того, если бы ты просто был рядом и не сбегал от меня».***
Откровенные разговоры у Стива разделяются всего на две категории: откровенные в сексуальном плане и откровенные в эмоциональном плане. Всё остальное Стив считал либо просто честностью, либо информацией. Но право ведь, он не сможет назвать просто информацией заявление о том, что у Тони сладкая задница. Впрочем, честно он бы мог сказать, что та в его семени смотрится ещё лучше, но это суждение оценочное, оттого и придаёт такому факту степень именно откровенности, а сексуальный подтекст так и норовит вписать это заявление в соответствующую категорию. Так вот. У Тони, во-первых сладкая задница. Во-вторых, Стив бы хотел помять её в своих ладонях. Стив бы хотел развести две половинки, толкнуться языком, потом членом. Примерно об этом он и пишет Тони в начале второй недели молчания. Все их отношения имеют забавный цикл стадий — от понимания к тишине, потом к перемирию и снова к тишине. Этот нескончаемый круг поднадоедает, конечно, но Стив мчится на полной скорости своих чувств, поэтому даже стена игнорирования (случайного или намеренного) не останавливает его от крушения. Стив пишет: «Сможешь ли ты кончить только от моих пальцев? Если я буду глубоко иметь тебя сразу четырьмя?» Стив надеется получить: «Я так уже кончал, и не раз, Стив; а ты не забыл, в каком оргазме я бился, когда ты выебал меня на столе? Тогда тоже было без рук. TS» Но он получает «абонент находится вне зоны действия сети». Нет ни звонков. Ни смс. Ни секса.***
Баки придерживает Сэма, и ему кажется, что ладонью, плотно прилегающей к животу, он чувствует, как движется его член внутри. Он представляет, как тот проникает и распирает Сэма, выскальзывает и снова таранит нутро. — Хорошо, Сэмми, вот так, принимай, — у Барнса закатываются глаза. Он тяжело дышит и совсем тихо стонет. Громкие звуки — это не про него, но перед оргазмом он любит переходить на почти животный рык. Впрочем, с быстрыми движениями бедер, с той силой, с которой он толкался, яйцами ударяясь о промежность, это выглядит и звучит правильно. Впрочем, как-никак, Баки работает так же, как и трахается: тихо и эффективно. Сэм сказал ему об этом давно, но мысль эта в голову приходит только сейчас. Баки усмехается: не такой уж он и молчаливый. Просто тот раз был именно таким. Хотелось просто отыметь Сэма, и уснуть с ним в одной кровати. Тогда он так и сделал. Это был его стиль — следовать своим желаниям. Стиль этого дня — довести Сэма. И, возможно, поиметь его бёдра. Эти крепкие, сильные бёдра, на которые Барнс заглядывается не первый день. — Скажи, как будешь готов кончить, — шепчет Джеймс, и его рука с намёком ложится на шею Сэма. Самое лучшее — душить его перед оргазмом, чтобы тот ещё долго сжимался и дрожал в его руках. Уилсон кивает и сильнее в руках сжимает подушку. Так странно быть трахнутым по-собачьи, но Баки, кажется, нравится это больше. Как Сэму нравится, когда тот объезжает его член. Может быть, они трахаются слишком много? Сэм усмехается этой мысли, но в следующую секунду хрипло вдыхает воздух, потому что на долю секунды хватка на шее становится сильнее. — Не отвлекайся, — командует Барнс. И Сэм снова кивает. — Я уже скоро, чёрт. Он чувствует, как пульсирует его член. И он кончил бы гораздо быстрее, если бы рука на шее переместилась на пах. Но Барнс в своих желаниях неумолим, он хочет — он берёт. Очень простая философия в постели. Сэм совсем не против, но ещё немного. Совсем малость… и он не может вдохнуть полной грудью. Баки