***
Когда Никки понял, что в его комнате кто-то находится, он сразу же подскочил с кровати, включив свет. — Прости, не хотел пугать, – прошептал появившийся из ниоткуда Файв, стоя у стены. Никки выдохнул и сел за кровать, не снимая с себя одеяло. Он потёр кулачками сонные глаза, пытаясь вернуться в чувство, и зевнул. Его пухленькие губки поджались, а сам подросток был практически бледным из-за холода, стоявшего в комнате. Когда длинные тонкие пальчики полезли ерошить и так растрёпанные волосы, Файв увидел на брате собственную футболку, что обвисала на нём, оголяя острые ключицы. Харгривз застыл. Комок в горле так никуда и не делся, и парень с жадностью смотрел на брата сквозь лунный свет, но пытался себя не выдавать. Потому что Никки... Никки... Всегда был таким обаятельным, таким заботливым и приветливым. Полная противоположность Файв. Абсолютная. — Ты хотел что-то, Файви? – этот его ещё не до конца проснувшийся голосок так и млел и Файв готов был выдрать все волосы с головы, лишь бы вновь услышать это им любимое «Файви». Никто не смел так его называть, кроме Никки. — Я... – запнулся Файв, пытаясь прийти в себя. — Я просто подумал, что тебе, наверное, холодно и... — Ты боишься спать один, да? – Никки понимающе улыбнулся, ложась обратно в кровать. — Перестань уже всё держать в себе, нечего стыдиться, – он похлопал по месту на постели рядом с собой и Файв сразу же оказался рядом с братом. Со своим, с родным. С самым близким и важным. — Я так скучал, ты не представляешь, – Файв шептал как можно тише, полностью отдаваясь атмосфере, чувствам, эмоциям. Никки. — Представляю, Файви. Ещё как представляю, – Харгривз аккуратно коснулся розоватой щеки брата, медленно её поглаживая, пока Файв расслаблено прикрыл глаза и тонул во всех своих эмоциях сразу. — Ты такой холодный. — Есть такое, – шептал Файв, продолжая наслаждаться ласками. — Иди сюда. Никки лёг на мягкую подушку и прижал к своей тёплой груди холодного Файв. Хотя всегда было наоборот, именно Никки был ледяным, а Файв часто грел его, сжимая чужие дрожащие ладони в своих горячих. Для брата он делал все и даже больше. Файв прижался к близнецу, утыкаясь носом в чужую тёплую грудь. Этот запах. От Никки всегда так вкусно пахло, будто он каждую секунду выливал на себя целый флакон каких-то сладких духов. Никки обнимал Файви, бродя пальцами по чужой спине, нежно поглаживая её и вырисовывая всякие узоры, пока брат тихо сопел, стараясь уснуть. Это была самая интимная вещь межу ними за шестнадцать лет проведённых вместе. — Файви? — М? – мальчишка прижался к брату сильнее, сам не понимая, что делает. — Могу я кое-что сказать? – чувствовалось некое волнение в голосе близнеца, поэтому он обнял Файв крепче, чтобы успокоиться и сказать то, что должен был. — Что? — Не злись только, хорошо? – подсознательно Никки сказал это в пустоту, потому что боялся. Боялся, что Файв исчезнет из его объятий после слов брата, растворится и больше никогда не появится. Боялся, что Файв к себе не подпустит, что станет ещё грубее и начнёт постоянно язвить. Боялся, что Файв отвергнет. Забудет. Возненавидит. Никки делал это все на свой страх и риск, морально готовясь к последствиям. Файв должен был это знать, ведь так? — Иногда, – шепот словно растворился в комнате и Файв слегка выпутался из объятий, чтобы взглянуть на эти яркие в темноте и, скорее всего, дорожащие глаза от которых у него все внутри застывало. — Иногда я использовал свою силу, чтобы остановить всё и часами смотреть в твои бездонные и полные боли глаза. Иногда я целовал твои тёплые руки, грелся в твоих объятиях, иногда я игрался с твоими волосами, нежно касался твоей идеальной шеи, а иногда... – Никки сглотнул. — я заставлял всё на этой чёртовой планете замереть настолько долго, лишь бы коснуться твоих губ своими, растворяясь. Целовать уголки, притрагиваться к подбородку, зарываться в волосы и каждый раз забирать очередную дозу своей дури. Твои губы были моей очередной дозой экстази. Твой взгляд был как очередная доза героина. Твои глаза заставляли мою кровь бурлить, а зрачки расширяться до неузнаваемости. Ты был моим наркотиком, Файви. Начиная с одиннадцати лет. Никки готов был отдать всё, чтобы получить сейчас суперспособность брата и исчезнуть куда подальше. Желательно навсегда. Но непреодолимое желание раствориться в пространстве пропало, как только Никки почувствовал медленное скольжение чужих тонких пальцев на спине под тонкой тканью футболки. Харгривз и пошевелиться не мог, ибо боялся, что спугнёт. Он не смел опускать взгляд на брата и глядел лишь вперёд, на стену, кусая нижнюю губу. — Я знаю, – еле-еле слышится шепот во тьме, однако такой, что заставляет кровь стыть в жилах, а кислород в лёгких. — Мы с тобой связаны больше, чем ты думаешь, Никки. После этих слов Файв аккуратно кладёт ладонь на плечо брата, чуть подтягивается к нему и нежно касается своими тёплыми губами чужих ледяных. Он прикрывает глаза и еле дышит, продолжая целовать не понимающего ничего Никки. Если так посмотреть, то это был первый осознанный и настоящий поцелуй Файви. Такой чувственный, такой умиротворяющий, душевный. Они ощущали друг друга словно каждой частичкой тела, каждым окончанием и таяли в объятиях, до последнего надеясь, что это вновь не их глупый сон. — Какого это, когда целуешь не ты, а тебя? – нехотя оторвавшись, бормочет Файв. — Невероятно, Файви. Просто невероятно, я... – Никки не успевает договорить, как близнец берёт всё под свой контроль и переворачивает брата на спину, садясь на него и совсем не смущаясь, что они, чёрт возьми, родные братья близнецы. Как две капли воды. Давай, малыш Файви, расскажи, какого это трахаться со своей копией? Файви, совсем уже ни о чем не думая, стягивает с себя, а затем с Никки эти мешковатые спальные футболки и снова впивается в эти манящие его губы, хватаясь обеими ладонями за порозовевшие щёки брата. И уже, находясь полуголыми под этим чёрным одеялом, они соприкасаются не только губами, но каждой клеткой своего тела, касаются кожей об кожу, ощущают это трение, чувствуют ускоренное сердцебиение друг друга и ловят настоящий кайф со стонов сквозь поцелуй. Возможно, они больны. Но они больны друг другом. И больны вместе. Вдвоём. — Файви, ты уверен, что– — Нет, нет, нет, умолкни, ради всего святого, Никки, прошу, – застонал с горечью мальчишка, понимая, к чем клонит близнец, — В отличие от тебя я не тусил с другими подростками и не трахался с кем захочется, я выживал один практически сорок пять лет, ко мне не прикасалась ни единая душа, я буквально чист и ты сейчас на полном серьезе уверен, что не хочешь забрать мою невинность? – быстро выдал Файв, находясь в некой агонии. Ему нужен был секс, прямо сейчас и никто не остановит его, не в сей раз. Никки вдруг принял эти слова как сигнал, что-то в его голове щёлкнуло и он решил взять контроль на себя. Хватая ничего не понявшего Файви, Никки кладёт его на спину, нависая над ним и заставляя его тоненькие ножки обвить собственный торс. Никки не церемонится, он сразу стягивает с них обоих пижамные штаны вместе с боксерами, отбрасывая их куда-то в сторону двери. И плевать, что в соседних спальнях, вообще-то, их братья и сёстры, которые ни о чем таком не подозревают. Алые губки снова встречаются с другими, пухлыми, пока рука тянется к тумбочке за смазкой. Он отвлекает Файви, чтобы тот продолжал так извиваться под ним, нуждаясь в поцелуе, как в глотке чистого воздуха. — У тебя че, реально есть смазка? – Харгривз отрывается от брата и закатывает глаза. — А ты думал, что когда я остался в теле шестнадцатилетки я не решил воспользоваться