ускоряется, и тело Сэма пробивает крупной дрожью. Хватка сильнее, кислорода меньше — и вот он на грани. Простая арифметика. — Давай, Сэмми, ну же, испачкай постельное бельё. Хватка стальная не из-за того, что рука у Джеймса из вибраниума. Хватка стальная, потому что Баки — извращенец, каких поискать. Но он прекрасно знает, как довести его правильно. И эта дрожь, пробивающая его насквозь, пока он кончает — одно из лучших ощущений. Феерический оргазм, а потом первый вдох — как ещё один оргазм. Баки знает, когда нужно разжать пальцы и когда отпустить шею. Сэм падает на подушку грудью, и лишь его бёдра остаются в том же положении, потому что Баки его не отпускает. Потому что у Баки всё ещё стоит. В прошлый раз он кончил, когда Сэм дрожал и судорожно сжимался, а в этот раз, видимо, был готов. Он выскальзывает наружу и его член поблескивает от смазки. — У меня нет никаких сил, — жалуется Уилсон, потому что думает, что помогать ему придётся ртом. Или рукой. Но Баки, всё ещё удерживая его, направляет свой член между бёдер. — Сожми ноги, — Баки руками сводит его ноги, пока крепкие бёдра не сжимают член с такой силой, что хочется кончить вот так, без желанных фрикций. — Ты серьёзно? — Сэм упирается рукой в подушку, чтобы слегка приподняться и посмотреть. Покрасневшая головка и член со вздутыми венами торчит между его бёдер. Нет, конечно, Баки неоднократно хвалил его задницу и ноги, но… это неожиданно. Первые движения идут туго, будто Баки пытается трахнуть нерастянутый зад. И Сэм чуть расслабляется, но достаточно раздвинуть ноги не может из-за Баки. Тому будто бы нравится ощущать такое давление. Впрочем, Сэм бы даже не удивился. Член скользит между его ног завораживающе. Уилсон, не отрываясь, смотрит на то, как быстрее Баки толкается ему между бёдер. И теперь он может знать, что ему никогда не казалось, что Баки ускоряется слишком быстро. Точно также этот член таранил его зад. Видеть это также приятно, как и ощущать. Пунцовая головка очень притягательно блестит. Сэм тянет руку между своих ног, чтобы собрать с неё смазку, Баки замирает, позволяя ему этот жест, а потом с рыком переходит на короткие, но быстрые точки, и вскоре кончает, приоткрывая рот в беззвучном стоне. Когда он наваливается сверху, Сэм осторожно переворачивается и укладывает на кровать. Потом целует в плечо и тянется за салфеткой, стирая с себя белёсые капли. — Пиздец, — выдыхает Баки, когда чувствует, что Сэм ложится очень близко. — У меня ощущение, будто я, не знаю даже… будто… — Что? — Ну, — Баки хмурится. — Попробуй сказать другими словами. — Да нет, — Баки качает головой. Сомнения в его взгляде заставляют Сэма с интересом приподнять голову. А после её опустить, не то смущённо, не то растерянно, когда Баки сплошно тирадой выпаливает: — у меня ощущение, будто я влюбился в тебя. Пиздец. Это странно, да?***
Абонент появился в сети. А спустя минуту позвонил, и взволнованный голос застал Стива в постели. Сонного и мало понимающего, какого черта вообще происходит. — Тут закрытая зона, я, как только выбрался, тут же включил телефон, я ещё не успел ничего прочитать, но я прочту. Черт, просто захотел услышать твой голос. Стив? Стив отрывается от подушки и с ужасом понимает, что за всё это время писал много лишнего. То есть всё, что он писал — было лишним. — Тони, ты в порядке? — Конечно, я в порядке. Закрытые проекты требуют анонимности и отсутствие телефона. Глушилки повсюду. Я не думал, что всё так серьёзно будет. Прости, что не предупредил. — Да нет, всё