всеми прелестями этого возраста? – ухмыльнулся Никки и бесцеремонно стал оставлять мокрые следы от губ на чужой шее, заставляя Файви выгибаться. — Ты ведь понимаешь, что это всё неправильно? – прошептал Никки прямо в ухо Файви, после чего аккуратно потянул зубами его мочку, вытягивая из брата глухой стон. — Да срать я на твои табу хотел, – скулил Файв, сжимая руками плечи Харгривза, ведь не мог удержать в себе столько бурных эмоций и смешанных чувств. Братья вновь целуются, но уже грубо, грязно и пошло. Рука Никки опускается всё ниже и ниже, поглаживая худой живот, и вот – она уже на вставшем члене брата, который начинал истекать смазкой от таких нежных и приятных прикосновений. Файви хотел застонать, честно, но Никки ему не позволил, удерживая поцелуем. Оказывается, когда тебе стонут прямо в губы — это охуеть как приятно и возбуждает. Да до такой степени, что держаться совсем уж сложно. Никки, обильно смазав пальцы смазкой, нежно массирует колечко мышц, боясь войти, как бы его не упрашивал Файви. — Ну же, засранец, чего ты ждёшь? – Файви дёргается и в то же время ворчит, кусая костяшки пальцев от нервоза. Никки же играется, наблюдает за реакцией и впитывает каждый стон и скулёж брата, наслаждаясь. Наверное, это было лучшее, что с ним когда-либо происходило. Понимая, что как бы Никки не нравилось дразнить Файви, нужно всё-таки продолжать начатое, поэтому Харгривз проталкивает один палец в брата и успевает закрыть его рот рукой, ведь Файви чуть ли не закричал. Давай, малыш Никки, расскажи, какого это иметь полный контроль над братом-засранцем, которого все считают доминантом? Файви кусает чужую ладонь, пытаясь не кричать, когда Никки добавляет второй палец и двигается не слишком быстро, аккуратно растягивая, боясь навредить. Он нежно касается губами каждой родинки на животе Файви, надеясь успокоить его быстрое дыхание, надеясь забрать всю боль, которую ему причиняет. А Файви быстро, но еле дышит, хватается за волосы брата и кусает его руку, чувствуя что-то новое и непонятное для себя. Боль в перемешку с таким наслаждением, от которого всё отключалось и работало только тело, что в этом так нуждалось. Харгривз иногда чувствовал себя конченым мазохистом, а сейчас он в это точно убедился. Когда Никки понимает, что Файви достаточно растянут, он вынимает пальцы и вновь тянется к смазке, чтобы проникновение не причиняло дискомфорт. Близнец, отдышавшись, замечает галстук, что свисает с кровати брата и устало ухмыляется. Он берёт галстук, всё ещё находясь в предоргазменном состоянии, и тянется к Никки, который хотел было уже войти. — Ч-что ты..? – удивляется Никки, когда Файви с заботой слабо завязывает галстук на чужой шее, а после наматывает конец себе на руку. В какой бы позиции не был Файви — он всегда будет иметь контроль. — Заткнись. Я так хочу, – шепчет подросток и властно дёргает за галстук, притягивая Никки. Его губы так близко, а глаза так отчётливо видны, что Никки хочется умереть от прекрасного. Он чувствует чужое обжигающее дыхание и понимает, почему все считают Файви доминантом. Но ничего, Никки это исправит. Обязательно исправит. В его руках Файви будет самым беззащитным существом на свете. Самым безобидным. Никки хватает брата за талию, всё ещё находясь в миллиметре от его лица, и пытается уложить его на спину, но Файви резко его останавливает. — Нет, – шепчет он, крепко держась за плечо брата. — Я хочу не так, – толчком одной руки Файви заставляет Никки сесть на кровать, а сам медленно опускается на него. — Стой, Файви, нет..! – Никки не успевает возразить, как брат опускается до конца и кусает губы, терпя всю боль. Да, ему больно. Очень больно. Но он знает, что спустя немного времени придёт такое наслаждение, о котором он даже думать не смел. Никки же стонет. Стонет не