в порядке, я о таком примерно и думал. На самом деле думал Стив совсем не об этом. На самом деле — Стив очень сильно переживал. Но, конечно, говорит он Старку о другом. Незачем ему знать обо всех этих волнениях, которые не просто глупые, но даже идиотские. — Я рад, да. Ты спрашивал меня, когда я вернусь. Я думаю, что уже скоро. Думаю, что в конце недели даже. — Здорово. Я рад, правда, рад. И да, Тони… — Мм? — Не читай сообщения. Удали их. — Почему? — Просто не читай. — Теперь ты меня заинтересовал, и я просто обязан их прочесть. Стив краснеет, но не смеет и слова против сказать. Всё что он мог, он уже сделал. Остальное остаётся за Старком.***
О, боже. Ладно. Чёрт. Блять. Ладно. Тони думает, что некоторое не следовало бы сейчас читать. Частный самолёт, конечно, хороший вариант и рядом нет никого, кто мог бы заметить румянец на его щеках и слишком уж натянутую ширинку. Но, блять. Окей. Это не самое приятное, когда член упирается в жёсткий замок. А ещё ремень. Ещё заправленная в брюки рубашка. Тут слишком жарко или ему кажется? На нём слишком много одежды. И слишком много работы, которая может его подождать. Тони пишет: «Планы меняются. Я вернусь сегодня. И ты сделаешь всё то, что пообещал мне в сообщениях. Ясно? TS» «Тони.» «Стив. TS» «Я куплю смазку и презервативы.» «О, нет, ты пообещал заполнить меня своим семенем. Никаких блядских презервативов. TS» «Не выражайся.» «А ты заставь меня. TS» «Я поставлю тебя на колени и заставлю мне отсосать. Будешь отсасывать мне после каждого произнесённого мата.» «Я на это надеюсь. TS» «Блять. Блять. Блять. TS»***
— Да я не собирался молчать. — Иди в жопу, — раздражённо отвечает Барнс. И Сэм нагоняет его в коридоре, разворачивая к себе лицом. — В жопу. — И смеяться я тоже не собирался. — Ага. — Я просто растерялся. И это было неловко. Да и тем более, чего люди только не говорят в постели. Здесь, в коридоре, Баки скрещивает свои руки на груди. Он без футболки — вышел в одном белье. И рубцы на его плече, будто выцветшее полотно, казались настолько старыми и древними, что Сэму хотелось их коснуться, чтобы проверить, болят они ещё или нет. — Да ну? И всё, что ты говоришь в постели, просто болтовня? Сэм пожимает плечами. — Ну, не прям всё. Но порой бывает. Да я как-то перед оргазмом признался в любви девчонке, которую вообще знал только часов пять. Но её киска была мокрой — разве этого недостаточно? Баки хмыкает. На самом деле он не так уж и злится на Сэма. Больше он злится на самого себя. — Мы живём не просто в одном доме, мы спим в одной кровати, проводим время вместе, и, я хочу сказать, что это нормально. Если бы мы не испытывали друг к другу… всё это… мы не были бы вместе. Так? Баки кивает. Ей-богу, Сэм ненавидит его злое молчание. Лучше уж молчание в постели. — Во-первых, что ты имеешь в виду под всем этим. И что значит, что мы вместе? Сэм закатывает глаза. — Я в том смысле, что у нас всё взаимно. Всё, что ты мне говоришь… оно взаимно. — Я хочу, чтобы ты сказал. Сэм не замечает, как взгляд Баки перемещается ему за спину. Он просто говорит: — Ты мне нравишься. Я думаю, что запал на тебя. — Ага… — Ага? — Сэм возмущённо открывает глаза, но замечая взгляд Баки, медленно оборачивается. Ну, твою мать. — Старк… чёрт… Тони, вышедший из лифта ещё минуту назад, стоит, опершись на стену, и показывает им по два больших пальца. — Молодцы. А я ещё думал ставки делать на то, сойдётесь вы в этом или в следующем году. — Пошёл нахрен, — улыбается ему Баки. — Только после тебя, сладкий.***