стесняясь, ведь внутри Файви так узко, так приятно, что аж мурашки по всему телу. — Чёрт, Файви, – Харгривз пытается отдышаться, откинув голову назад и держась на одних локтях. Файви, сдерживая все эмоции и крики внутри себя, бесцеремонно дергает за кончик галстука, вновь притягивая Никки к себе. Им обоим неловко ощущать такую близость, впитывать чужое дыхание и пристально всматриваться в бегающие зрачки, которые так и сияют в этой кромешной тьме. — Всё в порядке? – шепчет Никки в прямо в губы Файви, а тот быстро кивает, всё ещё просто сидя на брате и давая себе привыкнуть к новым ощущениям. Он тянется за поцелуем, который так ему сейчас был необходим, а Никки касается ладонью его щеки, но сразу же отстраняется, шокировано разглядывая брата. Но руку с щеки не убирает. — Ты плачешь. Файви, нет, тебе же больно, – Никки со страхом и трепетом начинает поглаживать близнеца и хоть что-то сделать, но Файви вновь дёргает за галстук. — Даже не смей. Никки Харгривз, даже не смей этого делать, иначе, я клянусь, я настолько сильно затяну этот проклятый галстук, что ты даже моргнуть не успеешь, – когда Файви плакал, то голос всегда дрожал. И об этом знал лишь Никки. Только он видел его плачущим. Больше никто. — Пожалуйста, Никки, – Файви таял и тёрся щекой об чужую. — Ты даже не представляешь как долго я этого ждал, малыш, – подросток ослабляет галстук в руках и прижимается к Никки, кладя ему голову на плечо. Чужая кожа мокнет от слёз и Файви делает первый толчок, насаживаясь полностью. Никки стонет. Он обвивает руками торс старшего и прижимает к себе, целуя в намокшую щёку. Файв стискивает зубы и до крови кусает губы, жмурясь. Больно. Очень больно. Но ему это сейчас так необходимо. Будто он умрёт сразу же, если не переспит со своим близнецом в сию минуту. Никки начинает двигаться сам, потихоньку, боясь причинить боль. Он медленно толкается в вцепившегося в него брата и прислушивается к каждому его всхлипу, каждому вздоху и каждой его мысли, будто умеет их читать. Харгривз оставляет багряные следы на белоснежной и никем не тронутой братской шее, заботливо проводит костяшками пальцев по линии позвоночника и потихоньку вытаскивает из мальчишки стоны вместо всхлипов. Файви перестаёт кусать свои ладони и переходит на плечо Никки, цепляясь зубами за нежную кожу, царапает короткими ноготками чужую спину с каждым медленным, но сильным толчком, и ему кажется, что он несильно поранил Никки, ведь чувствует на своих пальцах кровь. Опять. Они молча продолжают, чувствуя некую новую образовавшуюся связь между друг другом, и лишь немые стоны Никки и тихие всхлипы Файви рушат всю тишину. Когда Файви начинает привыкать и вновь испытывать наслаждение, он понимает, что вот, вот она та самая до мурашек приятная боль, которая ему так адски нужна. Со временем подступает и чувство наполненности и это буквально сводит Файв с ума, заставляя приоткрыть рот и насадиться на член так грубо, как только можно было. Понимая намёк, Никки начинает постепенно двигаться быстрее и стонать с Файв в унисон, ощущая его каждой клеточкой своего тела, впитывая все его эмоции в себя. Старший вновь хватается за галстук и начинает скакать, откидывая голову назад. У Никки не было много опыта в сексе, штук семь, не больше, но этого вполне хватало, чтобы понять, что это — лучший секс в его жизни. И, казалось, лучше уже не будет. Но что-то было не так. Никки стал замечать, как Файв, при любой возможности, уводил взгляд или всё время держал голову опрокинутой, будто он... ...избегал. Избегал встречи с Никки. Будто чего-то он боялся. Поверить сложно, что бесстрашный Файв так боится встретиться глазами со своим родным братом. — Файви, – тяжело выдаёт Никки, стараясь не останавливаться. — Хэй, Файви! – Харгривз хватает брата за шею и притягивает к себе, но подросток держит глаза закрытыми и стонет, да так, что казалось, только его стон был слышен на весь дом. — Посмотри на меня. — Никки, я... – Файв хочет что-то сказать, но он не может, не может, ему так хорошо, так приятно. И так стыдно. — Я не могу. Это, блять, так неправильно. — С каких пор любить — неправильно, малыш? – резко выдаёт Никки и Файви распахивает глаза. Сразу же. Моментально. Будто эти слова ворвались прямо в грудь. Впились в него. Засели в сердце. А ведь так и было. И смотря прямо в глаза, не уводя взгляда, оба брата двигались в такт, доводя друг друга до некой эйфории. Когда они смотрели именно в глаза — всё шло как-то по-другому. Всё сразу же поменялось. Грязные шлепки разносились по комнате, а Файви всё туже затягивал галстук, держа Никки при себе. Он — его. И только его. Больше никто не смеет трогать и прикасаться к младшему Харгривзу. Никто, кроме Файв. Им категорически нельзя быть вместе, нельзя целоваться, трахаться, любить, но оба плюют на это табу, нарушают все законы и позволяют друг другу говорить слово «любить» совсем в ином ключе. Никки младше на четыре секунды. Он младший брат. Младший брат, который сейчас засовывает свой член в Файви до самого конца и ловит каждый его стон на ветру. Он осыпает уже помеченную шею нежными ласками, поцелуями и, дойдя до уже сухих губ, делает резкое движение бедрами и Файв практически кричит, но его сразу же затыкают властным и грубым поцелуем, от чего пальчики на худеньких ножках старшего поджимаются. Одной ладонью он крепко вцепился в плечо брата, а другой держал этот же чёртов галстук, управляя им, как только бы пожелал. — Файви, я сейчас, – еле выдавливает из себя Никки, пытаясь заглотнуть необходимый ему воздух. Но в Файв он нуждался сейчас больше, чем когда-либо. — В меня, Никки, прошу, в меня, – умоляюще заскулил Файви, начиная скакать на брате всё быстрее и быстрее, вслушиваясь в эти грязные и мокрые шлепки, чувствуя стекающую с собственного члена сперму, думая лишь о том, как он будет в следующий раз молить Никки трахнуть его так грубо, что, стоя раком, его коленки будут дрожать от столь сильного оргазма. После последних сильных скачков, Файви кончает с громким стоном и откидывает голову назад, а Никки проходится языком по чужому выступившему кадыку, кончая вслед за братом и полностью его заполняя. Пытаясь отойти от оргазма, Файви стонет ещё больше, когда Никки постепенно кончает в него, пока сам не отойдёт. Тело дрожит, пальчики сжимаются, а Файв хочет ещё, ему просто необходимо ещё. — Никки? Мы можем..? — Остаться в таком положении ещё немного? Файви незаметно кивает, убирая мокрую чёлку с лица брата и нежно проходясь по ней ладонью. — Сколько пожелаешь. Файви улыбается и, даря близнецу ещё один страстный поцелуй, обнимает его и кладёт голову на плечо, не веря, что он смог под кого-то лечь и прогнуться. Однако это того стоило. — И да, ещё раз назовёшь меня «малыш» и воткну тебе ручку в сонную артерию, пока ты будешь спать, – умиротворенно сказал Файв, закрывая глаза и прижимаясь к братцу сильнее. — Договорились, пупсик*, – усмехнулся Никки и поцеловал мальчишку в плечо. — В следующий раз я буду сверху, – уже практически сонно шептал Файви, пытаясь сохранить свою репутацию доминанта. — Только если сделаешь мне охерительный минет, – поддакивает Никки, зная, что вряд ли позволит Файви лишить его такого умопомрачительного секса в роли актива. — Замётано, засранец, – бубнил Файв сквозь сон. Никки подождал какое-то время и, поняв, что Файви уснул, поднял его и положил на кровать, устраиваясь рядом и обнимая это всё ещё холодное тельце. — Я так люблю тебя, Файви. Так сильно люблю. И вновь поцелуй, о котором Файви никогда ничего не узнает.Часть 1
10 сентября 2020 г. в 20:40
Примечания:
суперсила никки — останавливать время.