Поцелуй. Всё начинается с поцелуя. Всё начинается именно с него. Потом идут сообщения и дни. И вот теперь — снова поцелуй. Стив оттесняется Тони к стене, пока скидывает с него все вещи и тот помогает, пытаясь не запутаться в одежде. Её слишком много. Эта любовь к костюмам-тройкам доведёт его когда-нибудь до приступа. Если можно умереть от сексуального напряжения, то вот, Тони уже готов. А вместе с ним и готов Стив. — Я так скучал, — шепчет он ему в губы. Бельё по шву разрывается сильными руками и отбрасывается на пол. Стив с себя вещи снимает гораздо быстрее и возвращается к поцелуям. Стена за спиной жёсткая и прохладная. Тело спереди горячее и желанное. Тони чувствует, как Стив собой его закрывает от всего мира и растворяется в ласкающих руках. — Так скучал, — повторяет он. А в глубине души боится, что это очередной сон. Очередная фикция его сознания. — Мой хороший. Мой милый. — Нам нужно почаще расставаться, чтобы ты становился таким нежно-грубым? Стив усмехается. — О, нет, нам больше не нужно так расставаться. — А как же отдых друг от друга? — Нам он не нужен, — Стив спускается поцелуями к шее. Он нежно прикусывает кожу, оставляя слабые отметины от зубов. — Мы должны были просто поговорить. Прости, я погорячился. Так погорячился. Тони стонет каждому слову в ответ. Собственные руки будто пронзает маленькими электрическими зарядами. Кончиками пальцев он ведёт по коже, ощущая под ней настоящие канаты мышц. — Мы научимся разговаривать друг с другом, — обещает Стив. — Научимся. И Тони ему верит. И Тони сам готов стараться. Стив подхватывает его под бёдра и уносит на кровать. Уже на ней он накрывает его всем своим телом и бесконечно целует. Он обводит языком каждый участок чувствительного тела. Проникновение выходит мягким, но глубоким. Стив проталкивает член до яиц и замирает на несколько секунд. Тони тугой и горячий. Тони восхитительный. И очень сладко стонет — как и обещал в своих сообщениях. — М, да, Стив, такой большой и твёрдый. Двигайся, прошу. Стив начинает осторожно, но быстро срывается и переходит на мощные толчки, выбивающие из груди Тони хрипы. — Да, вот так, ещё, Стив, ещё. Стив облизывается. Тони так сладко просит всаживать глубже, что собственный стон из груди вырывается с таким отчаянием. Разве можно оставаться бесстрастным? Никогда. Его детка просит ещё — и он увеличивает амплитуду движений. Пошлые шлепки лишь самое начало для них. У Стива большие планы. У Тони — много свободного времени и сил. Кончая на свой живот, Тони с предвкушением понимает, что Стив не остановится. Его толстый член всё ещё внутри, и он всё ещё трахает его узкую дырку.***
Тони поворачивается к нему задницей и руками раскрывает две половинки, чтобы Стив, пристроившись получше, слил в него свою сперму, а после повернулся к лицу и поцеловал. — Мой сладкий, ты такой молодец, ты почти уже заполнен, — Стив пальцами проверяет раскрытые края ануса. От спермы он влажный и пальцы легко проскальзывают внутрь, ощущая, насколько там мокро. По бедрам стекает лишнее семя. И Стив снова опускает руку на свой член, медленно и лениво его поглаживая, чтобы тот снова встал. Его выдержка гораздо сильнее, да и восстанавливается он куда проще. Поэтому после второго раунда Стив перевязал член Старка ремешком у самого основания. — Я и не думал, что ты за сутки решишь выполнить все свои обещания, — Тони никак не может восстановить дыхание. Но всё равно послушно ждёт, пока Стив снова будет готов продолжать. По подсчётам Тони, он кончил уже раз пять — и всё в его сжимающуюся дырочку. После первого оргазма вылизал его так, что Тони кончил, стоило Стиву дополнительно приласкать его яйца рукой. После было всё, как в тумане. Стив насаживал его, прижимал к себе, устраивал его на своих бёдрах. Заставлял двигаться самостоятельно или обездвиживал. Он делал что угодно, лишь бы Тони извивался на его члене, скулил и умолял дать ему тоже кончить. — Что ещё хотел мой послушный малыш? Стив тянется к своему телефону, чтобы вспомнить лучше, а Тони, со смешком, отталкивает его руку и тянет ближе к себе. — Просто, блять, засади мне и дай кончить. — Какой же грязный рот, — Стив качает головой, будто действительно разочарован слышать такое от Тони. Он обхватывает его голову и тянет к себе. Прижимает к своему паху. Встаёт у Стива окончательно только в горячем рту. Тони посасывает его головку и жмурится, а потом, привстав получше, так, что сперма сильнее потекла по ногам, заставляя поёжится, он насаживается глоткой на увеличившийся в размере ствол. — Да, Тони, двигайся. Старк хватается руками за крепкие бёдра и двигает головой. Он сосёт с неподдельным наслаждением, и со стороны это действительно выглядит так, будто ему нравится. Будто только с этим членом во рту он и может быть счастливым. Стив нехотя вскоре его отстраняет. Глотка хороша, но план есть план. Обещание есть обещание. Тони, будто читая его мысли, ложится на бок. Он приподнимает ногу, и Стив ложится за его спиной, тут же членом прижимаясь к ягодицам. Они красные после слишком уж яростных толчков перед позапрошлым оргазмом. Сейчас Стив толкается резче, чем следовало бы, чтобы выбить протяжный стон, а потом двигается наугад, не придерживаясь никакого ритма. Ударяет в простату и лишь тогда Тони начинает снова подрагивать и скулить. Стив обхватывает его поперёк груди, просунув одну руку под ним, а второй придерживает ногу под согнутым коленом. — Мой хороший, такой растраханный и открытый. Мокрый. Горячий. И весь мой. Утром будешь жаловаться, что я тебе всё натёр, но если я вдруг снова захочу тебя взять, ты лишь раздвинешь ноги. Вот так. Как сейчас. Тони задыхается от всех этих откровений. Стива будто кто-то подменил. Может, тот же Барнс? Решил посодействовать другу, использовать какую-нибудь технологию и поменяться с ним местами? О, в это Тони бы поверил куда охотнее, чем в то, что Стив решился раскрепоститься. Стив, сжалившись, снимает с его члена ремешок и Тони с облегчением выдыхает и сам опускает ладонь на свой пах. Поглаживает медленно, стирая выступающую с головки смазку. — Стив, — шепчет он, жмурясь. И всё же — это прекрасно. По-своему ужасно, невыносимо и сладко. Как те сны, в которых он имел Тони, а потом, проснувшись, осознавал, что рядом никого нет. И всё же. — Да, Тони? — шёпот над самым ухом. — Поцелуй. Стив, выполняя просьбу, наклоняется и целует Тони всем ртом. Его язык толкается в рот, а вместе с тем член с хлюпаньем заполняет дырочку до отказа. Тони всё чаще передёргивает и Стив, предчувствуя его оргазм, ускоряется, наваливаясь сверху. Пальцами сжимает покрасневшие соски и вскоре кончает, на автомате продолжая двигаться, пока не валится от оргазма рядом. Тони кончает после. Когда Роджерс выходит, он пальцами ещё пытается просунуть сперму снова внутрь, но та льётся и льётся. Её слишком много и, пожалуй, Стив удовлетворён — Тони заполнен под завязку. Без всяких сомнений. — Иди ко мне, — Стив притягивает Тони ближе. Засыпает, обнимая его, а утром… Утром Тони всё ещё рядом. И теперь — это неизменный факт.