знаю, ожидали немного другого, но..)
* — те, кто смотрели никки, рикки, дикки и дон, поймут отсылку.
если есть ошибки, то обязательно сообщайте!!
По сравнению с Файв, Никки всегда был весёлым и сильным мальчиком. Он редко унывал, постоянно искал во всём что-то хорошее и максимально пытался поддержать своего хмурого братца, от которого так и веяло негативом. Они были такими разными, но в то же время такими одинаковыми. Файв не был пессимистом, скорее реалистом. Он был зажатым и язвительным, а после возвращения из апокалипсиса так вообще с катушек будто слетел.
Для всех было загадкой почему Никки перестал расти после исчезновения брата и тогда Бен, проводя исследования вместе с Ваней и добывая нужную информацию, осознал, что Никки, скорее всего, застрял во временной квантовой петле из-за тесной связи с Файв. Никто не знал, что происходит с пропавшим близнецом, но благодаря Никки они хотя бы знали, что тот жив. И, конечно, именно Никки тяжелее всего далась потеря. Его состояние было настолько подавленным, что отец разрешил какое-то время не появляться на тренировках и миссиях. Никки переехал в спальню брата, целыми днями сидел там от безысходности. Комната словно пропиталась близнецом, словно каждое его слово хранили эти стены, словно каждую его эмоцию передавали эти картины, словно Файв находился прямо там. Никки сквозь слёзы грустно улыбался, представляя, как бы братец сейчас ворчал, когда бы увидел Никки в его же старой спальной футболке, что лежал на полу по среди спальни с открытым окном. Файв ненавидел холод. А Никки вечно был холодным. Но Никки Файв любил. Любил больше всех. Даже спустя два года оставшийся близнец Харгривз приходил в спальню брата и рыдал в подушку по ночам, ведь сердце чуть ли не выло от пустоты и одиночество. Оно было покалечено, изуродовано и истоптано, но Никки всё равно держался и верил. Верил, что Файв вернётся.
И он вернулся. 24 марта. В 16:18. Никки точно запомнил. Весь растрёпанный, пыльный и всё ещё недовольный. Тот же Файв, без изменений. Только вот совсем юный, прямо как Никки. Но несмотря на эту мелочь, спустя уже две секунды Файв очутился в объятиях родного брата-близнеца, который скулил ему в плечо, крепко-крепко к себе прижимая.
— Так ты остался в теле подростка из-за меня? – бубнил Файв, сидя вместе с Никки на его кровати.
— Ну, знаешь, быть шестнадцатилетним – кайфово, плюсов намного больше.
— Я бы не сказал.
Главное отличие Файв от Никки было то, что он не показывал свои чувства, прятал их глубоко внутри себя и молчал, добивая душу всем, чем только можно. Даже после возвращения он ничего толкового так и не выдал, пробубнил что-то заумное, съязвил каждому находящемуся в комнате, включая Никки(что было весьма странно), и удалился в свою спальню, забив на всё.
Его не удивило, что комната была жилой и обустроена немного по-другому, прямо в стиле Никки. Однако царил порядок и Файв ухмыльнулся, вспоминая замашки брата.
Файв пытался уснуть. Честно, пытался. Но какой бы тёплой и мягкой не была кровать — он не мог.
Он скучал по Никки. Он не видел его сорок пять лет. Не ощущал его, не слышал его голос и глупые шутки. Но зато он видел его смерть. Смерть самого дорого человека, самого близкого и самого любимого. Файв так в нём нуждался, так сильно любил.
И иногда не понимал, как именно он его любил.